Процессы о колдовстве в Европе и Российской империи - Яков Канторович 13 стр.


Слухи об одержимых в Лудене распространились по всей Франции. Многие приезжали из Парижа, Марселя, Лилля и других городов, чтобы посмотреть деяния дьяволов. Брат короля Гастон Орлеанский прибыл специально, чтобы видеть одержимых и присутствовать при процессе изгнания. Во время одного из таких процессов случился любопытный случай: отец Сюрен, производивший изгнание, сам сделался одержимым и вместе с заклинаемыми катался по полу в конвульсиях и судорогах и кричал, что дьявол Исаакарум проник в него. Граф Орлеанский тоже присутствовал при настоящем спектакле: монахини и сама настоятельница катались по полу, принимали самые неприличные позы, делали смешные движения, высовывали языки, кружились вокруг церкви и при этом произносили ужасные богохульства. На основании показаний монахинь молва продолжала обвинять во всем этом аббата Грандье, который заключил союз с Асмодеем. Нашли даже письмо к нему, подписанное Асмодеем (оно хранится теперь в Париже, в Национальной библиотеке Франции), в котором Асмодей дает обещание мучить сестер урсулиинок в Лудене, в особенности одну из них, настоятельницу де Белциер.

Ришелье, желая положить конец этому делу, послал в Луден специального комиссара де Лобардена, снабдив его самыми неограниченными полномочиями. На другой день по прибытии в Луден Лобарден приказал арестовать Грандье.

Священник был брошен в тюрьму, и над ним начали следствие. Изгнания и заклинания бесов, засевших в монахинях, между тем продолжались. По просьбе Грандье, а также чтобы уличить его очной ставкой с одержимыми, ему разрешили самому производить изгнание. Его привели в церковь, где были собраны все одержимые, и в присутствии огромной толпы, собравшейся по этому экстраординарному случаю, Грандье приступил к делу. Но тут случилось нечто невероятное: одержимые при виде Грандье, произносящего священные слова заклинания, пришли в неописуемый раж - испускали ужасные крики, катались по полу, прыгали, извергая пену и произнося самые страшные богохульственные слова. Затем они окружили бедного Грандье и стали его рвать, кусать, потащили по полу, так что его еле вырвали живым из их рук и отвели в тюрьму.

Через несколько дней собрался суд, и 18 августа 1634 года Грандье осудили на сожжение живым, но прежде он был подвергнут самым ужасным пыткам, чтобы добиться от него признания. Когда читаешь рассказ одного из присутствовавших об этих пытках, волосы становятся дыбом - до того они были бесчеловечны. В поисках на его теле "чертовой печати" ему оторвали ногти с пальцев рук и ног и искромсали кости ног, так что из них сочился мозг… Так как ноги были раздроблены и идти он не мог, то его поволокли к месту казни на повозке завернутым в солому. По дороге, перед главным входом в церковь, Грандье стащили с повозки и заставили его просить прощения у Бога, короля и правосудия. По прибытии на место казни его положили на костер и еще раз прочли ему приговор. Площадь была покрыта густою толпою народа, собравшегося со всех окрестностей, чтобы присутствовать при казни колдуна. Несчастный пробовал обратиться к народу с речью. Тогда окружавшие костер монахи стали бить его палками и распятиями. Наконец один из них схватил факел и зажег костер. Медленный огонь охватил тело несчастного Грандье, которое в предсмертных корчах скоро покрылось густым дымом и превратилось в пепел…

Сохранился рисунок, изображающий казнь Грандье, со следующей наивной надписью: "Урбан Грандье, священник, был родом из Мэна и волшебником по профессии. Девять лет тому назад он сделался волшебником и тогда же был помечен Асмодеем, демоном прелюбодеяния, клеймом в форме кошачьей лапы, в четырех местах на теле. Дьявол дал Грандье следующие обещания: первое, что он его сделает самым красноречивым оратором, и действительно Грандье говорил на диво; второе, что он предоставит ему в пользование самых красивых и важных девиц Лудена; третье, что он даст ему красную шапку; но дьявол подразумевал под красной шапкой не кардинальскую, а огненную, от которой Грандье не ушел и которую он вполне заслужил".

Страшные припадки монахинь, вызванные луденскими бесами, не прекращались, однако, и после сожжения колдуна Грандье. Урсулинки продолжали бесноваться. Хуже того: зараза перешла на мирян города и распространилась далеко по окрестностям Лудена до соседнего города Шинона, где демонические припадки стали появляться у многих дам и девиц. Во всех церквах служились мессы и производились заклинания.

Луденская драма поразила многие умы; в особенности она сильно подействовала на лиц, участвовавших в ней. Отец Сюрен и другие заклинатели луденских бесов лишились рассудка, вообразив, что в них поселились бесы, и кончили жизнь в конвульсиях и судорогах.

Спустя несколько лет после луденской истории, в 1642 году, то же самое повторилось в монастыре Св. Елизаветы в Лувьере. Как в Лудене, монахини здесь впали в странное состояние: кружились, прыгали, кричали, богохульствовали, причем богохульство доходило до того, что они плевали на образа и на крест. Один из теологов той эпохи, Исаак Лебресон, который видел их и которому приходилось заклинать их, описывает их следующим образом: "Эти восемнадцать сестер обнаруживают странный ужас при виде Св. Даров: они делают гримасы, высовывают язык, плюют и произносят самые нечистые богохульственные слова. Они богохульствуют и отрицают Бога более ста раз в день, с бесстыдством и смелостью удивительными. Несколько раз в день они приходят в особый раж, во время которого они имеют конвульсии и делают странные движения, сворачиваются в виде кружка, приставляя ноги к голове, и в особенности этот раж усиливался во время заклинания". У некоторых из них были также галлюцинации: одна видела черную голову без туловища и членов, которая целую ночь на нее смотрела; другая имела беспрестанно перед глазами демона, который ее искушал, сопровождал повсюду, насмехаясь над нею - над всем, что она делала и говорила.

Чтобы дать представление о происходившем, приводим описание, сделанное собственноручно одною из одержимых сестер монастыря Св. Елизаветы, Мадлен Бавен.

Она призналась, что дьявол вступил в монастырь по предложению покойного духовника, отца Пикара, по настоянию которого она заключила договор с дьяволом, посещала шабаш, убивала маленьких детей и т. д.

По совету патера Демаре она изложила свою историю в рукописи, которая была этим патером в 1652 году издана в свет.

Вот некоторые места из этой книги: "Однажды Пикар, давая мне причастие у решетки, дотронулся пальцем до моей груди, выше нагрудника и, вместо обычных по требнику слов, сказал мне: "Вот ты увидишь, что с тобою случится". Действительно, охваченная внутренним волнением, я вынуждена была выйти в сад и села там под тутовое дерево. Тогда ко мне явился дьявол в образе домашнего кота и, положив задние лапы мне на колени, а передние на мои плечи, приблизил свою морду к моему рту и, смотря на меня ужасным взглядом, казалось, хотел высосать из меня причастие. Сделал ли он это - я не знаю. Следующую ночь я услыхала голос, похожий на голос монахини, который звал меня. Я встала, направилась к дверям моей кельи и вдруг почувствовала себя унесенной - не знаю ни кем, ни куда. Я потеряла сознание и очнулась в каком-то неизвестном мне месте, где находилось много священников и монахинь, в том числе и Пикар". Потом она рассказывает подробности происходивших на шабаше сборищ: "Я никогда не могла узнать, каким образом меня туда переносили. Но нет сомнения, что это было по приказанию Пикара. Если бы даже мне захотелось теперь побывать на шабаше, для меня это невозможно; я даже не знаю, как к этому приступиться. Впрочем, меня приносили обратно совершенно одинаковым образом, и часа полтора или даже три спустя я опять оказывалась в своей келье и ложилась в постель. Место, где происходило сборище, мне неизвестно. Я даже не подметила никаких особенностей, только мне кажется, что помещение скорее тесное, чем обширное, что там нет места, где можно было бы сесть, и что оно освещалось свечами. Я там видела преимущественно священников и монахинь, весьма редко мирян. Бесы там очень часты, то в виде полулюдей или полуживотных, то просто в образе людей, и Пикар, возле которого я находилась, указывал мне на них. У престола священники служат обедню с богохульственными книгами. Что касается облатки, освящаемой во время службы, то она показалась мне схожей с той, которую употребляют в церквах, только она имела рыжеватый оттенок; я могу о ней говорить, так как мне случалось там приобщаться. Там также бывает возношение Даров, и в это время я слышала самые гнусные богохульства. Когда там ели, то только человечье мясо, но это бывало редко. В Чистый четверг я видела ужаснейшую тайную вечерю: принесли целого изжаренного ребенка и он был съеден присутствующими. Я не могу достоверно сказать, пробовала ли я его или нет. Я говорила своему духовнику, что, кажется, я начала есть, но сейчас же оставила, потому что мясо показалось мне слишком пресным. Два каких-то важных человека были приведены на сборище: одного из них, совершенно голого, привязали к кресту и проводили ему бок, отчего он немедленно умер; другого же привязали к столбу и выпотрошили ему внутренности" и т. д.

На основании показаний этой безумной монахини было возбуждено обвинение в колдовстве против Булье, духовника монастыря, как сообщника покойного Пикара, которому к тому времени уже посчастливилось умереть. Обвинение основывалось на том, что на нем нашли печать дьявола, а также на показаниях Мадлен Бавен, которая видела его на шабаше чинящим непристойности и гнусные святотатства, и других монахинь, утверждавших, что он - властелин поселившихся в них демонов; важным пунктом обвинения стало и то, что с Булье случались нервные припадки, когда он служил обедню; кроме того, он читал какую-то книгу с закопченным переплетом и т. д.

Булье подвергли ужасной пытке и, хотя он ни в чем не сознался, приговорили к смерти. Вот приговор, постановленный в Руане парламентом 21 августа 1647 года: "Суд объявил и объявляет Метьюрена ле Пикара и Тома Булье вполне уличенными в чародействе, колдовстве и других нечестивых деяниях, обращенных против Божией власти. В наказание и воздаяние за таковые преступления суд приговорил: названного Булье вместе с телом названного Пикара, передав исполнителю уголовных приговоров, провезти по улицам и площадям города в тележке, доставить названного Булье к главной паперти соборной церкви Богоматери, где он должен с обнаженной головой и босой, в одной рубахе, с веревкой на шее и зажженной двухфунтовой свечой в руках, принести покаяние и просить прощения у Бога, короля и правосудия; после чего доставить его на площадь старого рынка и там сжечь живого, а тело названного Пикара также сжечь, пока трупы их не превратятся в пепел, который рассеять по воздуху".

Приговор был приведен в исполнение 22 августа 1647 года. Булье связали с разложившимся трупом Пикара и протащили в таком виде по улицам Руана, а затем сожгли на той самой площади, где погибла Жанна д’Арк.

Глава восьмая. Реакция против преследования ведьм

Яков Канторович - Процессы о колдовстве в Европе и Российской империи

Еще в XVI столетии, в самый разгар гонений на ведьм, время от времени стали раздаваться протестующие голоса против безумия, охватившего всю Европу и стоившего жизни стольким тысячам женщин. Голоса эти были слабые, робкие, побуждаемые более жалостью и состраданием к несчастным жертвам, чем уверенностью в их невинности, более возмущенные бесчеловечною жестокостью судей и палачей, чем убежденные в безумии своего века.

Удивительное, беспримерное в истории заблуждение, господствовавшее над умами в течение целых четырех столетий, подчинившее себе здравый смысл, чувство человечности, правосудие, науку, философию, имело слишком глубокие корни и обусловливалось слишком сложными и разнообразными причинами, чтобы реакция против этого заблуждения могла обнаружиться смело и энергично. Притом нужно было иметь много мужества, чтобы возвысить голос против преследования колдовства в то время, когда одно сомнение в существовании дьявола и ведьм признавалось высшей степенью ереси и соединялось для выразившего чем-либо такое сомнение с опасностью подпасть под обвинение в сношениях с дьяволом. Поэтому те немногие, которые сомневались в действительности колдовства и возмущались бесчеловечным преследованием ведьм, весьма осторожно решались выступить против заблуждения своего века и в защиту несчастных жертв инквизиторского мракобесия.

Первым, кто осмелился выступить с протестом против преследования ведьм, был Корнелий Агриппа Неттесгеймский, адвокат из Меца. В своем сочинении "De occulta philosophia" ("О тайной философии", 1531), где развивались взгляды, изложенные им в предшествующем сочинении "De incertitudine et vanitate scientiarum" ("О тщете наук", 1527), Агриппа обнаруживает скептическое отношение ко многим воззрениям своего времени, и в числе прочих к магии и колдовству. За это, хотя он прямо не выступил против преследования ведьм, Агриппу тем не менее заподозрили в сношениях с дьяволом и посадили в тюрьму. Впрочем, не найдя достаточных доказательств вины, его через некоторое время выпустили, но, видимо, заключение сильно подорвало его здоровье: оказавшись на свободе, ученый вскоре умер. Распространялись слухи, что перед смертью у него из затылка вышла черная собака, облик которой принял дьявол - его и объявили причиной гибели Агриппы.

Надо признать, что сочинения Агриппы остались без всякого влияния на его время, но он оставил после себя ученика, который первый высказал громкий протест против повального безумия. Это - Иоганн Вейер. После многих преследований и приключений Вейер водворился в качестве придворного врача при дворе герцога Вильгельма IV в Дюссельдорфе и тут, под покровительством герцога и при его содействии, энергично боролся против инквизиторов и преследования ведьм. В 1563 году вышла его книга "De praestigiis daemonum et incantationibus ас veneficis" ("Об обманах демонов, заклинаниях и волшебных зельях"), выдержавшая в короткое время шесть изданий и приобретшая большую популярность. В этой книге Вейер с энергиею и смелостью вооружается против бесчеловечного преследования ведьм и доказывает несправедливость этих обвинений и абсурдность приемов, практикуемых в процессах. Но Вейер все-таки не отрешается вполне от верований своего века и не отрицает существования дьявола и возможности причинения им вреда людям. Он старается только очистить это верование от грубых представлений своих современников о непосредственных телесных сношениях между дьяволом и человеком, объясняя многие из обвинений ведьм естественными причинами; вместе с тем он призывает палачей пыток и костров к мягкосердечности и человечности. По мнению Вейера, "ведьмы - это большею частью слабые, старые, не вполне разумные женщины; ими, когда они отягчены горем или недомоганием, овладевает бестелесный дух или дьявол, который путем ослепления и наваждения так сильно внушает им, что они причинили людям всякого рода несчастия, вред и порчу, что они начинают верить в действительность всего этого, между тем как они совершенно невинны". Вейер, таким образом, считает все преступления колдовства произведением фантазии и объясняет их своего рода галлюцинацией, исходящей от дьявола, помимо воли обвиняемых и без всякого договора между ними и дьяволом.

Поэтому Вейер считает преследование ведьм несправедливостью и в предисловии к своему трактату обращается с горячим воззванием к государям Европы, чтобы они остановили пролитие невинной крови. "Безумные, бедные женщины, - говорит Вейер, - одержимые злым духом, которых без пощады бросают в темную мрачную тюрьму, мучают под пытками, осуждают на смерть и сжигают на костре, оказываются виновными единственно на том основании, что они сознались в своих мнимых преступлениях. Только этим порядком судопроизводства объясняется то, что многие несчастные предпочитают один раз умереть в огне, чем много раз переносить бесчеловечные мучения пытки. И бессердечные судьи и палачи не хотят понимать, что часто проливается невинная кровь и что несчастные себя обвиняют только благодаря ужасным мучениям пытки. Ибо если какая-либо из них не сознается и испускает дух под страшными пытками или решается в отчаянии на самоубийство в тюрьме, то судьи объясняют это тем, что дьявол свернул им шею, для того чтобы помешать им признаться и подвергнуться публичной казни".

Сочинение Вейера произвело сильное впечатление, оно было признано в числе запрещенных книг первого разряда в списке Тридентского собора , а он сам был обвинен в колдовстве и принужден бежать из Дюссельдорфа в Мекленбург, где он нашел защиту у графа Бентхайма. Сразу же по выходе эта книга возбудила горячую полемику со стороны теологов и юристов, защитников гонений на ведьм. Одним из его наиболее ярых оппонентов был Боден, которого мы выше цитировали. Он не находит слов, чтобы выразить удивление и негодование, которые вызвала в нем книга Вейера. Он называет ее сплетением "ужасающих богохульств". "Ни один человек, сколько-нибудь дорожащий почтением к Богу, не может читать таких богохульств без справедливого гнева. Вейер не только осмелился опровергать приговор столь многих честных судей, не только пытается спасти тех, кого Св. Писание и голос церкви заклеймил как худших из преступников, но осмелился публиковать заклинания ведьм. Кто может без сокрушения подумать о будущности христианства после таких страшных книг? Кто усомнится, что рассеянное таким образом знание умножит в несметной степени число ведьм, громадным образом увеличит силу сатаны и произведет бесконечные страдания для невинных. При таких обстоятельствах необходимо не только не ослаблять преследования за волшебство и колдовство, а, напротив, продолжать их с удвоенной энергией". Боден требовал казни всех тех, которые пишут подобные книги, потому что они прощают колдунов, а человек, дающий человеку, заслуживающему смерти, возможность избегать ее, навлекает наказание на себя самого.

Еще один оппонент Вейера, фанатик Бартоломео де Спина , пишет по поводу его книги: "Зараза колдовства в настоящее время так сильна, что, как признались многие ведьмы, недавно сатана на одном из сборищ ведьм сказал им следующее: будьте утешены, пройдет немного лет и вы будете торжествовать над всеми христианами, ибо дела дьявола обстоят благополучно благодаря Вейеру и его последователям, которые утверждают, что все это - плод воображения, и нападают на инквизиторов, и покровительствуют ведьмам, и оправдывают их дела. Если бы не Вейер, отцы инквизиторы в скором времени искоренили бы всю секту дьявола" .

Назад Дальше