Столь поразивший всех союз Сталина с Гитлером был предсказан Троцким, как им же было предсказано и нападение Гитлера на Сталина. Уже 22 сентября 1930 года Троцкий написал, что "ценою унизительного и предательского союза Сталин не купит главного - мира… На каждом новом этапе Гитлер будет предъявлять Москве всё более высокие требования. Сегодня он отдаёт московскому другу на временное хранение "Великую Украину". Завтра он поставит вопрос о том, кому быть хозяином этой Украины. И Сталин, и Гитлер нарушили ряд договоров. Долго ли продержится договор между ними?.."
Троцкий предвидел и ниспровержение Сталина с пьедестала. Последняя статья, которую он написал за десять дней до гибели, заканчивается так: "Нерон был тоже продуктом своей эпохи. Но после его смерти его статуи были разбиты, а имя стёрто отовсюду. Месть истории страшнее мести самого могущественного генерального секретаря".
Но и месть генсека была ужасающей! Он внимательно прочитывал всё, что выходило в мировой печати за подписью униженного, но не ставшего на колени злейшего врага. Как сейчас стало известно, специально подобранные люди готовили для него переводы новейших публикаций Троцкого в одном экземпляре. От мести генсека стыла кровь в жилах. Дорого обходилось Троцкому его полемическое искусство - за книги и статьи, направленные против Сталина, он расплачивался жизнями своих родных и близких, оставшихся в России. Было в этом что-то садистское - отвечать на памфлеты расправами с родственниками автора.
Первая жена Троцкого, Александра Львовна Соколовская, с которой он девятнадцатилетним юношей обвенчался в Бутырской тюрьме, жившая в Ленинграде с внуками, была сослана в Сибирь. Она кончила свои дни в лагере. От первого брака у Троцкого было две дочери - Зинаида и Нина. Нина умерла от туберкулёза ещё во время алма-атинской ссылки отца. Зинаида была выслана из СССР и покончила жизнь самоубийством в Германии в 1933 году. Погибли в лагерях и их мужья, участники гражданской войны Волков и Невельсон. Первый из них был преподавателем. Второй - инженером, в прошлом комиссаром Красной Армии. В лагерь была отправлена сестра Троцкого Ольга, вышедшая замуж за Л.Б. Каменева, и даже сестра его первой жены Александры - Мария Соколовская.
От второго брака с Н.И. Седовой у Троцкого было два сына - Лев и Сергей. Седова была дочерью купца, замужней женщиной, она изучала в Женеве естественные науки и познакомилась там с искровцами, среди которых тогда, в начале 1900-х годов, находился Л. Троцкий. Младший сын, Сергей, профессор Технологического института, ушёл из дома, когда Троцкие жили ещё в Кремле, заявив, что ему претит политика. Он увлекался гимнастикой, цирком, хотел даже стать цирковым артистом, потом занялся техническими дисциплинами, много работал, выпустил книгу о двигателях. Отказавшись ехать с отцом в изгнание, он был обречён. В январе 1932 года в "Правде" появилась заметка "Сын Троцкого Сергей Седов пытался отравить рабочих". Сосланный к тому времени в Красноярский край, он был объявлен "врагом народа" и погиб в лагерях. Такая же участь постигла и его жену, с которой он развёлся за полтора года до ареста.
Месть генсека не знала границ! Она распространялась не только на территорию страны, где в лагеря и тюрьмы были водворены десятки тысяч людей только за то, что они были знакомы с теми, кого объявили сторонниками Троцкого. Месть находила своих жертв и в чужих землях. При загадочных обстоятельствах в Париже скончался младший сын Троцкого Лев. По утверждениям зарубежной печати, в частности, популярного в Италии исторического журнала "Сториа иллюстрата", статью из которого перепечатал еженедельник "За рубежом", Лев Седов (он взял фамилию матери) стал в изгнании одним из самых ценных помощников Троцкого и тем самым навлёк на себя гнев Сталина.
Лев Седов принял неосторожное решение лечь на операцию для удаления аппендицита в клинику на парижской улице Мирабо, которую содержали русские белоэмигранты. В этой парижской клинике он и погибнет 16 февраля 1938 года от рук убийц. Льва Седова, говорится в публикации, оперировал известный хирург, и операция прошла успешно. Тем не менее на следующий день медики застали его в коридоре клиники полураздетым и с высокой температурой: в районе раны у него большой кровоподтёк. Немедленно проводится вторая операция. Но она не помогла, и пациент умер.
Троцкий сразу же делает заявление по поводу смерти своего сына - её подлинные причины ему ясны, хотя он и предупреждает: у него пока нет прямых доказательств, которые позволяли бы утверждать, что смерть Л. Седова есть дело рук ГПУ. Он приводит косвенные, их шесть, и они заставляют задуматься.
"Бедная, бедная моя Наташа!" - в отчаянии восклицает убитый горем отец в дневниковых записях. В кровавом водовороте погибли все его дети. Из многочисленных родных и близких у него осталась только жена да ещё восьмилетний внук Сева, сын Зины, родившийся от первого брака. О смерти матери он знает, и время от времени справляется об отце, который стал для него мифом. Жена переживёт Троцкого на двадцать два года и умрёт во Франции в 1962 году. Её похоронят в Мексике рядом с прахом мужа.
Предчувствовал ли Лев Давидович, что смерть сына - это последний звонок ему самому, что следующий на очереди - он сам? Безусловно. Охота на него велась давно. Но что-то не срабатывало: то ли загоны были незнакомы и требовалось время на изучение местности, то ли главный гонщик не торопил ретивых отстрельщиков, задумав насладиться дьявольской местью - уничтожать родных злейшего врага по одному, неотвратимо и страшно подбираясь к вожаку, давая понять, что расплата неизбежна. Ещё в Осло группа неизвестных напала на дом, пыталась похитить архивы, а может, и его самого, в Париже вскрыли сейф и уничтожили семьдесят килограммов бумаг. Приехав в Мексику, Троцкий поселился сначала в доме художника Диего Риверы, затем перебрался на виллу в Койоакане, пригороде Мехико.
Вилла, расположенная на улице Вена, была обнесена высокой стеной. Последнее убежище Троцкого охранялось днём и ночью. Войти в него можно было только через единственную дверь в массивных воротах, предварительно нажав кнопку электрического звонка. Всех входящих и выходящих проверяла наружная и внутренняя охрана. Незаметно проникнуть на виллу было практически невозможно.
И тем не менее 20 мая 1940 года на рассвете около двадцати человек в военной и полицейской форме под командой пехотного майора проникли в жилой дом, уверенно, как будто они знали здесь расположение всех комнат, проследовали к спальне, увидели на широкой кровати под одеялами разбуженных выстрелами двух человек и открыли по ним огонь из автоматического оружия. Потом подсчитали, что было выпущено около трёхсот пуль. На этот раз Троцкому повезло. Он и его жена спаслись чудом. Огонь из автоматов вёлся перекрестный, сразу из трёх точек - со стороны дверей комнаты внука Севы, кабинета и открытого окна спальни. Супруги ни за что не уцелели бы, останься они в постели. Оба вовремя забились в угол и упали на пол без движения. Пострадал только внук - пулей задело кожу ноги.
Расстреляв патроны, нападавшие скрылись. Сбежались помощники, охранники. Осмотрели двери - ни одна не была взломана. Как злоумышленники оказались в доме? У дверей спальни обнаружили оставленную замаскированную бомбу. Её немедленно обезвредили. Зачем бомба? Прибывшие полицейские полагали - для того, чтобы замести следы. Иначе думал потерпевший. Хозяин Кремля знал, что Троцкий работает над его биографией и располагает компрометирующими документами. Уничтожению подлежали и они, и автор.
Когда стали выяснять, как неизвестные всё же проникли в дом, обнаружилось, что исчез один из телохранителей Троцкого, двадцатипятилетний американец Роберт Шелдон Харт. Его труп нашли примерно через месяц. Он был захоронен в саду дома одного из нападавших. Мексиканская полиция считала, что молодой американец был пособником террористов - открыл ворота виллы и исчез вместе с нападавшими, которые затем от него избавились как от неудобного свидетеля. Некоторые телохранители поддержали эту версию. Но сам Троцкий в неё не поверил. Более того, он был прямо противоположного мнения и приказал прикрепить у входа на виллу мемориальную доску с надписью: "В память Роберта Шелдона Харта, 1915–1940, убитого Сталиным".
Между тем полиция упорно искала следы террористов. Дело о покушении держал на контроле президент Мексики Карденас, который так гостеприимно встретил семью Троцкого, выдворенную из Осло по требованию Советского правительства за использование Норвегии в качестве плацдарма для враждебной деятельности. Карденас прислал за Троцким свой личный президентский поезд, оказал всевозможные почести при встрече в мексиканском порту, объявил гостем правительства. Через короткое время начальник тайной политической полиции назвал Карденасу имя предводителя террористов - Давид Альфаро Сикейрос, известный мексиканский художник, убеждённый сторонник Сталина.
Попытка устранения Троцкого не удалась. Но его убийство должно было состояться. "Летучий Голландец мировой революции" был обречён, приговорен Сталиным. И оно состоялось.
Только в 1990 году, через полвека после убийства, у нас стало известно, как это происходило. Легенда о покушавшемся по имени Жан Мортан Вандендрайш, одном из ближайших людей и последователей Троцкого, лопнула как мыльный пузырь. Хотя схема убийства оставалась неизменной с самого начала. Время не добавило к ней ничего нового, кроме, конечно, деталей. А вот они-то и стали сенсацией номер один.
20 августа 1940 года убийца проник в кабинет Троцкого и, когда тот склонился над принесённой статьёй, оказался за спинкой его стула. Отступив на шаг, он вынул из-под перекинутого через руку плаща альпинистский ледоруб и нанёс его острым концом страшный удар в голову. Троцкий вскочил, издал душераздирающий вопль и бросился на убийцу, пытаясь схватить его руку, чтобы помешать нанести второй удар. Оттолкнув нападавшего от себя, Троцкий выскочил из кабинета, но обессиленно прислонился к косяку двери между столовой и террасой. В кабинет ворвались охранники. Оттуда снова донеслись крики - на этот раз избиваемого убийцы. Превозмогая боль, Троцкий приказал, чтобы его оставили в живых: пусть скажет, кто его подослал.
Вызвали врача. Осмотрев пострадавшего, он встревожился и распорядился немедленно отвезти его в клинику "Скорой помощи". Собрался консилиум. Лучшие врачи Мексики делали ему операцию на черепе, но мозг оказался сильно повреждённым, и Лев Давидович Троцкий скончался 21 августа в девятнадцать часов двадцать минут.
Такова вкратце схема убийства на вилле в Койоакане, в общем-то известная и у нас. Правда, она и раньше ставила множество вопросов. Например, как убийца проник в дом, который после неудачного покушения Сикейроса был превращён в крепость? Связано ли новое покушение с предыдущим? Какова дальнейшая судьба убийцы? Кто он был на самом деле - маньяком-одиночкой или выполнял чьё-то задание?
Люди, молчавшие полвека, заговорили. Печать, обходившая эту запретную прежде тему, выплеснула целый поток свидетельств, раскрывающих подоплёку убийства в Койоакане. Замелькало подлинное имя убийцы - Рамон Меркадер.
Несомненный интерес в этом плане представляют документальные записки Ю. Папорова, основанные на материалах, собранных им в пятидесятые годы, когда он работал в Мексике в качестве культурного атташе, встречался и дружил с непосредственными участниками тех событий. Пожалуй, это первая попытка приоткрыть нашим соотечественникам детали операции по устранению Троцкого.
Вот что по этому поводу думал художник Диего Ривера (в пересказе Ю. Папорова): "В нашей прессе много говорили, что главным в неудавшемся покушении на Троцкого был некий Филипп, "французский еврей". Теперь мы знаем, что за именем Филиппа скрывался доктор Григорий Рабинович, представитель советского Красного Креста в Нью-Йорке. У него в подчинении находился испанский эмигрант под фамилией Карлос Контрерас, человек русско-итальянского происхождения. С ним я познакомился в Мехико ещё в двадцать восьмом году, когда он приезжал от Коминтерна помогать в работе партии. Настоящая его фамилия Витторио Видали, но его у нас и в Испании знали как Энеаса Сарменти. У Контрераса, в свою очередь, находились в подчинении прибывшие специально из Москвы под вымышленными именами, с заданием привести приговор Сталина в исполнение, трое бывших испанских военных, в то время слушателей московской военной академии, - Мартинес, Альварес и Хименес. Вот этим четверым и подчинялся Давид Альфаро Сикейрос со своей группой. Рабинович же получал необходимые указания от двух имевших специальные полномочия москвичей. Главным из них был известный в Испании "товарищ Пабло". Его там называли ещё "товарищ Котов" и "генерал Леонов". Настоящее его имя Леонид Эйтингон, и он возглавлял в Москве специальный отдел, созданный для ликвидации Троцкого. Рамон Меркадер был в том деле простой пешкой. Ему следовало проникнуть в дом Троцкого и подтвердить имевшийся у Сикейроса план расположения комнат. Что он и сделал. Это потом Меркадеру пришлось, когда Сикейрос не справился, стать главной фигурой…"
Кто же такой Меркадер? Его настоящее имя было установлено только в 1950 году криминологом Куароном: Хайме Рамон Меркадер дель Рио. В Мексику он приехал за полгода до убийства Троцкого с паспортом на имя Тони Бабича, уроженца Югославии. Местным властям назвался Фрэнком Джексоном. Сражался в Испании в рядах республиканской армии, дослужился там до майора.
Впрочем, кто лучше расскажет об этой загадочной фигуре, если не его брат? Да, да, заговорил родной брат Рамона Луис Меркадер. Он был советским пенсионером, преподавал в Мадридском университете, жил в небольшом посёлке под Мадридом. Сорок лет своей жизни провёл Луис в СССР, жил во Франции и ни разу за это время никому ни слова не говорил о своём брате. И вот - заговорил. Дал первое в советской прессе интервью газете "Труд". Луис подтверждает: да, брат Рамон и их мать работали на НКВД, группой руководил Леонид Котов. 20 августа, когда Рамон ушёл на "дело", в ста метрах от дома Троцкого в двух разных машинах его ждали мать и "товарищ Пабло" - Леонид Эйтингон. Но расчёт на бесшумную ликвидацию не оправдался, и это смешало карты. По показаниям телохранителей Троцкого, которые избивали террориста в кабинете рукоятками револьверов, пытаясь воспользоваться неожиданной ситуацией и узнать, кто его подослал, убийца выкрикнул: "Один человек! Я его плохо знаю. Они… Я повязан по рукам и ногам!. Они держат в заложниках мою мать!"
В заметках Ю. Папорова есть такая деталь: "Можно, слегка иронизируя, допустить, что выбор пал на Меркадера из-за особой симпатии к нему Леонида Эйтингона. Как утверждают исследователи дела об убийстве Троцкого, Эйтингон находился в самых близких отношениях с дочерью бывшего испанского помещика на Кубе Эустасией Марией Каридад дель Рио, ещё весьма интересной, сохранившей женские прелести креолкой, матерью Меркадера. Генерал и потом, после сорокового года, чаще, чем того требовала профессиональная необходимость, посещал одну из московских квартир. Эта "вольность" также вменялась в вину генералу, когда военный трибунал в 1954 году выносил ему приговор: 12 лет лишения свободы".
Кстати, за успешно осуществлённую операцию по ликвидации Троцкого Леонид Эйтингон был награждён орденом Ленина. Меркадер получил высшую меру по законам Мексики - 20 лет тюрьмы. Подробности проникновения его в дом-крепость известны: умело сыгранная роль влюблённого в близкую сотрудницу Троцкого, симпатии к IV Интернационалу, статьи на эту тему, которые по просьбе секретарши иногда просматривал Лев Давидович. Охрана пропускала его как своего, доверенного человека.
В тюрьме Меркадер не испытывал дискомфорта. Жил в одиночной просторной камере со всеми удобствами и даже с телевизором. Два раза в неделю к нему приходила жена. Несколько раз полиции становилось известно, что заключённому готовят побег. Но как только об этом узнавал он сам, категорически отказывался. После смерти Сталина предложений о побеге не поступало, что с удовлетворением отметил узник и мысленно похвалил себя за проявленную осторожность. Не исключено, что оставшийся в живых исполнитель кого-то сильно беспокоил, и под предлогом побега его собирались попросту убрать.
Отсидев положенный срок, Меркадер вышел на свободу. По словам его брата, в 1961 году Рамону без большого шума присвоили звание Героя Советского Союза и дали небольшую квартиру в Москве, на Соколе. Кроме того выделили четырёхсотрублевую пенсию и право пользоваться летней дачей в Малаховке. И всё. О нём словно забыли. Началась нелёгкая жизнь в Москве - очереди за картошкой, переполненный холодный троллейбус. Ни Рамон, ни его жена Ракель Мендоса, мексиканская индианка, ни слова не говорили по-русски. Угнетало всё: очереди, вечная нехватка чего-то. Тяжёлые думы одолевали Рамона. И он уехал на Кубу, где и умер в 1978 году в возрасте 65 лет.
Прах Меркадера покоится ныне на Кунцевском кладбище в Москве. На могильной плите написано: "Герой Советского Союза ЛОПЕС Рамон Иванович". Его и похоронили под чужой фамилией.
Приложение№ 20:
Из закрытых источников
Назвал Ленина хулиганом
М.И. Ульянова: "У В.И. было много выдержки. И он очень хорошо умел скрывать, не выявлять отношение к людям, когда считал это почему-либо более целесообразным… На одном заседании Политбюро Троцкий не сдержался и назвал В.И. хулиганом… В.И. побледнел как мел. Но сдержался и сказал что-то вроде: "У кого-то нервы пошаливают" на эту грубость Троцкого. Симпатий к Троцкому он и помимо того не испытывал".