Злаковые культуры не успевают вызревать. Резкие перепады температур в весенне-летний период становятся обычным явлением. Григорий Турский под 587 г. пишет: весной, когда виноградники уже зеленели, "наступил такой холод, что от мороза гибли даже ласточки, прилетевшие из чужих стран". В этот же период времени увеличивается количество засушливых лет, что напрямую сказывается на урожайности. На средних широтах западной европейской части гибнут те же виноградники, но уже не от холода, а от засухи. Средневековые писатели со скорбью сообщают о частых голодовках среди населения. Тот же Григорий Турский пишет, что в голодный год хлеб пекли из косточек винограда, цветков лесных орехов, питались травами, опухали и умирали. Бедные отдавались в рабство. Сокращается от недоедания и поголовье домашнего скота.
В Средиземноморском регионе увеличивается частота землетрясений. Об одном из таких землетрясений сообщает Иоанн Малала. В 552 (553) г. от землетрясения разрушена половина города Кизика. Пострадали города Тир, Сидон, Бейрут, Триполис, Библ. Землетрясения отмечаются по всей Палестине, Аравии, Месопотамии, Антиохии, Прибрежной Финикии и Ливанесии. "В городе Вотрисе откололась часть прилегающей к морю горы, называемой Литопросоп; она сползла в море и образовала гавань…"
Но главное испытание человечеству принесли болезни пандемического характера. Изменения климата и те же землетрясения создают в поверхностном слое земли степных и пустынных регионов с обитанием мелких грызунов условия для активизации возбудителя чумной палочки (Yersinia pestis) и инфицирования ими эктопаразитов. Бактерии чумной палочки размножаются в организме блох в переднем отделе пищеварительного канала, блокируя прохождение питания по желудочно-кишечному тракту насекомого. При кровососании кровь здорового животного возвращается обратно в ранку вместе с блокирующей сывороткой, которую насекомое срыгивает, чтобы освободиться от блока. Бактерии чумы от блохи к блохе не передаются. В дальнейшем заражение насекомых происходит уже от зараженных другой блохой животных. Время жизни зараженной блохи до одного года. Разносчиками заразы становятся полевые грызуны, крысы, домашние мыши. От блох бактерия чумы легко распространяется на клещей и вшей. Если скорость образования блока у блох может продолжаться от 10 до 45 дней, то развитие болезни у человека развивается значительно быстрее. От укуса насекомого бактерии начинают размножаться внутриклеточно с развитием островоспалительной реакции в лимфатических узлах в течение 2–6 дней, что ведет к их резкому увеличению. При этом возникает геморрагический некроз лимфатических узлов, позволяющий микробам прорываться в кровоток и внедряться во внутренние органы. Чаще всего в паху, реже под мышкой появляются опухоли округлой или вытянутой формы - бубоны, отчего такая форма чумы получила название бубонной. При поражении бубонной чумой смертность составляет 95 %. Более тяжелая форма чумы возникает при получении чумных палочек воздушно-капельным путем от человека к человеку. В этом случае болезнь развивается стремительно. Первые признаки проявляются уже через несколько часов. На фоне общей слабости появляется сильная головная боль, повышается температура, учащается пульс, становится невнятной речь и развивается психический невроз, западают глаза, начинается носовое кровотечение и рвота с примесью крови. Смертность при легочной чуме составляет 98–99 %. Жизнь больного отмеряется сутками. Выздоровление называется чудом.
Вспышка бубонной чумы на планете пришлась как раз на период аномального похолодания. В то время императором Византии был Юстиниан I Великий (527–565). В историческую науку пандемия войдет под названием Юстинианова чума. Наиболее ярко описал характер происходящих тогда событий Прокопий Кесарийский.
"Около этого времени, - пишет Прокопий Кесарийский, - распространилась моровая язва, из-за которой чуть было не погибла вся жизнь человеческая… Причину же этого бедствия невозможно ни выразить в словах, ни постигнуть умом, разве что отнести все это к воле Божьей. Ибо болезнь разразилась не в какой-то одной части земли, не среди каких-то отдельных людей, не в одно какое-то время года, на основании чего можно было бы найти подходящее объяснение ее причины, но она охватила всю землю, задела жизнь всех людей, притом что они резко отличались друг от друга; она не щадила ни пола, ни возраста… Одних она поразила летом, других зимой, третьих в иное время года". "Началась она у египтян, - пишет далее Прокопий Кесарийский, - что живут в Пелусии. Зародившись там, она распространилась в двух направлениях, с одной стороны на Александрию и остальные области Египта, с другой стороны - на соседних с Египтом жителей Палестины, а затем она охватила всю землю, продвигаясь всегда в определенном направлении и в надлежащие сроки. Казалось, она распространялась по точно установленным законам и в каждом месте держалась назначенное время. Свою пагубную силу она ни на ком не проявляла мимоходом, но распространялась повсюду до самых крайних пределов обитаемой земли, как будто боясь, как бы от нее не укрылся какой-нибудь дальний уголок. Ни острова, ни пещеры, ни горной вершины, если там обитали люди, она не оставила в покое. Если она и пропускала какую-либо страну, не коснувшись ее жителей или коснувшись их слегка, с течением времени она вновь возвращалась туда; тех жителей, которых она прежде жестоко поразила, она больше не трогала, однако уходила из этой страны не раньше, чем отдаст точную и определенную дань смерти, погубив столько, сколько она погубила в предшествующее время в соседних землях. Начинаясь всегда в приморских землях, эта болезнь проникала затем в самое сердце материка. На второй год после появления этой болезни она в середине весны дошла до Византия, где в ту пору мне довелось жить".
В Византии чума свирепствовала в течение четырех месяцев. Сначала никто ей не придал особого значения: число умерших не превышало обычного. Но в скором времени количество необъяснимых смертей резко увеличилось. Началась паника. Людям стало казаться, что город преследуют демоны. К кому они постучатся, того обязательно ждет смерть. Умерших хоронили по 5 тысяч, а потом по 10 тысяч и уже ежедневно. Трупы лежали на улицах, в домах, во дворцах. "Когда все прежде существовавшие могилы и гробницы оказались заполнены трупами, а могильщики, которые копали вокруг города во всех местах подряд и, как могли, хоронили там умерших, сами перемерли, то, не имея больше сил делать могилы для такого числа умирающих, хоронившие стали подниматься на башни городских стен, расположенных в Сиках. Подняв крыши башен, они в беспорядке бросали туда трупы, наваливая их как попало, и, наполнив башни, можно сказать, доверху этими мертвецами, вновь покрывали их крышами. Из-за этого по городу распространилось зловоние, еще сильнее заставившее страдать жителей, особенно если начинал дуть ветер; несший отсюда этот запах в город".
В это время были забыты все похоронные обряды и традиции: хоронили в одной могиле и богатых, и бедных, и рабов. Жители побережья покойников грузили на барки и отправляли подальше в море. Кто-то бежал из города, другие сидели по домам, боясь показаться на улице. Прекратилась всякая торговля. Все, кто зарабатывал своими руками, забросили свое ремесло. Начался голод. Страх перед чумой страшнее голода, но и от голода стали умирать.
Сообщения других современников повествуют о страшных болезнях не так откровенно, даже мимоходом. Возможно, это связано с пониманием самого исторического процесса, в котором главную роль играет монарх и все, что вокруг него происходит. Историческая хроника составлялась по аналогии с принципами жизнеописания святых отцов церкви. Возможно, упоминание о чуме вызывало животный страх. Но кое-какие сведения об эмоциональном всплеске во время эпидемии до нас все-таки доходят, может быть, не всегда точные хронологически, но всегда верные по сути.
Так, Григорий Турский под 525 г. сообщает, что, в то время как другие области истребляла чума, она не дошла до города Клермона. Но в 555 г. "…жители Клермона заперлись в стенах города и, изнуренные различными болезнями, в большом количестве умирали". Смертность во всей области была такая, что "невозможно сосчитать, какое множество людей там погибло". "И сама смерть была внезапной. А именно: когда появлялась рана наподобие змеи в паху или под мышкой, человек так отравлялся ядом, что он испускал дух на второй или третий день. Сила яда лишала человека сознания". Многие люди бежали от чумы в другие местности. Бежал и епископ Каутин. Он вернулся только тогда, когда казалось, что чума отступила. Но болезнь его все равно настигла, и он умер. Умерли его брат и пресвитер Катон. Он до последнего дня не покидал своего места и служил панихиды. В 671 г. чума, далее сообщает Григорий Турский, сильно обезлюдила города Лион, Бурж, Шалон и Дижон.
В те годы заболел король Хильперик со своими двумя сыновьями. Младший еще не был крещен. Королева Фредегонда, с мольбой обращаясь к королю, просит крестить сына и сжечь все налоговые книги. Прощение должно избавить детей от мук. Тогда король предает все налоговые книги огню и запрещает на будущее составлять налоговые списки. Позднее король Хильдеберт в 589 г. решает провести податную перепись населения, "чтобы взимать подати, какие платили во времена его отца". Но выясняется, что платить-то особо и некому: многие умерли и потому бедных и немощных людей от налогов освободили.
Под 588 г. Григорий Турский рассказывает, как эпидемия страшнейшей заразной болезни разразилась в Марселе. Паховую чуму завез в порт Марселя корабль из Испании с обычным товаром. Тотчас в одном доме умерло восемь человек, а потом чума вспыхнула, словно пламя. Вымерли практически все жители города из тех, кто не пожелал его покинуть. Через два месяца те, что рискнули вернуться, тоже умерли.
Павел Диакон сообщает: "…весьма суровый мор опустошил Равенну и местности, лежащие вокруг морского побережья. Также, в следующем (593 г.) году, великий мор произвел опустошения среди обитателей Вероны. Из его сочинения следует: чума возвращалась в Италию не один раз. Под 680 г.: летом суровый мор пришел в Рим и Тицин. Горожане бежали к горным хребтам. Городские улицы и рынки поросли травой и кустарником.
Чума - не единственная пандемическая болезнь во времена Юстиниана. Все средневековые авторы отмечают начало других массовых эпидемий еще до распространения чумы. Это эпидемия оспы или ее особого вида - черной оспы, от которой умирали в первую очередь дети. Это проказа, малярия, дизентерия, различные штаммы гриппа. Эпидемиологическая ситуация стала улучшаться только вместе с потеплением климата к середине VIII в. По самым оптимистическим прогнозам численность населения Европы в этот период сократилась вдвое.
Нет никаких письменных данных о проникновении Юстиниановой чумы в славянские земли. Но в то же время нельзя утверждать, что чума обошла Скифию стороной. О ее последствиях можно судить по ряду косвенных признаков. Прежде всего синхронное исчезновение племен археологических культур: Черняховской (с территории современной Румынии, Молдовы, Украины), пшеворской (с территории современной Польши), вельбарской (с земель Белоруссии и Прибалтики), дьяковской (с верхней Волги), Городецкой (с Оки и среднего Поволжья), пьяноборской (с нижней и средней Камы). К этому периоду времени относится зарождение новых традиций похоронного обряда. Входит в обычай кремация трупов. Чуму старались выжечь огнем. Сжигали зараженные болезнью жилища и предметы домашнего обихода. Как жалость, так и мародерство означали смерть.
О появлении каких-либо следов пребывания человеческих коллективов на огромной территории от Карпат до Волги по археологическим памятникам мы узнаем только спустя два столетия. По терминологии археологов в V в. здесь закончилась первобытная эпоха неолита. И только в конце VII - начале VIII в. появляются цивилизованные племена, которые "подвязываются" к летописной версии о расселении славян на Русской равнине, и откуда ни возьмись финноугорские племена, имеющие, возможно, кровнородственные связи с исчезнувшими в никуда археологическими культурами неолита.
Миграционные потоки Великого переселения народов найдут отражение в русских летописях. По Повести временных лет, в 898 г. "шли угры мимо Киева". Это упоминание о переходе угров (венгров) откуда-то с Камы в Паннонийскую низменность в самой Венгрии получит официальный термин - "обретение родины" и станет неким символом национальной гордости.
В современных изданиях виновниками несчастий, свалившихся на Европу, называют гуннов. Гунны нам преподносятся не иначе как в образе бича божьего. Якобы гуннами пугали людей за их отступление от веры. А само понятие "бич божий" в отношении гуннов вошло во времена Аттилы и сохранялось в народной памяти аж столетия спустя, вплоть до Исидора Севильского, который об этом и написал. Однако о чуме и иных пандемических болезнях Исидор Севильский не упоминал. Он о них мог и не знать или не представлять масштабов случившейся в центральной части Европы трагедии, ибо жил на юге Иберийского полуострова (на юге современной Испании), вдалеке от тех страшных событий.
Епископ Исидор Севильский (570–638) писал свою историю в энциклопедическом стиле, сжато пересказывая события прошлого по сочинениям своих предшественников. При этом прослеживается его маниакальная склонность скорее к описанию деталей убийств и смертей, чем самих событий. Сообщения о гуннах занимают немного места, а интересующее нас проклятие в адрес гуннов укладывается в несколько строк. Его сочинение на русском языке публиковалось дважды: в 1970 и 2000 гг., в переводе разных авторов. Соответственно, один и тот же перевод пункта 29 дается в разной интерпретации. В первом случае читаем: "Они (гунны) были гневом Господним. Так часто, как его возмущение вырастает против верующих, он наказывает их Гуннами, чтобы, очистившись в страданиях, верующие отвергли соблазны мира и его грехи и вошли в небесное королевство". Во втором: "Ибо были они (гунны) бичом Божьим, и как только проявлялось Его негодование в отношении верующих, Он наказывал через них, чтобы исцеленные от уныния (верующие) сами сдерживали себя от алчности мира и греха и достигли наследства царства небесного". Но Исидор Севильский не во всем оказался последователен. Практически те же самые слова он адресовал и готам в том же сочинении (ниже, под пунктом 68): "Все народы Европы боялись их (готов). Альпийские преграды расступились перед ними. Вандалы, широко известные своим варварством, бежали не столько в страхе перед самими Готами, сколько перед их славой. Аланы были истреблены силой Готов. Свевы, загнанные в труднодоступные районы Испании, ныне уничтожаются руками Готов: королевство, которое они держали в ленивой летаргии, ныне утеряно с позором. Чудо то, что они дожили до нынешнего дня, когда сдались без всякого сопротивления".
То есть получается - гуннами наказывались неверующие, а готами истреблялись народы Европы. Но это по Исидору. В современной литературе готы и гунны уже выступают в одном лице с ударением на последнем. Между тем понятие "гнев божий" или "бич божий" (в разных переводах) Исидор Севильский придумал не сам. Идея наказания, кары за отношение к вере витала, так сказать, в воздухе. О гневе божьем писали и его современники. В этом легко убедиться, перечитывая "Историю франков" Григория Турского (538 (539) - 593 (594)). Он умер, когда Исидор уже давно вышел из юношеского возраста. Разница между ними в том, что один жил во Франции, а другой - на юге Испании. Знал ли он о чуме в Риме, или эти проблемы его мало интересовали? Читал ли он сочинения Григория Турского или не читал, тоже сказать сложно. Но это уже, как сегодня говорят, не его проблема, а проблема тех, кто пишет на тему гуннов и всей средневековой истории в целом.
Так вот, Григорий Турский рассказывает, что, когда на пятнадцатом году правления короля Хильдеберта (590 г.) заболел паховой чумой папа Пелагин, он умер сразу и за ним скончалось много людей. Особой популярностью тогда в народе пользовался дьякон Григорий. Не было в Риме более его сведущего в грамматике и риторике. Он избегал высоких почестей и сторонился мирского тщеславия. Носил простое платье, был воздержан в пище и неутомим в молитвах. Это был тот случай, когда папу избирали народом. Император Маврикий не возражал. С проповедью к народу папа Григорий (Григорий I Великий, называемый в православной традиции
Григорий Двоеслов) обратился еще до официального посвящения в сан. Обстоятельства того требовали: в городе свирепствовала чума.
"Подобает нам, - сказал тогда своим прихожанам папа Григорий, - возлюбленные братья, трепетать пред ударами бича божия, коих и прежде мы должны были страшиться и ожидать, и кои мы испытываем ныне. Пусть скорбь откроет нам двери к покаянию, и пусть кара, которая нас постигла, смягчит жестокость сердец наших; как предсказано пророком: "Меч доходит до души". Смотрите, ведь весь народ поражен мечом гнева божьего, и внезапная смерть похищает одного за другим… И ведь смерть не похищает лишь некоторых из жителей, но косит разом многих. Дома остаются пустыми, родители взирают на погребение чад своих - наследники умирают раньше их. Пусть же каждый из нас ищет прибежище в покаянном плаче, пока до смертного часа ему дано еще время рыдать. Воскресим же пред умственным взором все то, что мы совершили в заблуждении, и покараем себя слезами за все, что мы содеяли недостойного. Предстанем пред ликом его, исповедуясь, и как побуждает нас пророк: "Вознесем сердца наши и руки к Богу". Ибо вознести к богу сердца наши и руки означает - достойно подкрепить усердную молитву нашу свершением добрых дел… Так обратимся же к Богу с неотступным плачем пред мечом, грозящим столь страшной карой. Именно такая настойчивость, что досаждает людям, праведному судии угодна. Ибо благой и милосердный Бог хочет, чтобы мы своими молитвами добивались у него прощения, гневаться же на нас, как мы того заслуживаем, ему не угодно".
Как видим, слова "бич божий" и "меч гнева божьего" принадлежат папе Григорию Двоеслову и относятся они не к гуннам, а к чуме, которая унесла в могилу столько населения, что мы даже приблизительно не можем себе представить. Таким образом, гунны - "бич божий", якобы столкнувшие народы Европы с насиженных мест и вызвавшие неисчислимые бедствия, и Великое переселение народов не более чем миф, порожденный недобросовестным и выборочным толкованием древних сочинителей.
Именно распространение пандемических болезней привело к значительному уменьшению численности населения, свертыванию производственной деятельности: мелкого ремесленного производства, горнодобывающей отрасли; прекращению строительства городов, портов; сокращению торгового оборота и натурализации хозяйства; появлению огромных незаселенных пространств, наконец, замиранию творческих свершений в архитектуре, искусстве, литературе. Европейская цивилизация втянулась в очередную Великую депрессию. Тогда же начались духовные поиски Спасителя, что являлось зеркальным отражением тех общественно-экономических процессов.