Что касается стремительного судебного процесса и казни Чаушеску, то они едва ли могли быть оправданы "угрозой их освобождения верными диктатору силами" (как это утверждалось в коммюнике ФНС). К моменту появления сообщений об их казни (правда, по некоторым известиям, супругов расстреляли не 25-ого, а еще 23 декабря) наступательный порыв шедших "Кондукэтору" на помощь элитных частей госбезопасности иссяк, они были выбиты превосходящими силами армии с вокзала и других главных объектов города. На улицах, правда, продолжались перестрелки. Неожиданно то тут, то там, возникали группы "террористов", которые открывали, огонь не только по армейским патрулям, но и по мирным гражданам. Пропаганда ФНС вещала о тысячах специально натренированных "уничтожать все живое" наемников, рассматривая это, как доказательство "особого изуверства" режима.
Между тем, несмотря на шумно разрекламированную кампанию "охоты" на этих "террористов" в подземных тоннелях, по телевидению показали лишь нескольких сумрачных субъектов с поднятыми руками, мало напоминавших спецназовцев. Не было названо никаких имен, званий и т. д. В начале января нового, 1990 года, стрельба на улицах румынской столицы прекратилась и официальная пропаганда "забыла" эту тему. Зато ее не забыли независимые журналисты. Выяснилось, что в действительности в спецлагере диктатора проходили обучение только 60 "террористов"-палестинцев, предназначенных для заброски на Ближний Восток. Эта горстка, большинство из которой погибло или было пленено в первые два дня "революции", никак не могла устроить вакханалию уличной стрельбы, которая продолжалась в Бухаресте более десяти дней и крайне ожесточила население против "сатрапов Чаушеску".
Но, конечно, самым "эффектным" аргументом против "кровавого диктатора" была тимишоарская бойня. Вначале назывались цифры в 3–4 тысячи погибших. В первые дни революции, в разгар боев в Бухаресте, телевидение сообщило и вовсе фантастическую цифру ‑ 12 тысяч расстрелянных (т. е. больше, чем общее количество демонстрантов) и показало кадры с горами трупов, якобы найденных в свежевырытых могилах.
Итальянский историк Дж. Агамбен писал об этих событиях: "Секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим и телевидение… смогли осуществить то, что нацизм даже не осмеливался вообразить: совместить в одной акции чудовищный Аушвиц и поджог рейхстага. Впервые в истории человечества недавно похороненные или находящиеся в моргах трупы были наспех собраны и выкопаны, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был бы легитимизировать новый режим".
После произведенного позже точного подсчета выяснилось, что за все время тимишоарских событий погибло всего около сотни человек. Кстати, общая численность жертв революции, относимых, понятное дело, на счет "зверств сторонников Чаушеску", определялась "свободным румынским телевидением", а за ним и СМИ за рубежом, в 60–70 тысяч человек ("63 тысячи жертв" были вменены в вину Чаушеску на процессе). Однако уже в конце января 1990 г. без лишнего шума опубликовали, наконец, официальную информацию: 689 убитых. Конечно, и эта цифра не так уж мала, но "просто ошибиться" в сто раз средства массовой информации явно не могли - это была часть единого плана в стране и за рубежом. Не случайно директор "свободного румынского телевидения" Мунтяну сказал: "Это телевидение сделало революцию". С ним можно согласиться, но лишь частично.
Хотя именно телевидение, правда французское, дало ключ к разгадке образования Фронта Национального спасения, показав видеозапись, запечатлевшую вхождение Илиеску и его сторонников в здание ЦК РКП сразу после бегства Чаушеску. Кадры передали французам "неизвестные лица", скорее всего, сотрудники "секуритаты", так как некоторые из мелькавших в этой записи людей были опознаны как лица из окружения генерала Арделеану. Кроме них и самого Илиеску в фильме в одной компании видны будущий премьер-министр Роман, два секретаря свергнутого диктатора, начальник его "Патриотической гвардии" Пабеску, генерал Милитару и другие "победители". На ходу обсуждается проект обращения к нации "от имени ФНС". У некоторых непосвященных само это название вызвало недоуменные вопросы. Вот часть их разговора:
"Голос неизвестного: Господин Илиеску! "Спасение", - нехорошо, попахивает государственным переворотом… Лучше "Национальной Демократии". (Илиеску на ходу возражает).
Опять чей-то голос: "Демократия", - это слово все объясняет.
Генерал Милитару: Слушай, парень! "Фронт Национального спасения" действует уже шесть месяцев…"
Милитару с солдатской прямотой брякнул то, что его соратники упорно отрицали в начале революции, утверждая тезис о "стихийности" образования Фронта.
В еще большей степени завесу над тайной румынского переворота приоткрыло сенсационное заявление, сделанное летом 1990 г. тем же генералом и другим бывшим членом временного правительства ФНС - Брукану. Они утверждали, что все события декабря 1989 г. - часть тщательно спланированного заговора, который готовился в стране еще с середины 70-х гг. Милитару вспоминал, что идею переворота ему предложил в 1974 г. тогдашний премьер-министр Мауреру. Во время совместной прогулки по бухарестскому парку глава правительства чуть отстал от охраны и доверительно шепнул генералу: "Я не могу больше работать с этим сумасшедшим (Чаушеску). Я слишком стар для того, чтобы что-либо предпринять, но вот вы и некоторые другие…" Вскоре Милитару и еще два генерала - Ионица и Костял, создали первые структуры оппозиционных ячеек в "трех китах" Чаушеску - армии, "секуритате" и компартии. К 1989 г. конспираторам была обеспечена поддержка большей части армии и всех регулярных войск "секуритаты" численностью 25 тысяч человек. Подпольной структурой, названной "Комитетом военного сопротивления", руководило уже 20 генералов различных силовых ведомств. Лишь 4 спецподразделения госбезопасности общей численностью 4 тысячи человек оказались не охваченными этой тайной паутиной, они-то и остались верны диктатору в декабрьские дни.
Заговорщики давно наметили и кандидатуру в будущие лидеры "новой Румынии". В 1982 г. Милитару столкнулся в коридоре элитной больницы с Ионом Илиеску и намекнул ему на существование заговора. В ответ было проявлено полное понимание. Сын родителей-коммунистов, Илиеску еще в юном возрасте в период войны познакомился с Чаушеску, будучи заключен вместе с ним в лагерь Тыргу-Жиу. Позже, отучившись в Москве (кстати, в одно время с Горбачевым - правда, факт их знакомства в тот период не доказан), выдвинулся на важные посты сначала в румынском комсомоле, затем в партии. Ярый ортодокс, он руководил репрессиями против диссидентствующей молодежи, а став в середине 60-х секретарем ЦК РКП по идеологии, первым стал создавать культ личности своего приятеля Чаушеску. То, что приятельские и даже дружеские связи с "Кондукэтором" сохранялись у него и в 70-е гг., подтверждают и многочисленные фотоснимки, запечатлевшие Илиеску и "дорогого вождя" за игрой в шахматы или бадминтон. В 1984 г., однако, Илиеску потерял расположение "Кондукэтора", был выведен из ЦК и назначен директором издательства "Техника" (где, между прочим, печатал труды многих своих будущих соратников по ФНС).
Тогда же стало создаваться "теневое правительство". Второй важнейшей фигурой в нем стал Сильвиу Брукан. "Зубр" коммунистического движения еще с довоенным стажем, после 1946 г. он был редактором партийной газеты "Скынтейя", где играл ключевую роль в освещении процессов над вождями оппозиции. Затем он преподавал марксизм в университете, а потом его назначили послом в Соединенные Штаты. Чаушеску не доверял Брукану крупных партийных постов, недолюбливая его, но вместе с тем считая, что этот "пронырливый еврей" незаменим в международных контактах. Поэтому заодно Брукан представлял Румынию и в ООН, а также на всех важнейших международных конференциях. Всемирный уровень его связей (включая СССР) позволил навесить на него прочный ярлык "масона".
Это подтверждает в своей книге "Подоплека румынского переворота" и известный диссидент эпохи Чаушеску- Раду Портокалу: "В конце 1988 г. Сильвиу Брукан предпринял длинное путешествие за границу. Он ездил в Соединенные Штаты, где еще в конце 70-х опубликовал тексты, предварявшие "горбачевизм", потом в Лондон. Здесь и там он имел переговоры с известными представителями масонства, к которому он принадлежал и сам. Из Лондона он отправился в Москву для официальных переговоров с руководителями режима, что было любопытно, учитывая его опалу (у Чаушеску. - А.В.) и вернулся в Будапешт через Вену. Все говорит о том ‑ да Брукан и сам дал знать об этом в одном из интервью, - что во время этого путешествия были намечены некоторые детали государственного переворота, в ходе которого годом позже был свергнут Чаушеску. Москва, Вашингтон и Лондон гарантировали Брукану свою поддержку".
Третьим важнейшим лицом в этой компании являлся полковник госбезопасности Думитру Мазилу, как "профессор права" долгое время представлявший режим Чаушеску в комитете по правам человека ООН в Женеве. В 1987 г. "профессора" отозвали на родину, так как он передавал на Запад некоторые документы "подполья" и был заподозрен в шпионаже. (Заподозрен, видимо, не без оснований, так как в июне 1990 г. уже правительство ФНС, с которым он поссорился, обвинило его в "шпионаже в пользу ЦРУ", после чего Мазилу бежал в любимую Женеву). Кроме него сместили еще нескольких видных сотрудников госбезопасности, заподозренных в связях с Ионом Пачепой.
Этот генерал, курировавший все силовые ведомства, включая президентскую охрану, член высшего руководства страны, летом 1978 г. внезапно бежал в Соединенные Штаты. Там он, понятное дело, поступил в распоряжение ЦРУ, которое с его помощью сколачивало внутреннюю оппозицию в Румынии. Возможно, использовались в этой деятельности и масонские каналы. Не случайно сам Пачепа давно и пристально интересовался масонством. Именно он, будучи в начале 60-х гг. главой румынской разведки, разработал план проникновения в ложи Европы (в рамках которого и был завербован Шарль Эрню). Теперь "проникновение" могло идти и в обратном направлении, благо в печати публиковались сообщения о принадлежности к "братству" не только Брукана, но и премьера правительства ФНС Романа, учившегося в Тулузе.
Так еще в подполье и родился Фронт национального спасения, внезапно объявивший о себе миру в первые же часы революции. Прослеживается аналогия с Временным правительством России 1917 г., которое тоже подбиралось заранее на тайных заседаниях масонских лож.
Кстати, если Илиеску был фигурой давно известной и его появление во главе революционного правительства закономерно, то назначение на пост премьер-министра скромного преподавателя технического вуза 43-летнего Петре Романа трудно не сопоставить с карьерой Терещенко, прыгнувшего в феврале 1917 г. "из грязи в князи" только благодаря масонским связям. По некоторым данным, кандидатуры президента и председателя правительства Румынии были согласованы между Горбачевым и Западом в контексте раздела "сфер влияния". Илиеску, как бывший партаппаратчик, с самого начала пользовался поддержкой Москвы. "Я контактировал с советским посольством… Горбачев был в курсе событий", - заявит новый лидер Румынии в документальном телефильме, снятом по горячим следам революции. Не совсем, правда, ясно, какое время имел в виду Илиеску - начало революции или слегка пораньше? (По некоторым данным, сам глава КГБ Крючков за неделю до событий тайно побывал в Румынии, проведя инструктаж заговорщиков).
Роман, правда, тоже вышел из номенклатуры - его отец Вальтер Роман (Нюландер) десятки лет состоял членом ЦК РКП. Сын сохранил его связи, в том числе и с будущим лидером ФНС и президентом, кроме того, имел и связь интимную - и не с кем-нибудь, а дочерью "Кондукэтора" Зоей Чаушеску, директором математического института и кандидатом в члены ЦК. Однако он, получивший высшее образование во Франции, слыл твердым "западником" и, соответственно, стал представителем западного лобби в новой Румынии.
Из заявления Брукану и Милитару выяснились и некоторые конкретные детали самого переворота. Милитару, по его словам, открыл двери здания ЦК РКП для заговорщиков в тот момент, когда Чаушеску выступал с балкона этого дома, и именно это вынудило "диктатора" отказаться от использования подземных тоннелей и бежать на вертолете. Дальнейший успех революции был, как говорится, делом техники…
АЛБАНИЯ
Перестройка в Албании тоже началась в результате "сговора сверху". Для оформления этого сговора там даже не понадобилось "массовки" вроде демонстраций и забастовок, как это было в Чехословакии или Румынии. Летом - осенью 1990 г. лидер страны Р. Алия имел продолжительные встречи с делегацией конгресса США, а также с вездесущим Шеварднадзе. Хотя переговоры шли за закрытыми дверями, все же стало известно, что содержание обеих встреч сводилось к проблеме "демократизации страны". Глава советского МИДа даже передал Алие приглашение посетить СССР в новом году не в качестве партийного вождя, а в ранге президента (должность, тогда в Албании не существовавшая).
Совместные советско-американские усилия увенчались успехом. Спустя короткое время в стране разразилась "революция сверху" во главе с новоиспеченным президентом. Похоже, ее подтолкнул факт обсуждения на упомянутых переговорах возможности возвращения в Албанию ее золотого запаса, хранившегося со времен войны в западных банках. Как говорят на Востоке, "нет такой крепостной стены, которую не одолел бы груженый золотом мул". Во всяком случае, "последний бастион сталинизма в Европе" пал. Для самого Алии, правда, лавры демократического президента не подошли: их пришлось сменить на кепку заключенного. Президентом же стал его бывший личный врач С. Бериша, в мгновение ока превратившийся в заклятого врага коммунизма.
ПОЛЬША
Введение в декабре 1981 г. военного положения в ПНР на восемь лет приостановило процесс "десоветизации". Генерал Войцех Ярузельский фактически установил в стране личную диктатуру: оппозиционные организации, столь активные после гданьских забастовок 1980 г., были запрещены, их лидеры интернированы. Однако "Солидарность", объединявшая в легальный период почти три четверти всех польских рабочих, не подверглась разгрому, уйдя в подполье. Ей активно помогал Ватикан и особенно Соединенные Штаты. Ян Полубицкий, казначей этого нелегального профсоюза, позже признавался: "Три четверти нашего бюджета были американского происхождения".
С наступлением "эры Горбачева" Польша раньше других восточноевропейских стран стала покидать соцлагерь. Уже летом 1988 г. правительство Ярузельского с благословения Горбачева село за стол переговоров с лидерами "Солидарности". Впрочем, не забастовки и не давление влиятельного нелегального профсоюза были тому причиной, а долги Международному валютному фонду, превысившие миллиард долларов.
Запад неоднократно и жестко давал понять, что ни на какие отсрочки, и тем более на новые кредиты, он идти не намерен, если в стране не будут проведены "реформы". В первую очередь подразумевалась "демократизация". В условиях, когда "большой брат", - СССР, отказывался помочь в выплате долгов МВФ, польскому руководству ничего не оставалось делать, как идти на уступки во внутренней политике. Однако руководство не хотело принимать главное условие Запада - включение в правительство представителей "Солидарности". И тут помог услужливый Горбачев. Анализируя опубликованные позже записи телефонных переговоров между кремлевским лидером и главой ЦК ПОРП Мечиславом Раковским от 24 августа 1989 года, политологический журнал "Эдельфи пейперз", указывает, что именно "Горбачев надавил на Раковского, чтобы тот принял кабинет с участием "Солидарности".
Далее все пошло как по маслу: свободные выборы, выход из Варшавского договора и т. д. На что МВФ тут же отреагировал предоставлением отсрочки по выплатам, а американский конгресс проголосовал за большой кредит "демократической Польше". Еще через год генерала Ярузельского сменил на посту президента лидер "Солидарности" Лех Валенса, сама ПОРП была распущена. Польша полностью переключилась на рельсы западной экономики и еще более надежно увязла во внешних долгах.
Давление внешних сил в процессе свержения социализма в Польше дополнялось активностью внутренних тайных течений. Их след виден еще в событиях 1980–1981 гг., ставших "первой ласточкой" перемен в Восточной Европе. Мощная волна забастовок, создание "Солидарности" и т. д. - за всеми этими вспыхнувшими в одночасье движениями стояла сложившаяся секретная структура. Сначала считалось, что ей был КОС-КОР во главе с Б. Геремеком, созданный в подполье в 1976 г. Уже после переворота Ярузельского и обысков в штаб-квартирах оппозиции выяснилось, что над этой организацией, в свою очередь, стояла другая ‑ "Польское независимое соглашение" (ПНС), имевшая "масонскую структуру". Ее глава доктор философии 3. Найдер скрылся в декабре 1981 г. за рубеж, где возглавил польский отдел радио "Свобода". Кроме этого польская ГБ не узнала ничего и лишь запоздало констатировала, что первый муж жены Найдера, "английский журналист", оказывается, был "кадровым сотрудником "Интеллидженс сервис".
И лишь в 1994 г., в дни торжественного празднования 265-летия польского масонства (сам президент Польши Валенса почтил вниманием юбилей "братства" и потрясал перед телекамерами предметом масонского ритуала, что и обнародовала программа НТВ - см.: "Сегодня", 1994, 24 ноября) "кукловоды" раскрыли карты. И ПНС оказалась ширмой масонской ложи "Коперник". Последнюю воссоздал в Варшаве после 1945 г. бухгалтер Мечислав Бартошевич, и с тех пор она, работая в глубоком подполье, неуклонно расширяла свое влияние. Одноименная ложа эмигрантов возникает также в Париже, и именно между ними двумя курсируют эмиссары вроде Геремека. Этот последний, до 1956 г. твердый сталинист, секретарь организации ПОРП Академии наук ПНР, становится ярым оппозиционером, формирует подпольные ячейки, подчиненные "Копернику". (Любопытный факт: в 1991 г. Геремек стал внештатным консультантом президента России Б.Н. Ельцина).
Слова Валенсы и других высоких руководителей о "большом вкладе масонства в дело демократизации" заставляют задуматься не только о заправилах "Солидарности". Сам польский диктатор 80-х Ярузельский, как мы уже видели (книга "Масонство в современном мире"), попал в список "вольных каменщиков" еще до прихода к власти.