Наиболее ярко эта тенденция выявилась в десятилетия после Гражданской войны, когда быстро богатеющая культурная элита городов стала создавать "бесприбыльные" оркестры и музеи, примыкающие к "бесприбыльным" же университетам. Быстрому развитию волонтерства и филантропии в 19 веке способствовало и то, что к его середине американцы почти преодолели свое предубеждение против добровольческих объединений и питающей их частной филантропии. Их стали создавать и религиозные элиты. К примеру, лидеры церквей, утративших после отделения церкви от государства монопольное положение в штатах и на федеральном уровне. К ним обратились проигравшие на выборах политические лидеры, а также новая капиталистическая элита, еще не нашедшая в условиях демократии прямых рычагов влияния на власть и использующая косвенные возможности через прессу и ассоциации. Ими заинтересовался и средний американец как способу политической мобилизации на выборах или в качестве их альтернативы для публичного выражения своего мнения.
Особенно уместными становятся ассоциации, основанные на взносах и пожертвованиях, в профессиональных кругах для введения и поддержки стандартов качества, норм поведения и распространения знаний. Одна за другой создаются общеамериканские профессиональные ассоциации – статистиков (1839), психиатров (1844), медиков (1847), гражданских инженеров (1852), архитекторов (1857). Захваченные после гражданской войны стремительной индустриализацией, начали объединяться в ассоциации взаимопомощи и защиты своих прав ремесленники и рабочие.
В процесс "ассоциирования" были втянуты и евангелические протестанты. Обладая общинным опытом с колониальных времен, они использовали добровольческие объединения как для обращения людей в свой вариант христианства, так и для продвижения предлагаемых социальных реформ. Таких, к примеру, как ставший массовым поход за трезвость, начало которого поразило еще А. Токвиля. В ассоциации стали объединяться сторонники движений в поддержку бедных и за возвращение к библейской субботе, как дню отдыха.
В объединениях остро нуждались фермеры – как для распространения опыта и новых технологий, так и для организации рынков сбыта своей продукции. Особенно важны были религиозные конгрегации и братские общества для социально и политически обделенных групп населения – освобожденных от рабства негров, иммигрантов, особенно евреев из России и стран Восточной Европы, а также католиков из Ирландии. Лишенные избирательных прав женщины с помощью ассоциаций создавали особую сферу своей образовательной, религиозной и культурной активности.
Чтобы упорядочить огромное разнообразие возникавших тогда ассоциаций, П. Холл попытался сгруппировать их по ряду организационных и правовых свойств.
Одни из них были полностью частными и независимыми от властей. Другие становились почти правительственными, получая от властей субсидии и льготы и включая в свои советы видных чиновников. Некоторые служили интересам привилегированных кругов, другие защищали и обслуживали нужды простых людей. Организационно они простирались от общинных собраний по месту жительства или работы до тщательно оформленных доверительных обществ и корпораций. Расходы одних покрывались за счет дохода от продажи услуг и субсидий правительства, других – за счет текущих пожертвований, доходов от инвестирования предыдущих вкладов или сочетания тех и других. Хотя подавляющее большинство ассоциаций было чисто волонтерскими, самые крупные из них – колледжи, госпитали и некоторые общеамериканские ассоциации и общества имели значительный штат оплачиваемых работников.
***
Примерно в 30-е годы 19 века начали впервые использовать методы сбора пожертвований, подобные современному фандрайзингу. Филантропические организации начинают активные кампании поиска вкладов и завещаний у местных и общенационально известных доноров. Богослов, евангелический проповедник и лидер Второго Пробуждения Лимэн Бичер (Lyman Beecher) провел успешный тур по восточным штатам для сбора пожертвований в пользу школ и колледжей новых штатов на Западе. Этим он закрепил одну из американских традиций массовой филантропии – проповеднические путешествия по стране в благотворительных целях с выступлениями, потрясающими сердце и кошелек слушателей. Ту традицию, которую за век до Бичера заложил в годы первого "Пробуждения" Джордж Уайтфилд, другой знаменитый проповедник.
Важным каналом фандрайзинга становились массовые подписные кампании, посредством которых американцы могли быстро откликнуться на призыв оказать помощь жертвам катастроф и массовым освободительным движениям дома и за рубежом. Опрос организаций филантропии Бостона в 1845 году показал, что его жители жертвуют деньги на самые различные цели. Помимо щедрой поддержки таких ведущих учреждений города, как школы и колледжи, библиотеки и госпитали, бостонцы давали деньги на строительство церквей и семинарий, в поддержку местных и заграничных миссионерских обществ, на сооружение публичных монументов и помощь жертвам опустошительных пожаров в городах Америки и Европы, а также на борьбу за освобождение негров и на образование иммигрантов.
Невзирая на действительно впечатляющий взлет волонтерства и филантропии до гражданской войны (1861-65) и особенно в течении последовавшей за ней Реконструкции южных штатов (1867-77), утверждение Токвиля о том, что "американцы самых различных возрастов, положений и склонностей беспрестанно объединяются в разные союзы" было, по выражению П. Холла, "эмоциональным преувеличением".
На самом деле, утверждает он, опираясь на исследования многих историков, развитие ассоциаций в Америке того времени имело целый ряд ограничений.
Рост ассоциаций происходил, в основном, на Северо-Востоке и Среднем Западе и тем самым имел географические ограничения. Он был также тесно связан с "религиозной демографией" и, прежде всего, с различными вариантами протестантства. Колледжи и госпитали, которые в 20 веке стали наиболее важными частными организациями филантропии и независимого сектора, перед Гражданской войной и сразу после нее были относительно небольшими и маловлиятельными учреждениями. Так, Йель, самый крупный из колледжей, имел до 1861 года от 300 до 600 студентов, а общая сумма получаемых им пожертвований не превышала четверти миллиона долларов. И Йель, и Гарвард лишь к 1870 году вытеснили из своих попечительских советов непременных тогда представителей правительства, заменив их выборными членами из числа влиятельных и богатых выпускников. Госпитали и медицинские школы этих университетов еще были слабыми из-за конкуренции частных лечебных учреждений и нелицензированных врачей-практиков. Последние же, без заслуживающей доверия научной базы медицины и подлинной профессионализации, являлись немногим более, чем бизнесменами.
Добровольческие ассоциации того времени были в большинстве своем связаны с той или иной церковью, причем религиозные конгрегации составляли основную долю организаций, не основанных на праве частной собственности. То же относится и к частным школам и колледжам, как и к большинству частных организаций благотворительности. Они были прикреплены даже к тем деноминациям, которые ранее занимали положение господствующих в том или ином штате и позднее утратили, как, например, англиканская церковь, этот статус. Лишь госпитали, братские организации взаимопомощи и ряд библиотек, сохранившиеся до наших дней, были до Гражданской войны чисто светскими.
Хотя добровольческие ассоциации первой половины 19 века играли значительную роль в публичной жизни, основной объем услуг по уходу за детьми, стариками и инвалидами, по лечению больных и образованию детей, даже религиозная служба, выполнялись в рамках семьи и общины, а не ассоциациями или корпорациями. К последним американцы стали все больше прибегать уже во второй половине века, когда в ходе промышленной революции стали рушиться традиционные общинные и семейные связи.
***
Среди множества разнородных добровольческих организаций той эпохи историки особо выделяют так называемые утопические общины. В этих общинах люди одинаковых убеждений или верований объединяли свою собственность и ресурсы, позволяя лидерам и коллективу полностью регулировать свою жизнь. Считается, что в 19 веке в Америке было несколько сотен коммун и что в них в той или иной форме участвовали сотни тысяч американцев. Из общин-утопий, действовавших в Америке в первой половине 19 века, наиболее известны те, что были созданы авторами классических социальных утопий французом Шарлем Фурье и англичанином Робертом Оуэном и их последователями.
Черпая вдохновение в социалистической критике буржуазного общества, они пытались создать идеальные коммуны-фаланги, как у Ш. Фурье, или производственные ассоциации, основанные на социальной гармонии, как у Р. Оуэна. Последний основал в 1824 году в штате Индиана, просуществовавшую три года, утопическую общину "Новая Гармония". Ее цель заключалась, по словам Оуэна, "в организации всеобщего счастья" с помощью "системы единства и кооперации, основанной на всеобщей любви к ближнему и истинном познании человеческой природы".
Почти все подобные общины базировались на идеях утопического социализма. Последние были основаны на раннехристианских представлениях о том, что в коллективах-коммунах можно воспитанием и умелым управлением изменить не только "порочную природу" человека, но и общественные отношения людей, положив в их основу полное равенство. Тех идеях и представлениях, которые в следующем веке попытались осуществить большевики на одной шестой части планеты, но уже не "социальной гармонией", а с помощью пролетарской диктатуры и последовавших за ней насилия и террора. Америка с ее свободой социального эксперимента и пристрастием к добровольческим ассоциациям, поддерживаемым частной филантропией, была почти за век до создания СССР одним из полигонов, где в миниатюре проходили опытную проверку многие социальные утопии, идеи которых были потом частично или косвенно заимствованы большевиками.
Другие общины-утопии создавались на религиозной основе. Это были общины, так сказать, "религиозных коммунистов". Наиболее известным примером таких общин, отличающихся большей устойчивостью и даже долгожительством по сравнению с фурьеристами и оуэнистами, может служить община шейкеров (shakers). Впервые она появилась в виде ответвления квакерских общин еще в конце 18 века. В ее основу была положена горячая вера во второе пришествие Христа, к которому члены общины и готовились, поддерживая строгую трудовую дисциплину, имея общую собственность, соблюдая равенство мужчин и женщин, а также строжайший целибат. Шейкеры активно участвовали во всех волнах Великого Пробуждения 19 века и в то время их численность была наибольшей. Они создали около 20 общин-поселений, в которых состояло более 20 тысяч преданных приверженцев. Сейчас сохранилась лишь одна община шейкеров, оставивших в наследство Америке специфическую модель равенства полов, своеобразную музыкальную и материальную культуру.
Иную религиозную утопию исповедовала "община совершенствующихся" (перфекционистов), созданная в 1848 году Джоном Нойесом (John H. Noyes) и базирующаяся в г. Онеида, штат Нью-Йорк. Члены его общины поверили Нойесу, что пришествие Христа уже состоялось. И тому, что они, готовясь к вознесению на Небеса, могут еще на Земле участвовать в строительстве его "тысячелетнего царства". Перфекционисты не только фанатично трудились и исправляли друг друга, но и пытались вывести новую породу человека, организовав свою сексуальную жизнь в групповом браке и практикуя евгенику.
Спустя 40 лет община и ее отделения в других штатах распались. В наследство Америке она оставила одно из первых в стране акционерных обществ, занятое производством серебряной посуды (сейчас это Oneida Ltd – один из крупнейших в мире ее производителей). Близлежащему Сиракузскому университету она передала свой богатый архив, активно здесь используемый при подготовке статей, монографий и диссертаций об утопических обществах и их оригинальном вкладе в развитие филантропии и волонтерского движения в Америке.
4. Гражданская война и Реконструкция Юга
Гражданская война и активизация волонтерства
Накануне войны Севера и Юга экономика США становилась все более индустриальной и урбанистической. Росло число крупных городов-метрополисов, каждый из которых стремился занять господствующее положение в окружающих их регионах, строя каналы, шоссейные и железные дороги. Но она еще не стала в полной мере национальной экономикой. Лишь немногие из этих путей сообщения пересекали границы штатов, крупный капитал был редким явлением и имел местное значение, исключая те проекты, в которых был заинтересован европейский капитал. Большинство товаров и услуг производилось на небольших местных предприятиях и их поставки обычно не выходили за границы штатов и регионов.
Единственным исключением были отрасли, связанные с переработкой хлопка и зависящие от основанного на рабстве плантационного сельского хозяйства. "Король-хлопок", как его тогда называли, оказывал мощное влияние на остальные отрасли экономики – транспорт, строительство, торговлю и финансы, причем не только на Юге, но и на Севере. Основанная на рабстве индустрия хлопка и составляла тогда национальную экономику США. Многие крупные состояния филантропов Бостона, Нью-Йорка и Филадельфии были созданы при прямом или косвенном участии рабовладельческой экономики. Рабство в Америке существовало с колониальных времен, но к концу 18 века многие жители молодой республики, в том числе ее лидеры, прежде всего южанин Джефферсон, ожидали, что оно постепенно отомрет из-за низкой эффективности.
Все резко изменилось с изобретением в США хлопкоочистительной машины, позволявшей доводить грубый американский хлопок до кондиций, приемлемых для бурно растущей текстильной промышленности Англии, которая ввозила до этого более дорогой хлопок из Индии. Беспрецедентный рост спроса на американский хлопок в Европе и реорганизация плантаций на Юге США на выращивание хлопка вместо табака сделали рабскую экономику сказочно прибыльной. Из-за бурного развития ткацких фабрик в самих США плантационное рабство получило ещё один стимул для своего роста. Хотя ввоз новых рабов был запрещен еще в 1808 году, их численность неуклонно росла. Если в 1800 году на Юге было около 1 миллиона рабов, то к 1860 году здесь уже находилось 4 миллиона чернокожих, и этот скачок был достигнут за счет "разведения рабов" на месте. Ряд штатов, специализируясь на вновь возникшей "индустрии" выращивания новых рабов в семьях прежних рабов, имели прибыль даже большую, чем при выращивании хлопка на рабских плантациях.
С этих пор в стране начались ожесточенные дебаты. Уже не столько об отмене рабства на Юге, диктуемого Конституцией с ее равенством прав человека, так же, как и христианской доктриной равенства всех людей перед Богом, сколько об основаниях для его распространения в новых штатах на Западе и Юге. Эти не утихавшие всю первую половину 19 века публичные дебаты были на время приглушены двумя законодательными федеральными компромиссами. В 1820 году состоялся "Миссурийский компромисс", по которому рабство севернее 36-й параллели запрещалось. Наряду с Миссури, принятым в США в качестве рабовладельческого штата, в Союз был включен и свободный от рабства штат Мэн. В 1854 году новое обострение конфликта привело к отмене "Миссурийского компромисса" и принятию взамен "Компромисса Канзаса и Небраски". Белое население этих территорий, преобразуемых в штаты, получило право решить вопрос о допущении или запрещении у себя рабства. Последний компромисс, нарушив равновесие между северными и южными штатами, привел вскоре к новому обострению борьбы сторонников рабства и его противников (аболиционистов), приведшей в итоге к Гражданской войне Севера и Юга.
***
Основанная на рабстве индустрия хлопка была не только источником политических и социальных конфликтов. Она также рождала огромное богатство. Связанные с ним крупные филантропические пожертвования создали обильную почву для развития добровольческих ассоциаций. Они, конечно, приняли активное участие в столкновениях вокруг рабства. Многие видные американцы, особенно из северных штатов, озабоченные нарастающим конфликтом республиканской Конституции и рабства, издавна создавали антирабовладельческие ассоциации, занимавшиеся активной агитацией за его отмену. Б. Франклин был одним из организаторов "Пенсильванского общества за отмену рабства", созданного сразу после революции. В 1787 году освобожденные черные рабы организовали в Филадельфии "Свободное африканское общество" (Free African Society), филиалы которого вскоре появились в Бостоне, Нью-Йорке и Ньюпорте.
В 1816 году группа влиятельных американцев, среди них будущие президенты Джеймс Монро и Эндрю Джексон, сенаторы Дэниел Уэбстер и Генри Клей, организовали "Американское колонизационное общество" – АКО (Society for the Colonization of Free People of Color of America). От него поступил проект переселения освобожденных рабов в Африку. Этот проект получил поддержку и от чернокожих лидеров, и от членов Конгресса США, его одобрили даже многие видные рабовладельцы. В состав АКО входили, в основном, квакеры, горячо поддерживающие аболиционизм, но также и те рабовладельцы, что желали избавиться от освобождённых негров, вредно, по их мнению, влияющих на подавляющее их большинство, остающееся в рабстве.
Обе, казалось бы, мало совместимые группы, нашли общий язык, и АКО предприняло первые переселения свободных рабов. Для финансирования были использованы частные пожертвования рожденного в смешанном браке квакера-аболициониста и богатого судовладельца из Новой Англии Пола Каффи (Paul Cuffee, 1759–1817). Каффи был не только одним из инициаторов проекта. Он также нашел в контролируемой Британией Сьерра-Леоне землю для переселенцев, перевозил туда на своих судах первые группы бывших рабов и помогал их обустройству на месте. После смерти Каффи его дело активно продолжило АКО. Получив федеральный грант в 100 тыс. долл. Колонизационное общество приобрело в Африке землю (на территории нынешней Либерии) и начало в 1820 году регулярную перевозку черных переселенцев, доставив туда за 20 лет более 3 тыс. человек.