Несмотря на это, Шнивинд стал выбирать якоря. В 6.00 вечера "Тирпиц" и сопровождавшие его суда вышли из Вест-фьорда в море.
После того как английский самолет обнаружил опустевшую стоянку "Тирпица" в Тронхейме, телетайпы немецких морских штабов заработали в полную силу и начали забрасывать друг друга взволнованными сообщениями. Немцы понимали, что союзники, приняв во внимание выход "Тирпица" в море, могут внести изменения в планы проводки конвоя и расположение сил прикрытия.
Примерно в то же время, когда "Тирпиц" выходил из Вест-фьорда, генерал-адмирал Карлс отослал пространные радиограммы Шмундту, Кумметцу, Морскому штабу, штабу 5-й воздушной армии и адмиралу Шнивинду.
Положение вещей на 6.00 вечера.
1. Силы дальнего прикрытия в последний раз были обнаружены в 4.30 вечера. Вероятно, речь идет об одной авианосной группе, но существование второй тоже нельзя пока сбрасывать со счетов. Обнаруженная авианосная группа, по-видимому, движется в восточном направлении.
2. Линейные группы имеют своей первой задачей соединиться в Альтен-фьорде. Дальнейшие инструкции последуют позже.
3. PQ-17 обнаружен субмариной в пункте АВ.3740 (на западе от острова Медвежий) в 3.25 дня. Отмечено появление "Спитфайра" над Аас-фьордом (Тронхейм) в 2.20 дня; это может сказаться на передвижениях противника.
4. "Лютцов", "Ридель", "Галстер" и "Лоди" принимать участие в операции не будут.
Морская группа "Норд". Совершенно секретно.
Двумя часами позже Карлс радировал командующему надводным флотом: "Переходите в Альтен-фьорд. Маршрут на ваш выбор. Решение командования относительно начала наступления получите позже. Сообщите о намерениях".
"Тирпиц", однако, дожидаться приказов из Киля не стал. В то время, когда на борт пришла первая радиограмма от Карлса, линкор уже двигался в сторону конвоя. Вторая радиограмма была отослана, когда самолет с "Тирпица" снова приземлился в Нарвике. Шмундт с все возрастающим изумлением слушал доклад пилота относительно того, что Шнивинд в 6.00 вечера по собственной инициативе вывел "Тирпиц" и сопровождавшие его корабли из Вест-фьорда в море. Впрочем, после получения приказа генерал-адмирала Карлса первая линейная группа изменила курс и направилась к мысу Нордкап.
В субботу 4 июля к десяти часам утра весь немецкий линейный флот стоял в Альтен-фьорде, дожидаясь приказа из Киля о начале атаки.
Вечером 3 июля Гамильтон решил, что во исполнение плана Адмиралтейства крейсерским силам будет нелишне еще раз показаться немцам. По этой причине он в 9.00 вечера изменил курс и пошел на юго-восток, чтобы сблизиться с конвоем на дистанцию в двадцать миль. В 10.15 вечера Гамильтон увидел над горизонтом поднятые конвоем аэростаты воздушного заграждения. Примерно в это же время его крейсера были замечены следовавшими за конвоем двумя самолетами-разведчиками типа "Блом & Фосс". В этот момент конвой начал огибать остров Медвежий, находясь от него всего в 30 милях к северу. Хотя Гамильтон злился на Бруми за то, что тот не так круто пошел к северу, как ему того хотелось, полученная им из Уайтхолла радиограмма несколько улучшила его настроение. Из Лондона сообщили, что немцы наконец заметили его крейсера. "Это чрезвычайно меня обрадовало", - позже радировал Гамильтон командующему флотом.
Достигнув своей цели, Гамильтон отвернул и пошел параллельно с конвоем в тридцати милях к северу; в это время он нарушил радиомолчание и проинформировал Адмиралтейство и командующего флотом о том, что за ним увязался немецкий разведчик. Потом он добавил, что намеревается провести конвой и пройти сам в 70 милях к северу от острова Медвежий.
В течение вечера и ночи "Стая ледяных дьяволов" адмирала Шмундта подтягивалась к конвою. Субмарины в который уже раз пытались выйти на дистанцию торпедного залпа, но клочковатый туман и гладкая, как зеркало, поверхность воды помешали им это сделать. "Трудно даже представить более неблагоприятные для действий субмарин погодные условия", - жаловался адмирал Шмундт. Командиры его подлодок хорошо видели тяжело груженные корабли конвоя, но выйти на них в атаку не могли. "Мы догадывались, что противник сконцентрировал в этих водах множество подводных лодок, - записал в ту ночь в своем дневнике второй офицер американского транспорта "Беллингхэм", - так как наши корабли то и дело содрогались от взрывов глубинных бомб, которые сбрасывали с эсминцев". За полчаса до полуночи катапульта крейсера "Лондон" вытолкнула в воздух гидросамолет "Валрус". По настоянию коммандера Бруми он должен был осуществлять поиск подводных лодок в тылу конвоя. Кроме того, экипаж "Валруса" должен был передать коммандеру Бруми инструкции Гамильтона - изменить курс с тем, чтобы путь конвоя пролегал на удалении четырехсот миль от прибрежного немецкого аэродрома Банак.
Гидросамолет "Валрус", медлительный, уродливый и неуклюжий с экипажем из трех офицеров военно-воздушных сил флота, имел меньшую скорость, нежели у разведывательных немецких гидропланов "Блом & Фосс-138", которые неотступно следовали за конвоем в количестве от двух до четырех, стараясь держаться вне зоны действия средств противовоздушной обороны. Это позволило гидросамолету "Валрус" без помех долететь до конвоя и отпугивать германские подлодки на расстоянии нескольких миль у него в тылy. Однако из-за молодецких наскоков гидросамолетов "Блом & Фосс", которые при малейшей возможности норовили выпустить в "Валрус" пулеметную очередь, у британского разведчика, вынужденного постоянно маневрировать, уклоняясь от сближения с неприятелем, раньше расчетного времени иссякло горючее, и его пилоты поняли, что до флагманского крейсера "Лондон" им не дотянуть. По этой причине им ничего не оставалось, как приводниться посреди походного ордера конвоя с тем, чтобы их самолет взял на буксир один из кораблей эскорта.
Так как на борту "Валруса" по-прежнему оставались две неиспользованные глубинные бомбы, приводниться с которыми не было никакой возможности, самолет сбросил их в воду при подлете к конвою. К несчастью, пилот забыл поставить бомбы на предохранитель, и они взорвались при соприкосновении с водной поверхностью. В этой связи моряки на кораблях конвоя приняли "Валрус" за вражеский самолет, и артиллеристы с корветов "Лотус" и "Лорд Мидлтон" открыли по нему огонь из зенитных автоматов "пом-пом", называвшихся так из-за характерных звуков, которые они издавали при стрельбе. Впрочем, "Валрус" приводнился без особых проблем, после чего с одного из тральщиков на него швырнули буксирный трос. Таким образом, гидросамолет должен был следовать за конвоем на буксире до тех пор, пока погодные условия не позволили бы ему вернуться на крейсер "Лондон".
Субмарины продолжали стягивать кольцо вокруг конвоя. Вскоре после полуночи Уайтхолл отослал Бруми радиограмму, в которой говорилось, что благодаря радиопеленгации удалось установить, что за конвоем следуют несколько немецких подводных лодок, которые регулярно сообщают своим о всех его передвижениях. Но сколько бы ни было лодок в непосредственной близости от конвоя, выходить в атаку они не могли, так как видимость оставалась отличной даже после полуночи. Немецкий морской штаб лаконично замечал, что подводные лодки до сих пор не могут похвастать ни единой победой. Когда адмирал Шмундт снова попробовал было запротестовать относительно изъятия у него двух субмарин для борьбы с тяжелыми кораблями противника, генерал-адмирал Карлс сухо заметил, что Шмундту хватит и восьми оставшихся. "Поскольку отсутствие потерь у противника наводит на мысль, что субмарины используются не для боевых действий против конвоя, но скорее для слежки за ним". Шмундту ничего не оставалось, как проглотить оскорбление и отправляться спать.
Этой ночью офицер связи с транспорта "Беллингхэм" настроил свою аппаратуру для приема речи лорда Хау-Хау, вещавшего с территории Германии. В этой связи на доске объявлений корабля появилась записка, где отмечалось, что Уильям Джойс (он же Хау-Хау) пообещал 4 июля устроить американским морякам "самый крупный в их жизни фейерверк". Матрос с транспорта "Карлтон", находясь в лагере для военнопленных в Германии, позже писал своей жене: "Я неожиданно подумал, что 4 июля - это День независимости Соединенных Штатов, и вспомнил, какие великолепные фейерверки у нас в Балтиморе устраивали по этому случаю. Мне до ужаса захотелось перенестись в Балтимор и хоть одним глазком на них глянуть. Впрочем, в скором времени мне довелось созерцать кое-что покруче. Как жаль все-таки, что человек не обладает даром предвидения!"
Вскоре после полуночи до штаба морской группы "Норд" наконец дошла информация о том, что в 10.30 вечера предыдущего дня один из немецких самолетов обнаружил в 35 милях северо-западнее острова Медвежий тяжелые корабли союзников, шедшие в непосредственной близости от конвоя PQ-17. Пилот разведчика ошибся и сообщил, что в состав замеченной им эскадры входят линкор, два тяжелых, два легких крейсера и три эсминца. Германский морской штаб отреагировал на это известие так:
"…вполне вероятно, что это силы непосредственного прикрытия конвоя, которые состоят из крейсеров и эсминцев; идентификация же одного из них в качестве линкора ошибочна".
"Линкор" и в самом деле был всего-навсего крейсером. Возможно, разведчики приняли за линкор флагманский корабль эскадры Гамильтона. После перестройки и модификации у "Лондона" тоже были две дымовые трубы - как у линкора "Дьюк оф Йорк", так что ошибка пилота была вполне объяснима. Впрочем, подозрения на счет присутствия в этих водах союзного линкора у немцев все же остались, а это самым неблагоприятным образом сказалось на планах Гамильтона и Адмиралтейства относительно заманивания немцев в ловушку. Генерал-адмирал Карлс сказал, что если в непосредственное прикрытие конвоя входят только крейсерские силы, тогда операция "Рыцарский удар" может развиваться, как и было задумано. Но если в этих водах и впрямь появился линкор, тогда выход "Тирпица" должен быть отложен - по крайней мере, до тех пор, пока линкор и, возможно, находящийся вместе с ним авианосец не будут локализованы и нейтрализованы.
Немцы понимали, что союзники или уже обнаружили переход их обеих линейных групп на передовые базы, или вот-вот это обнаружат. В этой связи было бы резонно предположить четыре варианта развития событий. Вот как представляли себе эти варианты немцы:
1. союзники могут вернуть конвой назад в Исландию;
или
2. передвинуть свой линейный флот так близко к конвою, что для нас будет слишком рискованно вводить в бой крупные надводные корабли;
или
3. если в их распоряжении и вправду две группы линкоров, то они могут придвинуть одну из них к конвою, а вторую дислоцировать на северо-востоке от Лофотенских островов для того, чтобы лишить наш линейный флот возможности маневра и атаковать его бортовыми самолетами с авианосцев;
или
4. линейные силы союзников будут продолжать оставаться вне досягаемости нашей авиации и возложат охрану конвоя на несколько легких крейсеров и эсминцев.
В первом случае немцам не удалось бы нанести неожиданный удар огромной силы по конвою; с другой стороны, конвой или вовсе не дошел бы до места назначения, или доставил бы свой груз только после длительной отсрочки. Во втором случае союзники должны были раскрыть свои силы и подставить их под атаки немецких субмарин и бомбардировщиков. В третьем случае преимущество союзников было бы настолько велико, что немцам и в голову бы не пришло рисковать своими надводными силами.
Только последний, четвертый вариант развития событий позволял немцам привести в действие свой план "Рыцарский удар". Кстати сказать, если бы немцы считали, что события будут развиваться по четвертому варианту, то это устроило бы английское Адмиралтейство как нельзя лучше, так как план Гамильтона и Адмиралтейства строился на том, что немцы будут действовать исходя именно из четвертого варианта.
Между тем ночь давно уже вступила в свои права. Это было самое темное время суток в Берлине, но на широте острова Медвежий после полуночи было светло, как днем. В Германском морском штабе не спали: ждали уточненных разведданных по обнаруженным кораблям. Что это - крейсера или же все-таки линкор и авианосец? "Если выяснится, что эта группа не намерена продолжать движение на восток, или то, что в ее составе только легкие крейсера, тогда наши тяжелые корабли могут выйти в море и атаковать конвой 4 или 5 июля". Между тем когда немецкие разведчики вылетели в указанный квадрат снова, они ничего там не обнаружили. Крейсерская эскадра снова отошла на север, так как Гамильтону было довольно того, что немцы его увидели. Между тем они так и не разрешили окончательно свои сомнения. В 2.20 ночи морская группа "Норд" издала приказ, в соответствии с которым субмаринам предлагалось сконцентрировать усилия на поиске "линкоров и авианосцев"; следование за конвоем и атака транспортов определялись как второстепенная по сравнению с первой задача. Трем подводным лодкам, у которых дизельное топливо подходило к концу, предлагалось немедленно вернуться на базы на дозаправку.
Примерно в это же время на конвое заметили, что число следовавших за ним самолетов все увеличивается. В 2.19 утра "Кеппел" сигнализировал всем судам эскорта: "вражеские самолеты накапливаются для атаки со стороны правого борта". Атака, впрочем, откладывалась - возможно, из-за тумана и низкой облачности, спустившейся до двухсот футов над уровнем моря. Ветра не было, и море отсвечивало гладкой, зеркальной поверхностью, рассекая которую двигались на северо-восток транспорты и корабли эскорта. Несмотря на густой туман, корабли конвоя шли в строгом походном порядке. Однажды вражеский самолет прорезал облачность и промчался над конвоем на высоте не более тридцати футов. Похоже, летчики были удивлены этой встречей не меньше, чем артиллеристы конвоя. Ни немцы, ни союзники к бою готовы не были. Те из зенитчиков, что успели навести на самолет зенитные автоматы и открыть огонь, не добились ни одного попадания; самолет же свою торпеду так и не сбросил. Однако на кораблях конвоя пробили боевую тревогу.
В течение двух часов моряки слышали у себя над головой гудение авиационных моторов. Потом, в 4.50 утра один из немецких самолетов - торпедоносец "Хейнкель-115" из "штаффеля" I./ 906 Берегового командования, отключив моторы, спланировал на конвой с расстояния полумили и спустился до высоты 30 футов над уровнем моря. Пилоты самолета различили сквозь пелену тумана темные силуэты трех или четырех крупных транспортов и прорвались к ним с правого фланга конвоя. "Мы не слышали, как приближался самолет, и увидели его лишь только после того, как он вывалился из облаков", - писал впоследствии офицер военно-морской охраны с американского транспорта типа Либерти "Сэмюэль Чейси". Его корабль оказался прямо на пути атакующего торпедоносца.
На борту американского транспорта "Карлтон", шедшего следом за "Сэмюэлем Чейси" в крайней справа колонне конвоя, при виде неожиданно вынырнувшего из тумана "хейнкеля" началась паника. Когда до колонны оставалось ничтожно малое расстояние, пилот самолета сбросил две торпеды, после чего включил моторы и резко ушел вверх, стремясь побыстрее оказаться вне зоны досягаемости зенитного огня. Торпеды устремились к головным кораблям колонны. Старший офицер "Карлтона" крикнул рулевому, чтобы тот переложил руль налево, и приказал механикам отработать "полный назад". Корабль содрогнулся от киля до клотика; под резко изменившими ход винтами вскипела вода. Торпеды прошли мимо носовой части корабля на расстоянии каких-нибудь десяти футов. Это видели собственными глазами сгрудившиеся на носу матросы. Торпеды, промчавшись между "Карлтоном" и "Сэмюэлем Чейси", устремились к следующей справа колонне каравана - колонне номер восемь. Начиненная взрывчаткой медно-желтая носовая часть одной из торпед хорошо просматривалась сквозь зеркальную поверхность моря.
На "Карлтоне" взвыли сирены, предупреждая об опасности корабли восьмой колонны, но было поздно. Торпеды двигались в направлении транспорта серии Либерти "Кристофер Ньюпорт" водоизмещением 7197 тонн, шедшего во главе колонны. Офицер военно-морской команды в этой критической ситуации не потерял голову, приказал повернуть орудия и расстрелять мчавшиеся на транспорт с правого борта торпеды. Но артиллеристы, состоявшие по преимуществу из моряков торгового флота, испугались, сорвались с места и побежали на левый борт. Только один зенитчик остался на своем посту и стал поливать торпеду огнем из зенитного пулемета. Однако пули рикошетировали от поверхности воды, и торпеда продолжала идти к цели. Она ударила в двигательный отсек. Взрыв разорвал обшивку и вывел из строя управление; из пробоины показались языки пламени и столб дыма… Через секунду все закончилось. Храбрый артиллерист лежал на палубе без сознания, в двигательном отсеке погибли или были тяжело ранены трое механиков; потерявший управление корабль стало сносить по диагонали наперерез седьмой и шестой колоннам конвоя. Один из транспортов едва успел отвернуть, счастливо избежав столкновения с "Ньюпортом". Описав циркуляцию, корабль оказался за пределами походного ордера конвоя и, остановившись, беспомощно закачался на волнах. Мимо проходили и терялись в молочной белизне тумана корабли каравана.
"Кристофер Ньюпорт", имевший в конвое кодовое обозначение "Пенуэй 81", радировал на "Кеппел": "Поражен авиационной торпедой". Коммандер Бруми приказал "Лимингтону", "Ледбери" и "Поппи" принять все возможные меры, чтобы оградить поврежденное судно от атак подводных лодок. Другие корабли эскорта замедлили ход, готовясь подать "Ньюпорту" руку помощи и, при необходимости, добить транспорт торпедами или артиллерийским огнем. При этом они сами подвергались немалой опасности - уж больно заманчивую цель для подводных лодок они в это время представляли.