Как отметила служба радиоперехвата на борту "Шеера", все радиопризывы парохода не были приняты англичанами. Ни одна станция не подтвердила прием. Но это сделал неожиданно какой–то американский военный корабль, который подтвердил прием сигналов бедствия с "Порт Хобарта" и ретранслировал его радиограммы англичанам на Бермудские острова.
- Так американцы понимают свой нейтралитет,- прокомментировал Кранке.- И всеми силами пытаются заставить нас его уважать.
Призовая команда, посланная с "Шеера", была встречена на борту "Порт Хобарта" старшим механиком.
- Капитан ждет вас в своей каюте,- вежливо и с достоинством объявил он, как будто принимал обычных воскресных гостей.
- Сходите к нему,- посоветовал лейтенант Блайе лейтенанту Энгельсу, который командовал призовой партией.- Будьте с ним холодны, как только возможно, а мы обыщем судно.
Лейтенант Энгельс пошел за стармехом в каюту капитана.
- Он даже не вышел на палубу,- раздраженно подумал Энгельс, мысленно передразнив английского механика: "Капитан ждет вас в своей каюте".
По пути они прошли мимо гигантского моряка со свирепым лицом и белобрысого подростка лет пятнадцати, стоявших рядом. Полуоткрыв рты, они с любопытством смотрели на немецкого офицера.
- Это наш боцман и капитанский бей,- объяснил механик.
Старший механик открыл дверь и жестом пригласил лейтенанта войти. В комфортабельно меблированной каюте немецкого лейтенанта принял капитан "Порт Хобарта" Холл. Судовые документы, которые предъявил капитан, находились в превосходном порядке. Правда, секретных инструкций Адмиралтейства среди них не было, а капитан Холл явно не был тем человеком, который был готов сдать их противнику своей страны. Поэтому лейтенант Энгельс ни словом не коснулся этих инструкций, надеясь, что их обнаружит призовая команда, если эти бумаги еще находятся на судне.
- Сколько человек на борту? - чеканя каждое слово, спросил капитана лейтенант Энгельс.
- Шестьдесят восемь,- ответил капитан.- Из них восемь пассажиров; семь женщин и один мужчина, англичане. Что будет с леди?
- Если они будут вести себя как леди, то и с ними будут обращаться, как с леди,- сухо заметил лейтенант.
- Я в этом не сомневаюсь,- согласился капитан.- Но если их перевезут на ваш корабль, они будут подвержены очень большой опасности. Ведь это военный корабль, и идет война. Вам же не каждый раз удастся безнаказанно уйти, как это произошло 5 ноября.
- Возможно,- кивнул головой Энгельс.- Но разве на вашем судне женщины не подвергаются такой же опасности от превратностей войны?
По выражению лица капитана было видно, что эта мысль ему в голову не приходила.
Между тем лейтенант внимательно просмотрел судовые документы, из которых он узнал, что "Порт Хобарт" вышел 3 ноября из Ливерпуля и до двадцать пятого градуса западной долготы шел в сопровождении эскорта. После этого судно в одиночку направилось в Курасао, забункеровалось там, а затем должно было, пройдя Панамским каналом, следовать в Новую Зеландию.
- Вы нас сразу опознали? - поинтересовался лейтенант Энгельс.
- Нет, к сожалению,- признался капитан.- Вначале я вас принял за американца. Но когда увидел надстройку и трехорудийные башни, то понял, кто вы на самом деле.
- И немедленно сообщили об этом по радио? - гнусно ухмыльнувшись, спросил лейтенант.
- Конечно. Еще до того, как вы дали мне сигнал остановиться,- ответил капитан.
-В радиограмме вы сообщили какие–либо подробности о нас? - продолжал допытываться лейтенант.
- К сожалению, нет,- вздохнул капитан.
- Не сожалейте,- заметил лейтенант.- А благодарите судьбу, что мы ограничились сигналом и предупредительным выстрелом.
Капитан промолчал и неторопливым движением расстегнул воротник кителя. По документам вооружение "Порт Хобарта" состояло из одного 102–миллиметрового орудия, двух пулеметов Гочкиса, четырех баллонов для постановки дымзавесы и двух глубинных бомб. Командиром орудия был главстаршина из резерва новозеландского флота.
Лейтенант Энгельс осмотрел судовое орудие. Орудие было прикрыто мешками с песком. Наготове в открытом ящике лежали снаряды, столь же допотопные, как и само орудие.
По приказу Энгельса команда и пассажиры начали сходить в спасательные шлюпки. Женщины, главным образом пожилые, возвращались на этом судне из Англии домой - в Новую Зеландию. Несмотря на то, что все их планы рухнули, женщины сохраняли полное спокойствие. Их ждало интернирование почти без всяких шансов на обмен. Но они ничем не выдали своих чувств и благодарно улыбались немецким морякам, помогавшим им сойти в шлюпки и перенести туда их чемоданы.
Одна молодая женщина, которая была среди них, даже казалась веселой. Позднее, когда личность захваченных пассажиров была установлена, экипаж "Шеера" с великим удивлением узнал, что на борту их корабля оказалась одна очень известная английская актриса. Она свободно говорила по–немецки и очаровала всех матросов своим "данке зер".
В ее каюте обнаружили небольшую рекламную брошюру спектакля "Фауст" и саму книгу, испещренную пометками на английском языке. На странице 95 юная леди подчеркнула красными чернилами выражение: "Смирив гордыню, ты не сможешь не склониться пред силой страшною, что встретится тебе". Это очень соответствовало тому, что произошло с ней самой.
Между тем вооруженные пистолетами матросы призовой команды продолжали осматривать пароход, проходя по коридорам, где незапертые двери кают то открывались, то закрывались, в зависимости от качки судна. В каютах повсюду виднелись следы поспешного ухода команды и пассажиров. На полу и на диванах были разбросаны различные вещи, на палубе валялись пустые ящики столов и шкафов, письма и открытки с английскими штампами и почтовыми марками, фотографии родных и близких, некоторые из них - в рамках. Снова беспощадный кулак войны обрушился на десятки семей, перевернув их жизнь, подобно лопате, разрывающей муравейник.
В это время лейтенант Блайе вместе в капитаном Холлом открыли винную баталерку, заполненную бутылками виски самых различных сортов. Капитан предлагал перенести все это на шлюпки, и лейтенант, в принципе, не возражал, когда раздались усиленные рупором крики: "Оставить судно! Всем немедленно перейти в шлюпки!"
Удивленный такой спешкой и не зная, что произошло, лейтенант Блайе бегом поднялся на верхнюю палубу.
- Быстро спускайтесь в шлюпку,- приказал лейтенант Энгельс,- отойдите от борта метров на двести и ждите дальнейших распоряжений.
Блайе узнал, что унтер–офицер, который должен был разместить в различных местах парохода подрывные заряды, сделал это по собственной инициативе, не ожидая приказа. А когда был получен приказ это сделать, унтер–офицер его неправильно понял и решил, что это приказ подорвать судно. И немедленно поджег бикфордовы шнуры. Сделав это, он с ужасом увидел, что лейтенант Энгельс и его люди совсем не собираются покидать судно, продолжая без спешки его осматривать.
- Почему вы не уходите, господин лейтенант? - испуганно поинтересовался унтер–офицер и доложил, что бикфордовы шнуры уже горят.
- Что? - не поверил своим ушам лейтенант Энгельс. - Кто тебе разрешил?.. Кто приказал?..
Но тут офицер понял, что уж коль шнуры горят, то не следует терять время на служебное расследование действий подрывника на судне, готовом взлететь в воздух, а надо побыстрее эвакуировать всех в шлюпки. Еще более непредсказуемой ситуацию делали примерно полдюжины акул, которые кружились вокруг парохода, предвкушая сытный обед. Их спинные плавники лейтенант Энгельс отлично видел с мостика, где остался с тремя добровольцами, считая, что мостик - самое безопасное место в подобной обстановке.
Первый взрыв раздался, когда лейтенант Энгельс угощал своих матросов сигаретами. Ударная волна захлопнула портсигар, предварительно выкинув из него все содержимое.
Затем последовательно прогремели еще четыре взрыва, выбросив в небо обломки и языки пламени. Никто из стоявших на мостике ранен не был, и лейтенант Энгельс просигналил на ближайшую шлюпку, чтобы та подошла к борту судна и приняла их. "Порт Хобарт" стал медленно крениться.
- Поспешите,- приказал Энгельс своим людям.- Два заряда не взорвались, он, наверное, забыл поджечь шнуры. Но все может случиться.
Передав на шлюпку судовые документы и журналы, Энгельс и его матросы сами прыгнули в нее, и шлюпка стала отходить от гибнущего парохода. Когда они отошли примерно на сто метров, взорвались еще два заряда, но "Порт Хобарт" упорно не желал тонуть. "Шеер" прямой наводкой стал добивать медленно тонущий пароход из 105–мм зениток. "Порт Хобарт" загорелся, и ветер понес над морем черные клочья дыма. На корме "Шеера", заткнув уши, стояли команда и пассажиры парохода, наблюдая за его агонией.
Женщины не проявляли никакой нервозности, когда снаряды, пролетев над их головами, рвали на куски "Порт Хобарт". Судно начало наконец тонуть. Сначала его нос медленно, как бы с неохотой, стал погружаться в воду.
Уже исчезнув с поверхности моря, носовая часть судна несколько раз приподнималась над зыбью, и с нее водопадами срывалась вода. Под напором волн брошенное судно стало раскачиваться, и палубный груз смыло за борт. Это были ящики, где находились части самолетов для ВВС Новой Зеландии. Носовая часть парохода каждый раз погружалась все глубже, а кормовая поднималась все выше. Вода, гуляющая по палубе, погасила пожары, и из недр судна наряду с черным дымом стал вырываться пар, на какое–то время полностью закрыв "Порт Хобарт". Оставались видны только верхушки его мачт, погружавшиеся в океанскую пучину. Наконец "Порт Хобарт", окутанный клубами дыма и пара, исчез с поверхности моря. На океанской зыби покачивались только какие–то доски, планки, пара самолетных крыльев и какая–то ветошь. Это все, что осталось от судна водоизмещением 7448 брутторегистровых тонн, имевшего на борту груз фосфатов, бумаги, краски, машинного масла, рельс, линолеума и соли.
Сигнал "Р. Р. Р.", который "Порт Хобарт" успел передать в эфир, переполошил английское командование, хотя из радиограммы было не совеем ясно, идет ли речь о вспомогательном крейсере или о карманном линкоре. Тем не менее, на "Шеере" поняли, что пора уходить из этих вод и идти к островам Зеленого Мыса, где сходились торговые пути, ведущие в Англию из Южной Африки и Южной Америки.
Необходимость усиления охраны своего судоходства поняли и в Лондоне. Наряду с кораблями, уже находящимися в Северной и Южной Атлантике, было сформировано новое "Соединение К", в которое вошли новейший авианосец "Формидейбл" и тяжелые крейсера "Бервик" и "Норфолк". Это соединение должно было оперировать у западного побережья Африки, базируясь на Фритауне.
На острове Святой Елены базировались авианосец "Гермес" и один из крейсеров типа "Д", а южноамериканская эскадра была усилена тяжелым крейсером "Кумберленд" и легким крейсером "Ньюкастл". В то же самое время всем судам, следующим из Южной Атлантики, была передана инструкция прокладывать курс западнее островов Зеленого Мыса, так как командование считало, что там их легче будет защитить от разбоя со стороны германских надводных рейдеров. Но именно в этот–то район Кранке и вел "Адмирала Шеера" в надежде на новую удачу.
VII
"Шеер" шел новым курсом - точно на восток. Несколько суток карманный линкор держался кромки Саргассова моря, которое некогда так разочаровало Колумба, принявшего его за сушу, но в конце концов убедившегося, что здесь вода, только вода и ничего, кроме воды.
Кранке вел корабль постоянным курсом - строго на Восток, намереваясь разворошить всю голубятню Британского Адмиралтейства неожиданным появлением на судоходных путях южнее Канарских островов, где сходились маршруты английских торговых судов, следовавших из южно–американских портов и вокруг мыса Доброй Надежды на их далеком пути в метрополию из Индии и Австралии.
К воскресенью "Шеер" вышел на позицию между западной частью Канарских островов и островов Зеленого Мыса. Вскоре сигнальщики доложили об обнаружении дыма на горизонте по пеленгу двести сорок восемь. Вахтенный офицер подошел к палубному бинокуляру.
- Ничего не вижу,- доложил он, внимательно осматривая горизонт.
Он протер линзы и взглянул снова.
- Нет,- повторил офицер.- Ничего не вижу. Ты, наверное, ошибся,- сказал он сигнальщику.
И он пригласил матроса еще раз взглянуть в бинокуляр. Тот посмотрел.
- Действительно, господин лейтенант. Я тоже сейчас ничего не вижу. Но когда я смотрел раньше,- уверенно доложил сигнальщик,- там точно что–то было.
- Хорошо,- согласился лейтенант.- Иди и доложи командиру об этом.
Матрос подошел к командиру и доложил, что видел дым на горизонте, который через мгновение исчез.
Выслушав доклад, капитан первого ранга Кранке, взглянув на карту, спросил мнение штурмана. Исчезнувший дым мог принадлежать теплоходу, но мог - и военному кораблю.
- Нет никаких признаков того, что где–нибудь поблизости находятся боевые корабли англичан,- сообщил представитель разведки капитан второго ранга Баддэ.- Но, с другой стороны, мы получили сведения, что крупный и хорошо охраняемый конвой в настоящее время следует на юг. В его прикрытии есть даже авианосец.
Баддэ посмотрел на карту и сказал, что, по всем признакам, этот конвой должен сейчас находиться где–то южнее Канарских островов.
- Поэтому нам нужно быть осторожными,- сделал вывод Кранке.- Мы сейчас проследуем в том направлении, на которое указал сигнальщик, подойдем достаточно близко, чтобы увидеть верхушки мачт, а там посмотрим.
И командир приказал увеличить скорость до двадцати четырех узлов.
Подняв по носу огромный бурун и задрожав всем корпусом, "Шеер" помчался в указанном направлении, и через двадцать минут сигнальщики доложили, что прямо по курсу появились верхушки мачт какого–то судна.
Командир сам поднялся на верхнюю площадку надстройки и долго рассматривал мачты в телескоп.
- Это не военный корабль,- наконец сказал он.- Это торговое судно.
Приказав лечь на курс, параллельный курсу неизвестного судна, Кранке спустился на мостик, и, входя в штурманскую рубку, сказал молодому сигнальщику:
- Молодец! Там действительно идет какое–то судно!
В штурманской рубке дискуссия продолжалась. Верхушки мачт, двумя иголками торчавшие над горизонтом, мало о чем говорили.
Принадлежит это судно противнику или какой–нибудь из нейтральных стран? Может быть, это вспомогательный крейсер или пассажирский лайнер?
- Я не знаю, где находится конвой,- сказал Кранке.- И не хочу, чтобы этот корабль объявил по радио о нашем присутствии здесь или, что еще хуже, навел бы на нас авиацию. Дождемся наступления темноты.
Всех особенно беспокоил вопрос: если это окажется пассажирский лайнер, то что делать с его пассажирами?
Итак, было решено держаться до наступления темноты на параллельном курсе с неизвестным судном, которое, не делая никаких подозрительных движений, также продолжало следовать прежним курсом. Следовало иметь в виду, что судно могло оказаться и немецким вспомогательным крейсером. Но немецких вспомогательных крейсеров было очень мало, а Атлантика была настолько большой, что случайная встреча с ними практически исключалась. Радисты прослушивали эфир, но никаких переговоров военных кораблей в этом районе зафиксировано не было.
Когда начало темнеть, Кранке приказал немного повернуть на сходящийся с неизвестным судном курс. Командир "Шеера" рассчитывал обогнать незнакомца и появиться с его носового курсового, чтобы тот, окажись он англичанином, не мог использовать своего орудия, которое, как правило, устанавливалось на корме. Неизвестное судно шло со скоростью примерно двенадцать узлов, и "Шееру" пришлось заметно увеличить скорость, чтобы обогнать его. Когда совсем стемнело, возникло опасение, что преследуемое судно изменит курс и исчезнет в ночи. Был включен радиолокатор, сообщавший о движении этого судна все, что необходимо было знать.
Кранке сидел в своем командирском кресле на мостике, попыхивая своей неизменной бразильской сигарой - спокойный и умиротворенный.
Столь благодушный вид командира побудил кинооператора, прикомандированного от Министерства пропаганды, осмелиться задать ему вопрос:
- Когда мы атакуем, господин капитан первого ранга?
- Подождем, когда они там поужинают и усядутся играть в покер, - дружелюбно ответил Кранке.
В этот момент тучи закрыли луну, и над морем повисла кромешная тьма.
- А как ваши сигнальщики могут следить за противником в такой темноте? - настырно продолжал задавать вопросы кинооператор.
- Мы составили для них специальную витаминную диету с большим количеством моркови,- не моргнув глазом, ответил штурман.- Благодаря ей, они видят в темноте, как кошки.
Радиолокационная станция считалась совершенно секретной, и никто на борту, кроме операторов, не знал о ее существовании. Многие видели антенну на надстройке, но никто не осмеливался поинтересоваться, что это такое.
В 20:50 "Шеер" несколько изменил свой курс, начав постепенное сближение с целью.
- Пеленг тринадцать,- доложили с РЛС.- Дистанция шесть тысяч метров…
- Дистанция пять тысяч пятьсот метров.
Сноп искр вылетел из трубы "Шеера". Этого невозможно было избежать при увеличении скорости, что каждый раз вызывало раздражение всех на мостике, опасавшихся, что корабль будет замечен раньше времени. Между тем с сигнального поста на фор–марсе доложили, что визуально наблюдают силуэт большого судна. Кранке приказал открыть прожектор.
Сноп света выхватил из темноты большое судно всего в каких–нибудь трех тысячах метров от "Шеера". В ответ судно зажгло опознавательные огни, напоминая в призрачном свете прожектора мистического "Летучего голландца".
- На корме судна имеется орудие! - доложили сигнальщики на мостик.
На мостике это видели и сами. Один вопрос решился. По крайней мере, это не "нейтрал". 105–миллиметровое орудие "Шеера" произвело предупредительный выстрел под нос перехваченного судна. Как только "Шеер" открыл прожектор, англичане начади отворачивать в сторону. С "Шеера" промигали сигнальным фонарем: "Остановиться! Не использовать радио!"
В этот момент все на палубе "Шеера" увидели людей, бегущих на корму британского судна. Видимо, это были комендоры. Затем все заметили, как ствол орудия стал подниматься и разворачиваться в сторону их корабля.
- Включить второй прожектор! - спокойно приказал Кранке.