Несколько упрощая, можно сказать, что два советских фронта - Юго - Западный и Южный - обороняются в излучине Днепра. Западный и Центральный фронт участвуют в Смоленском сражении. Северо - Западный фронт сражается по линии реки Луга, озер Ильмень и Селигер.
Ситуация на юге осложняется с каждым днем. Немцам удается вбить клин между 37‑й армией, защищающей Киев, и 5‑й армией, действующей на Десне. Захваченный 23 августа плацдарм у села Окуниново не имел принципиального значения (наступать сколько–нибудь крупными силами из этого "медвежьего угла" при слиянии Днепра и Десны немцы не собирались, да и не могли), но тактические угрозы смежным флангам армий были достаточно серьезны.
III
Решающие события произошли 20–24 августа. В эти дни германский фюрер принял решение, позволяющее, по его мнению, избежать явно наметившегося позиционного тупика на Восточном фронте, и довел его до исполнителей.
Сутью оперативной идеи было повернуть на юг все правое крыло группы армий "Центр", то есть 2‑ю полевую армию и 2‑ю танковую группу. Вторая армия наносила вспомогательный удар от Днепра к Десне восточнее Чернигова, имея задачу совместно с войсками Рейхенау, действующими с окуниновского плацдарма, разгромить 5‑ю армию.
Задача Гудериана была много сложнее. Его танковая группа (все корпуса которой были втянуты в бой) должна была выйти из боя, развернуться на юг и, выставив фланговое охранение из тех сил, которых не жалко, начать быстрое продвижение в общем направлении на Ромны - в глубокий тыл войскам Юго - Западного фронта.
Гудериан, нацеленный в тот момент на Москву и с трудом представляющий, как, находясь в контакте с противником, выполнить столь сложный и, вообще говоря, запрещенный любыми руководствами по вождению войск маневр, резко протестует и вылетает в Ставку, чтобы лично объяснить фюреру невозможность операции. Разговор Гитлера и Гудериана проходил за закрытыми дверьми. Что и как там было сказано, мы можем судить только по заметкам Гудериана, который в этом вопросе немногословен - но из кабинета фюрера командующий 2‑й танковой группы вышел в твердом убеждении в возможности и необходимости операции. Этого резкого изменения позиции Гальдер, также выступавший против наступления на юг, не простил генералу никогда.
19 августа, на сутки раньше, чем Гитлер принял решение, и за пять дней до его беседы с Гудерианом, Г. Жуков с поста командующего Резервным фронтом предупреждает Ставку: "Возможный замысел противника: разгромить Центральный фронт и, выйдя в район Чернигов, Конотоп, Прилики, ударом с тыла разгромить армии Юго - Западного фронта".
В этих условиях Ставка создает Брянский фронт во главе с А. Еременко, поставив перед ним задачу обеспечить стык Западного и Юго - Западного оперативных направлений. Двадцать четвертого августа, в день, когда Гитлер убеждал Гудериана повернуть танки на юг, состоялся разговор по прямому проводу между Сталиным и Еременко:
- У аппарата Сталин. Здравствуйте! У меня к Вам несколько вопросов:
1. Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3‑ю армию соединить с 21‑й и передать в ваше распоряжение соединенную 21‑ю армию? Я спрашиваю об этом потому, что Москву не удовлетворяет работа Ефремова.
2. Вы требуете много пополнений людьми и вооружением…
3. Мы можем послать вам на днях, завтра, в крайнем случае послезавтра две танковые бригады с некоторым количеством КВ в них и два–три танковых батальона; очень ли они нужны вам?
4. Если вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей РС. Ваш ответ?
- Здравствуйте! Отвечаю.
1. Мое мнение о расформировании Центрального фронта таково: в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и, безусловно, разобью, направление с юга надо крепко обеспечивать. А это значит - прочно взаимодействовать с ударной группой, которая будет действовать из района Брянска. Поэтому прошу 21‑ю армию, соединенную с 3‑й армией, подчинить мне…
Я очень благодарен вам, товарищ Сталин, за то, что вы укрепляете меня танками и самолетами. Прошу только ускорить их отправку. Они нам очень и очень нужны. А насчет этого подлеца Гудериана, безусловно, постараемся задачу, поставленную вами, выполнить, то есть разбить его.
Через двадцать четыре года А. Еременко напишет в своих мемуарах:
"Как видно из этих переговоров, Ставка не знала об обстановке на фронтах и предприняла расформирование Центрального фронта, оборонявшего тот участок, на который противник переносил направление главного удара.
Мы согласились со всеми предложениями Ставки, хотя управление 21‑й армией было крайне затруднено ввиду ее большой удаленности".
26 августа Гудериан захватывает мост через Десну к северу от Шостки. Киевская операция вступает в фазу нарастания.
IV
К концу августа фланги 6‑й и 2‑й немецких армий сомкнулись. Теперь весь стратегически важный район Десна - Припять оказался в их руках. Командарм‑5 М. Потапов загнул правый фланг, бросив 15‑й стрелковый корпус на защиту Чернигова. 5‑я советская армия, избежавшая поражения как в Приграничном сражении, так и в первой фазе Киевской операции, оказалась в тяжелом положении.
Дальше - от Чернигова до Новгород - Северского - фронт был открыт. 28 августа там начала формироваться 40‑я армия: две стрелковые дивизии, одна из которых была в боях с 22 июня, а другая формировалась на месте из свежих необстрелянных подкреплений, остатки 10‑й танковой дивизии (без танков), практически уничтоженный в боях под Киевом 2‑й воздушно–десантный корпус.
От Новгород - Северского линия фронта круто сворачивала на север. Там действовал Брянский фронт. В полосе от Шостки до Рославля располагались 13‑я и 50‑я армии, включающие 16 стрелковых, 2 кавалерийские и одну воздушную дивизию. В следующие дни фронт будет усилен четырьмя стрелковыми, двумя кавалерийскими дивизиями, двумя танковыми бригадами и двумя отдельными танковыми батальонами, четырьмя авиационными полками.
2‑я танковая группа в составе пяти танковых, трех моторизованных, одной кавалерийской дивизии и моторизованного полка "Великая Германия" скользила на юг. В своем движении она выходила в тыл Юго - Западному фронту, но подставляла войскам Еременко открытый фланг.
Теперь все зависело от того, кто будет действовать быстрее. По обычной военной логике Брянский фронт, имея примерно 27 дивизий против семи, должен был выйти на тылы Гудериана раньше, чем 2‑я танковая группа дойдет до Ромн. При сложившемся соотношении сил и оперативных факторов у Ставки были некоторые основания надеяться, что "Гу–дериан и его группа будут разбиты вдребезги".
Дополнительной проблемой была 1‑я танковая группа. В конце августа она была "потеряна" разведкой Юго - Западного фронта и представляла собой опасную и неопределенную величину.
Гудериан уходит на юг, оставляя против Брянского фронта один корпус. Всю полосу от Почепа до Новгород - Северс–кого (более 100 км) охраняет единственная 29‑я механизированная дивизия.
Операция "висит" на грани разгрома, и отношения в гитлеровском руководстве резко обостряются. Гальдер просит фон Бока не удовлетворять требований Гудериана о возврате ему всех механизированных частей его группы (втянутых в Смоленское сражение). 29 августа Гальдер записывает в своем дневнике: "Сейчас фронт на юге держат в основном 3‑я танковая и 10‑я моторизованная дивизии, которые слишком удалены друг от друга. Такая обстановка сложилась научаст–ке группы Гудериана, который сам планировал эту операцию и сам во всем виноват". Гальдер, похоже, даже сожалеет о "бесцельности и хаотичности" наступления Еременко: "Я считаю неверным, что надо оказывать помощь Гудериану… [который] взял неподобающий тон по отношению к фельдмаршалу фон Боку".
31 августа развернулось сражение в районе Трубчевска, где шесть дивизий Брянского фронта при поддержке 250 танков пытались прорвать фланговое прикрытие Гудериана. В своих мемуарах Еременко насчитает на этом участке свыше шестисот танков врага - хотя во всей 2‑й танковой группе их было на этот момент 533, и три четверти ее сил были развернуты к югу от Десны.
Стык 13‑й и 21‑й армий теоретически прикрывала 40‑я армия. Реально, на шестидесятикилометровом фронте успела развернуться единственная дивизия - 293‑я стрелковая. По мнению А. Еременко, притом высказанному после войны, этих сил было вполне достаточно, чтобы остановить наступление 2‑й танковой группы.
К сожалению, Гудериан действовал не в стиле Еременко. Его танки смяли дивизию Лагутина и, сбивая не успевшие развернуться остатки 2‑го воздушно–десантного корпуса, быстро наступали на юг. 40‑я армия "растаяла", к началу сентября она существовала только на картах Ставки и командования Брянского фронта.
Гудериан не исполняет приказов фон Бока. Тот пытается отстранить сверхинициативного генерала от командования, жалуясь на него "по инстанциям" до Гитлера включительно.
6 сентября 2‑я полевая армия Вейхса форсирует Десну. Ставка переподчиняет 21‑ю армию командованию Юго - Западного фронта, что в создавшейся обстановке разумно - но уже бесполезно.
Кирпонос получает разрешение отвести полуокруженную 5‑ю армию на восток, но, как всегда, слишком поздно. Брянский фронт вновь наносит свои хаотичные неорганизованные удары. Немецкие части отходят, продолжая удерживать коммуникационную линию главных сил 2‑й танковой группы, проходящую через Почеп и Стародуб. 10 сентября Гудериан захватывает Ромны, находящиеся в 250 километрах южнее Почепаи в 200 километрах восточнее Киева. "Борьба за темп" немцами выиграна, и на этом Киевское сражение, по сути, заканчивается. Начинается агония Юго - Западного фронта.
V
"Здравствуйте, товарищ Кирпонос, товарищ Бурмис–тренко и товарищ Тупиков. Вашу телеграмму о занятии противником Ромны и поэтому о необходимости скорей^ шего отхода Ставка Верховного Главнокомандования получила… Нет сомнения, что занятие Ромны создает известное гнетущее настроение, но я уверен, что Военный совет фронта далек от этого и сумеет справиться с эпизодом у Ромны".
Пожелав командованию ЮЗФ "творческих успехов", маршал Б. Шапошников потребовал разгромить конотопскую группировку противника, причем войск с Киевского УР не снимать. Правда, он пообещал "содействие" Брянского фронта.
10 сентября утром с просьбой разрешить немедленный отход фронта в Ставку обращается маршал Буденный, которого немедленно отстраняют от должности. Вечером 11 сентября в разговоре с командованием Юго - Западного фронта Верховный предписывает снять все, что возможно, из Киевского УР для противодействия Гудериану, разрешает начать оборудование тылового рубежа по реке Псел. Одновременно Сталин информирует Кирпоноса о разногласиях между Буденным и Шапошниковым и выносит вердикт Ставки: "Киева не оставлять, и мостов не взрывать без разрешения Ставки".
Гудериан в ответ на новое наступление Брянского фронта снимает со своего открытого фланга еще полторы дивизии и бросает их на юг. Тем временем 1‑я танковая группа Клейста, обманувшая советскую разведку всех уровней, скрытно сосредотачивается на захваченном у Кременчуга плацдарме за Днепром и 12 сентября начинает наступление на юг, прорывая фронт в первые же часы операции.
Вечером 13 сентября начальник штаба Юго - Западного фронта Тупиков докладывает в Ставку:
"Положение войск фронта осложняется нарастающими темпами:
а) Прорвавшемуся на Ромны, Лохвица и на Северный Подол, Хорол противнику пока, кроме местных гарнизонов и истребительных отрядов, ничего не противопоставлено, и продвижение его идет без сопротивления. Выбрасываемые на это направление 289‑я и 7‑я дивизии будут только 14.9 и то лишь с оборонительными задачами воспрепятствовать обороной узлов Пирятин, Прилуки удару по неприкрытым тылам войск фронта.
б) Фронт обороны Кузнецова взломан окончательно, и армия [21‑я] фактически перешла к подвижной обороне. 187‑я, 219‑я, 117‑я стрелковые дивизии после боя в окружении представляют остатки.
в) Армия Потапова также не может стабилизировать фронт и ведет подвижную оборону. В стык с 37‑й армии прорвался на Кобыжча противник.
г) 37‑я армия сопротивляется более устойчиво, но и у нее обстановка нарастает не в ее пользу.
д) Началось перемешивание тылов 5‑й и 21‑й армий…
Донесение заканчивалось словами: "Начало понятной вам катастрофы - дело пары дней".
Реакция Ставки последовала незамедлительно, уже в 5:00 14 сентября:
"Командующему ЮЗФ, копия Главкому ЮЗН.
Генерал–майор Тупиков представил в Генштаб паническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия и выдержки командиров всех степеней. Необходимо, не поддаваясь панике, принять все меры к тому, чтобы удержать занимаемое положение и особенно прочно удерживать фланги. Надо заставить Кузнецова и Потапова прекратить отход. Надо внушить всему составу фронта необходимость упорно драться, не оглядываясь назад, необходимо выполнять указания тов. Сталина, данные вам 11.9. Шапошников".
Пятнадцатого сентября маршал Шапошников еще раз скажет о "мираже окружения", который "охватывает прежде всего Военный совет Юго - Западного фронта, а затем командующего 37‑й армией". В этот момент Гудериан уже оперирует в 60 км восточнее штаба фронта и в 200 км восточнее Киева, где оборонялась 37‑я армия.
Клейст наступает медленнее, преодолевая сопротивление, но неуклонно. 13‑го числа его танки перерезали последнюю железнодорожную магистраль, находившуюся в распоряжении Юго - Западного фронта.
Создается впечатление, что лишь 14 сентября обстановка представилась новому главкому направления (с 12 сентября) С. Тимошенко в истинном свете. Увы, именно вечером этого дня передовые отряды 3‑й танковой дивизии из группы Гудериана и 9‑й танковой дивизии из группы Клейста встретились у Лохвиц. И только 16‑го, после устного разговора с Шапошниковым, Тимошенко устно же приказал полковнику Баграмяну, вылетавшему в расположение штаба Юго - Западного фронта в Прилуках, передать Кирпоносу разрешение на отход. Увы, командующий фронтом, загипнотизированный предыдущими категорическими требованиями, просто не поверил этому известию и потратил на согласование со Ставкой последние сутки, которые у него были. Вечером 17 сентября Ставка издала официальный приказ об оставлении Киева. Однако было уже поздно.
На этот раз у немцев получилось настоящее сражение на уничтожение. Фронт был рассечен на пять котлов - частично еще до замыкания основного кольца. "Кажется, у противника большая неразбериха", - пишет Ф. Гальдер. Организованное сопротивление закончилось 26 сентября. Немцы, по их данным, захватили 665 тысяч пленных, 3718 орудий, 884 танка. По советским данным, такого количества людей в составе фронта не было вовсе, а в окружение попало 452 700 человек (без учета железнодорожных войск и, видимо, ряда тыловых организаций) и 510 орудий (без учета артиллерии 21‑й армии).
Судя по всему, немцы хватали всех, кто хоть отдаленно походил на военнообязанного, а кое–где имел место неоднократный учет одних и тех же пленных. Во всяком случае, 2‑я танковая группа вместе со 2‑й армией группы "Центр" числят на своем счету всего 39 342 пленных, в то время как группа Клей–ста - 227 719, а 6‑я армия - 212 355. Наконец, 132 985 пленных числятся взятыми силами группы армий "Центр" в "сражении за Гомель" с 21‑й армией - в которой к началу октября насчитывалось только 80 тысяч человек. Опять же справедливости ради следует признать, что в 1945 году у советских войск появились те же самые проблемы…
VI
Вполне возможно, что Киев стал крупнейшей победой Германии за всю войну, даже за обе Мировых войны - по крайней мере, он делит это место с Вяземской катастрофой октября 1941 года. Ошибки советского командования вполне очевидны, как и достижения гитлеровцев. Тем не менее, как уже отмечалось выше, все не так просто.
Целый ряд немецких генералов вообще осуждает решение фюрера на проведение Киевской операции, считая его ошибкой. По их мнению, в августе 1941 года была реальная возможность развернуть наступление на Москву. Но в этом случае группа армий "Центр" полностью повисала в воздухе и должна была решать важнейшую стратегическую задачу войны самостоятельно. Подобная ситуация противоречит основам военного искусства. Да и чисто формально - чем в тот момент располагал фон Бок? Группа Гота связана под Великими Луками. 9‑я армия сражается под Смоленском. 2‑ю полевую армию при любом решении, принятом командованием, оперативная пустота в районе Десны потянула бы на юг. Остается 4‑я полевая армия и 2‑я танковая группа. По мере продвижения к Москве их силы бы неизбежно отвлеклись - и опять–таки на открытый южный фланг. В результате к Москве подошло бы в лучшем случае два–три полевых и один–два танковых корпуса. Нет ни малейших оснований полагать, что у Гудериана с оборонительным районом Москвы получилось бы лучше, чем у Клейста с КиУРом. Иными словами, 2‑я танковая группа "завязла" бы в обороне столицы, потеряв подвижность. Нет, из такой схемы развития событий вырисовывается только один вариант: успешное советское контрнаступление под Москвой, причем не в декабре, а уже в сентябре.
Гитлер был, безусловно, прав в своем решении. Он наладил взаимодействие двух групп армий, добился грандиозной военной победы, которая на широком протяжении отбросила фронт за Днепр, создала условия для проведения операций против Крыма и Донбасса. Но главное - Киевская битва высвободила как минимум 2‑ю полевую армию, что стало важной предпосылкой осеннего наступления на Москву. После Киева оперативная и стратегическая обстановка на Восточном фронте для немцев резко улучшилась.
Оставив Киев в начале августа 1941 года, советские войска, вероятно, избежали бы окружения - но и помогли бы немцам наладить взаимодействие групп армий "Юг" и "Центр" без таких экстраординарных мер, как поворот Гудериана на юг. С учетом общей обстановки на Юго - Западном направлении, большей подвижности войск вермахта и "потери" советской разведкой 1‑й танковой группы уйти от тяжелого поражения на левобережной Украине было невозможно. В любом случае к началу сентября Южный и Юго - Западный фронт были бы отброшены за Днепр, а 5‑я армия разгромлена совместными усилиями 6‑й и 2‑й немецких армий - собственно, это произошло еще до Киевской катастрофы. За это время 2‑я танковая группа, лишенная необходимости совершать на гусеницах рейд до Лохвицы и обратно, разгромила бы войска Брянского фронта, захватила Орел и прорвалась к Туле.