За пределами равнины на юг простираются пустыни, а на запад – иссушенные степи, но большая часть самой Джазиры прячется под важной 200-миллиметровой изогнутой линией – границей, за которой количества ежегодно выпадающих осадков достаточно для развития сельского хозяйства. Так, в отличие от Вавилонии ассирийским землепашцам не нужно было постоянно предпринимать коллективные действия, чтобы на их поля постоянно текла вода; они не знали эту настоятельную необходимость совместного труда по рытью и содержанию каналов, дамб, плотин, запруд, протоков и шлюзов. И хотя позднее ассирийские императоры действительно приказывали копать акведуки, каналы и тоннели, чтобы провести воду с гор к новым основанным и разросшимся городам, это были проекты для поднятия престижа – скорее роскошь, нежели необходимость.
С древнейших времен по всей Южной Месопотамии, особенно вблизи Персидского залива, потребность в совместных усилиях и больших трудовых ресурсах привела к возникновению городов со значительным количеством населения, которые появлялись как грибы после дождя, иногда даже в пределах видимости друг друга. Последовавшие в результате этого соперничество и братоубийственная борьба формировали историю на протяжении тысячелетий. Здесь же, на севере, наоборот, помимо таких древних священных мест, как храм богини Иштар в Ниневии, вокруг которого появился самый многонаселенный город Ассирии, сначала был только один полностью сложившийся город – Ашшур с населением, вероятно, не более 15 тысяч человек. Защищенный с тыла скалами над Тигром, а спереди позднее – массивной высокой стеной с восемью огромными воротами и 15-метровой ширины рвом, Ашшур стал одновременно и именем бога, и названием города, и, в конечном счете, страны и империи, в которой он стал главным. За пределами этих немногих городских центров Ассирия оставалась страной фермеров, живших в небольших автономных поселениях, которые все же ввиду политических и стратегических настоятельных потребностей объединились во всеохватывающую раннефеодальную систему, подобную той, что сложилась в Европе в Средние века.
Милитаризм, которым прославилась Ассирия, возник из факта ее чрезвычайно опасного местонахождения, так что самооборона стала первым необходимым принципом национального выживания – отсюда и монументальные укрепления города Ашшур. Без естественной защиты этот регион являлся бы стратегически уязвимым, располагаясь на пути главных торговых и рейдерских путей с севера и востока, которые шли в обход гор, чтобы через Сирию добраться до Средиземного моря. Сильные варварские царства возникли за пределами северных границ Ассирии – это были хетты, разрушители древней Вавилонской империи, говорившие на языке индоевропейской семьи, со столицей в Хаттусе в Центральной Анатолии; и гурийцы, возможно с Кавказа, но с индо-иранским правящим классом, которые образовали государство Митанни, надолго подчинившее себе Ассирию.
Однако была польза и тем и другим. Хетты и гурийцы узнали от ассирийцев искусства цивилизации: самое важное – как писать на своих языках, адаптируя для этого аккадскую клинопись. В свою очередь северные народы встали во главе технологического развития, что оказало сильное воздействие на политическую историю. У хеттов ассирийцы научились плавить железо и изготавливать из него оружие; у гурийцев – искусству верховой езды и получили средство, которое должно было изменить картину боя – быструю, легкую деревянную колесницу, имевшую колеса не цельные, а со спицами.
Но в то время как варварские царства на севере оставались для ассирийцев и источником новых идей, и вызовом, который можно было встретить на поле боя и в конечном счете преодолеть, Джазира также оказалась уязвима и для второй угрозы, перед которой было гораздо труднее устоять. Этой угрозой стали постоянные проникновения и нападения врагов из пустыни и степи, находившихся на западе и юге. После одомашнивания верблюда во второй половине 2-го тысячелетия Ассирии пришлось оказывать противодействие новой волне семитских иммигрантов – говорившим на арамейском языке бедуинам из пустынь нынешней Сирии. И хотя они были слабы в бою, их количество делало их неодолимыми. Со временем они основательно изменят Ассирию.
То, что страна со всех сторон оказалась открыта внешнему миру, предоставляло ассирийцам возможность контакта с ними, чем они активно пользовались с древних времен. Ассирийская земля была гораздо беднее и менее плодородна, чем обширные аллювиальные пространства, на которых выращивали зерно, – их Вавилония и использовала на протяжении всей своей истории. Большая часть земель годилась только для выращивания овец и коз. Чтобы пополнить свои национальные ресурсы, ассирийцам нужна была торговля, чтобы они могли предлагать и изделия из шерсти, настриженной со своих стад, и ткани лучшего качества, купленные в соседней Вавилонии, и товары вроде металлических руд, добытых в горах к востоку от их страны. Бизнес принес ассирийцам ощутимую пользу. Потребности бизнеса меняли ассирийцев медленно, но верно (как и торгующие народы гораздо более недавнего времени – бельгийцев, британцев, голландцев и французов), превращая их из торговцев в строителей империи.
Все подробности того, как этот народ из кочующих купцов за чуть более тысячелетний срок стал населением внушающей трепет и страх имперской державы Древнего мира, нам не ясны. Исторических документов крайне мало. Археологии удалось открыть не более чем несколько узких окон на обширном промежутке времени, выходящих на эту величественную панораму. Но удача повернулась так, что мы можем увидеть начало этого процесса, когда международная торговля отправила народ Ашшура в их историческое приключение. Мы не видим ни сам город Ашшур, ни даже страну Ассирию; о них обоих мы не знаем почти ничего в этот период. Из нашего окна видно место, находящееся далеко от родины ассирийцев, глубоко в сердце Анатолии.
К концу XIX в. на международном рынке древностей появилось большое количество глиняных табличек с текстами на древнеассирийском диалекте аккадского языка. Долгое время никто не знал, откуда они взялись. В конце концов было установлено, что из местечка, находившегося далеко от Месопотамии, – Кюль-Тепе – курган в высокогорном районе Центральной Турции вблизи деревни Карахююк, расположенной у речки, известной грекам как Галис, а туркам – как Кызыл-Ирмак, Красная река. В 1926 г. чешский ученый Бедржих Грозный обнаружил, что эти таблички на самом деле выкапывают во второстепенном месте раскопок, находившемся приблизительно в сотне метров от основного. Более тщательное изучение показало, что это то, что осталось от эмигрантского анклава-поселения, в пределах которого было позволено жить ассирийским купцам и вести бизнес с местной общиной. Более молодые торговые империи назвали бы его "факторией", которой являлось первое представительство английской Ост-Индской компании в Сурате на западном побережье Индии. На древнеассирийском языке это поселение называлось Карум-Канеш, "порт Канеш". Это была далеко не единственная ассирийская фактория на анатолийской земле: имелось еще несколько других. Но Канеш был штаб-квартирой ассирийской торговли в Анатолии, которая контролировала и регулировала всю деловую активность и выступала в роли связующего центра между разбросанными далеко друг от друга факториями и самим Ашшуром, который они называли просто Город. Он процветал в начале 2-го тысячелетия до н. э., и этот период по лингвистическим причинам назвали "древнеассирийский".
Подобно европейским набобам в Индии, купцы Карум-Канеша находились далеко от дома. Потомки самых выдающихся и богатых ассирийских торговых домов отправлялись вести дела в интересах своих семей: получали партии товаров из Ашшура и продавали их местным жителям за серебро, которое затем отправляли на родину в сумках доверенных гонцов. Со временем некоторые становились жителями этих мест, брали в жены местных женщин и обзаводились детьми. В конце срока своего пребывания на чужбине закон позволял им разводиться с местными женщинами в случае, если до отъезда на родину они выплачивали соответствующую компенсацию как своим временным женам, так и отпрыскам.
Несколькими веками раньше аккадский царь Саргон прославился тем, что пришел на выручку месопотамским купцам из Пурушканды, страдавшим от угнетения местного анатолийского правителя. В те дни международная торговля была в основном делом государственным. Во времена же Древней Ассирии возникли частные предприятия, которые заложили в Восточном Средиземноморье торговые традиции, продолжающиеся по сей день. На самом деле роль ассирийских купцов в оказании помощи в развитии экономики Анатолии поразительно напоминает ту, которую сыграли евреи в открытии глубинных территорий Европы в Средние века. Наверное, это неудивительно: сами еврейская культура и традиции, как подробно прописано в вавилонском Талмуде, сложились в Месопотамии.
На протяжении нескольких поколений торговые дома Карум-Канеша процветали, а некоторые их представители стали чрезвычайно богатыми – миллионерами античных времен. Но не весь бизнес ограничивался рамками семьи. В Ашшуре имелась сложная банковская система, и часть капитала, который финансировал анатолийскую торговлю, шел от долгосрочных капиталовложений, сделанных независимыми дельцами в обмен на определенную контрактом прибыль. В современных товарных рынках нет почти ничего, что не было бы знакомо древнему ассирийцу.
Если бы мы сами посетили Карум-Канеш во времена расцвета этой торговой колонии в XX–XVIII вв. до н. э., мы повсюду заметили бы картины бурной торговой деятельности. На складском дворе мы, возможно, увидели бы молодого Пузур-Ашшура, которого мы знаем по его письмам: он приехал проследить за разгрузкой караванов, прибывших сюда с товарами, – 50 ослов или даже больше, на которых привезли главным образом тонкие ткани, а также металлическую руду annukum – большинство ученых переводят это слово как "олово", а некоторые – "свинец". Если это олово, то его использовали для изготовления бронзы. Было подсчитано, что приблизительно за 50 лет по крайней мере 80 т металлической руды было доставлено сюда с юго-востока на спинах ослов – достаточное количество для того, чтобы получить 800 т бронзы. Если, как предполагают другие, это был свинец, то он являлся необходимым ингредиентом для очистки серебра с помощью процесса, который используется и по сей день, под названием "купелирование". Серебро, разумеется, имелось здесь, в Анатолии. За него ассирийские купцы и продавали свои товары.
Животные и их погонщики наверняка были измучены тяжелой шестинедельной дорогой, она пролегала сначала вверх по течению реки Тигр до подножия гор, затем вела их в обход высокогорья до тех пор, пока они не переправились через Евфрат, после чего настал черед долгого и трудного подъема на Анатолийское плоскогорье. По пути они должны были справляться не только с неровностями дороги и крутыми склонами, но и с опасностью нападения со стороны грабителей и бандитов, которыми кишмя кишела эта дикая местность. Один маршрут даже носил название "Дорога опасностей" (Harran Sukinim) – его выбирали храбрецы, желавшие избежать таможни в Канеше. Письмо городского купца своему агенту, находившемуся за пределами родины, показывает, какому риску подвергали себя путешественники, проходившие через владения местных правителей даже недалеко от дома: "Аскур-Адду [царь Караны – города, расположенного в 80 км от Ашшура] пропустил караван на свои земли. Оттуда пятьдесят ослов и их погонщики пошли в Канеш. Но остальные были задержаны при его дворе". Судьба караванщиков становилась еще проблематичнее, если их ловили на перевозке запрещенных товаров. Пузур-Ашшур получил серьезное предупреждение от его родственников в Городе.
"Сын Ирры отправил контрабанду Пушу-Кену, но она была задержана, после чего дворцовая стража схватила Пушу-Кена и бросила его в тюрьму. Сторожа сильные. Царица послала сообщения в Лухусаддию, Хурраму, Шалахшуву и в свою страну, касающиеся контрабанды, и были назначены дозорные. "Пожалуйста, не вози контрабанду. Если будешь проходить через Тимилкию, оставь железо, которое ты везешь, в доме друзей в Тимилкии. Оставь с ним одного из своих ребят, которому ты доверяешь, и поезжай сам. Мы можем обсудить это дело после того, как ты прибудешь сюда"".
Железо (ashium) в то время, вероятно, было доступно только в виде метеоритов; оно считалось ценным и редким товаром.
Допустим, что они избежали всех опасностей пути. По прибытии каравана ослов в пункт назначения животных вместе с товарами, которые они везли, продали, а серебро, заработанное торговцами, отправили домой в специальных сумках с надежными курьерами. Возможно, это были те же самые гонцы, которые доставляли письма туда и обратно между городом Ашшуром и его торговыми колониями.
Прибыли оказывались высокими, чтобы размышлять о связанных с путешествием рисках: 100 процентов – с металлических руд и 200 процентов – с тканей, сотканных в Ассирии. Самый большой доход приносили высококачественные ткани, произведенные в Вавилонии. Но их не всегда можно было легко достать, особенно когда политические события вмешивались в торговлю, как один торговый дом Ашшура объяснял своему представителю в Канеше: "Что касается покупки аккадских [то есть вавилонских] тканей, о которых ты писал мне. С тех пор как ты уехал, аккадцы не приезжали в город Ашшур. В их стране восстание. Если они приедут раньше зимы и будет возможность купить то, что даст прибыль, мы купим для тебя и заплатим серебром из своих средств".
В отсутствие первоклассного товара предпринимались всевозможные попытки довести качество ассирийской продукции до такого же уровня. Лишь недавно Пузур-Ашшуру пришлось написать своей жене Ваккуртум в Город: "Что касается тонкой ткани, которую ты послала мне: ты должна сделать такой ткани еще больше и прислать мне через Ашшур-Иди. Тогда я пришлю тебе полфунта серебра. Сделай так, чтобы одна сторона ткани была чесаной, а не гладко бритой: она должна быть камвольной. По сравнению с тканями, которые ты присылала мне раньше, ты должна на один отрез ткани брать на один фунт больше шерсти, но ткань все равно должна быть тонкой. Обратная сторона ткани должна быть лишь слегка чесаной. Если она все же выглядит ворсистой, то тогда ее нужно коротко побрить, как ткань kutanu. Что касается ткани abarne, которую ты отправила мне, то больше такую посылать не надо. Если ты настаиваешь, то, по крайней мере, делай ее такой, как я привык носить".
Не все ткани изготавливали в домашних мастерских. Очевидно, в Ашшуре имелся рынок, где торговали тканями: "Если ты не хочешь делать тонкие ткани сама, то тогда купи их и отправь мне. Я слышал, что там их можно купить в большом количестве. Один законченный отрез ткани должен иметь девять элей в длину и восемь в ширину [около 4 на 3,5 м]".
Ясно, что жены купцов, находившиеся на родине в Городе, играли значительную роль в торговых делах своих мужей: они присматривали за производством тканей, загрузкой караванов и отправкой товаров. Позже ассирийский закон начнет демонстрировать сильную предвзятость к женщинам и их благосостоянию. Но, как и во многих обществах, в которых женщины де-юре занимают более низкое положение в сравнении с мужчинами, на практике в это время многие были явно готовы и способны дать имевшиеся у них хорошие ткани, и не останавливались перед тем, чтобы покритиковать и пожаловаться: "Почему ты все время пишешь мне: "Ткани, которые ты мне посылаешь, всегда плохого качества!" Кто этот человек, который живет в твоем доме и критикует то, что ему привозят? Я со своей стороны стараюсь произвести и отправить тебе такие ткани, чтобы с каждой поездкой твой бизнес прирастал на десять сиклов серебра".
Жены, оставленные мужьями в Ашшуре, часто жаловались своим мужьям на то, что домой возвращалось недостаточное количество денег – их не хватало даже на еду. Последствия выглядели довольно серьезными – хотя кажется, что мужья не всегда относились к этим протестам настолько серьезно, насколько хотели бы их жены:
"Вот что ты написал мне: "Сохрани браслеты и кольца, которые у тебя есть; они понадобятся, чтобы купить вам еды". Да, ты прислал мне через Или-Бани полфунта золота, но где оставленные тобой браслеты? Когда ты уехал, ты не оставил мне и сикла серебра. Ты обчистил дом и все забрал с собой.
С тех пор как ты покинул меня, в городе разразился голод. У меня нет и литра ячменя. Мне нужно покупать ячмень, чтобы питаться… Где тут расточительство, о котором ты мне все время пишешь? Нам нечего есть. Мы можем себе позволить потакать своим прихотям? Все, что у меня было, я собрала и послала тебе. Теперь я живу в пустом доме, и наступает другое время года. Потрудись прислать мне серебро за мои ткани, чтобы я, по крайней мере, могла купить десять мер ячменя… Почему ты слушаешь клевету и пишешь мне письма, которые меня раздражают?"
Больше всего эта переписка демонстрирует, как мало изменились за тысячелетия некоторые вещи. Если оставить в стороне экзотический религиозный язык, то мнение, выраженное в следующем письме женой, оправдывавшей долгое отсутствие ее мужа в доме необходимостью зарабатывать деньги, нам знакомо: "Мы спросили женщин, которые делают предсказания, женщин, которые толкуют знамения по внутренностям и разговаривают с духами предков. Бог Ашшур посылает тебе серьезное предостережение: "Ты любишь деньги. Ты ненавидишь жизнь"".
Тетрархия
В конце концов эта ассирийская жена получила желаемое. После трех или четырех поколений лихорадочное наживание денег впервые "споткнулось", а затем совсем прекратилось, а с этим и закончилась переписка между Ашшуром и Анатолией. Причины, как обычно, неясны. Возможно, были обнаружены локальные источники металлических руд или ассирийские и вавилонские ткани вышли из моды. Наверняка мы знаем лишь то, что наше окно в древнеассирийский мир закрылось.
Вероятнее всего, виной стали крупные политические перемены, наступившие в регионе ближе к началу 2-го тысячелетия до н. э. В Северной Месопотамии аморейский военачальник Шамши-Адад, которого долго потом помнили как основоположника Ассирийского государства, с помощью своих сыновей взял под свой контроль всю страну. Всего через несколько поколений после этого большая часть его владений была потеряна, а его род угас. О последовавшей за этим неразберихе, во время которой торговая деятельность Карум-Канеша подошла к концу, лаконично сказано в Списке ассирийских правителей, составленном несколько веков спустя: "Ашшур-Дугул, неизвестно, чей сын, который не имел права на трон, правил шесть лет. Во времена Ашшур-Дугула, сына непонятно кого, следующие шестеро неизвестно чьих сыновей правили каждый менее года: Ашшур-апла-иди, Насир-Суен, Суен-Намир, Ипки-Иштар, Адад-Салулу и Адаси".