У Соединенных Штатов Северной Америки в первый период войны не было никаких оснований принимать участие в разведке Антанты. Так как они были нейтральны, то представители их имели возможность знакомиться со всем, что интересовало вашингтонское правительство. К этому присоединилось еще то обстоятельство, что германское правительство, стремясь к сохранению этого нейтралитета, шло широчайшим образом навстречу американцам. Когда Америка присоединилась в 1918 году к Антанте, то ей оставалось лишь воспользоваться уже существовавшей разведкой союзников. Чувствовалось, что поддержка войны Америкой оживила и разведку. Казалось, что только теперь получили союзники правильное предоставление о Германии, только теперь узнали, куда следует направить свою разведку и в первую очередь - свою пропаганду. Америка не отказывалась при этом и от собственной разведки. В Швейцарии руководил ею с непосредственным подчинением главной ставке военный атташе в Берне генерал Першинг. Ему помогали консульства в Берне и Цюрихе.
Италия не играла в разведке против Германии сколько-нибудь заметной роли. Все свои осведомительные силы она направила против австрийского фронта. Вследствие этого Швейцария почти совершенно не являлась полем деятельности итальянской разведки.
Голландия
Голландия имела для Англии то же значение, что Швейцария для Франции. Голландская база была для разведки тем важнее, что отечество было отделено от материка каналом. Подчинение английского шпионажа военному атташе в Гааге оказалось вскоре недостаточным. В лице подполковника Оппенгейма было организовано особое руководство всей [112] разведкой и контрразведкой против Германии. Под его начальством находился генеральный консул в Роттердаме, наряду с ним также в Роттердаме имелось более крупное, подчиненное непосредственно военному министерству в Лондоне, шпионское бюро директора одной пароходной линии, Тинслей. В этом бюро Тинслей находились важнейшие связи английской разведки. В нем работало более 300 человек, и оно распадалось на 4 отдела. Первый отдел руководил морским шпионажем, второй - под личным руководством Тинслей - шпионажем против германской армии. Третий отдел был посвящен военной технике и снабжал шпионов технически безукоризненными паспортами и документами. Четвертый отдел состоял, в качестве отдела печати, в теснейшей связи с зависевшей от англичан ежедневной голландской газетой "Telegraaf" и обслуживал, прежде всего, пропаганду против Германии. Число агентов, которых ежедневно пропускало бюро Тинслей, было велико. Они вербовались для него доверенными людьми, которые имелись как в крупных гостиницах, так и в ничтожнейших постоялых дворах, как среди голландских властей, так и среди полиции, среди носильщиков на вокзалах и извозчиков и среди пограничных чиновников. Кроме бюро Тинслей в Голландии стали известны еще пять английских шпионских организаций, не могущих, однако, ни по строению, ни по результатам сравниться с вышеуказанной. Имело свои собственные органы и осведомительное агентство Рейтера, работа которого в Германии и в Бельгии опиралась на те же основы, что и работа военной разведки. Так как вся английская разведка ограничивалась, главным образом, германским, в том числе и бельгийским, побережьем и германским флотом, то понятно, что пущенный для этого в ход громадный аппарат давал блестящие результаты.
Голландия являлась базой также и для английского хозяйственного и торгового шпионажа против Германии. Руководил им английский генеральный консул в Роттердаме, а поддерживал его торговый атташе сэр Фрэнсис Оппенгеймер.
Так как нейтральное пассажирское сообщение из Германии в Голландию и из Голландии в Англию находилось под [113] английским контролем, то в распоряжении английской разведки находились чрезвычайно действительные средства для вымогательства сведений. Влияние ее в Голландии было гораздо сильнее влияния Франции. Английские агенты имелись, поэтому, во всех слоях общества, во всех нациях и среди всех путешественников, которые ездили между Германией и Голландией. На помощь голландских евреев опиралась только первая организационная постройка английской разведки военного времени. Вскоре после начала войны эта ограниченная база была оставлена, и для разведки было использовано все находившееся под английским влиянием. Среди проезжавших через Голландию находились и многочисленные военные корреспонденты нейтральных стран. На них английская разведка обращала особенное внимание. Так, например, военный корреспондент "Nieuve Rotterdamsche Courant", Леонгардт Коопер, совершил, находясь на службе у Англии, восемь поездок на театр военных действий в Бельгии и в Северной Франции и четыре поездки в Германию. Он давал отчет о своих наблюдениях как давшему ему это поручение бюро Тинслей, так и непосредственно военному министерству в Лондоне.
Бельгийская разведка была германским наступлением почти целиком оттеснена в пределы Голландии; в Бельгии оставались лишь отдельные части ее. Лишь в 1915 году был обнаружен в Льеже бельгийский разведывательный офицер, имевший мужество оставаться все это время на своем посту и поддерживать непрерывную связь с посредническим учреждением в Маастрихт. И если подобный образ действий указывал на достойную уважения любовь к отечеству и на личное мужество, то и поведение этого офицера на германском военном суде было таким мужественным и смелым, что судьи из чувства товарищеского уважения не приговорили его к смертной казни, которую он заслужил по закону. Бельгийская разведка была, однако, до войны слишком слабо развита и слишком мало самостоятельна, чтобы быть в состоянии играть независимую роль в шпионской толчее в Голландии. Она растворялась почти полностью во французской разведке. [114]
Последняя боролась из Голландии на два фронта: с одной стороны, против Бельгии, а через нее - в тылу германской армии во Франции, с другой - против Германии. Ясно, что Франция предпочитала шпионить в Германии легчайшим во всех отношениях путем через соседнюю с ней Швейцарию, нежели через отдельную Голландию, в которую попасть можно было только через Англию. На первом месте поэтому, у французской разведки в Голландии стоял шпионаж на театре военных действий. Он будет рассмотрен в дальнейшем, и мы покажем при этом, что кроме организаций, служивших для использования Голландии и направленных против Германии, английский и французский фронтовой шпионаж располагал в Голландии еще и собственными вспомогательными силами.
Близость театра военных действий сделала Голландию сборным пунктом германских дезертиров и дала возможность вражеской разведке получать от них путем расспроса важнейшие сведения. Вдоль всей голландской и голландско-бельгийской границы были расположены находившиеся под английским руководством опросные пункты.
В учрежденных голландскими властями лагерях для интернированных были поставлены доверенные лица, продолжавшие расспросы дезертиров и устанавливавшие место их пребывания после освобождения из лагерей, с целью склонить более подходящих из них к возврату на театр военных действий или к шпионским поездкам в Германию, и инструктировать их. Этот источник сведений был, пожалуй, в Голландии самым обильным в военном отношении. Находившаяся в тылу нейтральная страна представляла для германского военного командования большую опасность, которой не знала Антанта.
Русская разведывательная организация была в Голландии гораздо планомернее и опаснее для Германии, чем в Швейцарии, несмотря на то, что она находилась вдали от своего отечества. Она была обязана этим русскому военному атташе в Гааге, полковнику Мейеру, лично принимавшему выдающееся участие в разведке. Пример его действовал на представителей России в Голландии, деятельно его поддерживавших. К нему поступали, главным [115] образом, военные сведения из внутренней Германии, западный же театр военных действий и флот интересовали его меньше. Помогло русской разведке и то обстоятельство, что она уже до войны завязала из Голландии обширные связи с Германией.
Разделение труда между разведками различных великих держав Антанты в Германии было проведено самым целесообразным способом.
В северных государствах господствовала английская разведка и при этом не только в военном отношении, но и в том, что она самым тщательным образом наблюдала за Данией, Швецией и Норвегией в целях хозяйственного и торгового шпионажа. Выполнителями этой экономической разведки были английские консулы, количество которых к началу войны значительно увеличилось. Так, например, генеральное консульство в Готенбурге имело вместо одного профессионального консула в мирное время 7 консулов во время войны. Также и в Норвегии в мирное время имелся лишь один штатный консул, во время же войны их стало 33 и, кроме того, еще 25 вице-консулов. Единственной задачей их являлось наблюдение за экономическим положением Германии и прекращение всяких торговых сношений с нею. Только Швеция старалась противостоять проникновению этого шпионажа. Но, несмотря на это, и там остались жизнеспособными как военный и морской шпионаж, руководимые английским военным атташе, так и шпионаж экономический, руководимый генеральным консулом. Дания, соприкасавшаяся с Германией на суше, была весьма подходящим местом для чисто военных наблюдений. И здесь, как в Христиании, ими руководил английский военный и морской атташе.
Франция вела свою собственную шпионскую работу в северных государствах в тесном контакте с английской разведкой. Она проявила здесь скорее самостоятельное стремление к Деятельности со стороны всех офицеров и чиновников [116] иностранного ведомства, нежели планомерную организацию, в которой Франция и не нуждалась, так как Швейцария служила ей воротами в Германию, а Голландия - полем расспросов и базой для шпионажа в тылу германской армии.
Соединенные Штаты предоставили военный шпионаж в северных государствах английской и французской разведкам. Сами они интересовались здесь почти исключительно состоянием германского торгового флота, хозяйственным положением Германии, питанием и настроением германского народа. По этим вопросам велась планомерная разведка под руководством морских и торговых атташе, равно как и генеральных консульств в Копенгагене, Христиании и Стокгольме. Все выезжавшие из Германии американцы, а также и другие путешественники допрашивались этими учреждениями. Рассылки агентов, однако, не наблюдалось.
К русской разведке датские власти относились благожелательно, шведские же власти, в собственных интересах, боролись с нею. Копенгаген стал, таким образом, центром русской разведки против Германии, руководство же ею находилось по временам в Стокгольме. Верный своей системе мирного времени русский Генеральный штаб работал и во время войны с обширными и большими организациями. Обнаружены были, поэтому, относительно немногочисленные, но тем более значительные организации этой разведки. Крупнейшей из них была известная уже в мирное время организация д-ра Каца из Варшавы, перенесшая в начале войны свою главную квартиру в Копенгаген. Оттуда часть их направилась с помощью англичан и французов через Швейцарию в Германию, их работа распределялась весьма систематично. Так, например, главный агент Шапиро должен был наблюдать за Восточной Пруссией, Фестенништедт - за Познанью, Вильнер - за Берлином, Зильберберг - за Бромбергом, Блауцвирн - за Бреславлем. Большинству этих главных агентов не удавалось приступить к работе: их арестовывали вскоре по их вступлении на германскую почву. Это не останавливало, однако, русских руководителей от посылок все новых и новых агентов, которых постигала, по [117] большей части, та же участь. Другое русское предприятие скрывалось за датской рекламной газетой "Expert Revue". Руководил им также русский еврей. За ним стоял русский военный атташе в Копенгагене и его зять. Так как последний был арестован датским правительством за мошенничество, то организация эта развалилась в самом своем центре. В 1915 году всплыла русская шпионская группа, в которой выдающуюся роль играли евреи Блюменталь и Штукгольд, специальностью которых была вербовка агентов в артистических кругах. В то время, как предприятия, опиравшиеся на евреев, не достигали успеха, вследствие недобросовестности и трусости последних, организация полковника Раша в Копенгагене, работавшая со шведами, финнами и немцами, могла отметить некоторые успехи. Им удалось завязать связи в Германии с военнослужащими и в высших кругах общества.
Румыния
В Румынии Россия руководила совместной разведкой Антанты. После оккупации страны германскими войсками удалось установить, что уже до войны русская разведка успешно работала отсюда против срединных держав, в особенности против Австрии. Ее поддерживала при этом румынская полиция. Во время войны, пока Румыния была нейтральной, русская разведка, в сотрудничестве с английскими и французскими консульствами, была направлена, прежде всего, против соединительных путей между Турцией и Германией в целях наблюдения за снабжением Турции боевыми припасами и за переброской германских войск в Турцию.
Задачи
Руководство разведкой великих держав Антанты оставалось и во время войны в руках отдельных генеральных штабов, которых поддерживали в хозяйственной и политической областях их правительства. Совместного высшего руководства, [118] по-видимому, не было. Зато сотрудничество было еще более полным, чем в последние годы мира. Параллелизма в работе избегали при помощи распределения заданий. Как уже было упомянуто, на долю России и Франции выпадали, в первую очередь, военные сведения, Англия же ограничивалась сведениями о ведении войны на море и экономическими вопросами. Америка принимала во всех отраслях разведки ограниченное участие. Зато со вступлением ее в войну политическая разведка и политическая пропаганда достигли блестящего развития. Политический центр находился, таким образом, в американской разведке, военный со времени организации общего верховного командования - у французов, экономический - у англичан, организовавших разведывательный центр в Фолькестоне. После военного развала России в 1917 году, разведка ее заграницей потеряла своего руководителя. Поскольку она не служила целям революционной пропаганды в Германии, она растворилась в разведке прочих государств Антанты.
Вследствие того, что на разведку Антанты во второй период войны было возложено руководство борьбой со всеми мероприятиями срединных государств, направленными на нанесение вреда боеспособности Антанты, вся организация этой разведки была подвергнута дальнейшей концентрации. При этом значительно возросло влияние II отдела Генерального штаба во Франции и "Intelligence department" в Англии. Все правительственные учреждения внутри страны и все посольства и консульства за границей были, так сказать, милитаризованы и стали членами этой системы. Чем более, однако, международная разведка врастала в гражданские учреждения и чем более она обслуживала другие, помимо чисто военных, цели, тем более последние отступали на задний план. Военное осведомление концентрировалось все в большей степени на театрах военных действий и выросло там в особую систему, которая в следующей главе будет рассмотрена отдельно.
Международная разведка стала, однако, орудием не столько стратегических или военных решений, сколько общего ведения войны. Она стала воплощением слов Клаузевица, что ведение [119] войны и политика - это одно и тоже. Разведка и правительства работали при этом рука об руку. Политически установленное разведкой использовалось пропагандой, влияние же последней выяснялось снова разведкой. Экономические данные разведки влияли на мероприятия по блокаде Германии и по экономическому давлению на нейтральные страны.
Разведка германского Генерального штаба за границей
Ясно, что Германия, у которой до войны не было ни экономической, ни политической разведки, Генеральный штаб которой лишь в последние полтора года перед войной располагал суммой в 450.000 марок на содержание собственной разведки и на борьбу с вражеской, не могла подготовить против России, Франции, Англии и мелких соседних государств разведки, подобной той, которую каждая из них подготовила против Германии. Небольшие наличные силы были сконцентрированы против ближайших противников в сухопутной войне - России и Франции. На разрешение этой задачи и ушло в начале войны все созданное в мирное время. После первого доказавшего правильность полученных в мирное время сведений столкновения с врагом, германское военное командование оказалось перед пустым местом.
Осенью 1914 года была начата в тягчайших условиях новая организация германской разведки. И теперь ее пришлось создавать без всякой поддержки и даже при противодействии германских властей заграницей. Нечего было и думать о том, чтобы она могла при этих условиях обосноваться в вышеперечисленных соседних странах с успехом, даже приблизительно равным существовавшей уже разведке Антанты. Правда, денежные средства были теперь, во время войны, неограниченными. Но на одних лишь деньгах построить разведку невозможно, если хотят, чтобы она приносила пользу, а не тяжелый вред. Существенную роль играет в разведке личность ее работников. Однако ввиду упущений мирного времени, Германия [120] совершенно не имела подготовленных работников, в то время как ее противники располагали многочисленными образованными офицерами и всей системой своих сработавшихся заграничных представительств.
В противоположность врагу, ведшему со всех сторон концентрическую разведку против Германии, последней приходилось организовывать по всем направлениям эксцентрическую разведку. Против России она могла пользоваться лишь узким и дальним путем через Швецию и Финляндию. Расчет времени и пространства играл здесь особенную роль, если только поступавшие отсюда сведения имели вообще при своем поступлении еще какую-нибудь ценность. Англия была защищена каналом и строго контролировала все движение из норвежских, датских и голландских гаваней. Единственной переходной страной к Франции была Швейцария. Франция сконцентрировала, поэтому, на швейцарской границе все силы, уже в мирное время обученные контрразведке. Не доходя этой границы, простиралась наподобие открытого поля область дружественной Франции западной Швейцарии, на полицию которой Франция сумела оказать большое влияние. Французская контрразведка доходила даже до германо-швейцарской границы. О каждом приехавшем из Германии в Швейцарию немедленно сообщалось на французскую границу.
Указанные обстоятельства представляли дальнейшее затруднение для организации германской военной разведки. Она была принуждена довольствоваться пребыванием в Германии и пыталась постепенно завязывать оттуда сношения с вражескими странами или проводить разведчиков через расставленные врагом рогатки. Не было ничего более необоснованного, чем шпионобоязнь Антанты в начале войны. Она оценивала Германию по своей мерке. Казалось бы, что с точки зрения германского военного командования следовало сожалеть о трудностях, стоявших на пути германской разведки. На самом деле они привели, однако, к тому, что, в противоположность вражеской разведке, германская должна была избегать всего [121] лишнего и была принуждена работать так выдержанно, как это должна делать разведка, которая обязана доставлять военному командованию достоверные данные.