При выходе северная колонна растянулась, потеряла управление, чем воспользовались финны, уничтожившие ее почти полностью. Опасаясь плена, а может быть, и ответственности, командир танковой бригады комбриг С.И. Кондратьев, начальник штаба полковник Н.И. Смирнов, начальники политотделов дивизии и бригады И.А. Гапанюк и И.Е. Израецкий, а также начальник особого отдела танковой бригады капитан Доронин осуществили групповое самоубийство. Финнам, помимо всего, досталось боевое знамя 18-й Ярославской краснознаменной стрелковой дивизии. (Дивизия, как отмечалось выше, после окончания войны была расформирована, и в июне 1940 года ее номер приняла 111-я стрелковая дивизия.)
Из официального заключения комиссии: "…При осмотре установлено, что, несмотря на наличие смертельных ранений, значительная часть погибших носит следы пристреливания в голову и добивания прикладами. Один из погибших, обутый в финские сапоги пьексы, приставлен к дереву вверх ногами. Жена инструктора политотдела 18-й стрелковой дивизии Смирнова (работавшая по партучету в политотделе) была обнажена, и между ног у полового органа вставлена наша ручная граната. С большинства командного состава содраны петлицы и нарукавные знаки. Ордена, имевшиеся у командного состава, финнами вырывались с материей".
Южная колонна была выведена полковником Алексеевым. К своим пробились 1 тыс. 237 человек, 900 из которых были ранены или обморожены, 48 человек погибли при прорыве.
Таким образом, из 18 тыс. человек, находившихся в подразделениях 18-й стрелковой дивизии и 34-й танковой бригады к началу войны, примерно 2,5 тыс. оказались вне кольца, еще чуть больше 1 тыс. из окружения вышли. Остальные были убиты или попали в плен.
4 марта был взят под стражу раненый комбриг Кондрашев, которого впоследствии расстреляли.
8 марта застрелился командир 56-го корпуса комдив И.Н. Черепанов.
Согласно документам, соединения 56-го корпуса понесли следующие потери: 168-я стрелковая дивизия – 6 тыс. 742 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести, 18-я стрелковая дивизия без учета потерь 97-го стрелкового полка, часть которого оказалась вне кольца, – 8 тыс. 754 человека, сам вышеупомянутый полк – 3 тыс. 97 человек. Наконец, 34-я танковая бригада – еще более 1 тыс. 800 человек, 143 танка и 14 бронеавтомобилей. Но данные о потерях занижены, потому что в них не учитывалось пополнение и ряд приданных частей, которые посчитали чужими.
Финнам достались огромные трофеи – техника и вооружение. Их они восстанавливали и использовали против наших войск и в этой войне, и, как они сами называли, в войне-продолжении 1941-1944 годов. Финские генералы после войны на вопросы западных журналистов о том, кто из союзников больше всех помогал Финляндии техникой и вооружением, отвечали: "Сами русские".
Финны на этом участке фронта за период боевых действий понесли следующие потери: части 13-й пехотной дивизии, вынесшие на себе основную тяжесть боев в Приладожской Карелии, потеряли 1 тыс. 171 человек убитыми, 3 тыс. 155 ранеными и 158 пропавшими без вести. Кроме того, приданные части и подразделения – 924 убитыми, 2 тыс. 460 ранеными и 102 пропавшими без вести. В 12-й пехотной дивизии – 1 тыс. 458 человек убитыми, 3 тыс. 860 ранеными и 220 пропавшими без вести.
Но это была не единственная трагедия той войны. Подобное произошло и с соединениями 9-й армии. Немногим удалось продержаться до конца войны (13 марта), когда они были освобождены.
"СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО"
Под таким грифом вышел акт, составленный 17 марта 1940 года, то есть сразу же после окончания войны, выдержки из которого выше цитировались. Кроме того, в акте отмечалось, что "Леметти Южное носит следы ожесточенных и упорных боев, представляя из себя сплошное кладбище трупов, разбитых боевых и транспортных машин. Вся площадь района обороны КП 18-й стрелковой дивизии изрыта воронками от снарядов, деревья на 90 % в районе обороны скошены артиллерийскими снарядами. Обнаружено десять землянок, разрушенных артиллерийскими снарядами 152 мм, с находившимися там людьми. Оставшиеся землянки в большинстве своем взорваны финнами по занятии ими Леметти. Найдены 18 трупов красноармейцев, сожженных финнами в землянках, один труп найден в землянке, привязанный проводами к нарам и расстрелянный, и один труп, затянутый веревкой на шее. Машины, деревья, железные трубы печей землянок и все местные предметы изрешечены пулями и осколками снарядов.
Все военно-хозяйственное имущество и личное снесено и сложено финнами кучами вдоль дороги.
КП 18-й стрелковой дивизии был окружен противником силою более полка, что свидетельствует о наличии окопов, оборудования огневых пулеметных точек и огневых позиций артиллерии, окопы противника располагались от окопов защитников Леметти местами в удалении 50-100 м.
Финнами перед окопами установлено проволочное заграждение в три ряда (проволока натянута на деревья) и один ряд проволочного заграждения из спиральной колючей проволоки. В большинстве своем окопы финнов в полный профиль и соединены ходами сообщения между собой и с землянками, расположенными в полукилометре от окопов. На дороге в направлении Ловаярви в 400 м от переднего края обороны финнами вырыт противотанковый ров и устроен завал. Дорога в сторону Ловаярви имеет большие завалы, местами доходящие до километра.
Огневые позиции артиллерии финнов, которая вела огонь по КП 18-й стрелковой дивизии, находились: батарея 152 мм – в районе Митро, два орудия 122 мм – в Леметти Северное (3-я батарея 3-го АП, захваченная финнами в конце января 1940 года), батарея 76 мм – в районе вилки дороги Ловаярви – Кой – Вуселка и батарея 76 мм – в районе хутора юго-западнее Леметти Южное. Наличие двух последних батарей подтверждается найденными оборудованными ОП и стреляными гильзами в районе ОП. Обнаружены также полукапониры противотанковых пушек: два – в районе противотанкового рва, два – на высоте против юго-восточного сектора обороны и один – против юго-западного сектора обороны.
Осмотром установлено 16 оборудованных окопов под станковые пулеметы. Остальная группировка противника находилась на высотах у дороги на Ловаярви и на высоте юго-восточнее Леметти.
На месте в районе обороны КП обнаружено 513 наших трупов, как в окопах, так и вне окопов.
В районе прорыва обороны противника колонной начальника штаба 18-й стрелковой дивизии полковника Алексеева обнаружен 201 труп, в основном в районе обороны противника и у проволочных заграждений. В районе прорыва обороны противника колонной начальника штаба 34-й легкой танковой бригады полковника Смирнова обнаружено 150 трупов, в госпитальных землянках обнаружено 120 трупов, оставшихся тяжелораненых. Финских трупов не обнаружено, т.к. таковые финнами были убраны в период с 29 февраля по 17 марта 1940 года.
Из оставшихся боевых машин вооружений изъято и вывезено финнами: со всех транспортных машин сняты колеса и в значительной части моторы. Часть боевых и транспортных машин финнами вывезена, о чем свидетельствуют следы вывода машин. Вся материальная часть по своему состоянию является безвозвратно потерянной…
В отношении северной колонны установлено.
Путь движения проходил из района обороны в северо-восточном направлении, в дальнейшем по финской дороге, которая идет 1,5 км параллельно дороге Леметти – Ловаярви. По пути движения колонны найдено 150 погибших при выводе из района обороны, 78 трупов вдоль финской дороги, в том числе найден военный комиссар 34-й легкой танковой бригады полковой комиссар Гапанюк. Около 400 убитых найдено в районе финского лагеря, что 2,5 км восточнее Леметти, в числе которых опознаны: начальник политотдела 18-й стрелковой дивизии батальонный комиссар товарищ Разумов, начальник артиллерии 56-го стрелкового корпуса полковник Болотов, военком 97 ОБС старший политрук Тюрин, военком 56 ОРБ старший политрук Суворов, помощник начальника политотдела по комсомолу политрук Самознаев, инструктор политотдела 18-й стрелковой дивизии политрук Смирнов с женой, представитель ВВС 8-й армии лейтенант Пермяков, начальник ВХС 18-й стрелковой дивизии майор Булынин, начальник автопарка дивизии младший воентехник Кульпин, политрук Ильинский и врач Балуева. Остальная часть людей северной колонны разыскивается…
Тщательной подготовки к выходу произведено не было. О наличии финского лагеря не знали ввиду отсутствия глубокой разведки в последнее время. Выход произведен поспешно, о чем свидетельствует получение начальником штаба 18-й стрелковой дивизии полковником Алексеевым приказа на выход в 18.00 28 февраля 1940 года, в котором указывалось о начале выхода в 21.00. Оставшиеся три часа до выхода явно были недостаточны для организации выхода.
Председатель комиссии – военный комиссар 56-го стрелкового корпуса бригадный комиссар Серюков.
Члены:
ИД командира 18-й стрелковой дивизии полковник Алексеев;
ИД военного комиссара 18-й стрелковой дивизии старший политрук Пацун;
заместитель начальника ОО НКВД 56-го стрелкового корпуса старший лейтенант Козлов;
начальник 2-го отдела 56-го стрелкового корпуса капитан Мочалов".
ЭПИЛОГ
Последний, третий этап войны начался новым нашим наступлением на Карельском перешейке. Советское командование собрало кулак почти в 1 млн человек и вынудило Финляндию признать себя побежденной. 12 марта в Москве был подписан мирный договор между СССР и Финляндией.
По нему Страна Суоми потеряла около одной десятой части своих земель. Население отошедшей к Советскому Союзу территории, в основном финское, добровольно переселилось на запад, а теперь собирает подписи за возвращение былых финских территорий. Огромна наша страна, но мы же не виноваты в том, что земли нам не хватает именно на границах. А без нее мы не можем жить никак. Поэтому финским товарищам все-таки придется смириться с существующим положением дел. Ведь теперь у нас есть кое-что, с чем нельзя не считаться.
Однако можно сказать, что почти завершенная тогда война еще не была законченной полностью. В Приладожье финны добивали наши окруженные гарнизоны, а на Карельском перешейке на рассвете 13 марта по финнам напоследок ударили все имеющиеся у нас артиллерийские и минометные стволы. И эта артподготовка длилась до 12.00 по московскому времени 13 марта – именно до того времени, когда официально вступил в силу мирный договор. Спустя почти два года после окончания этой войны, в тяжелое время блокады Ленинграда фашистами зимой 1942 года, Ворошилов (впрочем, вместе с Мехлисом, повинным в гибели 9-й армии, о которой здесь не рассказывалось, и Мерецковым, одним из тех, кто планировал финскую бойню) принял участие еще в одной операции – Любанской. Ее итоги затмили даже финскую войну. Об этом рассказывается в материале о трагедии Мясного Бора. Только после этого вышло постановление ЦК ВКП(б) (1942 год) "О работе товарища Ворошилова". В нем Ворошилову припомнили и зиму 1939-1940 годов: "Война с Финляндией в 1939-1940 годах вскрыла большое неблагополучие и отсталость в руководстве Народным комиссариатом обороны. В ходе этой войны выяснилась неподготовленность Народного комиссариата обороны к обеспечению успешного развития военных операций. В Красной армии отсутствовали минометы и автоматы, не было правильного учета самолетов и танков, не оказалось нужной зимней одежды для войск, войска не имели продовольственных концентратов. Вскрылась большая запущенность в работе таких важных управлений Народного комиссариата обороны, как Главное артиллерийское управление (ГАУ), Управление боевой подготовки, Управление военно-воздушных сил, низкий уровень организации дела в военных учебных заведениях и др. Все это отразилось на затяжке войны и привело к излишним жертвам. Товарищ Ворошилов, будучи в то время народным комиссаром обороны, вынужден был признать на пленуме ЦК ВКП(б) в конце марта 1940 года обнаружившуюся несостоятельность своего руководства. Учтя положение дел в Народном комиссариате обороны и видя, что товарищу Ворошилову трудно охватить такие большие вопросы, как Народный комиссариат обороны, ЦК ВКП(б) счел необходимым освободить товарища Ворошилова от поста наркома обороны". Безвинных расстреливали – виновных переводили на другую работу.
Когда война закончилась окончательно, некоторые военачальники позволили себе роскошь почитать труды об опыте войны с финнами, которая велась в 1808-1809 годах. А там было сказано, что финны и командовавшие ими шведы в ходе боевых действий нарочно отступали в глубь страны, завлекая преследующие русские войска, а потом окружали их и брали в плен…
БЕЛЫЕ ПЯТНА БИТВЫ ЗА ЛЕНИНГРАД
ОЧЕРК
"О ЧЕМ МОЛЧИТ МЯСНОЙ БОР?"
Благодарю за участие в подготовке материала моего друга Александра Георгиевича Краева
ЧТО ПРОИЗОШЛО ПОД МЯСНЫМ БОРОМ.
ВЗГЛЯД ЧЕРЕЗ ГОДЫ
Свое повествование о трагедии под Мясным Бором я завершил в 2004 году. Приближался 60-й День Победы над фашизмом. В Европе уже прошли мероприятия, посвященные 60-летию высадки англо-американского десанта в Нормандии, собравшие весь мировой политический бомонд – глав государств победителей и побежденных. Было даже обидно: казалось, подвиги павших воинов в Европе были оценены по заслугам. Особенно наглядно об этом свидетельствует отношение к погибшим: аккуратные захоронения, ровные линии белых крестов, аккуратно подстриженная газонная трава, подчеркнутые скорбь и почтение к тем, кто тут захоронен. А у нас в то постперестроечное время было не все гладко с этой памятью: облупленные и полуразрушенные памятники в населенных пунктах и на братских могилах и многие тысячи незахороненных советских бойцов и командиров, чьи останки тлели по лесам и болотам бывшего театра военных действий…
В Европе высадка союзного десанта в Нормандии считается одной из самых кровопролитных операций государств – участников антигитлеровской коалиции в годы Второй мировой. В ходе нее погибли около 6 тыс. американских и 4 тыс. 300 британских солдат. Вечная им память! Правда, принесенная ими жертва даже отдаленно несопоставима с теми потерями, которые понесла наша страна, хотя бы только во время одной из битв той войны – за Ленинград. Или даже только в одной из операций этой битвы – Любанской наступательной операции. Общая же цена нашей победы составила 27 млн 600 тыс. человек, подавляющее большинство которых – гражданское население. Немцы потеряли около 10 млн солдат и офицеров, 75 % из которых – на Восточном фронте в России.
О ЧЕМ НЕ ПИШУТ В УЧЕБНИКАХ, ИЛИ НЕИЗВЕСТНАЯ ВОЙНА
Мясной Бор – так, словно по чьей-то злой иронии, был назван небольшой населенный пункт в Новгородской области, которому судьба уготовила страшную роль – стать кровавой мясорубкой, перемоловшей в 1942 году в ходе Любанской операции многие десятки тысяч жизней и судеб советских солдат 2-й ударной армии Волховского фронта. Этот эпизод, своего рода изнанку истории Великой Отечественной войны, у нас не любят вспоминать. Долгое время для многих война представлялась только в виде киноэпопеи "Освобождение" или "Дачной поездки сержанта Цыбули". Многие знают и помнят "Брестскую крепость", ставшую символом стойкости советских бойцов и командиров. Для многих еще не пустыми звуками являются Сталинград и блокада. В преддверии великих праздников чаще вспоминают десять стратегических сталинских ударов 1944-го и победный салют 1945-го. А как шли к этой победе, как учились воевать все – от последнего бойца до Верховного главнокомандующего Сталина? Сколько ошибок совершили, пока не научились бить врага? Сколько людей при этом полегло? Что претерпели, пока осилили эту науку? До сих пор генофонд нации не можем восстановить после этих "любой ценой". И уж совсем издевательски теперь, по прошествии времени, звучат крылатые ворошиловские слова о войне "малой кровью на чужой территории". Была другая война. В России много мест, щедро политых солдатской кровью, которые мы почитаем, и на праздники проводим митинги возле мемориальных комплексов. Но Мясной Бор – не такое место. Здесь из-за просчетов военно-политического руководства попали в ловушку – были окружены и уничтожены – многие тысячи воинов 2-й ударной армии. Они храбро сражались и погибали, но были незаслуженно забыты и вдобавок оклеветаны. Поражение всегда сирота, тем более катастрофа такого масштаба. То, что произошло в новгородских болотах, современные историки называют предательством своих солдат верховным командованием, потерявшим интерес к этой операции и практически отказавшимся от попыток спасти окруженную армию, прекратившим доставку в котел продовольствия и медикаментов. Только так можно сегодня расценить преступное безразличие главных виновников этого провала, каковыми сейчас некоторые считают командование фронта, представителей Ставки Ворошилова, Маленкова, Мехлиса и самого Верховного главнокомандующего Сталина. Конечно, легко мнить себя стратегом, видя бой со стороны, однако многие сходятся в том, что армию можно было спасти в марте 1942 года, выведя людей и технику по зимнику к "бутылочному горлу", т.е. к Мясному Бору. Сама поспешность начала операции и крайняя медлительность при принятии мер к спасению наталкивают на мысль о том, что армия была принесена в жертву, чтобы хоть чуточку ослабить давление немцев на Ленинград. Изучая военноисторическую литературу, сложно натолкнуться на свидетельства, объективно проливающие свет на те события. Советской военной науке достоверные сведения об операции были не нужны. Считается, что часть архивных материалов была просто уничтожена – и, как говорится, концы в воду. Другая часть по-прежнему недоступна даже историкам. Про трагедию в Мясном Бору стали говорить открыто лишь в начале 1990-х годов, но и то, что говорилось и писалось, на мой взгляд, не в полной мере отразило весь трагизм происшедшего. Видимо, правда то, что трагедией является смерть одного конкретного человека, гибель же десятков, сотен тысяч и миллионов – лишь статистика.
Несколько лет назад, увидев на любительских фотографиях, сделанных поисковиками в Мясном Бору, громадные кучи солдатских костей и ознакомившись с воспоминаниями чудом уцелевших в тех боях солдат и офицеров, лично я по-иному стал ощущать трагизм, величие подвига и величайшее терпение и жертвенность наших воинов, нашего простого народа.
Война продолжается, ибо не захоронен еще последний погибший на ней солдат.