Выполняя незаконное распоряжение Козлова Ф. Р., не установленные следствием должностные лица отдали приказ размещенным на верхних этажах и крышах зданий стрелкам открыть огонь на поражение, в результате чего от полученных на площади огнестрельных ранений в общей сложности пострадало около 60 человек, из которых 16 - погибло. Во избежание новых демонстраций и массовых волнений в городе по решению Козлова Ф. Р. трупы погибших граждан их близким не выдали, а тайно, без гробов захоронили на различных кладбищах Ростовской области, чем были нарушены законные права и интересы родственников погибших лиц, в течение 30 лет не имевших о них никаких сведений. Таким образом, Козлов Ф. Р., отдавая 2 июня 1962 года распоряжение о применении оружия против граждан, собравшихся на центральной площади г. Новочеркасска, а в последующем принимая решение о тайном захоронении лиц, погибших в указанных событиях, превысил предоставленные ему полномочия и власть, что повлекло многочисленные человеческие жертвы и нарушения охраняемых законом прав и интересов граждан.
В действиях Козлова Ф. Р. усматриваются признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 171 УК РСФСР, однако, учитывая, что Козлов Ф. Р. в 1965 г. умер, уголовное дело в отношении его подлежит прекращению.
Что касается оценки действий остальных членов Президиума ЦК КПСС и секретарей ЦК КПСС Микояна А. И., Кириленко А. П., Полянского Д. С, Шелепина А. Н. и Ильичева Л. Ф., находившихся вместе с Козловым Ф. Р. в г. Новочеркасске, то в ходе следствия не собрано достаточных доказательств, свидетельствующих об их активной роли и участии в принятии вышеуказанных незаконных решений, т. е. в превышении названными лицами власти и служебных полномочий.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 208 и 209 УПК РСФСР.
ПОСТАНОВИЛ:
1. Прекратить уголовное дело в отношении Козлова Ф. Р., превысившего власть и предоставленные ему полномочия при принятии решений по наведению порядка в г. Новочеркасске в июне 1962 года, на основании п. 8 ст. 5 УПК РСФСР - в связи с его смертью.
2. Прекратить уголовное дело в отношении Хрущева Н. С, Микояна А. И., Кириленко А. П., Полянского Д. С, Шелепина А. Н., Ильичева Л. Ф., Плиева И. А., Олешко Я. Ф., Чугунова Б. Н., Пожидаева Е.А., Малютина Н. С., а также бывших военнослужащих 505-го полка внутренних войск, применивших оружие при отражении нападения на Новочеркасский городской отдел милиции 2 июня 1962 года, на основании п. 2 ст. 5 УПК РСФСР - за отсутствием в действиях указанных лиц состава преступления.
Помощник Главного военного прокурора полковник юстиции
Ю. Баграев.
Вот так, дескать, никто не превысил своих полномочий, состава преступления нет. Козлов, конечно, жестковат, так ведь умер. Исполнители остались неизвестными и некого судить. Дело закрыть.
Примечательно, что следствие обходит фигуру опального генерала М. К. Шапошникова. Наверное, потому, что он сразу увидел, куда загоняли армию и, не будучи столь "наивным", отказался участвовать в подавлении восстания.
О личности генерала Шапошникова высказывались разные мнения от "он спас город" до "он ничего не сделал". Очевидно одно: занимая второй по значимости в округе военный пост (зам. командующего СКВО И. А. Плиева), он в дни событий неоднократно высказывал отличное от высшего руководства мнение по поводу применения оружия и отстаивал свою позицию. Шапошников выступал против применения танков, предлагал иные меры, предупреждал о том, что нельзя выдавать солдатам боеприпасы. Однако остановить злодеяние, либо помешать ему он не мог.
После трагедии, глубоко переживая случившееся, Шапошников обращался в различные инстанции, требуя провести расследование. Его точка зрения, подтвержденная гражданской позицией, контрастировала с тем, что отстаивали другие военные от: "выстрелы случились самопроизвольно" до "так им и надо, бунтовщикам". Естественно, это не способствовало его карьере, а наоборот, вызвало гонения: в военной прокуратуре хранится заведенное на него уголовное дело.
До восстановления правды генерал дожил и присутствовал на Дне памяти в 30-летие Новочеркасской трагедии. Матвей Кузьмич послужил прототипом героя фильма "Разыскивается опасный преступник!", снятого по мотивам событий 1962 года в Новочеркасске.
Роскошь выступать против времен и правителей могут себе позволить лишь единицы. Это либо очень совестливые, либо очень свободолюбивые люди: святые-подвижники, а также бунтари, анархисты, революционеры и тому подобные названия есть у них. Одержимые идеей пассионарии, они зовут, ведут, а потом толпа, устав, ниспровергает своих героев, отказывается от них, либо вовсе казнит.
Среди демонстрантов были яркие личности. Многие запомнили Сотникова, сына офицера, молодого грамотного человека, так и не признавшего свою вину и достойно принявшего казнь. Быстро завоевали уважение и некоторые другие, выделившиеся из общей массы, но два дня - слишком малый срок для того, чтобы говорить о сколь-нибудь серьезной организации дела и придавать ему характер выступления против режима.
АККОРДЫ ФЕСТИВАЛЯ
Выступление рабочих в Новочеркасске изначально не являлось политической акцией. Высказываемое недовольство советскими и партийными руководителями имело скорее бытовой характер, диктовалось экономическими причинами и уж никак не подразумевало смены политического строя. Люди даже не могли, да и не хотели представлять свою страну иной - без ленинской партии, без Советов. Это невозможно было помыслить даже в конце 80-х годов, и сама перестройка была задумана именно как некий ремонт государственного устройства, но никак не его ниспровержение.
А в 1962 г. указание партии не подлежало обсуждению. "Коммунисты, вперед!" - это помнилось с фронта, и там, где не действовал воинский приказ, имел силу этот партийный клич. Правда, на войне для страховки существовали заградотряды и СМЕРШ. И в Новочеркасске их "родичи" страховали исполнение приказа на уничтожение. Знали, что военные не приучены к убийству беззащитных людей. В материалах следствия есть упоминание о том, как приехавшие из Москвы гэбисты заставляли вояк-генералов звонить в Москву и нагнетать обстановку.
Подавление восстания в Новочеркасске было закономерным и естественным действием той государственной системы, той власти и тех ее носителей, которые на тот момент были. Неестественным делом было такое выступление рабочих. События развивались молниеносно и трудно просчитывались. Поэтому у всей правящей и обслуживающей ее камарильи лишь и хватило ума на примитивное, а потому и грубое, насилие. Ну а потом методы совершенствовались.
Впрочем, операция "Фестиваль" (кодовое название акции КГБ в Новочеркасске) уже в своей завершающей фазе демонстрировала организационные пируэты.
4 июня 1962-г. НЭВЗ приступил к работе, и ночная смена выполнила план на 150%. Раскаявшись в своем бунте, заводчане выразили желание в воскресенье, 10 июня, отработать "крамольную" субботу. Их похвалили, но напомнили о праве на отдых и не разрешили перетруждаться. Наоборот, власти озаботились проблемами народа - на прилавках появились продукты, товары.
Была сделана и красивая мина при плохой игре. "Жестоко" расправились мелкими сошками. Исключили из партии и сняли с должности директора НЭВЗа Б. Курочкина, освободили со строгим выговором от обязанностей секретаря парткома завода М. Перерушева. Такой же выговор получили первый секретарь ГК КПСС Т. Логинов, второй секретарь В. Захаров и секретарь В. Осипенко. Наказали и председателя горисполкома В. Замулу строгим выговором "за серьезные недостатки в культурно-бытовом обслуживании рабочих электровозостроительного завода и жителей пос. Октябрьский". Это, однако, не помешало Замуле впоследствии занимать высокие государственные посты, как, впрочем, и многим другим.
Все эти дни в Новочеркасске находились и проводили агитационно-разъяснительную работу члены Президиума ЦК КПСС. Это уже была их специализация. 5 и 6 июня в городском театре состоялись собрания партийного и комсомольского актива. Прошли встречи с воинами гарнизона, которым объявлялась благодарность за проявленные стойкость и мужество.
Результаты агитации не замедлили сказаться. Вот что докладывал в ЦК КПСС 12 июня председатель КГБ В. Семичастный:
Отдельные участники беспорядков, раскаявшись в своих поступках, являются с повинной. Например, 9 июня райотдел милиции Октябрьского поселка посетили учащиеся электромеханического техникума Васильев и Дорогавцев, оба члены ВЛКСМ, где осудили свое поведение и просили дать им возможность загладить вину;
Учитывая то, что большинство участников выступления - молодежь в возрасте от 18 до 25 лет, руководство, заметая следы, особое внимание уделило "правильной" ориентации студентов.
Вспоминает Станислав Подольский:
В политехническом институте было проведено собрание студентов (которое назвали митингом) с участием Ильичева, члена ЦК КПСС, и Павлова, секретаря ЦК ВЛКСМ. Ильичев вызвал смех и возмущение студентов, сообщив, что "автомат выпал из рук солдата и, ударившись о землю, сам застрочил". Павлов выступил куда более нахраписто. Он провел параллель между событиями в Венгрии и забастовкой в Новочеркасске, квалифицировал выступление рабочих чуть ли не как контрреволюционный мятеж. Живописал "татуированных уголовников, которые, взобравшись на башни наших танков, распивали бутылки "Московской" и, разбив опустошенные бутылки о броню, выкрикивали глумливые лозунги антисоветского содержания". Распалив студенческую аудиторию подобными описаниями, этот ничего не видевший на самом деле демагог добился от митинга одобрения расстрела;
- Так надо было в них стрелять? - завопил он.
- Надо! - гаркнул ошарашенный зал.
Добившись необходимой ему реакции, Павлов мгновенно успокоился, пробормотав: "Я знал, я был уверен, что здесь настоящая, наша молодежь!".
Резолюцию участников собрания зафиксировали, студентов отпустили.
Были, конечно, студенты, которые не побоялись открыто выступить на этом собрании. В НКЦ (неформальной организации конца 80-х) состоял Геннадий Марчевский. 2 июня 1962 г. он находился на площади расстрела и рассказывал потом обо всем, что видел. Его вызывали в КГБ, предупреждали. Там один из следователей так выразился:
"Подумаешь, несколько человек убили в целях наведения порядка! Надо будет - весь город туда уйдет!" - и показал рукой вниз: т. е. в могилу, на тот свет.
В дальнейшем Марчевский, занесенный в списки неблагонадежных и не раскаявшийся в своих "неправильных" понятиях, был исключен из комсомола с формулировкой: "за аморальное поведение и проявленную несознательность". Его еле допустили к защите диплома, а сам документ выдали лишь через год, после представления положительной характеристики с места работы. Все последующие годы Марчевский жил под "рентгеном" КГБ.
Говорили, что некоторых громкоголосых студентов исключили, заставили уехать из города. А возмущались многие. Студенты приносили и показывали осколки разрывных пуль, пулеметные гильзы.
После расстрела демонстрации, главной задачей компетентных органов становилось пресечение всех нежелательных слухов и выступлений.
Комитетом госбезопасности в связи с массовыми беспорядками в Новочеркасск, Ростов, Шахты и Таганрог было командировано 140 оперативных и руководящих работников во главе с заместителями председателя Комитета тт. Ивашутиным и Захаровым. Для выявления и пресечения возможных случаев проникновения за границу нежелательных сообщений через радиолюбителей в Новочеркасск и Шахты направлено 5 машин радиоконтрразведывательной службы с радиоприемной и пеленгаторной техникой
- сообщалось в очередном докладе Семичастного в ЦК КПСС.
Все эти дни поводилось активное выявление участников демонстрации. Людей опознавали по фотографиям, и обвинению было этого достаточно. Раз стоял в толпе и рот был открыт - значит, что-то антисоветское говорил. Практиковались "плановые" выдачи кандидатов на суд, т. е, звонили из КГБ начальнику цеха или другому руководителю и требовали назвать несколько человек - активистов выступления.
Использовались доносы людей друг на друга. Многие, стараясь обезопасить себя, стремились выслужиться, дав показания, участвуя в очных ставках, собраниях и судах. Кое-то таким образом пытался просто убрать личного врага, отомстить. В определенной мере здесь повторился синдром 37-го года, когда в страхе ожидания "черного воронка" проходили дни и ночи и любыми способами хотелось избежать участи арестованного соседа.
Из той же докладной:
Органами госбезопасности по состоянию на 12 июня выявлено свыше 150 наиболее активных участников беспорядков. Их преступная деятельность документируется с целью привлечения к ответственности. 53 человека из этого числа уже арестованы.
По имеющимся официальным документам всего осуждены были 122 человека, однако показания свидетелей дают основания предполагать, что неучтенными оказались судимые местными судами в других областях. Косвенно подтверждают это и представленные документы, ибо трудно предположить, что уже выявленные и, так сказать, "задокументированные" участники был отпущены без наказания (хотя единичные случаи были). Нельзя исключить, что некоторые кандидаты под суд избежали этой участи, заслужив чем-то помилование у властей.
Из "Особой папки" ЦК КПСС:
12 июня на электровозостроительном заводе в тележечном и кузнечном цехах проведены общие собрания (присутствовало около 700 человек). Коллективы указанных цехов осудили имевшие место беспорядки. В последние дни состоялись собрания и на других предприятиях, на которых осуждены враждебные действия хулиганствующих элементов и примкнувшей к ним части несознательных рабочих. На собраниях рабочие и служащие выступали с требованиями очистить город от уголовно-преступных элементов.
Неправильно, конечно, утверждать, что целый город устрашился и тотчас переменился. Среди рапортов КГБ есть информация о "враждебных проявлениях". Так" неким "Народным комитетом" был выдвинут "Первый ультиматум", в котором предъявлялись требования допустить родственников к раненым, сообщить места захоронения убитых. В этой смелой анонимке содержалась угроза сообщить обо всем иностранцам.
В эти же дни в Новочеркасске появились различные надписи и листовки. Так, прямо на арке на спуске Герцена было написано: "Да здравствует забастовка!". В одном из цехов НЭВЗа на стене была обнаружена надпись с угрозой в адрес начальника цеха. И каким-то образом было установлено, что автором появившейся здесь же листовки антисоветского содержания является токарь-револьверщик Богатырева.
Но это были единичные случаи. Массы же были мобилизованы на всеобщее "одобрительное молчание".
СУДИЛИЩНЫЙ ПОЛИГОН
Травля людей и организованные судилища - та же трагедия, только не сконцентрированная в одном выстреле, а растянутая на годы мук и страданий, унижения и позора.
Уже 12 июня в докладной Семичастного фигурируют имена наиболее активных забастовщиков и формулировки их вины, в точности повторенные позже "независимым" Верховным Судом.
Документы из "Особой папки" с пометками: "Никита Сергеевич читал и просил дать на ознакомление…", красноречиво свидетельствуют о гнусности организованной судебной расправы.
Выездные заседания суда проводились в Новочеркасске, за укрепленной кирпичной оградой ККУКСов (бывшие казармы кавалерийских курсов, изначально - Кадетский корпус, до недавнего времени - месторасположение дивизии особого назначения ВВ). В начале июня здесь, в штабе танковой дивизии, располагались высшие чины государства, приехавшие на усмирение мятежа. Интересно, что бывал в эти дни в Новочеркасске и руководил обвинением Генеральный прокурор СССР Р. Руденко, известный из истории как обвинитель фашизма на Нюрнбергском процессе. Так вот, по прямому указанию этого "гуманиста" семерым участникам событий была вменена ст. 77 УК РСФСР. Применил ее на суде в Новочеркасске, подводя людей под расстрел, возглавлявший судебное заседание председатель Верховного Суда РСФСР Л. Смирнов.
Бандитизм в статье УК трактуется следующим образом: "организация вооруженных банд с целью нападения на государственные, общественные учреждения или предприятия либо на отдельных лиц, равно участие в таких бандах и в совершаемых ими нападениях - наказывается лишением свободы от трех до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества".
Но какую банду мог создать в течение одного дня или участвовать в ней приехавший в Новочеркасск из степи и пьяный во все дни пастух Зайцев? В каких "бандах" ("вооруженные, устойчивые группы, организованные для преступной деятельности") участвовали другие, расстрелянные по суду? О, суд!
И массово применяемая к участникам демонстрации 79-я статья после изъятия лжи и идеологических пассажей трещит по швам. Вот как она гласит: "Организация массовых беспорядков, сопровождавшихся погромами, разрушениями, поджогами и другими подобными действиями, а равно непосредственное совершение их участниками указанных выше преступлений или оказание ими вооруженного сопротивления власти - наказываются лишением свободы на срок от двух до пятнадцати лет".
Следователям пришлось "за уши" подтаскивать факты под расстрельный приговор. Поэтому обвинения старались "навесить" на ранее судимых или как-то уж явно выделившихся.
Интересны предложения Семичастного и Руденко по организации судебной кампании, изложенные в записке в ЦК КПСС от 16 июля 1962 г.:
Информацию о ходе процесса периодически передавать по городской радиотрансляционной сети, а в местной печати сообщений об этом не публиковать.
Разрешить Новочеркасскому городскому комитету КПСС в ходе процесса провести в отдельных цехах заводов собрания рабочих с требованием сурового наказания виновных в организации массовых беспорядков, а после его окончания - с одобрением вынесенного приговора.
То есть, суды еще должны были состояться, а все уже было КГБ и ЦК КПСС предрешено. И чтобы обязательно одобрения были, и чтобы письменных следов не оставлять…
Не допуская больше никаких промашек, связка КГБ-КПСС старалась осудить, посадить и заставить забыть. Забыть под страхом смертной казни. А если невозможно забыть, то переиначить память, оправдать кровавое злодеяние убеждая, что это бандиты, уголовники, хулиганы и т. п. Сыграть на шкурном страхе. И это было мастерски сделано.
14 августа начался, а 20-го закончился показательный судебный процесс под руководством председателя Верховного Суда РСФСР Л. Смирнова с государственным обвинителем прокурором республики А. Кругловым. Цитирую "боевой" рапорт Ивашутина от 16 августа 1962 г.
На судебных заседаниях ежедневно присутствует около тысячи представителей общественности города, в основном, рабочие промышленных предприятий. Процесс проходит организованно, вызывает большой интерес со стороны.