* * *
Таким образом, единственный способ, с помощью которого возникли все соответствия, отмеченные Иллич-Свитычем в ностратических языках, на мой взгляд, только один – заимствования, которые отверг Иллич-Свитыч. Еще один его аргумент, что в современных языках заимствования на таком уровне не происходят, полагаю, также не состоятелен.
В современных языках заимствования происходят вовсю и именно на таком уровне. Надо только понимать, что это за уровень. Все заимствования, которые происходят сейчас и происходили ранее идут из языка, носители которого создают передовые технологии в какой-либо области. Соответственно и язык этих народов должен обслуживать создание этих технологий. Современные примеры всем хорошо известны. Вся современная компьютерная технология на всех языках использует англоязычные термины. Машиностроение – немецкие термины. Музыка – итальянские. И несмотря на то, что итальянцы уже не являются законодателями передовых технологий в компьютерной сфере музыкальная терминология не меняется на английские термины. Точно так же происходили заимствования и в то время, срез которого исследовал Иллич-Свитыч. Но, естественно, в то время язык не был таким развитым. Передовыми технологиями могла являться, например, лучшая координация охотников при охоте, для этого в языке появились обозначения элементарных действий, частей тела и местоимения, грамматические морфемы, позволяющие отличить предмет от действия. Лучшая координация была полезна не только при охоте, но и при стычках с чужаками. Чужаки, пораженные таким взаимодействием стали перенимать новые для себя обозначения. И как они вошли в их язык, так в нем и остались, не без искажения, конечно. Другие племена, столкнулись с уже перенявшими новшества и тоже их восп рин я ли, и тоже с искажением. Испорченный телефон – знаете такую игру. Потом в ходе дальнейшей эволюции новые слова стали испытывать и фонетические преобразования в соответствии с развитием каждого языка. Однако сходство сохранилось до наших дней и лингвисты его выявили.
Следующий пласт заимствований шел уже на другом уровне и вполне возможно из другого источника. А те, которые уже вошли в язык, еще раз повторю, так в нем и остались, они только эволюционировали. Почему в наше время не идут заимствования на том грамматическом уровне, о котором говорит Иллич-Свитыч, да потому, что уже нет языков, где бы этот уровень не был сформирован тем или иным образом, где-то в результате заимствования, где-то в результате собственной эволюции. Заимствования в языках всегда происходят на передовом крае развития. Уровень заимствований в современном мире – это уровень компьютерных технологий. Не исключено, что за этим последуют и грамматические изменения.
Таким образом, следующий пласт заимствований в позднем палеолите происходил и на другом уровне развития языка и охватывал большую территорию в полном соответствии с построениями Андреева – Иллич-Свитыча – Старостина, именно в такой последовательности.
И еще раз обращаю ваше внимание, все те концепции возникновения языка, которые мы обсуждаем, по времени относятся к позднему палеолиту.
* * *
Однако существует еще одна точка зрения на место возникновения моноязыка. До сих пор при критике этой гипотезы мы говорили о гипотезе возникновения моноязыка в Африке, до того, как наш вид Человек разумный начал свое расселение по миру. Другая гипотеза о возникновении моноязыка на этот раз говорит, что моноязык возник на севере и был предшественником праностратического языка.
И такой гипотезе наше построение развития от концепции Андреева, далее к концепции Иллич-Свитыча и далее к концепции Старостина никак не противоречит. Суть же наших исследований – проникнуть в самое начало, проникнуть от построений Андреева в еще большую древность к истокам возникновения индоевропейского протоязыка. То есть наши исследования никаким образом не смогут ни подтвердить, ни опровергнуть такую гипотезу, если считать, что индоевропейская ветка являлась наиболее древней во всей ностратической макросемье. Такая гипотеза может быть проверена исследованиями иного рода, вслед за концепцией Старостина еще большим расширением ареола, о чем он и сам говорит. Например, изучением стыков афроазиатской макросемьи и африканских языковых семей.
Но некоторые замечания относительно данной гипотезы мы сделать можем. Они касаются временных характеристик распространения северного моноязыка, если предположить справедливость данной гипотезы.
В данном случае северный моноязык возникает 40–36 тыс. лет назад. Около 15 тыс. лет назад согласно концепции Андреева в нем уже присутствуют три ветки. Старостин говорит о единстве ностратического, афразийского и сино-кавказского праязыка порядка 18–20 тыс. лет назад, а о выделении ностратического без афрозийского – 14 тыс. лет назад. Но у Старостина эволюция развернута в другую сторону, нежели у нас. Здесь нам важно, что между единством ностратических языков и следующим кругом единств он дает интервал в 4–6 тыс. лет. И в гипотезе возникновения северного моноязыка афрозийский праязык должен возникнуть позже ностратического и мы эту разницу должны учесть в другую сторону, т. е. афрозийская семья (макросемья?) в этом случае возникает около 10-8 тыс. лет назад. Следовательно, африканские семьи должны быть еще моложе – порядка 5–4 тыс. лет назад. Мне кажется, многие лингвисты не согласятся с таким выводом.
Таким образом, только гипотеза множества протоязыков, на мой взгляд, лучше всего объясняет существующее языковое разнообразие.
Но при идущем под всеми парами процессе глобализации вполне возможно, что в будущем у человечества будет именно моноязык. Это будет логичным завершением описанного нами процесса. И концепция Старостина все-таки превратится в реальность, только не в прошлом, а в будущем.
* * *
Как понять, в результате чего языки имеют сходство, в результате дивергенции, если они являются родственными языками, ведущими свою историю из общего центра, или в результате конвергенции, если они не связаны общем происхождением? Это, конечно, вопрос вопросов, но мне представляется, что если взять корневой язык любого центра возникновения протоязыка даже в современном его виде, то при известном аналитическом усилии мы сможем понять механизм его происхождения. Ведь именно этот вопрос, вопрос механизма происхождения, с моей точки зрения, представляет главный интерес, а не вопрос, возникли ли все языки Земли из одного языка. Заметим, что ни концепция моноязыка, ни концепция Андреева механизм происхождения языка нам не проясняет. А вот если мы этот механизм поймем, то и вопрос существования моноязыка будет решен.
Что такое корневой язык? Корневой язык в моем понимании – это тот язык, от которого происходило отделение остальных групп языков. Представления, что происходил распад некого протоязыка на различные ветви, мне представляется неверным. Происходил не распад, а отделение от корневого язы ка друг их языков. При этом сам корневой язык продолжал свое эволюционное развитие, а у вновь образованных языков можно наблюдать эволюционный излом. То есть они уже происходили не из животного состояния человека, как корневой язык, а из некого эволюционного состояния корневого языка на текущий момент и каких-то новых факторов, которые привели к появлению этой новой ветки.
Поскольку любой протоязык являлся функцией от двух переменных, а именно: физиологические возможности, включающие развитость мозга и фонетический (еще не речевой) аппарат, а также географическое местопребывания, – то наиболее вероятно, что этим самым первым меняющимся фактором, влияющим на дальнейшее развитие языка, являлось отделение некоторой группы и ее миграция в иные ландшафтные условия, притом что остальные носители корневого языка оставались на месте.
В дальнейшем на развитие языка начинают влиять новые переменные, такие как: появление и развитие письменности, переход письменности на другие носители, перемещение и копирование уже самой письменности. В наше время такой переменной, безусловно, является Интернет.
Однако и оставшиеся носители корневого языка также могли в дальнейшем целиком мигрировать или их язык мог подвергнуться влиянию другого языкового семейства и, следовательно, эволюция корневого языка также могла испытать излом. Поэтому определить корневой язык каждого центра возникновения не простая задача, но непременно существует либо он сам, либо его ближайший наследник.
Поэтому корневым языком следует считать тот язык, эволюция которого происходила при минимальных отклонениях начальных условий существовавших в момент его возникновения, а именно – при неизменности географического места обитания, стабильных климатических условиях и при отсутствии внешнего влияния иноземного языка. Только в таких идеальных условиях законы развития в информационном поле смогут проявиться в чистом виде. Искажение этих условий будет приводить к появлению искажений и помех в эволюции языка. Чем резче будут меняться начальные условия, тем более резкие изменения будут и в языке, и наоборот, чем изменения будут более плавными и постепенными, тем и искажения в эволюции языка будут менее выражены.
Поэтому такой метод хронологии, как глоттохронология, разработанный Моррисом Сводешем в середине прошлого века вызывает у меня большой скептицизм, как, впрочем, и все сравнительно-исторические методы.
* * *
Пора переходить к результирующей части.
Итак, три языковых семьи: уральская, алтайская, афрозийская. В чем они схожи и чем отличаются, за пределами лингвистических аспектов.
Сходство в том, что носители этих языков принадлежат двум расам; европеоидной и негроидной в афрозийской семье, европеоидной и монголоидной в уральской и алтайской.
Различия в том, что европеоидные носители евразийских языков совершили экспансию в Африку и там часть негроидов в результате воздействия привнесенной новой формы информационного поля тоже стали носителями афрозийских языков. Носители уральских и алтайских языков сами совершили экспансию в Европу и Малую Азию, в результате часть европеоидов были втянуты в эти языковые семьи проживая на своей территории. Мы говорим про время позднего палеолита – раннего неолита.
Вполне возможно, афрозийская семья имела общие корни с индоевропейской, но она отделилась очень давно, и после этого развитие этих семей шло в достаточной изоляции друг от друга. Сходные черты оказались размыты и лингвисты уже не так уверенно устанавливают родственные связи между этими семьями.
Уральские и алтайские языки, напротив, вряд ли могли иметь общие корни с индоевропейской семьей. Но их территориальное сближение, при движении народов позволило им приобрести общие черты в такой степени, что эти семьи стали считать родственными.
* * *
Таким образом, в этой книге мы затронули вопрос двух гипотез моногенеза.
Первая гипотеза моногенеза – моноцентрическая гипотеза была связана с вопросом о происхождении подвида (популяции) европеоидной расы и других рас возникших в позднем палеолите, т. е. являются ли все эти расы результатом эволюции подвидов сапиенсов в различных условиях. Главным образом подвида Гомо сапиенс сапиенс. Или все расы в большей мере являются результатом гибридизации различных подвидов сапиенсов (главным образом подвида Гомо сапиенс сапиенс) с местными подвидами гоминид.
Я склоняюсь к версии, что в данном случае гипотеза моногенеза более справедлива. Все основные расы действительно являются результатом эволюции подвида Гомо сапиенс сапиенс, представители которого мигрировали из Африки на другие континенты и оказались в других климатических и географических условиях. А влияние местных видов гоминид на формирование этих рас было незначительным и непринципиальным.
А вот в наше время, поскольку цивилизация сглаживает климатические различия и формирует практически единую среду обитания на разных континентах, образование новых рас: метисов, мулатов, самбо – идет именно путем гибридизации.
Вторая гипотеза моногенеза касается возникновения языка. Эта гипотеза полагает, что все языки в мире произошли от одного моноязыка. А вот эта гипотеза моногенеза мне представляется ошибочной.
В отличие от рас ведущих свою эволюцию от единого родового центра, языки такого единого центра, на мой взгляд, не имеют. Таких языковых центров на Земле было несколько.
А вот в настоящий период глобализации вся эволюция языков идет в направлении появления именно моноязыка.
* * *
Немного о терминологии. Как правило, о терминологии пишут в начале, но я напишу в конце.
Вы наверно заметили, что мы при характеристике языков постоянно употребляем приставки: моно-, прото-, пра-, ранне-, иногда перво-. Несомненно, следует пояснить, какая между ними разница, и в каких случаях мы употребляем ту, или иную приставку.
Начнем с приставки моно-.
Приставку моно– и вслед за этим термин "моноязык" мы употребляем при рассмотрении гипотезы о некогда существовавшем едином языке человечества.
Приставки прото-, перво-.
Синонимом термина "моноязык" являются названия "первоязык", или "протоязык", что значит первородный. Но эти термины мы используем при рассмотрении другой гипотезы – гипотезы возникновения множества независимых друг от друга корневых языков, которые мы и обозначаем как "первоязыки", или "протоязыки".
Приставка пра-.
Смысл приставки пра– предшествование, предок. Такой приставкой мы обозначаем язык, который предшествовал указанному языку. Например, праностратический язык предшествовал ностратическому. Но при этом праязык нельзя считать первородным, ему, в свою очередь, предшествовал еще какой-то и т. д.
Теперь следует отметить такой момент. Если мы говорим о гипотезе моноязыка, то чтобы указать на язык, который предшествовал индоевропейскому языку, мы должны сказать "индоевропейский праязык", или "праиндоевропейский язык".
А если мы рассуждаем в рамках гипотезы множества протоязыков, то если мы имеем в виду самый первый язык, из которого вышел индоевропейский, мы должны сказать "протоиндоевропейский язык", или "индоевропейский протоязык". В рамках гипотезы моноязыка такой термин не применим.
Приставка ранне-.
По смыслу близка приставке пра-. Применение приставки ранне-обусловлено следованию терминологии, используемой в обсуждаемой работе Андреева, чтобы не вносить путаницу. Толковать ее можно и как язык предшествующий указанному и как указанный язык на начальной стадии развития. В близком смысле можно применять приставку древне-, поскольку она тоже уже введена в обиход, для обозначения разных стадий развития языков.
Например, эволюция русского языка в этих терминах у нас будет звучать так:
– Протоиндоевропейский (гиперборейский) язык.
– Праславянский язык (после отделения всех других ветвей от протоиндоевропейского, но до распада славян на западных, южных и восточных).
– Древнерусский язык (после отделения западных и южных славян от восточных, другое название, применяемое в литературе – древнеславянский язык).
– Современный русский язык (после распада восточных славян).
* * *
Теперь, когда мы разобрались с гипотезами возникновения моноязыков (южная и северная гипотеза) и, на мой взгляд, высказали вполне обоснованные сомнения в справедливости этих гипотез, интересно рассмотреть вопрос возникновения индоевропейского протоязыка, если мы исповедуем гипотезу множества протоязыков.
Вы, наверное, уже поняли, что местом возникновения индоевропейского протоязыка я предлагаю берег бореального моря, которое существовало в позднем палеолите. Более точно, из анализа существующих фактов, предположительно отрезок берега на онежско-беломорском участке. Но в будущем вполне возможно будут найдены материальные свидетельства, более точно определяющие место рождения индоевропейского протоязыка.
Время возникновения, исходя из анализа онежских петроглифов – 40–36 тыс. лет назад.
Что дальше?
Хабаровск
2008–2014
Библиография
[1] Синеокий Д. А. Дорога в Гиперборею. СПб.: Изд-во Политехнического ун-та, 2008.
Синеокий Д. А. Ожившие следы Гипербореи. М.: Амрита-Русь, 2009.
Синеокий Д. А. Возвращение памяти. М.: Флинта, 2010.
Синеокий Д. А. Рай на краю земли. М.: Флинта: Наука, 2013.
[2] Данилевский И. Н. Древняя Русь глазами современников и потомков (IX–XII вв.): курс лекций: учеб. пособие для студентов вузов / Ин-т "Открытое о-во". М.: Аспект-Пресс, 1998.
http://www.lants.tellur.ru/history/danilevsky
[3] Демидов И. Н., Лаврова Н. Б., Лункка Ю. П. Стратиграфия и литология средне-и позднеплейстоценовых отложений юго-восточного Прионежья // Геодинамика, магматизм, седиментогенез и минерагения Северо-Запада России. Петрозаводск: Ин-т геологии КарНЦ РАН, 2007. C. 116–120.
Демидов И. Н. Деградация поздневалдайского оледенения в бассейне Онежского озера // Геология и полезные ископаемые Карелии. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2005. Вып. 8. C. 134–142.
Лаврова Н. Б. Развитие растительности бассейна Онежского озера в ходе деградации последнего оледенения // Геология и полезные ископаемые Карелии. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2005. Вып. 8. C. 143–148.
Шелехова Т. С., Васько О. В., Демидов И. Н. Палеоэкологические условия развития Северо-западного Прионежья в позднеледниковье и голоцене // Геология и полезные ископаемые Карелии. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2005. Вып. 8. C. 149–157.
Демидов И. Н. О максимальной стадии развития Онежского приледникового озера, изменениях его уровня и гляциоизостатическом поднятии побережий в позднеледниковье // Геология и полезные ископаемые Карелии. Петрозаводск: КарНЦ РАН, 2006. Вып. 9. C. 171–178.
[4] Мартынов А. И. Археология. 4-е изд. М.: Высшая школа, 2000.
Мартынов А. И. Археология СССР. М.: Просвещение, 1983.
[5] Laukhin S. A., Drozdov N. I. // Prehistory and Ancient History. 1991. Vol. 1. № 6. P. 175–186.
Астахов В. И., Мангеруд Я., Свенсен Ю. И. Тезисы докладов совещания "Главнейшие итоги в изучении четвертичного периода и основные направления исследований в XXI веке". СПб., 1998. С. 8–9.
Павел Павлов, Джон Индж Свендсен Mamontovaya Kurya: загадочный, почти 40 000-летний Палеолитический участок в российской Арктике // Nature. 6 September 2001. Vol. 413.
Питулько В. В. Доклады II Северного археологического конгресса. Ханты-Мансийск, 2006. С. 306–323.
Лаухин С. А. Самая северная в мире стоянка людей эпохи позднего палеолита // Природа. 2007. № 8. С. 86-87
Лаухин С. А., Фирсов А. М. Палеоклиматические и палеоландшафтные возможности заселения равнин и плоскогорий северной Азии к северу от южного горного пояса Сибири // Вестник археологии, антропологии и этнографии. 2010. № 1 (12). С. 216–225.
[6] Никонов А.А, Флейфель Л. Д. Мамонт и человек на путях в Северную Европу // Природа. 2011. № 12. С. 27–34.