В этом каста похожа на племя - но в племени люди занимаются кто чем, есть и горшечники, и коноводы, и воины, и может быть так, что тот, кто утром ловил рыбу, вечером штопает одежду из шкур, а на следующий день сражается с нарушившими границы племени чужаками.
Главным же и наиболее бросающимся в глаза отличием кастового общества было как раз разделение труда между кастами - одни воюют, другие, скажем, сеют просо, третьи - торгуют в лавке, четвёртые - молятся Богам.
В конце Средних веков и в Новое время дошло до каст, скажем, торговцев браслетами - бусами, очевидно, торговали совсем другие люди. Но такая дробность, по мнению большинства учёных, явление достаточно позднее.
Изначально каст было всё-таки всего лишь четыре - в науке их принято называть "варнами", но многие учёные всё равно допускают путаницу, да и сами индийские источники зачастую называют "варну" кастой-"джати".
Это, наоборот, никогда не случается, что ещё раз подтверждает - касты отделились от варн исторически недавно. И первоначально "варны" и "джати" были синонимами, что позволяет мне называть кастами (словом, более-менее известным широкому читателю) именно варны. Варна на санскрите, священном языке древней Индии, означает "цвет".
Цветом жречества был белый, цветом воинов и правителей - кшатры - был красный, хозяйственным вайшью соответствовал жёлтый цвет, а рабы - шудры - обозначались чёрным цветом. Мимоходом отмечу, что вся эта символика и за пределами Индии мелькает - достаточно вспомнить белые одеяния кельтских друидов, священнослужителей зороастрийского Ирана и русских волхвов. Или багряные плащи римских цезарей и красные плащи с того же цвета сапогами русских князей, и красные щиты их дружинников, красные - "червлёные", "чёрмные" по-древнерусски - стяги над их шлемами.
А также такие русские выражения, как "чёрная кость", "держать в чёрном теле", "девка-чернавка". Варны, согласно Ведам, священным текстам древних ариев, не выдуманы людьми, но появились из тела первочеловека Пуруши, принесенного в начале времён в жертву.
Его рот стал брахманом,
(Его) руки сделались раджанья ,
(То) что бёдра его, - это вайшья,
из ног родился шудра.(Риг Веда, X, 90, 12)
Из этого тела появились также Солнце - из глаза Пуруши, гром (Индра) и пламя (Агни) - из его уст, дыхание Пуруши породило ветер, а из головы появилось небо. То есть разделение человечества на касты в глазах древних ариев было столь же исконно, вечно и непререкаемо, как устройство Вселенной.
И не просто подобно с ним, а взаимосвязано - по магическому "закону подобия". Поэтому всякие отступления от рамок варны и попытки заняться не своим делом жестоко пресекались. Ибо посягал нарушитель ни много, ни мало - на устойчивость мироздания.
Надо, кстати, добавить, что Пуруша вовсе не выведен в гимне беспомощным и безвинным страдальцем (качества, обычно приходящие на ум европейца при слове "жертва") - в последнем куплете только что процитированного гимна Вед, Пуруше же и посвящённого, говорится "жертвою Боги пожертвовали Жертве" - то есть его принесли в жертву ему же.
Пуруша был не только первочеловеком, но и верховным Богом в то же самое время, и в более поздние времена его пытались отождествить с кем-то из трёх Богов Тримурти. Чаще всего - с Творцом Брахмой:
"…а ради процветания миров сотворил Он (Брахма) из своих уст, рук, бёдер и ступней брахмана, кшатрия, вайшью и шудру"
(Законы Ману, I, 31).
Реже это был Вишну Хранитель (как правило, в воплощении Кришны), наконец, совсем уж изредка честь отождествления с Пурушей доставалась Разрушителю Шиве.
В тех же "Законах Ману" приведена иная версия происхождения каст - они произошли от риши, ведических поэтов и учителей, сыновей вот этого самого Ману (его иногда сравнивают с легендарными правителями и законодателями иных народов - Миносом эллинов, Менва кельтов, даже с легендарным фараоном Менесом египтян ).
Надо сказать, Ману был прославлен в преданиях Древней Индии не только, и даже, может быть, не столько как законодатель, сколько как спаситель человечества. Это, если так можно выразиться, индийский Ной - во времена Потопа он, за свою праведность извещённый Богами о надвигающейся катастрофе, выстроил ковчег, в котором и спасся со своею семьёй, животными и семенами растений.
Его сын Кави Бхригу стал предком жречества, брахманов, его брат Ангирас стал предком воинственной кшатры, следующий сын спасителя человечества, Пуластья, стал прародителем вайшью, наконец, на долю Васиштхи выпала незавидная доля родоначальника шудр-холопов. В скобках отметим - всё же ведические арии не считали своих рабов ни "двуногими животными", как высококультурные эллины, ни "говорящими орудиями", как просвещённые римляне.
В одном предании они возникают из части тела - не самой важной, но всё-таки части тела - Первобожества, в другом - их предок великий мудрец. Надо сказать, что в преданиях Индии Васиштха - весьма почтенная особа, образец брахмана, личный друг целого ряда Богов, настолько святой человек, что мог, скажем, приказать реке течь в обратную сторону.
Да - надо также заметить, что Ману величался "царём людей". То есть получается та картина, что вполне соответствует распределению в идеальном городе "Каутилья Артхашастры": царь, брахманы, кшатра, вайшью, шудры.
Положение и роль царя в индийском обществе были весьма высокими. Без царя никакое дело не могло быть успешным. "Те, у кого нет царя, не могут сражаться", говорит "Таиттирья Брахмана". Великая индийская поэма "Рамаяна" дополняет: "в стране без царя увенчанная молнией громогласная туча не окропляет землю небесной водой. В стране без царя ни сын не повинуется отцу, ни жена мужу.
В стране без царя люди не создают радостно ни дворцов для собраний, ни прекрасных дворцов, ни храмов. В стране без царя богатые не имеют защиты, земледельцы и пастухи ложатся спать с запертыми дверьми. Как реки без воды, как лес без травы, как скот без пастуха - страна без царя".
Царь считался Божеством, и в обращениях к владыке неизменно использовалась форма "дэвапутра" - сын Бога, а то и "дэва" - Бог. Царям некоторых династий (например, Чола) даже воздавалось почитание в храмах. "Владыка создал царя Для охраны всего этого мира", - говорят "Законы Ману" - "Царь… блеском превосходит все живые существа. Даже (если) царь - ребёнок, он не должен быть презираем (думающими, что он только) человек, так как он - великое Божество с телом человека".
Какое же именно Божество воплощалось в царях Индии? "Рамаяна" числит в заслугах царя жизнетворящие дожди из громовых туч. Во время обрядов посвящения царя он отождествлялся с Громовержцем Индрой. "Артхашастра" тоже указывает, что царь выполняет на земле то же дело, что и Индра на небесах.
В некоторых преданиях первым царём назван Вираджаса, сын Вишну-Упендры. Величайшие из царей - такие как Рама, которому посвящена "Рамаяна", или справедливейший Юдхишт-хира - носили титул дигвиджайинов, "покровителей четырёх сторон", что согласуется с центральным положением царя в системе идеального города по "Артхашастре".
Соответственно, четыре стороны, которым покровительствует царь, воплощают четыре касты, и царь несёт на себе признаки всех этих каст, воплощая единство общества. При этом, однако, не нужно думать, что такое почитание царя способствовало деспотизму вроде того, каким отличились в истории других стран требовавшие себе божеских почестей тираны, вроде создателя великой китайской стены Цинь Ши Хуанди, римских Нерона, Калигулы, Гелиогабала или нашего Ивана Грозного.
Царь как человеческое существо был лишь вместилищем духа Индры, живым кумиром Громовержца. А кумир, ставший непригодным, гм… и сменить могут. Согласно второй (но, пожалуй, первой по значению) эпической поэме Индии, "Махабхарате", царь, не способный защищать подданных и обеспечивать их благополучие, а тем паче царь-угнетатель, и не царь вовсе, его можно и нужно убить, как бешеную собаку.
Во пса место, как сказали бы в древней Руси. Поневоле вспоминаешь, что согласно летописному преданию князя Игоря Старого, отца Святослава и сына Рюрика, за попытку собрать двойную дань древляне убили, как волка. Разумеется, на самом деле в этом рассказе много неясного, настоящий детектив, но интересно само убеждение в праве подданных восстать и казнить неправедного правителя, как пса или волка.
Обязанности царя ясно объяснены во все той же "Каутилья Артхашастре": "Обет царя - это его деятельность, его жертвоприношение, его повеления по делам… Счастье царя в счастье подданных, в пользе подданных его польза. Польза для царя - не то, что ему приятно, но что приятно подданным - в том польза царя.
Поэтому царь, всегда напряжённый в работе, пусть велит делать, что нужно. Корень того, что нужно - это напряженность в работе, противоположное - корень вреда". Как видите, читатель, здесь не так уж много общего с "Государство - это я!" позднейших христианнейших государей Европы.
Обязанности, строго распределённые между остальными четырьмя кастами, подвластными царям, сформулированы в тех же "Законах Ману".
"87. А для сохранения всей этой Вселенной он, пресветлый (Брахма-Пуруша. - Л.П.) для рождённых от уст, рук, бёдер и ступней установил особые занятия.
88. Обучение, изучение (Веды), жертвоприношение для себя и жертвоприношение для других, раздачу и по лучение (милостыни) он установил для брахманов.
89. Защиту подданных, раздачу (милостыни), жертвоприношение, изучение (Веды) и неприверженность к мирскими утехам он указал для кшатрия.
90. Пастьбу скота и также раздачу (милостыни), изучение (Веды), торговлю, ростовщичество и земледелие - для вайшья.
91. Но только одно занятие Владыка указал шудрам - служение этим варнам со смирением".
Брахманы, как и цари, почитались воплощёнными Божествами. Они подразделялись на множество разрядов - по происхождению, Божествам, которым служили, обрядам, которые совершали (так, кстати, семья Виджпаи, из которой происходил недавний премьер-министр Индии, имела права совершать по заказу царя ашвамедху - торжественное жертвоприношение коня).
Но всё это многообразие сводилось к двум основным разновидностям - городские брахманы и деревенские. Городские брахманы хранили законы, обычаи, совершали сложные обряды, были советниками и наставниками правителей. Их деревенские коллеги пробавлялись в основном ублажением местных божков (лока-дэват), предсказаниями и чародейством.
Делом кшатриев, соответственно, была защита общины от врагов - внешних и внутренних. Они были воинами, военачальниками, судьями. В отличие от брахманов и вайшью, кшатрии, по понятным причинам, никогда не сосредотачивались на идеях ненасилия, и даже во времена после императора Ашоки, когда, не без буддийского влияния, отказ от мяса стал чуть ли не общим правилом в Индии, кшатрии продолжали считать своим священным правом охоту и, естественно, поедание мяса добытых зверей и птиц.
Нормальными для кшатры были такие брачные обычаи, как умыкание невесты, или сваямвара - нечто вроде рыцарского турнира, на котором судьей и призом в одном лице выступала невеста.
В касту вайшью входили самые разные люди - торговцы, скотоводы, ремесленники и земледельцы. Собственность (общинная или частная), богатство, выгода - всё это было предметом помыслов вайшью. Они платили налоги и подати, кормя жрецов-брахманов и защитников-кшатриев. Каста вайшью объединяла живущего в роскоши купца-миллионщика, члена влиятельной гильдии, принятого при царском дворе, и деревенского крестьянина.
Шудры собственниками не были - они были собственностью. Они не были "дваждырожденными" - это слово, смысл которого я намерен разъяснить читателю несколько позже, чаще всего употреблялось в адрес брахманов, но охватывало и две другие касты свободных людей. Но при том законы строго определяли и то, что нельзя делать хозяину с шудрами.
Эллинский писатель Мегасфен, описывавший обычаи и уклад Индии, даже не сумел опознать в шудрах рабов - настолько их положение отличалось от привычного греку положения "говорящих орудий труда" в просвещённой Элладе.
Нарушение предписаний, повторяю, каралось безжалостно, шла ли речь о кшатрии, взявшемся зарабатывать на жизнь ручным трудом и вообще искать иного пропитания, чем дань, военная добыча и охота (снисхождение также проявлялось и к выигрышам в азартные игры, до которых воинственные кшатрии были большими охотниками), о вайшью, решившем заняться охотой, привилегией кшатры, или о шудре, взявшемся толковать Веды и приносить жертвы Богам. Вопрос, хорошо или плохо справляется человек с делом чужой касты, даже не ставился.
"Законы Ману" сурово указывали - лучше плохо исполнять свой долг (или, в терминах индуизма, свою дхарму), чем преуспевать в исполнении чужого. Позднее то же было повторено в знаменитой "Песне Господа", Бхагават-Гите, и не кем-нибудь, а самим Кришной, говорившим в этот момент от имени Всевышнего Божества.
Но вернёмся к нашей основной теме - и что же мы увидим?
Пятеричность буквально пронизывала жизнь древнеиндийского общества. Пятеричной (центр и четыре стороны) была структура индийских городов, пятеричной (царь и четыре касты-варны) было и устройство общества. А не осталось ли чего-то подобного у кельтов?
У собственно галлов мы видим лишь слабый намёк на подобное устройство. Впрочем, слаб он, без сомнения, лишь потому, что о галлах мы знаем исключительно с чужих слов, из сочинений эллинов и завоевателей-римлян, с которыми друиды галлов, конечно, не торопились делиться сокровенными преданиями об мироустройстве - а потом были попросту уничтожены этими римлянами.
Четыре племени - битуриги, карнуты, арверны, эдуи - населяли середину страны галлов, а в середине находилась священная роща, куда собирались на свои советы друиды всех галльских племён. Верховного короля у галлов в то время не было, а простонародье, общинники, настолько были подавлены авторитетом друидов и властью военной знати, которую Цезарь в своём сочинении величает "всадниками", что иноземцы с трудом могли отличить их от рабов - особенно это касалось греческих и римских демократов.
Однако несомненно, что и рабы, и цари у галлов наличествовали. Отчётливее пятеричное устройство земли и общества в заповеднике кельтской древности - Ирландии. Так же, как Индия - Гималаями, Ирландия была защищена от исторических катастроф и передвижек океаном.
Даже христианство в Ирландии было много терпимее к "языческой бесовщине" - чего стоит только переименование кельтской Богини Бригитты в святую, о котором мы уже говорили. Церковнослужители ирландской церкви сплошь и рядом вербовались из вчерашних друидов, и сам их вид мог шокировать (да и в действительности шокировал) континентальных священнослужителей - достаточно сказать, что эти "святые отцы" носили длиннейшие, заплетённые в косы бороды, выбривали на голове полосу от уха к уху и раскрашивали лицо.
Эти странные священники и не менее странные монахи (достаточно сказать, что в Ирландии обычным делом были смешанные монастыри, где монахи и монахини проживали вместе!) хранили и записывали древние ирландские предания (их часто не совсем удачно называют сагами, но всё же сагами правильнее именовать предания скандинавов), восходящие зачастую не то что к Языческим временам (Ирландию в пятом веке крестил святой Патрик), но и ко временам до рождества Христова!
Иной раз эти предания обнаруживают изумительнейшее сходство с индийскими легендами: так, послушник Тайрхелл, тремя прыжками посрамивший злого духа и получивший за это прозвище Молинг ("Мой Прыжок") - под этим прозвищем его и канонизировали - удивительно напоминает Вишну, тремя шагами посрамившего царя демонов Бали и получившего прозвище Трижды шагнувший.
"Приключение Неры", рассказывающее, как воин Нера в ночь на Самхайн (у нас этот праздник более известен под англосаксонским именем Хэллоуин) носил на плечах снятого со столба пленника-мертвеца и узнал от него тайны и пророчества, перекликается с вводным рассказом "Двадцати пяти рассказов Веталы", где раджа в ночь новолуния идёт за телом повешенного у великого кладбища, а дух-ветала, вселившийся в тело висельника, говорит с ним и предупреждает о грозящей опасности.
Так что предания Ирландии, по всей вероятности, уходят корнями в ту же невероятную древность, когда предки ирландцев и индийцев были одним народом. Ирландия, согласно этим преданиям, искони делилась на пять частей-пятин. На Севере находился Ульстер, на Востоке - Лейнстер, на Юге - Мунстер, на Западе - Коннахт.
Эти провинции существуют поныне, однако, хотя их, как легко убедиться, четыре, они носят именно название "пятин"-coiced по-ирландски. Выражение "пять пятин Ирландии" в значении "вся страна" в ходу до сих пор. Это память о более древнем делении острова, когда существовала ещё одна область, в середине Ирландии - Мид.
В центре же Мида в легендах находится столица великих королей Ирландии, Тара - именно в честь её носила своё название усадьба семейства ирландцев О'Хара из "Унесённых ветром" Маргарет Митчелл. В центре Тары, понятное дело, находился дворец этих великих королей. Дворец состоял из пяти частей - четыре соответствовали Ульстеру, Мунстеру, Коннахту и Лейнстеру, а серединный носил название "Медового" - там представители всех пятин собирались для общих пиров и советов вокруг престола великого короля.
Вы ещё не забыли, читатель, что в центре царской крепости, согласно "Каутилья Артхашастре", находился "дом почитаемой жидкости"? Чем не "Медовая палата"? Кстати, само название напитка "мёд" намекает на его "серединность" - межа, между, латинские "медиум" - посредник между духами и людьми, "медитация" - соСРЕДоточение и так далее.
В самом "медовом покое" вдоль стен располагались места представителей четырёх пятин Ирландии, а сам великии король сидел на возвышении в центре квадратного зала.
Если о соответствии между четырьмя галльскими племенами и центральной священной рощей и кастами мы ничего не знаем, то в Ирландии дело обстоит по-иному. В средневековом манускрипте "Установление владений Тары" рассказывается о том, как во времена короля Диармайда, сына Кербалла, ирландская знать стала выказывать возмущение величиной - с их точки зрения, чрезмерной - земельных владений великого короля.
Было решено обратиться к мудрецу Финтану сына Бохры. Этот персонаж в преданиях наделяется совершенно невообразимым возрастом, делаясь чуть ли не свидетелем всемирного потопа (который он пережил в виде лосося), хотя, если вспомнить, что кельтские друиды не меньше мудрецов Индии верили в переселение душ, многие вопросы снимаются.