Действительно, мы уже заметили, что первая мечеть была построена из заимствованных блоков. И вот теперь Лутфи и Кела Манику указали нам на то, что фундамент мечети выглядит точно так же, как основание раскопанного нами святилища.
Длина кладки, на которую опиралась мечеть, составляла 12 метров - на полтора метра больше длины основания "Фуа Матхи". Наши мальдивские друзья ликовали. Действительно, первый султан выбрал под основание для своей мечети фундамент самого большого из семи храмов; стало быть, где-то в лесу можно найти еще пять до-мусульманских храмов сверх двух, чье местоположение уже установлено.
Воздав должное наблюдательности Лутфи и Келы Манику, мы продолжали внимательно осматривать мечеть и даже нашли отчетливые следы бывшего пандуса. Он соединялся с фундаментом, но был разобран, когда языческое святилище преобразовали в мечеть с крыльцом на торце. Одна стена была целиком сложена из простого камня; видимо, первоначальная квадратная конструкция была велика для нужд султана.
Мы проверили компасом направление стен фундамента. Они были астрономически ориентированы по странам света, а не на Мекку. И в час, когда собрались молящиеся, мы взяли на себя смелость заглянуть внутрь мечети. Зрелище было забавное. Поскольку мечеть с самого начала не была сориентирована правильно, они, чтобы быть лицом к Мекке, как надлежит мусульманам, стояли на коленях по диагонали к задней стене.
Удивительный факт, и я спросил Лутфи, как обстоит дело с самой первой мальдивской мечетью, которую уже упомянутый султан воздвиг в Мале. Там правоверные мусульмане тоже стоят на коленях по диагонали к задней стене?
Лутфи на миг призадумался, потом громко рассмеялся. Да - да, в Мале все точно так же. На полу некоторых наиболее старых мальдивских мечетей даже проведены диагональные линии, чтобы молящиеся знали, в какую сторону следует кланяться по предписанию Корана.
На мой вопрос, почему до сих пор никто не задумывался над этим странным обстоятельством, Лутфи признал, что сам задавался таким вопросом, но ему сказали, что в древности люди плохо разбирались в географии и не знали точно, в какой стороне находится Мекка. Но ведь те же люди отлично знали, где восток и где запад. Видимо, тем, кто клал стены первого фундамента, солнце было важнее Мекки.
На восток от мечети через лес до самого берега лагуны была проложена широкая просека длиной около 300 метров. Ее посыпали белым пляжным песком и тщательно очищали от всякой растительности. Нам не смогли объяснить назначение этой аллеи; возможно, она служила для ритуальных процессий. Перед самой мечетью, у начала просеки, высилось нечто вроде павильона. Сперва нам показалось, что это сооружение загораживает дорогу, но затем мы обнаружили, что оно открыто с двух сторон. Фактически это был своего рода портал из гладких, как столешница, огромных плит. По бокам прохода помещались каменные скамьи; перекрытие опиралось на колонны из твердой, как кость, древесины - такой же, какая пошла на декор внутри мечети, но с черными метинами от огня.
Лутфи уже знал от местных стариков, что это единственные уцелевшие из семи ворот домусульманской поры. Согласно местным преданиям, остальные были сожжены, и от них не осталось даже следа.
Те же старики вызвались показать местоположение некоторых из семи оград, и Лутфи спросил, возьмутся ли археологи с помощью островитян заложить там разведочные шурфы. Раскапывая песок, мы в каждой из указанных нам точек вышли на остатки каменных стен, ориентированных в направлении восток-запад или север-юг. Некоторые стены сохранили следы красивого декора.
Мы нашли сотни одинаковых камней величиной поменьше кулака, с гладкими торцами. Лицевая сторона была оформлена крутой дугой над выступающим краем; задняя грань не обработана. Видимо, эти камни, чередуясь с пустотами, входили в состав украшавшего стены фриза. Правда, картина осложнялась тем, что в засыпанной песком кладке попадались фрагменты декорированных блоков из более древних, разрушенных храмов, в том числе триглифы и метопы вроде обнаруженных нами в развалинах святилища на "Фуа Матхи". Напрашивался вывод, что у строителей семи домусульманских стен были предшественники в лице других архитекторов, вероятно приверженцев другой религии. Мы вновь столкнулись со свидетельством того, что прошлое Мальдивов было достаточно сложным задолго до введения ислама. Можно предположить, что буддийские мастера воспользовались материалом из индуистских храмов.
Пространный храмовый комплекс, который местные жители называли "Фару Матхи" (Лутфи перевел: "Вершина Стены"), обрывался у самого селения четко выраженным откосом высотой около полуметра.
Среди тех, кто внимательно наблюдал за нашей работой, был Ахмед Мусса Доманику, высокий стройный островитянин с узким лицом и тонким крючковатым носом. Сын вождя, Доманику и сам в прошлом был вождем на Ниланду. Он хотел, чтобы мы произвели раскопки на широкой просеке, перед самой мечетью. Однажды его отец копал там канаву, чтобы отвести воду от мечети, и наткнулся на каменный ящик с крышкой. В ящике лежал порошок охры и какой-то блестящий белый металл. Еще там был кусок свинца с гравированными письменами. В те времена, продолжал Доманику, островитяне опасались черной магии, поэтому его отец закопал обратно ящик со всем содержимым. К сожалению, Доманику помнил место только приблизительно, и наши поиски ничего не дали.
Поскольку Лутфи считал его одним из самых сведущих жителей Ниланду, я спросил Доманику, слыхал ли он что-нибудь про людей, живших здесь в доисламские времена. Он ответил, что слышал про рединов и холинов. О рединах знал только, что они были великие строители и первыми обосновались на острове. Холины пришли позже, они и после того, как жители Ниланду приняли ислам, возвращались сюда на кораблях, пытаясь покорить мальдивцев и утвердить свою веру. Но холинам дали отпор, и пришлось им вернуться в свою страну.
На вопрос, где жили холины, Доманику ответил, что, судя по названию народа, в стране Холин. Сверх того он мог лишь сказать, что они поклонялись статуям и не были мусульманами. Доманику считал, что холины были буддистами, но здесь вмешался Лутфи и пояснил, что островитяне всех немусульман называли буддистами. О каннибалах Доманику ничего не слышал, хотя знал, что у мальдивцев были какие-то "дела" с жителями Азекары. Рассказывали даже о смешанных браках между обитателями Мальдивов и Азекары. Азекарцы привозили на Ниланду ткани, гончарные изделия, тарелки и "пищу", получая взамен раковины каури, сушеную рыбу и веревки из кокосового волокна.
Пока рабочие копали разведочные шурфы там, где мы искали остатки семи стен и клад отца Доманику, один островитянин притащил нам верхнюю половину необычной могильной плиты. Мусульмане ставят плоские плиты с округлым верхом на женских могилах и с острым выступом на мужских. Эту плиту венчали сразу три зубца. Она была очень старая и сильно повреждена эрозией. Наши друзья из Мале никогда не видели таких плит у мусульман. Да и местные жители считали, что это не мусульманская плита.
Принесший ее человек согласился показать, где она находилась. По широкой тропе он повел нас через красивый лес, где кокосовые и арековые пальмы чередовались с хлебными и другими деревьями. Наверно, мы пересекли весь остров, когда наш проводник нырнул в густые заросли кустарника ахи. Лутфи сообщил, что из плодов ахи получают красную краску.
В гуще зарослей скрывался участок, где кругом торчали из земли верхушки могильных плит. Некоторые были вытесаны по мусульманскому обычаю, но многие венчались тремя, а то и пятью выступами, напоминающими корону. Никто не знал, чем это объяснить. За неимением лучших идей, я предположил, что под зубчатыми плитами лежат люди, которые первоначально исповедовали другую религию, а потом были обращены в мусульманскую веру. Разумеется, это чистая догадка; несомненно лишь то, что кладбище было очень древним, возможно, оно появилось вскоре после введения ислама.
Мы возвратились к "Фуа Матхи", где из песка по-прежнему извлекались фаллоидные камни, в это время из селения явился посыльный с известием, что с острова Магуду прибыл на своей дхони вождь всего атолла. Вожди атоллов назначались правительством и считались на Мальдивах большими начальниками. Очевидно, вождь Ниланду известил по радио своего патрона о наших находках.
Следом за посыльным к нашему раскопу пришел добродушного вида коренастый мужчина в котелке, сопровождаемый местным вождем и другими жителями Ниланду. Глядя на поблескивающие глаза и большой красный нос этого господина, его можно было принять за поклонника Бахуса, если не знать, что как мусульманин он за всю свою жизнь даже пива стакан не пригубил. Вождь коснулся пальцем котелка, приветствуя нас.
Шёльсволд только что выкопал большой фаллоидный камень и теперь очищал его щеточкой, поставив на краю шурфа.
- Как вам нравится эта штука? - вежливо спросил он, обращаясь к гостю.
Вождь потер нос и ответил через переводчика:
Мне не очень. Но моя жена, наверно, была бы довольна.
Судя по спонтанной реакции его эскорта, островитяне отлично понимали, что изображает эта скульптура.
Мощная радиостанция позволяла вождю атолла поддерживать прямую связь с Мале, и вскоре после того, как он отбыл обратно на свой остров, нас известили, что из столицы на Ниланду пришло быстроходное правительственное судно с министром по делам атоллов на борту. Этот министр был братом президента и одним из пятнадцати членов Национального совета лингвистических и исторических исследований. Его превосходительство Абдулла Хамид прибыл, чтобы ознакомиться с нашими открытиями, и добытые нами из земли предметы поразили его. К этому времени мы откопали обломки 23 фаллоидных камней, а также множество "зонтичных башенок", каменных дисков с углублениями, профилированных камней и плит с разнообразным изящным декором.
Министр был явно доволен всем увиденным. Мы ничего не присвоили и не разрушили - напротив, к уже известным хавиттам, за сохранность которых власти опасались, добавилась по всем признакам новая.
Прежде чем вернуться на свое судно, министр сказал Лутфи, что предоставляет ему право давать добро на любые раскопки.
Неожиданные открытия в храмовом комплексе на Ниланду до того поглотили нас, что мы едва не забыли про цель нашего плавания - Экваториальный проход. Уже пять дней было потрачено на остров, где мы вообще не собирались копать, пять дней из тридцати, которыми располагали археологи и на которые нам был предоставлен "Золотой луч". Древнее святилище на Ниланду могло на пять лет обеспечить пять отрядов археологов работой и новыми открытиями. Масштабы этого храмового комплекса как-то не вязались с размерами острова, отнюдь не превосходившего площадью сотни других островов вытянутого в длину океанического архипелага.
Что же все-таки отличало Ниланду? Почему первый мусульманский правитель посчитал его таким важным? Ведь говорят же письменные источники, что султан прибыл из Мале сюда, чтобы построить большой молитвенный дом сразу после того, как воздвиг мечеть в столице.
И почему Ниланду был настолько важным для холинов, что после того, как отбыл султан, они приплыли на остров и попытались вновь утвердить свою религию?
Изучая снова навигационную карту в рулевой рубке "Золотого луча", я как будто нашел ответ. Ниланду расположен точно посередине пространного архипелага, на таком же расстоянии от крайнего северного острова, как от атолла Адду на юге. С той поры как на Мальдивах возникло свое государство, он был логичным центром национальной администрации и культа. Когда солнце перестало быть божеством и в храмах появились изображения антропоморфных богов, именно Ниланду, а не острова у Экваториального прохода должен был стать естественным пунктом сосредоточения мальдивской иерархии.
С внедрением ислама на Мале, когда правитель принял титул султана, ему, чтобы внедрить новую веру на других островах, необходимо было разрушить домусульманские святилища на Ниланду и построить мечеть на месте главного домусульманского храма - отчасти чтобы развеять чары демонов, отчасти же чтобы избавить от соблазна тех, кто здесь привык поклоняться чужим богам.
В трюме "Золотого луча", обложенный ватой и упакованный в корзины и мешки, лежал увесистый груз- камни, которые были святыней для жителей Ниланду, пока туда не прибыл султан. Кто обрабатывал эти изделия, для нас по-прежнему оставалось загадкой, пусть даже островитяне приписывали их холинам. Одно не вызывало сомнения: все домусульманские изделия были разбиты и закопаны в землю набожными слугами султана Мухаммеда ибн Абдуллы в середине XII века н. э.
Добытых на этот раз для музея Мале трофеев было так много, что целая вереница островитян с тяжелой ношей шагала по грудь в воде к ожидающей на мелководье дхони.
Затем свои места заняли участники экспедиции. К этому времени все жители деревни, стар и млад, собрались на пляже. Озаренные заходящим солнцем смуглые лица и цветастые платья являли глазу экзотическое зрелище. С борта дхони мы махали руками, и нам махали в ответ, пока тропическое солнце не погрузилось в океан.
Уже смеркалось, и пришла пора зажигать лампы, когда мы со всеми нашими сокровищами поднялись на борт "Золотого луча". С чувством сожаления покидали мы Ниланду, хоть и предвкушали новые приключения на других островах. С восходом солнца в шесть утра нам предстояло сняться с якоря и следовать дальше.
Глава VII. По следам рединов
Редины с севера, буддисты с востока
- Манджаре, манджаре, манджаре! Фуд из реди!
Мимо круглого иллюминатора в переборке проплыла веселая физиономия юнги, за которым, как обычно, следовала вереница проголодавшихся членов экспедиции, хлопающих и приплясывающих в такт популярному извещению.
Отложив развернутую на коленях карту, я соскочил с койки, чтобы присоединиться за столом к моим товарищам. Теплый запах свежеиспеченных мальдивских лепешек щекотал мои ноздри с той самой минуты, когда я, как от звонка будильника, проснулся от внезапной перемены ритма в движении нашего судна, которое всю ночь плавно качалось, стоя на якоре у открытого ветрам берега, и увидел в иллюминатор красные краски восхода. Одного взгляда налево и направо было довольно, чтобы убедиться, что мы снова выходим на просторы Индийского океана, оставляя позади Ниланду и его соседей по атоллу Фааф.
Мы еще не управились с завтраком, когда "Золотой луч" вошел в следующую лагуну, отороченную красивыми зелеными островками и пенящимися рифами. Некоторые острова были обитаемы. Указав на один из них, Лутфи улыбнулся собственным светлым воспоминаниям и поведал нам, что провел здесь полтора счастливых года в качестве заключенного. На Мальдивах узников редко держат в столичной тюрьме. Обычно преступника на какой-то срок высылают с родного острова на какой-нибудь другой из островов архипелага. Лутфи пострадал за дружбу с одним из смещенных президентов республики. Наказание обернулось самым прекрасным отпуском в его жизни. Местные жители поспешили построить для ссыльного уютную хижину, и красивые женщины по очереди приносили ему утренний чай и ленч. Рыбаки снабжали его свежей рыбой. Иногда и сигарами, весело добавил Лутфи, покуривая сигару, которую ему дал Эйстейн Юхансен. Однако посетивший остров правительственный инспектор запретил этот сервис. После чего еду приносили в хижину тайком, когда Лутфи отправлялся в мечеть для утреннего омовения.
Мы миновали дивный остров, где низкие лучи утреннего солнца высветили между кокосовыми пальмами красное платье женщины, провожавшей глазами наше судно. Словно ожил один из шедевров Гогена... И Эйстейн заверил Лутфи, что, будь он мальдивцем, непременно постарался бы заработать ссылку на этот остров.
Справа по борту вдали различались верхушки пальм на другом островке. Будь у нас время, следовало бы зайти туда,- сказал Лутфи.- Это Маадели, его еще называют островом Салазара, или же Храмовым островом. Там видимо-невидимо руин.
Но времени у нас не было. Мы должны были следовать дальше на юг. К сожалению, поскольку тот же Лутфи сообщил, что это очередной остров рединов на нашем пути. Перед завтраком я как раз изучал его пометки на моей карте. После неожиданных открытий на первом острове рединов, куда мы зашли по чистой случайности, Лутфи зелеными чернилами написал названия всех островов, где, насколько известно из местных преданий, побывали редины. Больше того, он начертил зелеными стрелками предполагаемый маршрут их миграции; в преданиях утверждалось, что редины сперва обосновались на крайнем севере длинной цепочки мальдивских атоллов. Позднее мы услышали от старых островитян, что первым островом, на котором высадились редины, был Ихаванду - крохотный клочок суши на крайнем северо-западе Мальдивского архипелага. С севера стрелка Лутфи протянулась на юг прямо к атоллу Ари, где у острова Ариядду путь "Золотого луча" сомкнулся с путем рединов. Дальше мы по их следам прошли до Ниланду. И хотя Маадели остался в стороне, нам предстояло вновь выйти на маршрут рединов у острова Куда - Хуваду, расположенного у южного выхода из лагуны, в которую мы только что вошли с севера. Дальше редины продолжали движение с атолла на атолл вплоть до Экваториального прохода. Последнее их селение помещалось в атолле Адду, замыкающем архипелаг; и наконец они покинули Мальдивы. Мы собирались в пределах отведенного нам времени хотя бы бегло осмотреть все острова рединов на южном отрезке нашего маршрута.
Сложив на коленях карту, я дремал в шезлонге на залитой солнцем носовой палубе "Золотого луча". Внезапно из воды высунулся усеянный белыми пятнами огромный круглый плавник китовой акулы. Вслед за этим Бьёрн громким возгласом обратил мое внимание на странную рыбу (Это рыба полурыл из отряда сарганообразных).). Я такой никогда еще не видел, хотя потом мы убедились, что эта рыба часто встречается в мальдивских водах. Она стремительно плыла у самой поверхности тихой лагуны, будто набирающая скорость летучая рыба, однако не взлетела в воздух. Длинная и тонкая, словно змея, она приняла вертикальное положение, оставив в воде лишь кончик веерообразного хвостового плавника. При этом обращенная вперед заостренная голова придавала рыбе сходство с шеей и головой утки. Казалось, поверхность лагуны рассекает перископ быстроходной подводной лодки. Наконец диковинное создание погрузилось в воду и поплыло дальше, как подобает нормальным рыбам.
На песчаной отмели слева по борту дремали в солнечных лучах две большие черепахи.
Достигнув южной оконечности атолла Дхалл, мы на несколько часов бросили якорь у острова Куда - Хуваду. Мы не рассчитывали увидеть что-нибудь особенное, хоть и знали, что здесь побывали редины. Часть отряда во главе с Лутфи осталась в селении, а меня и археологов местный вождь и несколько стариков повели в лес, чтобы показать рукотворный холм, который не причислялся к разряду хавитт.