5. Наряду с перечисленными фактами обращаю внимание господ войсковых начальников и на справедливость донесений. Обстановка складывается иногда весьма различно. В истории каждой дивизии и каждого полка есть и блестящие страницы, встречаются и тяжелые дни, но ничто не должно быть утаено. Нужно помнить, что мы делаем одно общее дело и, скрывая тот или иной случай, мы обманываем только самих себя. Кроме того, никакое управление боем немыслимо, если старший начальник не в состоянии выяснить картину того, что происходит. Безусловно требую точных и правдивых донесений и предупреждаю, что за отклонение от истины я строго буду карать виновных, включительно до предания суду, и не остановлюсь ни перед какими мерами для достижения поставленных мною требований.
6. Подчиненные гораздо энергичнее, охотнее и правильнее работают, если видят соответствующий пример в своем начальнике и своевременно получают его указания. Случаи, как распоряжение в одном из штабов дивизий, чтобы ночью офицеров не беспокоить, я считаю фактом не только недопустимым, но и чрезвычайно преступным и могу заверить, что если такое безобразие еще раз где-либо повторится, то тяжкую ответственность понесет начальник столь провинившегося штаба.
7. Обратить внимание на внешний вид частей. Требую, чтобы солдат походил на солдата; командирам частей проявить в этом направлении большую заботливость; в некоторых полках, например, до половины июля попадались нижние чины, еще одетые в папахи, невзирая на то, что фуражки есть в избытке и что об изъятии папах было многократно приказано. А что будут зимой носить? Кроме того, прошу помнить, что подтянутый, по форме одетый, отлично снаряженный солдат - всегда отличный боец и указывает на дисциплину и порядок в части, а распущенный мужик есть элемент деморализующий, доказывающий, что данная часть находится в негодных руках несоответствующего командира…"
Осенью 1915 года русские войска неимоверным усилием остановили наступление врага, длившееся с весны, были показаны образцы героического противостояния. Одна оборона Осовца чего стоит! Осовец - это крепость, расположенная на территории современной Польши, где русские больше полугода оборонялись от превосходящих сил немцев (осада крепости началась в январе 1915 года и продолжалась 190 дней!). И эта оборона вполне сопоставима с обороной Брестской крепости. Да и 8-я армия под командованием Брусилова нанесла противнику ряд чувствительных контрударов.
* * *
Подавляющий перевес в боевой технике обеспечил германским и австро-венгерским войскам успех в кампании 1915 года. К осени российская армия оставила большую часть Галиции, Буковину, Польшу, часть Белоруссии и Прибалтики. Были сданы крепости Гродно, Брест-Литовск, Ивангород. Потери российских войск, как написано на многих современных сайтах, составили 2,5 млн. человек, злопыхатели пишут - 3,5 млн. человек. У нас ведь после объявления свободы слова миллион жертв туда - миллион соотечественников сюда за ложь и ошибку не считается… На самом деле, по самым скрупулёзным подсчётам, ВСЕ безвозвратные боевые потери с 1914 по 1918 год составили 1 890 369 человек, из них офицеров - 37 749 человек, остальное - нижние чины. Небоевые потери (смерть от ран, удушения газами, от тяжелых болезней) - составили 364 000 человек, то есть в общей сложности 2,4 миллиона за всю долгую войну, а не за 1915 год.Таблица потерь составлена по данным следующих источников: Урланис Б.Ц. Войны и народонаселение Европы. М., 1960; Головин Н.Н. Военные усилия России в мировой войне / Военно-исторический журнал. 1993. № 1–2, 4, 6–7, 10–11; Россия в мировой войне 1914–1918 гг. (в цифрах). М., 1925, чтобы не копаться в библиографии в конце книги!
Но в разгар отступления удручённый Николай II пошёл на крайнюю меру, не одобренную Брусиловым, - объявил об отставке главнокомандующего великого князя Николая Николаевича (младшего) и сам занял этот пост. Упорным сопротивлением 8-й и других армий Юго-западного фронта положение было выравнено. Потянулась длинная череда позиционных боев, не приносившая ни одной из сторон ощутимых успехов и получившая название "позиционного тупика".
Русская армия наносила контрудары в течение всего лета, 25 августа 11-я армия перешла в наступление от Серета на Стрыпу. Операция закончилась полным поражением Южной германской армии. С 25 по 30 августа войсками 11-й армии было взято 609 офицеров, 35 435 нижних чинов, 34 орудия и 126 пулеметов. Особенно успешно действовал XXII армейский корпус (1-я и 3-я Финляндские стрелковые дивизии). В XVIII армейском корпусе 147-й пехотный Самарский полк перешел Стрыпу по горло в воде под ураганным огнем неприятеля и захватил 4-орудийную батарею. 29 августа атаковала 9-я армия, имея ряд тактических успехов над армией Пфланцера. 30 августа у Дзвиняче заамурцами XXXIII армейского корпуса взято 35 офицеров, 2700 нижних чинов и 4 пулемета.
Одновременно свой оскал показала и 8-я армия Брусилова, нанеся поражение Пухалло при Дубне и Бем Ермоли при Вишневце. При Вишневце 31 августа и 1 сентября войсками VIII корпуса (14-я пехотная дивизия) взято 160 офицеров, 9200 нижних чинов, 7 орудий и 26 пулеметов; 2 сентября у Деражно в XII корпусе подошедшая из XXX корпуса 71-я пехотная дивизия взяла 5200 пленными, причем 282-й пехотный Александрийский полк (развернут из 134-го Феодосийского) с боя взял знамя 8-го пехотного австро-венгерского полка.
Так, в результате десятидневного сражения с 25 августа по 3 сентября положение было полностью восстановлено на всем 400-верстном фронте. Трофеями было 71000 пленных и 43 орудия. Преследование неприятеля велось в 11-й и 9-й армиях накоротке, и войска в первых числах сентября были отведены в исходное положение. В 8-й армии генерал Брусилов решил развить успех занятием Луцка. Он направил XXX корпус на правое крыло для обхода Луцка с севера, а XXXIX назначил для фронтального удара, и 10 сентября Луцк был взят. Генерал Брусилов подействовал на самолюбие Железных стрелков, заявив, что, если они не смогут взять Луцка, его возьмет XXX корпус. Неистовым порывом 4-я стрелковая дивизия ворвалась в Луцк, причем генерал Деникин въехал в город на автомобиле с передовой цепью. Наши трофеи: 128 офицеров, 6000 нижних чинов, 3 орудия и 30 пулеметов. Фельдмаршал Линзинген двинул тогда от Ковеля группу генерала Герока (24-й германский корпус - 5 дивизий) во фланг и в тыл. Неудачные директивы генерала Иванова, вздумавшего было распоряжаться корпусами через голову генерала Брусилова, привели 12 сентября к ряду неуспешных столкновений, в результате которых Луцк был снова потерян.
Генерал Иванов распорядился отвести XXXIX корпус за одну ночь на 50 верст назад, XXX корпус спрятать в лесу (как будто речь шла о какой-нибудь роте) и оттуда ударить неприятелю во фланг. В это совершенно бессмысленное, но категорическое распоряжение штаб 8-й армии пытался ввести коррективы, но конечной неудачи предотвратить не смог. 13-й стрелковый полк Железной дивизии был отрезан, два дня находился в окружении и прорвался 15 сентября сквозь неприятельскую дивизию, выведя 2000 пленных и пушку. Полком командовал полковник Марков, впоследствии известный герой Добровольческой армии.
В 8-й армии, на правом ее фланге, спешенная конница IV конного корпуса генерала Гилленшмидта имела необычайно упорное дело с германцами 13 сентября при Железнице. Железницу брали казаки 2-й Сводной дивизии генерала Краснова. Деревня сгорела, и с ней сгорел заживо не пожелавший сдаться германский батальон, повторив подвиг наших азовцев под Яновом в Галицийской битве. Взято 4 пулемета и только 2 пленных. В центре VIII армейский корпус имел удачные бои 11 сентября на реке Хорупани и 24-го у Клевани. На Хорупани 14-я пехотная дивизия захватила 62 офицера, 2878 нижних чинов и 9 пулеметов.
Среди нижних чинов был и всемирно известный потом сатирик Ярослав Гашек. После мобилизации его назначили погонщиком скота, потом квартирмейстером, затем ординарцем и связным взвода. В июле 1915 года третий батальон Гашека оказался на передовой в районе Соколя. Резервный маршевый батальон прибыл в район города Гологор 11 июля 1915 года, быстро пополнил ряды 91-го полка и переместился на север, к железнодорожной станции Золтанка, а оттуда на Сокаль. Район Сокаля, значительного железнодорожного узла в Галиции, был важным австро-венгерским форпостом на восточном берегу Буга и потому постоянно подвергался нападениям русских войск. В огне этих атак оказался и третий батальон 91-го полка, посланный на передовую. Там солдаты попали в такой ад, какого не представляли себе и в самом кошмарном сне. Полк вышел из боев значительно поредевшим. За неделю рота обер-лейтенанта Лукаша потеряла более половины своего состава. Поэтому 14 августа полк был отведен в резерв, в район города Здзары, точнее - к северу от него, на берег Буга. Солдаты, пережившие бойню, отдыхали, развлекались и залечивали раны. Здесь Гашек написал стихотворения "О вшах", "В резерве" и "Плач ефрейтора". Последнее было вдохновлено реальным фактом. После боев у Сокаля Гашек был произведен в ефрейторы и теперь с юмором писал о насмешках и издевках, которые приходится сносить от солдат столь невысокому чину.
Его даже представили к награде серебряной медалью за мужество. В битве у Сокаля они с обер-лейтенантом Лукашем взяли в плен группу русских солдат. Те тоже не хотели воевать за интересы царского режима и, недовольные голодным пайком, добровольно сдавались в плен. Хорошо владея русским языком, Гашек будто бы договорился с командиром русской части, каким-то учителем гимназии из Петрограда, и привел добровольно сдавшихся в плен русских (около 300 солдат) к штабу полка в Сокале. Возвращение Гашека во главе пленных вызвало панику. Командир полка, безумный майор Венцель решил, что русские прорвали фронт, и бежал, за ним последовало командование бригады.
В архивах 91-го полка сохранились документы, свидетельствующие о подобном же нежелании чешских солдат отдавать свою жизнь за императора и его семью. За равнодушием к воинской службе у многих скрывалось намерение при первом удобном случае перебежать на сторону русских и добровольно сдаться в плен. Гашеку такой случай представился в битве у Хорупан 11 сентября 1915 года. При отступлении от Погорельца к Хорупанам Гашек организовал переправу батальона через Икву. От местных жителей он якобы узнал место, где есть брод, и тем самым, возможно, спас жизнь многих товарищей. С него собирались даже снять наказание (3 года тюрьмы), к которому он был приговорен за дезертирство в Бруке-на-Лейте. Но отмены этой "предстоящей" кары он уже не дождался. Вихревой калейдоскоп событий мы можем проследить по записям старшего писаря Ванека. 17 сентября Ванек с каким-то Крейчи, бывшим актером, и Гашеком посланы в ночной дозор к неприятельским позициям. Но возвращаются они без Гашека, который исчез и вернулся в часть только следующей ночью. (Не было ли это первой, неудавшейся попыткой перебежать к русским?) 10 сентября выдаются ром, шпиг, одеяла, двойной паек хлеба и чай. Все чувствуют: что-то назревает. Но если верить Ванеку, никто не догадывался, что Гашек готовится сдаться в плен. Он несет службу у телефона и внимательно слушает переговоры штаба полка со штабом бригады. Ванек находится в одном окопе с горнистом Шмидом. Гашек - в окопе напротив, с Франтишеком Страшлипкой. С ними ютится и пес обер-лейтенанта Лукаша, "захваченный в плен" в деревне Торбовицы. Чувствуя приближение атаки, Ванек обходит траншеи и обнаруживает, что известный тиран лейтенант Мехалек уснул на посту. 11 сентября ранним утром, как только по земле пополз туман, появились русские. Тревога! Гашек, который вопреки приказу спал раздетый, сонно роняет: "Ну, надеюсь, большой беды не будет". Лукаш, волнуясь, кричит четвертому взводу, чтобы он охранял фланги, и приказывает отступать.
Записки Ванека совпадают со свидетельством самого обер-лейтенанта Лукаша. Русские прорвали фронт на участке, оборонявшемся 91-м полком. Ситуация отчаянная. Лукаш пытается связаться с командованием батальона и сообщить, что участок, занятый его ротой, атакован. Солдаты в панике бегут. Отступая, Лукаш видит, как Ярослав Гашек со Страшлипкой медленно вылезают из траншеи. Гашек при этом не спеша закручивает обмотки и натягивает ботинки. Лукаш торопит их, ведь у Страшлипки рюкзак с его провиантом. Но Гашек оправдывается: "У меня отекла нога, нужно ее покрепче затянуть, чтобы сподручнее было драпать". Потом оба исчезают из виду.
Утром того же 11 сентября по старому стилю Ярослав Гашек вместе с Франтишеком Страшлипкой распростился с австрийской армией. В тот день 91-й полк потерял 135 человек убитыми, 285 ранеными и 509 пропавшими без вести. Всё чаще бежали к русским чехи и словаки, не желавшие воевать за австрийского императора против братьев-славян. Планы сдаться в плен, не таясь, обсуждали в эшелонах, идущих на фронт. А на передовой дожидались только удобного случая. И вот он представился на берегу Хорупани… Помните начало "Похождения бравого солдата Швейка"? "Убили, значит, Фердинанда-то нашего", - этой фразой пани Мюллеровой, служанки бравого солдата Швейка, как известно, открывается знаменитый роман Ярослава Гашека. Это, конечно, гениальная книга, - но книга сатирическая. В действительности дела обстояли куда сложнее - и трагичнее.
"Возлагаю надежду на мои народы, которые всегда, при всех бурях сплотились в единстве и верности вокруг моего трона и всегда были готовы к жертвам во имя чести, величия и силы родины. Надеюсь на отважные, полные воли к борьбе и самопожертвованию вооруженные силы Австро-Венгрии. И верю, что Всемогущий Господь ниспошлет победу моему оружию", - торжественно провозглашал старый император Франц Иосиф в манифесте "Моим народам", опубликованном 28 июля 1914 года, в день начала войны. Надеждам императора было не суждено оправдаться. Вот что писал в своих воспоминаниях Бедржих Оплетал - военный врач, призванный в императорскую армию в 1914 году: "В Оломоуце я встретился со многими знакомыми… Каждый вечер за кружкой пива мы говорили о политических проблемах и придумывали планы, как избежать того, что нас ждет. Мне было ясно, что мы, чехи, вынуждены помогать Австрии в конфликте, который очень далек от наших интересов. С самого начала я решил, что ради этой пангерманской политики пальцем не пошевелю". Действительно, попав на фронт в Галицию, Бедржих Оплетал быстро сдался в плен русским солдатам. Так поступали многие чехи на русском и сербском фронтах. Но нежелание чешских солдат воевать было далеко не всеобщим. Многие дисциплинированно выполняли свой долг и остались верными присяге, которую дали императору.
Между тем в 1915 году в войну против Австро-Венгрии вступила Италия, завязались тяжелые бои в Тироле и на реке Соче, в нынешней Словении. Эта война была куда популярнее среди подданных империи Габсбургов, чем война с Россией и Сербией. Ведь, как подчеркивала австрийская пропаганда, Италия изменила своим прежним союзникам - Австро-Венгрии и Германии, перейдя на сторону их врагов. Возможно, поэтому боевой дух австрийских войск, в том числе и сражавшихся в их рядах славян, был на итальянском фронте куда выше, чем на других.
Вот какую оценку боевым качествам противника давало в 1916 году командование 3-й итальянской армии: "Рост доли славянских народностей в личном составе войск противника - перед нашим фронтом сейчас находятся части, на 60 процентов состоящие из славян, - может привести к выводу, будто они не обладают высокой боеготовностью. Однако действительность убедила нас в том, что славяне, которые на остальных фронтах сдаются толпами, здесь сражаются с особой неуступчивостью. В качестве примера можно привести чехов, которые бились с отчаянным упорством и готовы были скорее погибнуть в обороняемых ими горных укрытиях, чем сдаться".
Можно вспомнить и других чешских солдат, сражавшихся на фронтах той войны. Например, экипажи нескольких подводных лодок, действовавших против итальянского флота на Адриатике, состояли в основном из хорватов и чехов, хотя в Чехии, как известно, нет моря. Это была очень опасная служба: подводный флот делал тогда свои первые шаги, и технические неполадки представляли собой большую угрозу жизни подводников, чем корабли противника. Как видим, автор "Похождений бравого солдата Швейка" был не во всём прав, описывая чешских солдат как миролюбивых людей, искренне не понимавших, что они делают на этой "чужой" войне…
Австро-Венгрия была готова к непродолжительной войне, но не к затяжным боевым действиям. В 1916 году резко обострился экономический кризис, сильно повлиявший на настроения в тылу. Тысячи людей голодали. Так, учителя одной из пражских школ провели среди учеников опрос, результаты которого оказались печальны: в один и тот же день 67 школьников пришли на занятия, не позавтракав, 46 детей ели на завтрак картошку, 71 человек обошелся горьким кофе без хлеба, и только у 168 детей завтрак можно было считать нормальным - он состоял из чашки кофе с молоком и куска хлеба, иногда даже белого. В чешских городах, как и по всей империи, росли цены, исчезали с полок магазинов товары, а с фронтов тысячами шли похоронки. В июле 1916 года престарелый император в разговоре со своим адъютантом сказал: "Наши дела обстоят плохо, может быть, даже хуже, чем мы предполагаем. В тылу население голодает, дальше так продолжаться не может. Посмотрим, как нам удастся пережить зиму. Будущей весной, несомненно, я покончу с этой войной". До весны Франц Иосиф не дожил, но его преемник, молодой император Карл, вступил на престол с убеждением в необходимости как можно скорее заключить мир на приемлемых для его страны условиях. Однако добиться этого ему в силу множества обстоятельств не удалось.
С каждым поражением чехов, связывавших свои надежды на национальное освобождение с победой противников Австро-Венгрии, становилось все больше. В 1917 году из чешских и словацких военнопленных в России, Италии и Франции были сформированы подразделения, готовые сражаться на стороне держав Антанты. (Позднее все они получат название "Чехословацких легионов", а их бойцы - легионеры - будут в независимой Чехословакии окружены ореолом славы). Весной 1918 года Чехословацкая дивизия участвовала вместе с итальянскими войсками в ожесточенных боях на севере Италии, у озера Гарда. В том же году на франкогерманском фронте отличились 21-й и 22-й чехословацкие полки, сражавшиеся в рядах французской армии.
Первая мировая война была для чехов такой же трагедией, как и для остальных народов Европы. К тому же война расколола общество, в ходе нее, как видно на примере Ярослава Гашека, вступившего потом в Красную армию, тысячи чехов оказались по разные стороны фронта. Возможно, поэтому в городах Чехии на памятниках погибшим в годы Первой мировой часто можно увидеть надписи, в которых чешские солдаты - как носившие императорскую форму, так и воевавшие в легионах, - названы не героями, а жертвами войны.