Исходя из рассмотренных общественно-политической и научной потребностей, целью данной монографии является системное изучение геополитического подхода Савицкого к анализу исторического развития России первой трети ХХ в.
Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи: – рассмотреть истоки и этапы формирования геополитической концепции П. Н. Савицкого;
– проследить эволюцию его идейно-политических взглядов;
– проанализировать учение П. Н. Савицкого о России-Евразии как о континентально-сухопутном империализме, месторазвитии, "микромодели мира", "сердце мировой истории" и "материковом хозяйстве";
– установить соотношение понятий и исторических субъектов: "государство" и "месторазвитие", "Россия" и "Евразия" в геополитической концепции Савицкого;
– выявить закономерности и методологические принципы геополитического подхода П. Н. Савицкого к истории;
– определить степень адекватности геостратегии П. Н. Савицкого потребностям национальной безопасности России в условиях глобализационных процессов первой трети ХХ века;
– рассмотреть геополитические принципы внутренней организации "евразийского" пространства, выявленные Савицким, в контексте общественно-политической и социально-экономической практики Советской России 20-30-х. гг. ХХ века;
– определить роль идеологии и науки, их соотношение, в геополитическом подходе к анализу исторического развития России первой трети ХХ века.
Объектом исследования в данной монографии является творческое наследие П. Н. Савицкого. Предметом – геополитическая концепция отечественной истории П. Н. Савицкого применительно к периоду первой трети ХХ века.
Хронологические рамки работы связаны с периодом научной деятельности П. Н. Савицкого и охватывают промежуток с 1915 г., времени появления первых публикаций П. Н. Савицкого по геополитической проблематике, по 1960-е гг.
Методологическую основу составляют конкретно-исторический подход к исследованию источников и структурно-функциональный анализ изучаемой концепции.
Ввиду междисциплинарного характера исследования, было применено комплексное сочетание методов исторического анализа и специально-научных методов: сравнительно-исторический, проблемно-хронологический, картографический и синхронный.
Историографический обзор.
П. Н. Савицкий являлся главным идеологом, политическим лидером евразийства, и одновременно разработчиком его концептуальных основ. В этой связи уместны слова самого Петра Николаевича "евразийство, в известной степени, я сам". Поэтому историография евразийства, во многом, и есть исследование его идей.
При этом, разумеется, нельзя сводить евразийство к творчеству одного автора. Данное движение было внутренне разнородно, поскольку объединяло выдающихся ученых и творческих людей. Отталкиваясь от идей "главного евразийца", некоторые из них развивали собственные оригинальные теории: например, Г. В. Вернадский, который в своих теоретических евразийских построениях, исходил, прежде всего, из своей концепции, сформулированной еще до революции или Я. Д. Садовский, автор учения о "демотии", который во многом не соглашался с П. Н. Савицким. Поэтому в данном историографическом обзоре будут рассмотрены отзывы о евразийстве, связанные только с П. Н. Савицким и созданной им концепцией.
Можно выделить три этапа в развитии историографии данного вопроса:
1. 20-30-е гг. ХХ века. Этот период представлен работами эмигрантских авторов;
2. советская историография;
3. современная историография. Первый этап. Уже первые евразийские публикации П. Н. Савицкого вызвали бурную реакцию в русской эмигрантской среде. Как отмечал он сам, с конца сентября 1921 г. стал складываться "антиевразийский фронт" в эмигрантской печати. В целом, данная реакция выражалась в категорическом неприятии, как самого евразийского политического движения, так и его концепции. Причем в резкой критике евразийства сошлись представители различных, зачастую противоположных политических, историософских взглядов: либералы-западники, традиционалисты-консерваторы и даже социалисты, историки народнического толка.
Уже в самом начале становления евразийского движения на него обрушились с критикой либералы. Г. Ландау, постоянный автор кадетского берлинского "Руля", видел "подлинную пружину" концепции П. Н. Савицкого в "самоутешении в великом бездействии смуты". Геополитическую теорию Петра Николаевича считал ненаучной, полагая, что в теоретических изысканиях "доказательством служит ему его интуиция, с которой спорить не приходится, и эмпирика, которой он не делится". Критика в адрес евразийского движения и самого Савицкого была настолько язвительной и жесткой, что однажды Петр Николаевич даже хотел вызвать на дуэль своего оппонента Г. Ландау.
Против евразийских идей, и конкретно теорий Савицкого, как главного идеолога евразийства, с разоблачительной критикой выступали авторы парижских "Последних новостей", как одного из рупоров либерального направления эмигрантской общественно-политической мысли и науки. Позиция этой газеты состояла в рассмотрении евразийства, прежде всего, как политического движения, стремящегося захватить власть в СССР, и именно с этой целью разработавшего в своих рамках "лже-самобытную" теорию-идеологию, "льстящую чувству национальной исключительности". В этой связи "россиеведческая" теория, историческая концепция России-Евразии Савицкого определялась как подбор фактов для идеологического обоснования политических целей. Здесь имелась в виду нацеленность на доказательство исключительности России как особого мира. Поэтому евразийская концепция рассматривалась как ненаучная географически детерминированная теория-идеология, подстроенная под политические цели.
Авторы данной газеты отмечали эклектичность концепции евразийства, построенной, по их мнению, на заимствованиях из западной философии и геополитической мысли, прежде всего, из работ О. Шпенглера и Ф. Ратцеля.
Эта позиция отражала, прежде всего, точку зрения П. Н. Милюкова, редактора данного издания, являвшегося по признанию П. Н. Савицкого, одним из самых глубоких критиков его идей. Бывший лидер кадетов внимательно наблюдал за его творчеством, изучив, в том числе, и дореволюционные публикации П. Н. Савицкого, подвергнув их серьезному анализу. Павел Николаевич даже составил своеобразный историографический обзор евразийства.
Полемика Милюкова с Савицким, во многом, являла собой продолжение дискуссии между Павлом Николаевичем и учителем главы евразийцев П. Б. Струве, который также не принимал историю как единый закономерный поступательный процесс. В этой связи Милюков советовал евразийцам "перестать быть учениками Струве, чтобы исправить ошибки в исходных точках".
Особое внимание Милюков проявил к геополитической концепции России-Евразии, как к своеобразному подходу к отечественной истории. Он видел главную ее "непрочность" в том, что "в своих теоретических построениях евразийство не свободно, заранее имеется задание, к которому притягиваются доказательства. (…) Цель Савицкого найти единственность и исключительное своеобразие, во что бы то ни стало; другой целью является доказательство необходимости поворота от Запада к Востоку". Причем, если в дореволюционных работах Савицкого, по мнению историка, идея своеобразия была выдержана "во вполне законных пределах", то в эмигрантский период, евразийский лидер начал игнорировать научные факты, например, возрастающий континентальный характер климата России с запада – на восток, из леса – в степь.
Милюков не принимал географической детерминированности исторического подхода Савицкого, что являлось, по его мнению, проявлением "метафизического реализма".
Оспаривая евразийскую установку, что Евразия – это область перехода Европы и Азии, ученый утверждал, что весь земной шар являет собой сплошную переходную полосу, сферу синтеза и везде можно найти свою Европу и свою Азию. "Таким образом, – отмечал П. Н. Милюков, – между Евразией наших "евразийцев" и Западной Европой можно вклинить еще одну Евразию, как и на Азиатском континенте".
Следуя логике немецкого географа К. Риттера, П. Н. Милюков подмечал, что с точки зрения антропогеографии, выделение России-Евразии как особого культурно-исторического мира не оправдано, поскольку, таким образом, отсекаются близкие народы Восточной Европы.
Среди недостатков геософской концепции "научной системы россиеведения" Милюков выявлял также: "чрезмерное пристрастие к схематизации", ненаучное приложение понятий "периодизации" и "симметрии" к изучению конкретных фактов, миссианство.
При этом Милюков принял теорию месторазвития П. Н. Савицкого, считая ее "вполне законной и научно-допустимой". Более того, историк считал месторазвитие одним из движущих факторов истории.
Как представитель либеральной западнической историографии, Милюков подверг критике "восточничество" евразийской теории под "желто-оранжевым знаменем".
Общая оценка творчества Савицкого Милюковым была неоднозначна. По его мнению, П. Н. Савицкий был "единственным из евразийцев, который соединял националистическую фантастику своей политической группы (являясь, в значительной степени и создателем этой фантастики) с задатками настоящего ученого. В его "пафосе", наряду с политической страстью, пробивается здоровая исследовательская жилка".
На близких позициях стоял еще один крупный представитель либеральной историографии А. А. Кизеветтер, отмечавший, что в концепции евразийцев "геополитическая наука замещается мистикой, от которой добрых научных плодов ждать не приходится". Но сюда же он относил и теорию месторазвития, полностью отказывая П. Н. Савицкому в системности его историко-географических взглядов и их оригинальности. Ориенталистская установка концепции Савицкого рассматривалась как крайнее проявление антиевропоцентризма, а это порождало ее внутренние противоречия, которые иронично описывал Кизеветтер: "Что это за странный русский народ: пока Россия не была Евразией, он мыслил и чувствовал по-евразийски (до конца ХIX в., когда пространство империи стало совпадать с месторазвитием – А. М.), а когда Россия стала Евразией, то параллельно с этим евразийское мировоззрение с него соскочило (речь шла о крайней европеизации культуры – А. М.).
Критика раздавалась и слева. Так, меньшевистский "Социалистический вестник" указывал на научную несостоятельность евразийской историософии, опирающейся на "бездоказательные постулаты и противоречивые утверждения, построенные исключительно на интуиции и мистике". Эсеровская газета "Воля России" также считала, что "софийские писатели далеко не оригинальны, а главное, совершенно бездоказательны, (…) "Исход к Востоку" построен догматически. Авторы его подходят к России и путям ее развития с заранее уготованной философской меркой".
Другой аспект критики меньшевиков был связан с категорическим неприятием их "восточной трактовки" к отечественной истории и геополитических интересов России. Отмечалось, что идея евразийцев о том, что Россия должна возглавить антиколониальное сопротивление народов Азии, может означать "агрессивную политику на Востоке со всеми вытекающими отсюда европейскими последствиями", а осуществление евразийских идеалов в политической жизни самой России привело бы к превращению ее в Азию: "тень Ленина уступила бы место тени Чингисхана".