ВЕНГРИЯ
Падение коммунизма в Венгрии прошло, пожалуй, наиболее легко. Страна, долгие годы считавшаяся "витриной социализма" за приверженность рыночным идеям, внутренне была готова встать на западные рельсы экономического развития. Разумеется, к такому выбору подталкивал и сам Запад в лице Международного валютного фонда, все туже затягивавший долговую петлю на режиме Яноша Кадара. Генсек ВСРП хотя и поставленный когда-то у руля власти советскими войсками, вел сравнительно независимую внешнюю политику. Внутри страны, не говоря уже о давнем экономическом либерализме, он начал проводить раньше Горбачева и осторожные политические реформы. Плюралист Кадар любил посещать различные клубы и театры, где открыто разыгрывались пародии на него самого. И все же он оставался "коммунистическим лидером" и мыслить свою "перестройку" дальше "рамок социализма" не мог.
В 1988 г. его сменил на посту партийного лидера Карой Гросс, которому лично Горбачев передал напутствие "двигаться дальше по пути демократических преобразований". Преобразования в Венгрии действительно начались "сверху", причем в создании массовых общественных организаций - прообразов будущих партий участвовали и члены Политбюро ВСРП (Имре Пожгаи состоял в оргкомитете Венгерского Демократического Форума, Р. Ньерш взял под свой патронаж Новый Мартовский фронт и т. д.). В то же время с лидерами Венгрии встретились делегации Всемирного еврейского конгресса и "Бнай-Брит", обещавшие всемерную помощь в деле дальнейшей демократизации.
Летом 1989 г. вышли "из подполья" и венгерские масоны: было официально объявлено о "перенесении работ" ложи "Мартинович" из Франции в Будапешт, где 5 июля состоялось первое посвящение. Возможно, именно с масонами было связано и предшествующее "демократическое движение". Социолог Пал Тамаш упоминает о существовавших в то время, в конце эпохи Кадара, 70 оппозиционных группировках, которые действовали полулегально, имея даже полуофициальные магазины самиздата (чекисты обо всем знали!): "Все эти группы знали друг о друге и поддерживали между собой довольно тесные контакты" (очень напоминает польский вариант, где за ширмой полуофициальных групп действовала масонская организация).
Именно Венгрия с санкции Москвы помогла падению Хоннекера и Берлинской стены. Через Венгрию пытались бежать на Запад восточные немцы, но этому до некоторой степени мешал паспортный контроль на границе (беженцам приходилось обходить главные дороги и пробираться в Австрию полями и лесами). Тогда 19 августа либеральное руководство страны организовало у города Шопрон "паневропейский пикник", в ходе которого проход в Австрию не требовал уже никаких формальностей. 11 сентября граница официально была открыта для граждан ГДР, что противоречило всем соглашениям между Будапештом и Восточным Берлином, но зато вызвало бурное одобрение в Москве и Вашингтоне. Десятки тысяч избравших "свободу" ринулись в открывшиеся двери на Запад.
7 октября 1989 г., синхронно с "историческим" визитом Горбачева в Берлин и точно в иудейский Новый год, Венгерская социалистическая рабочая партия объявила о самороспуске и создании "обновленной" (фактически угодной Западу и Горбачеву) социал-демократической партии. На следующий день газеты страны вышли с шапкой: "Вчера в Венгрии в 20 часов 22 минуты прекратила свое существование диктатура пролетариата". Почти тут же последовало заявление группы старых членов ВСРП, которые утверждали, что это событие не было плодом воли партийного большинства, а лишь следствием заговора либералов из Политбюро. Действительно, свыше 80 процентов членов "самораспущенной" организации пожелали ее немедленно воссоздать, что и произошло. Но… рычаги власти уже находились в других руках. (Хотя преемственность определенного рода, как и в других странах соцлагеря, была соблюдена. Премьер-министр "демократической" Венгрии, он же глава МИД в последнем коммунистическом правительстве, Дьюла Хорн являлся старым агентом госбезопасности, в 1956 г. выступившим на стороне советских "оккупантов").
Конгресс США как бы оплатил торжества по поводу этого события, сразу же проголосовав за предоставление Венгрии вместе с Польшей кредита в 150 миллионов долларов.
БОЛГАРИЯ
Болгария долгие годы считалась надежным оплотом соцлагеря. На протяжении всего периода строительства социализма в этой стране не произошло ни одного восстания, ни одной забастовки, ни одной студенческой демонстрации.
Автор аналитического сборника "Восточная Европа на историческом переломе" пишет в связи с этим: "Тем неожиданнее, как гром среди ясного неба… разразились события поздней осени 1989 г. Их прологом стал пленум ЦК БКП, состоявшийся 10 ноября, на котором Т. Живков, в течение 35 лет находившийся на партийном Олимпе, был смещен с поста генерального секретаря. Отсутствие комментариев в болгарских средствах массовой информации усилило эффект неожиданности происшедшего, тем более что, как подчеркивали позднее американские обозреватели, в ноябре ничто не указывало на намерение Политбюро сместить Живкова. Не случайно западная пресса позднее, при оценке ноябрьских событий стала пользоваться определением "путч", связывая его с внешним фактором, под которым вполне определенно подразумевалось "благословение Москвы".
В вышедших незадолго до смерти (1998 г.) мемуарах сам Живков говорит об этом вполне определенно: "Мне было ясно, что в стране группируются люди, которыми руководят прямо из Москвы… Моя карта была бита. Дискредитация меня, изоляция и арест были согласованы с Горбачевым".
За день до ноябрьского пленума ЦК Живкова посетила тройка старейших членов ЦК БКП, которые, шамкая и запинаясь, зачитали генсеку сочиненный явно не ими ультиматум. "Дедушка Тодор", оказывается, "поставил страну в международную изоляцию, создал валютный и продовольственный кризис".
Обвинения были достаточно формальными: в изоляцию Болгарию поставили происки Запада и Москвы, а имевшие место продовольственные трудности после падения Живкова только усилились и тогда действительно превратились в кризис (возросла и внешняя задолженность). И на последующем судебном процессе не удалось изобличить бывшего лидера страны в этих грехах и пришлось искать другие: ассимиляторская политика по отношению к мусульманскому меньшинству, протекционизм и т. д.
Тем временем пришедшие к власти протеже Москвы Младенов и компания сменили название партии на "социалистическая", "плюрализовали" политическую жизнь, реабилитировали мусульман (чем вызвал резкую вспышку недовольства другой части населения) и, развалив окончательно худо-бедно функционировавшую экономику, сдали Болгарию прозападным либералам.
Параллельно (почти одновременно с таинственными смертями казначеев ЦК КПСС) прошла волна ухода из жизни участников антиживковского заговора. В январе 1992 г. покончил с собой бывший руководитель болгарской разведки Стоян Савов. В предсмертной записке содержится глухой намек на его участие в событиях 1989 г.: "Я ненавидел Живкова задолго до 10 ноября". Впрочем, Савов, о чьей большой дружбе с КГБ пишет в своих воспоминаниях генерал Грушко, вряд ли руководствовался только личной ненавистью.
Какую-то роль в "свержении диктатуры" могло сыграть и болгарское масонство, политически весьма активное в период между двумя мировыми войнами и затем пережившее все запреты. Глухо на это намекает Иван Богданов в книге "Дети вдовы" (София, 1994), где пишет о "масонстве, продолжавшем подпольное существование не только до сентября 1944 г., но и… до сентября 1989 г., когда был положен конец красному авторитаризму в Болгарии".
РУМЫНИЯ
Наиболее трагические и загадочные страницы в историю краха "социалистического содружества" вписала Румыния. Первоначальная стратегия Москвы в отношении Чаушеску сводилась к тому варианту, который был с успехом осуществлен в ГДР и Болгарии: смещение неугодного лидера путем организации заговора в партийном руководстве. Летом 1989 г. в Румынии было распространено письмо шести бывших видных членов РКП с критикой существующего в стране режима. Отвечая на вопрос американского корреспондента об этом документе, Чаушеску заявил, что его авторы - агенты СССР, США и других западных держав. Имея некоторые сведения о готовящемся перевороте, за несколько дней до его осуществления лидер Румынии восклицал на заседании ЦК РКП: "Я знаю, вы хотите, чтобы пришел этот Илиеску!"
В целях разгрома заговора был арестован ряд деятелей компартии, подписавших обращение против переизбрания "Великого Кондукэтора" на пост генсека на XIV съезде румынских коммунистов. В середине декабря Чаушеску вообще закрыл страну для советских и западных туристов ("под их видом скрываются агенты"). Эта беспрецедентная мера почти совпала по времени со встречей Горбачева и Буша на Мальте, где окончательно были оговорены капитуляция "восточного блока" и совместные меры но ликвидации "оплота тоталитаризма на Балканах".
Этим оплотом стала страна, до перестройки любимая Западом за фрондерство ее лидера по отношению к "большому советскому брату". Новое отношение США и его союзников к "Кондукэтору" было обусловлено не только враждебностью его режима к перестройке в соседних державах. В начале все того же 1989 г. Чаушеску с пафосом объявил о полном погашении внешнего долга страны. Эта победа, одержанная ценой жестоких лишений для рядовых румын, открывала возможность к улучшению их жизни. Она означала и то, что Румыния становилась одной из немногих среднеразвитых стран, не зависимых от диктата Международного валютного фонда. Вот этого-то "Кондукэтору" и не могли простить международные банкиры.
Перед лицом наступающего краха коммунистической системы Чаушеску стал последней надеждой ортодоксов. Осенью "бархатных революций" он предпринимает интенсивные контакты с лидерами ГДР, Чехословакии, Болгарии, Северной Кореи. В декабре 1989 г. ЦК РКП разослало "братским партиям и движениям" приглашения на участие в международном совещании. Результатом этого представительного форума было бы, конечно, осуждение политики Горбачева, а следствием - активизация "консерваторов" в самом СССР.
Поэтому нейтрализация Чаушеску становилась вполне актуальной для Горбачева и его верных рыцарей из КГБ, нашедших в этом вопросе полное понимание у западных коллег. Сразу же после встречи на Мальте советский лидер предпринял, правда, последнюю попытку "повлиять" на несговорчивого румына на встрече руководителей стран Варшавского договора, но безуспешно. Оставались "другие варианты". Как и в Праге, для "активизации событий" нужна была кровь. И она пролилась.
…В ночь с 16 на 17 декабря 1989 г. в румынском городе Тимишоара произошли волнения, связанные с предстоявшей высылкой из страны популярного священника-диссидента Ласло Текеша. В ходе разгона демонстрации 17 и 18 числа подразделения сил безопасности и армии применили слезоточивый газ и оружие.
Немедленно после этого западные средства массовой информации распространили сведения о "неслыханной бойне", жертвах количеством в "несколько тысяч убитых" и "рабочих, готовых взорвать свои предприятия в случае, если Чаушеску не уйдет в отставку". Тимишоара и "кровавый диктатор Чаушеску" стали темой номер один в мире, к ней подключились Европарламент и все крупные международные организации. Стало ясно, что против режима Чаушеску началась настоящая информационная война, которая в любой момент может принять и более горячие формы. Наличие глобального международного заговора подтверждало и то, что синхронно с расстрелом в Румынии в ночь с 18 на 19 декабря США начали интервенцию в Панаму: повторялись 1956 и 1968 годы, когда под шумок событий в одном конце земного шара начинались геополитические игры в другом…
Между тем в разгар тимишоарских событий "диктатор" утром 18-го улетел с визитом в Тегеран. Позже, во время короткого судебного процесса над ним, Чаушеску утверждал, что не отдавал и не мог отдавать приказов о "массовом расстреле". Когда во время переворота последовало известие о смерти министра обороны генерала Миля, писалось, что он был убит за отказ использовать армию против народа в Тимишоаре. Однако после "революции" всплыли кадры видеозаписи, на которых были запечатлены расстреливавшие демонстрантов подразделения вооруженных сил…
20 декабря "диктатор" вернулся из Тегерана и обратился к народу по радио и телевидению, заявив, что тимишоарские события инспирированы иностранными державами. Тогда же он вызвал к себе послов стран-участников Варшавского договора и конкретизировал этот тезис: "Это ваши агенты во главе с СССР спровоцировали драму" (и после революции печать писала о действовавших в Тимишоаре агентах КГБ).
На следующий день в Бухаресте собрался митинг сторонников "Кондукэтора", во время которого выступление Чаушеску было сорвано внезапными взрывами петард. Одновременно в румынской столице начались волнения, которые еще более усилились утром 22 декабря, когда к демонстрантам примкнула армия и последовало заявление руководства "секуритаты" (генерал Юлиан Влад) о "единстве с народом". Это уже был переворот. Чета Чаушеску бежала из столицы на вертолете, затем пыталась воспользоваться машиной, но их арестовали в районе Тырговиште, примерно в девяноста километрах северо-западнее Бухареста. Во второй половине дня бухарестское телевидение транслировало обращение к нации лидеров появившегося откуда ни возьмись Фронта Национального спасения. Кстати, он практически весь был сформирован из представителей номенклатуры, включая главу секретариата РКП Василе Николсиу, многих членов ЦК, редакторов партийных газет. Все мировые информационные агентства объявили о "полной победе революции". Тэтчер, Буш и другие западные лидеры немедленно поддержали "выбор румынского народа", то же в свойственной ему обтекаемой форме высказал и Горбачев, за двенадцать дней до того вполне дружески общавшийся с "товарищем Чаушеску".
Однако идиллия была омрачена. Четыре батальона спецназа "секуритаты", дислоцированные в нефтяном районе Плоешти, остались верны Чаушеску и решили сопротивляться до конца. По получении известий о перевороте они выдвинулись к Бухаресту и вечером того же дня с боем вошли в город. Несмотря на явное численное превосходство сил "революции", последние смешались под этим отчаянным натиском. К полудню 23 декабря сражения шли уже в ста метрах от телецентра, передачи которого были прекращены. "Мировая общественность" забила тревогу, Горбачев, как бы оговорившись, вновь назвал Чаушеску "товарищем". И тут трагедия обратилась в фарс: Запад в лице французского министра иностранных дел Р. Дюма и госсекретаря США Дж. Бейкера открыто предложил Советам пойти на интервенцию в Румынию для защиты "демократии" (с такой же просьбой обратился и сам Илиеску). Иными словами, коммунистическому режиму предлагалось свергнуть такой же режим во имя торжества "буржуазной революции"!
22 декабря 14-я армия в Молдавской ССР была поднята по боевой тревоге. Интервенция не потребовалась: исход борьбы прояснился слишком быстро, но факт обращения Запада ясно показывает, о чем договорились Буш и Горбачев на Мальте: Москва окончательно стала вассалом мирового правительства и по первому приказу "сеньора" должна была выступить на расправу с непокорными…
Еще гремели выстрелы в Бухаресте, а независимые аналитики стали задавать недоуменные вопросы, число которых растет и по нынешний день. Между тем люди, которые могли бы ответить на них, исчезали из жизни один за одним. К генералу Миля добавилась и сама чета Чаушеску. 25 декабря средства массовой информации распространили сообщения о суде и казни супругов. Процедура процесса была пародией на судебное заседание. Она длилась всего два часа, Николай и Елена Чаушеску не ответили ни на один вопрос обвинения, выражая свое презрение к этому "лицедейству". Фарсовость происходящего подчеркивал состав трибунала: половина его были членами только что заявившего о себе правительства ФНС (в том числе полковник "секуритаты" Вэргил Мэгуряну, ставший новым начальником госбезопасности, генерал Станкулеску ‑ новый министр обороны и т. д.). После наскоро зачитанного приговора чету тут же расстреляли во дворе тюрьмы.
В тот же день было совершено покушение на адвоката Теодореску, который пытался защищать бывших властителей страны на процессе, и почти тут же погиб его сын. Позднее при странных обстоятельствах ушел из жизни генерал Г. Попа, возглавлявший военный трибунал, судивший "Кондукэтора". История до тонкостей начала напоминать череду исчезновений свидетелей по делу ложи "П-2" - Синдоны, Кальви и др.
Кстати, многознающий глава "П-2" Джелли, который, как уже говорилось, являлся приятелем и "собратом" по масонству свергнутого диктатора, не преминул сказать в интервью журналу "Панорама": "Не думаю, что румынский народ сверг своего руководителя. Думаю, что это был переворот, поскольку румыны не были подготовлены. Даже судьи, которые приговорили Чаушеску к смерти, не были подготовлены: они не смогли поставить перед ним нужные вопросы… Я-то знаю, какие. Их много, но я вам их не раскрою. Это секрет".
Слова Джелли эхом отозвались и в самой Румынии, где независимый еженедельник "Экспресс", к примеру, сформулировал перечень из нескольких десятков вопросов, за которыми кроется тайна революции 22 декабря. Помимо, естественно, иностранного влияния на события, журнал интересовался: "Какую роль в событиях сыграли некоторые члены высшей номенклатуры, например, В. Миля, столь "беспомощно" поведший себя в Тимишоаре и оставивший войска без боекомплектов? Кто дал приказ стрелять в Тимишоаре и сколько жертв там было? Кто, наконец, посоветовал Чаушеску в обострившейся до предела обстановке провести 21 декабря митинг в Бухаресте и кто взорвал там петарду, вызвавшую неуправляемое движение толпы? Как погиб В. Миля? Почему чета Чаушеску бросила вертолет - и если не они приняли это решение, то кто? Почему на митинге 22 декабря "террористы" не стреляли по новым лидерам ФНС? И вообще где эти "террористы"? Почему удалось так быстро подключить к действиям людей из ближайшей обслуги Чаушеску - переводчиков, личных секретарей, пресс-атташе? Почему чета Чаушеску была так быстро ликвидирована, не потому ли, что они располагали не только внутренней, но и не подлежащей разглашению международной информацией?" и т. д.
Конечно, ответы на эти вопросы частично давало уже само поведение многих действующих лиц, особенно руководства "секуритаты". Профессор Мартин Ради в своей книге "Румыния в смятении" осторожно пишет: "Кажется вероятным, что часть "секуритаты" USLA (антитеррористическое подразделение. - А.В.) изменила (Чаушеску) и даже могла манипулировать частью толпы 22 декабря. Это определенно видно на кадрах видеозаписи, свидетельствующих, что некие стандартно одетые субъекты руководили демонстрантами, показывая высокий уровень контроля над событиями, предшествовавшими штурму здания Центрального Комитета… руководитель USLA Василе Арделеану встал на сторону революции на ее самой ранней стадии". Начальник "секуритаты" генерал Влад тоже недвусмысленно поддержал переворот 22 декабря, а с началом боев в Бухаресте опубликовал заявление, в котором говорилось, что "части госбезопасности плечом к плечу с бойцами румынской армии бьются за национальное существование румынского народа".