____________________
47 Сотникова М.П., Спасский И.Г. Тысячелетие древнейших монет России. Сводный каталог русских монет X-XI веков. Л., 1983, с. 196-203.
168____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
Замечательные по своему изяществу монеты, выполненные резчиком штемпелей по типу западноевропейских денариев, нумизматы датируют первой четвертью XI в. и даже более точно - двадцатыми годами указанного столетия. Основанием столь точной даты, кроме имени Ярослава, служат следующие соображения: 1) соответствие этих монет европейскому типу в отличие от остальных монет киевских князей; 2) находки монет исключительно в балтийском регионе, в том числе и в Мекленбурге; 3) предположение, что монеты чеканились Ярославом исключительно для расплаты с наемниками-варягами; 4) время княжения Ярослава (Владимировича) в Новгороде до отхода в Киев. Согласиться с этими аргументами мешает одно обстоятельство: для того, чтобы чеканить монеты с такой символикой, Ярослав должен был не только знать легенду о Рюрике применительно к Новгороду, но и усвоить понятие о происхождении княжеской династии на Руси, как "Рюриковичей", от мекленбургских (вендских) князей. В том, что так могло быть, свидетельствуют монеты; в том, что Ярослав еще не рассматривал Рорика ютландского в качестве родоначальника русских князей, убеждает, во-первых, "Похвала Владимиру" в "Слове о законе и благодати" митрополита Илариона, сказанном в присутствии Ярослава и его семьи48, где обойден молчанием Рюрик и основателем династии русских князей назван "Игорь Старый"49, а, во-вторых, большая редкость этого имени даже в великокняжеской семье50.
Всё это заставляет думать, что, возможно, речь идет о разных Ярославах, никак друг с другом не связанных. Но это уже другой сюжет, который не мог предполагать ни новгородский книжник, ни киевский сводчик середины XI в.
Итак, подводя итоги рассмотрению фигуры Рюрика, представленной в ст. 6370/862 г. ПВЛ, остается констатировать полную внеисторичность легенды о "призвании" по отношению к Новгороду на Волхове и древнерусскому государству в целом как "варягов" с "Рюриком", так и приглашавших их "чудь, сла____________________
48 Молдаван A.M. "Слово о законе и благодати" Илариона. Киев, 1984, с. 91.
49 Такое определение, безусловно восходящее к определению возраста Игоря в соответствии с хронологией ПВЛ, полученной в результате ее хронометрирования уже в XII в., если не еще позже, ставит вопрос о возможности переработки текста Илариона уже в следующем столетии.
50 Из других носителей этого имени, кроме указанного уже Рюрика Рос-тиславича, умершего в 1092 г., в домонгольское время известны только 1) еще один Рюрик Ростиславич (до 1157 - 1212 гг.), сын Ростислава Мстиславича, и 2) Рюрик Ольгович (до 1171 -1204 г.), сын Олега Святославича.
РЮРИК/РОРИК/РЕРИК____________________
169
вен, кривичей и веси", заимствованных из какой-то эпонимической легенды, до нас не дошедшей. С другой стороны, реконструкция биографии реального Рорика Ютландского и связанных с ним событий по-новому ставит многие вопросы уже собственно русской истории, в том числе о 1) правомерности использования термина "Рюриковичи" ранее XVI в., поскольку до этого он отсутствует в письменных источниках, и 2) о воздействии западнославянской (вендской) письменности на новгородскую культуру и пр. Но всё же главным итогом этого рассмотрения должно стать признание полной чужеродности Рюрика/Рорика для истории России, с которой он оказался столь прочно связан благодаря тенденции летописцев и консерватизму мышления многих поколений отечественных историков.
170____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
КНЯЗЬ ОЛЕГ И ЕГО ЭКСПЕДИЦИЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ
Если Рюрик в русской истории оказывается всего только фантомом, тенью, отброшенной на пространства Восточной Европы Рориком ютландским или фризским, то Олег выступает в ПВЛ первой фигурой, чье существование подтверждается датированным документом - договором, заключенным этим князем с греками 2 сентября 911 (6420 "сентябрьского") года. К сожалению, этот безусловно исторический факт не облегчает работу исследователя, приступающего к выяснению личности одного из самых загадочных персонажей ранней русской истории, награжденного прозвищем "вещий", т.е. 'мудрый', 'знающий', а если следовать значению этого слова у кашубов (на территории "варяского Поморья"), то и 'оборотень', 'упырь'1.
Несмотря на кажущееся обилие сведений об Олеге, рассыпанных по страницам ПВЛ, начиная со ст. 6387/879 г. и кончая ст. 6420/912 г., которая после рассказа о смерти князя от змеи, выползшей из черепа любимого коня, завершается выпиской из хроники Георгия Амартола об Аполлонии Тианском и пророчествах 2, все они, за исключением договора 6420/912 г., оказываются малодостоверны и прямо легендарны. Последнее может быть объяснено тем обстоятельством, что наличие в этих новеллах характерных фразеологических оборотов, использование топографических ориентиров, проведение идеи тождества "словен", "полян" и "руси", а также текстов, заимствованных из хроники Георгия Амартола, указывает на их принадлежность перу "краеведа-киевлянина", работавшего в первой половине XII в.,
____________________
1 Первольф И. Германизация балтийских славян. СПб., 1876, с. 55, прим. 2.
2 Шахматов А.А. "Повесть временных лет" и ее источники. // ТОДРЛ, IV, М.-Л., 1940, с. 50-52.
КНЯЗЬ ОЛЕГ И ЕГО ЭКСПЕДИЦИЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ____________________
171
или же - на кардинальную переработку им каких-то предшествующих текстов, которые содержали договор с греками и предание о чьей-то смерти от коня по возвращении из похода. Однако и этот, уже переработанный в первой половине XII в. текст, как можно полагать, испытал в составе ПВЛ большие сокращения, вызывающие недоуменные вопросы.
Начать следует с происхождения Олега, о котором, в сущности, ничего не известно. Он появляется, как deus ex machina, в момент смерти Рюрика лишь для того, чтобы тот мог передать ему своего малолетнего сына Игоря и основанное им государство. Подобную мотивацию, следом за другими историками, можно было посчитать реальной, если бы не противоречия, из которых три сразу же переводят ее в разряд откровенного вымысла: немедленный после смерти Рорика/Рюрика уход Олега из Новгорода, хронологическая несовместимость Олега и Игоря, о чем я буду говорить в связи с Игорем, и отсутствие у реального Рюрика/Рорика мужского потомства. Наименование Олега "воеводой" Рюрика [НПЛ, 107], его "родственником" [Л., 22] или "племянником"3, следует отнести к разряду домыслов, поскольку оба его реальных племянника, Родольф и Годефрид, как известно, не дожили до 90-х гг. IX в. Другими словами, исследователь имеет здесь дело с попыткой связать Рорика/Рюрика через Олега с Игорем, Ольгой и Святославом.
Между тем, Олег, безусловно, был князем, причем наследственным князем, т.к. в тексте договора 6420/912 г. он представлен с титулом "светлости", что могло иметь место только в том случае, если константинопольский двор был абсолютно уверен в правомочности Олега претендовать на графское или княжеское достоинство. Попытка Б.А.Рыбакова представить его "норманским конунгом, незаконно и лживо овладевшим Киевом" 4, изначально ошибочна, поскольку преамбула договора 6420/912 г. показывает наличие в его государстве структурированного аристократического вассалитета (наличие "под его рукой" других князей и бояр). Можно предположить, что Олег являлся отпрыском какой-то боковой (женской) линии Скьольдунгов, однако его пребывание в Новгороде на Волхове и последующую экспедиция именно по тому пути "из варяг в греки", который обозначен в "хождении" апостола Андрея, с захватом Смоленска и особенно Любеча, следует отнести целиком на счет "краеведа".
____________________
3 ПСРЛ, т. 7. Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856, с. 268.
4 Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М, 1963, с. 179.
172____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
Иначе стоит вопрос с приходом Олега в Киев и убийством Аскольда и Дира.
Если предание о Кие как основателе города на Днепре (и на Дунае!) могло существовать самостоятельно, будучи только использовано "краеведом", внесшим в него элементы полемики с "невегласами", как это можно видеть и по поводу крещения Владимира в Корсуни, то пребывание Аскольда и Дира на берегах Днепра ничем до сих пор пока не подтверждено, причем не только из-за разнесенности их могил на территории древнего Киева (ссылаясь на М.С.Грушевского, А.А.Шахматов отмечал, что "они похоронены в разных местах города Киева, отстоящих друг от друга на добрые полмили"5). Их связь с Рориком/ Рюриком объясняется теми же причинами, что и отношение к Рюрику Игоря, воз-никшими под пером "краеведа", который использовал фрагмент из Продолжателя Амартола 6, чтобы пополнить его именами узурпаторов, с которыми расправился Олег. Между тем, отсутствие этих имен в греческом тексте хроники Георгия Амартола лишает какой-либо достоверности их появление в достаточно поздних списках ее болгаро-русского перевода, осуществленного, как считал В.М.Истрин, не ранее середины XI в.7.
Сложность заключается еще и в том, что для нас совершенно неизвестно, в какой Киев и к каким "полянам" приходит Олег и, соответственно, где именно у него произошел конфликт с этими столь доверчивыми "варягами", как можно понять, менее всего собиравшимися оказывать сопротивление пришельцам. Поскольку же события истории Руси IX-X вв., изложенные в ПВЛ, во многом оказываются отражением представлений о прошлом книжника первой половины XII в. (самыми ранними хронологическими ориентирами для ст. 6390/882 г. являются упоминания церквей св. Николая и св. Ирины, а также замечание о "варягах", которым шла дань от Новгорода "еже до смерти Ярославля"), гипотеза Б.А.Рыбакова об Аскольде и Дире, как автохтонных славянских правителях "полян-руси" 8, разработанная затем М.Ю.Брайчевским 9, представляется малоубедительной,
____________________
5 Шахматов А.А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908, с. 320.
6 Шахматов А.А. "Повесть временных лет" и ее источники…, с. 48-49.
7 Истрин В.М. Хроника Георгия Амартола в древнем славянорусском переводе, т. I. Пг., 1920, с. 510; т. 2. Пг., 1922, с. 294; ШахматовА.А. "Повесть временных лет" и ее источники…, с. 48-49.
8 Рыбаков Б.А. Древняя Русь…, с. 165-173.
9 Брайчевський М. Лiтопис Аскольда. Вiдроджена пам'ятка дев'ятого столiття. // "Киiв", 1988, № 2, с. 146-170; он же. Утверждение христианства на Руси. Киев, 1989, с. 42-88.
КНЯЗЬ ОЛЕГ И ЕГО ЭКСПЕДИЦИЯ В КОНСТАНТИНОПОЛЬ____________________
173
хотя само их присутствие в середине IX в. в Причерноморье вполне вероятно.
Более того, новелла о приходе Олега в Киев (не будем уточнять - в какой) при внимательном рассмотрении допускает предположение, что она изначально была связана именно с Аскольдом и Диром, которые нашли "бесхозный" городок "и начаста владети Польскою землею" [Ип., 15]. Дело в том, что в ст. 6390/882 г. уже давно отмечена загадочная лексема "придоста" ("и придоста къ горамъ Киевьскымъ"), выдающая форму двойственного числа глагола среди остальных форм единственного числа, что естественно для рассказа об Олеге ("поиде Олгь, поемъ вой свои… и прия… и посади… и посла… и седе"). На это обратил внимание еще А.А.Шахматов, предположив, что в так называемом Начальном своде множественное число, связанное с Олегом и его воинами, редактор заменил на двойственное (Олег и Игорь), которое уже в ПВЛ было выправлено на единственное10. С этим трудно согласиться, во-первых, потому, что данная фраза содержит топоним "горы Киевские", характерный для "краеведа", а, во-вторых, она присутствует во всех списках ПВЛ Лаврентьевского и Ипатьевского изводов, заставляя считать ее характерной для их общего архетипа. Скорее всего, здесь перед нами очередное сокращение текста, какое можно наблюдать в ст. 6551/1043 г., в результате чего некий "Иван Творимирич" оказался "воеводой Ярослава" (при названном ранее "Вышате, отце Яня"). На самом деле текст сообщал, что Иван Творимирич взял в свой корабль не только "князя", но и "воеводу Ярослава", т.е. Вышату, как можно видеть по Воскресенскому списку 11. Вместе с тем, можно допустить, что в интересующем нас тексте речь первоначально шла не об Олеге, а об Аскольде и Дире, отсюда и двойственное число, которое потом "краевед" выправлял на единственное, заменяя братьев - Олегом…
Появление сведений об Олеге, первом достоверном русском князе, открывало перед автором ПВЛ возможность включения "полян" (т.е. киевлян) через "русь" (поскольку в рассказе о Рорике/Рюрике "русь" уже оказывалась славянской) в историю славян вообще и тем самым - в мировую историю. Несмотря на то, что единство "словен" и "полян" было подробно разработано во вступительной части ПВЛ, "краевед" не оставил эту мысль и в последующем, напоминая о словено-руском единстве в ст. 6370/862 и 6390/882 гг. Однако поворотным пунктом в истории "полян" под пером "краеведа" стало появление Олега с полиэт____________________
10 Шахматов А.А. Разыскания…, с. 317-319.
11 ПСРЛ, т. 7. Летопись по Воскресенскому списку. СПб., 1856, с. 331.
174____________________
ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ
нической "русью" под угорами Киева, когда маленькое и ничем не примечательное племя оказывается частью не только обширного славянского мира, но и становится причастным апостольской проповеди, приуготовляющей их к воссоединению с христианской Церковью, а сам "городок на горе" объявляется "мати городомъ рускымъ" 12. Для такого торжественного завершения им был использован фрагмент Сказания о грамоте словенской, выделенный в свое время АА.Шахматовым в качестве отдельного "Сказания о преложении книг" (ст. 6406/898 г.), будучи предварен замечанием, что "бе бо единъ языкъ словенескъ", к которому принадлежат "и поляне, яже ныне зовомая русь" [Ип., 18]. Однако подлинным апофеозом звучит здесь завершающая экскурс об истории славянской грамоты приписка, безусловно принадлежащая "краеведу", о том, что "словеньску языку учитель есть Павелъ, оть негоже языка и мы есме русь; темже и намъ, руси, учитель есть Павелъ апостолъ… аще и поляне звахуся, но словеньская речь бе" [Ип., 20].
Разрывы между фразами единого рассказа, заполненные "пустыми годами" или сведениями, почерпнутыми из хроники Амартола, убеждают в отсутствии сплошной погодной сетки на момент работы "краеведа" над ПВЛ. Это же можно видеть и по естественному продолжению сюжетных прядей, одной из которых является тема "козарской дани". Поднятая во "введении" и продолженная в ст. 6367/859, 6370/862, 6392/884 и 6393/885 гг., она находит свое завершение в ст. 6472/964 и 6473/965 гг. о походах Святослава на "козар", обозначая гигантский разрыв, заполненный сведениями об Олеге, Игоре и Ольге, не имеющих, следовательно, никаких контактов с "козарами". Разрыв этот тем более ощутим, что в ст. 6472/964 - 6473/965 гг., представленных единым текстом, можно видеть безусловное продолжение ст. 6392/884 - 6393/885 гг. о северах, радимичах и вятичах, дающих "козарам" дань "по щелягу", которую Олег [Ип., 17], а затем Святослав [Ип., 53], переводят на себя.
Похоже, перечисление войн и походов Олега на окрестные племена нужно было "краеведу" лишь для того, чтобы потом послать все эти этносы с Олегом на Царьград, поскольку ни одно из этих событий не имеет своего внутреннего содержания и цели. Иначе обстоит дело с древлянами/деревлянами. Если в рассказе о расселении восточнославянских племен все они "живяху