5. Восстановление исторической памяти. У любого государства должны быть свои легенды о первых правителях своего народа, их подвигах, каких-то чертах характера. У государства, претендующего на особую великую роль, тем более. Эти легенды должны соотноситься с историей дальней - мифологией о сотворении мира, и с историей ближней - с реально существующими историческими личностями. В Московской Руси как никогда возникает потребность идеологического обоснования возрождения Руси. Чувство страха и ненависти к угнетателям в народе должно смениться чувством национальной гордости, патриотическим подъемом. Такая идея выражается простой формулой. Русь угнетали, Русь платила дань. Но Русь поднялась с колен, возродилась, словно феникс из пепла, расправила свои богатырские плечи и покорила бывших своих угнетателей, сама стала дань собирать. Именно эта мысль читается на первых листах летописи.
Решение последней задачи оказалось самым сложным делом. В летописи обнаружилась запись о призвании варягов. Отношение к варягам, к Рюрику, к варяжской теме в целом становится камнем преткновения в идеологии новой Руси. Их принимают, и их отвергают. Их оценивают, и их критикуют. Одним словом, под них пришлось подстраиваться. Историки XIX в., да, иногда, и современные, зачастую ссылаются на летописи, составленные в XIV–XV вв. как на правдивые свидетельства, повествующие об эпохе рюриковской поры. Но могут ли они быть правдоподобными на самом деле? По сути, Рюрик для идеологов новой Московской Руси оказался тем же открытием, что и для приверженцев европейских ценностей двумя-тремя столетиями спустя. Разница лишь в том, что первые хотели от него избавиться, а вторые пытались сделать из него культ. О том, как Рюрик воспринимался, оценивался, какая роль отводилась лично Рюрику и варягам в целом в тогдашней Московской Руси на фоне новых исторических веяний, мы и будем говорить далее.
Глава 1
"Великая замятия" чумного периода
В середине XIV в. Россия переживала последствия тех же потрясений, что и народы Азии и Ближнего Востока, Северной Африки и Западной Европы. Чума спустя восемьсот лет вернулась, чтобы вновь проредить население. Установить точное количество людских потерь от той чумы и от сопутствующих ей болезней невозможно. Мнения разнятся в цифрах абсолютных и в процентах. Говорят о 20, 40, 60 миллионах умерших или от одной до двух третей от всех живущих. Больше всего ученых сходятся на усредненных цифрах в 40–50 %. Как результат начинается очередное Великое переселение народов. Приходят в запустение многие города и местности. Зато осваиваются новые земли, возникают селения в труднодоступных районах. Распадаются одни империи, и возникают новые, приходят в упадок горнодобывающие отрасли со старыми методами добычи, чтобы пережить новый технологический скачок.
Исторические хроники доносят до нас сведения, будто с полей военных действий, о людских смертях и необычных явлениях природы. По частоте упоминаний о землетрясениях и наводнениях можно судить, насколько ускоряется процесс климатических колебаний на фоне общего понижения температуры. В тех же хрониках пишется о выпадении осадков с лягушками и небесных знамениях с необъяснимыми кровавыми очертаниями. Отмечается странное поведение насекомых, птиц, грызунов. Полчища саранчи, например, долетают до северных районов, где их никогда не было. Крысы в городах перемещаются стаями, не боясь людей, готовые наброситься в любой момент. Чаще пишется о засушливых годах и сменяющих их годах с чрезмерно обильными осадками. О неурожайных годах, голоде, падеже скота записи встречаются чаще в западных источниках. Там не стесняются писать о страшных голодных зимах. В русских летописях сообщения о голоде упоминаются реже, о чуме только в редких случаях, чтобы не навлечь новой беды. По ним трудно представить истинные масштабы трагедии, но кое-какие подробности этих последствий восстанавливаются по косвенным свидетельствам.
Чума возникла в пустынных районах Монголии и Северного Китая. В одно лето по торговым путям империи Чингисидов чума распространяется на запад. В материалах Золотой Орды встречается пространная запись, датированная 31 октября 1335 г., где говорится о смерти молодого хана Таляша от болезни и о походе султана Абу-Саида с эмирами и войсками в область Арран. По дороге "…вследствие болезнетворного климата у большей части войска здоровье расстроилось. Царю через несколько дней там приключилась болезнь, и благословенное здоровье уклонилось от благополучия…". Этим воспользовался царь Узбек и с огромными полчищами дошел до Куры. Население, ниоткуда не видя спасения, решило погибнуть. Отчего и как население добровольно погибло - от страха перед наступающей армией царя Узбека или все-таки от чумы - сказать сложно. Не знаем мы, что стало с армией самого царя Узбека: какие-либо сообщения персидских авторов прерываются на 42 года.
Но по другим данным общую картину потрясения Орды чумой мы можем представить.
С 1312 г. государственной религией в Орде становится ислам. Во всех 150 городах, обнаруженных археологами по Большому караванному пути, отмечаются следы от построек мечетей, медресе, дворцов эмиров и их знати на европейский манер. Эти города служили и местом торговли, и перевалочными базами и использовались как постоянные зимние становища. Здесь же оседает определенное количество сокровищ от сбора различных податей и таможенных сборов. По найденным артефактам отмечается расцвет золотоордынской культуры. Особенно впечатляют фрагменты глазурной росписи на керамике, мозаике изразцового декора дворцов. Но те же селения, практически все и в одно время, неожиданно приходят в запустение и разрушаются. Столица Золотой Орды Сарай отстраивается уже на новом месте и получает название - Новый Сарай. Некоторые исследователи попытались проследить генеалогическую линию правителей Золотой Орды. Получилось, в период с 1342 по 1442 г., то есть за сто лет, сменилось 42 хана. Если учесть, что первый из них Джалал уд-Дин Махмуд Джанибек-хан правил 15 лет, то остальные сменялись в среднем каждые два года. Причиной тому могла быть не только усобица, кровавая резня между родственниками за ханский престол, но и периодически повторяющаяся эпидемия чумы, других попутных массовых болезней. И с этой точки зрения военные столкновения между феодалами, повествованием о которых наполнены русские летописи и сочинения авторов о Золотой Орде, являются лишь следствием глобальных природно-экологических и демографических катаклизмов.
Вслед за могущественной империей Золотой Орды завершается падение империи Византийской. Тогда же из конгломерата тюркских и арабских племен рождается новая народность турок-сельджуков. Несколько столетий они являлись лишь одним из многочисленных племен неопределенной этнической принадлежности, но объединенных на Востоке единой религией - исламом. С разгромом Константинополя в 1453 г. османы создают собственную империю, подчиняя балканские народы, в том числе сербов, болгар, греков. Начинаются притеснения христиан. Церкви перестраиваются под мечети. Для всего неарабского и нетюркского населения вводится особый налог, так называемая десятина детей или "подать душ". Это когда мальчиков 5–7 лет забирают из семей, определяя их в особые школы, где из них готовят преданных воинов - янычар. Новообращенные в ислам дети становились потом главными ударными силами в войсках конников османов. Это о них, русоволосых храбрых джигитах, будут складываться сказания. В них с болью в сердце читается о встречах сына с отцом на поле брани. О том, как один убивает другого и узнает по нательному амулету свою кровинушку.
Если на Ближнем Востоке с падением Византии усиливаются позиции ислама, то на Пиренейском полуострове наоборот: испанцы, португальцы освобождаются от господства арабов-мусульман и мусульмане отступают. Реконкиста приходится на правление Педро IV 1336–1387 гг. Одной из причин падения пятисотлетнего арабского господства на Пиренеях станет распространение чумы. Чума приходит в портовые города по всему периметру полуострова. Арабское население тогда группировалось в его юго-западной береговой части - Кордовский халифат. На всей остальной глубинной территории преобладали этнические формирования испанцев. Малозаселенными оставались внутренние области полуострова. Они-то и стали спасительным прибежищем бежавшему от черной смерти коренному населению. В ходе отвоевания некогда потерянной родной земли испанцы применяли методы насильственного обращения арабов и евреев в христиан, по сути те же, что и некогда арабы по отношению к ним. Это от испанских писателей мы узнаем о размахе священной римской инквизиции в борьбе за чистоту веры на Пиренейском полуострове. Это по их примеру во всей Европе заполыхают костры под ногами обвиняемых в колдовстве и умышленном распространении страшной "черной" заразы. Это по их примеру начнутся массовые расправы над евреями. Своего апогея по количеству жертв инквизиция достигнет к концу XV в.
В Европе чума придет в густо населенные местности и города. В условиях антисанитарии при отсутствии централизованной канализации, водоснабжения вспышки дизентерии, холеры являлись привычным явлением. От них болели долго и иногда вылечивались. Чума же поражала сразу, трупы чернели на глазах. Сами зараженные в течение нескольких дней болезни возбуждали своим нервным состоянием массовый психоз и ощущение обреченности. Тогда появляются картины, живописующие шабаш. На них в ярких красках рисуются толпы голых людей, бичующих себя плетьми, или толпы ряженых, которые беснуются на улицах и на площадях, пугая здравомыслящую публику безудержным массовым развратом и психозом. Так авторы пытались передать дыхание неотвратимой смерти. В жилища без признаков жизни никто не заходил. Их обходили стороной. Дома, в которые пришла зараза, запирали снаружи и поджигали. Но очистительный огонь не спасал. Спасало только бегство. Бросая больных близких, имущество, скот, здоровые и выжившие бежали в горы, леса, болота. Выражение "бежать, как от чумы" сохранилось до нас еще с тех времен. И действительно, спасались лишь те, кто бежал.
В перерывах вспышек пандемии чумы продолжаются локальные военные столкновения. Борьба за власть на пиру смерти не прекращалась. О них средневековые хронисты пишут больше. По их мнению, в толчее у трона и перераспределении графств и провинций делается история. Они как-то вскользь упоминают о голодных бунтах и каннибализме в человеческом обществе. А между тем голодные бунты против растерявшейся власти приобретают массовый характер. В этой классовой борьбе рождаются новые экономические отношения. Власть пробует иные формы эксплуатации, снижает бремя налогов. В условиях неспособности контролировать миграционные потоки ослабевает давление на крестьянское население.
Определенные требования предъявляет общество к религии, как единственному идеологическому институту, призванному успокаивать и приучать к терпению, не бояться смерти и верить в спасение. От нее ждут объяснения причин напастей на род человеческий. Религия, предложившая в качестве спасения веру в единого Бога - Небесного Спасителя и веру в Небесное Царство, проложила себе дорогу в умах людей в VI в. Тогда христианство утверждало конституционно самое себя. Теперь же, в XIV в., от нее требовалось подтверждение своей доминирующей роли в умах людей. Но она оказалась бессильной в сражении с силами природы. Черный след чумы распространяется стремительно, и его остановить никакими молитвами не удается. На этом фоне в обществе возникают сомнения в правильности веры, появляются новые толкования евангелистских основ вероучения. Вместе с ними объявляются новые колдуны и волхователи, экстрасенсы и гадатели, новые мошеннические схемы обмана обывателей - вечные спутники кризиса общественного сознания. Кара за грехи и слабоверие на волне всеобщего страха казалась естественной и доступной для понимания причиной постоянных невзгод и болезней.
Идея искупления грехов становится главным поведенческим мотивом и практикой в деятельности церковных служителей. Добрые дела у римских католиков объявляются обязательным условием спасения. Под добрыми делами особо подразумевались пожертвования нуждающимся, нищим и проч., а также Римской церкви. Признанные церковные святые и высокие иерархи, по их собственному мнению, имели доступ к некой духовной сокровищнице (хранительнице) сверхдолжных заслуг и потому могли отпускать грехи за пожертвования продуктами, вещами и прочим или в заранее оговоренных денежных суммах. Грехи отпускались за деньги с подтверждением в виде грамот с печатями - индульгенций. Это явление приобретает неслыханные масштабы. Индульгенции продают на рынках вперемежку с овощами, так сказать в нагрузку, все, у кого хватает совести. Пожертвования становятся обязательным и специфическим способом налогообложения.
В народе зреет возмущение и недовольство. Возникают протестные выступления. Падает авторитет Римской церкви. Мартин Лютер, обращаясь с письмом к императору и христианскому дворянству немецкой нации в 1520 г., призывает отказаться от выплаты, превратившейся за сто лет в узаконенную обязательную подать, половины от суммы доходов в первые шесть месяцев службы каждого нового епископа. "Пора вообще немецким дворянам перестать давать деньги, - пишет Мартин Лютер, - чтобы не выглядеть непроходимыми дураками, для якобы борьбы с турками. В Риме для сбора денег снаряжают множество посланцев, придумывают много званий и должностей, но ни одного геллера от сборов податей или от продажи индульгенций на борьбу с турками не идет. Все ссыпается в бездонный мешок!" А между тем "… итальянские земли превратились едва ли не в пустыню: монастыри разрушены, епископства растранжирены, доходы прелата и всех церквей растаскиваются Римом, города пришли в упадок, страна и люди - на грани погибели, богослужение и проповедь - в полном забвении".
Состояние упадка городов и богослужебной деятельности, о которой говорил Мартин Лютер, свидетельствовало о глубочайшем кризисе, в каком пребывала вся европейская цивилизация в тот период. Римская католическая церковь тому пример: с 1378 г. по середину XIV титул наместника божьего делят двое, а то и трое пап. Кроме письма к императору Мартин Лютер выступает с тезисами против индульгенций. Начинается раскол Латинской церкви на приверженцев сложившихся порядков и сторонников Мартина Лютера. Его обращение к христианскому дворянству получает отклик не столько у социально обеспеченных слоев населения, сколько в среде обнищавшего народа. Голодные бунты против сытых бюргеров и папских кардиналов, призыв к скромности и воздержанности получает свое оформление в новом направлении религиозной мысли - веры по Евангелию и отказа от признания авторитета римских пап, считающих себя выше ангелов небесных, по словам М. Лютера. Первыми на призыв Мартина Лютера откликнулись, конечно же, жители Саксонии. Они объявили себя сторонниками новой религии. И их понять можно. Именно с серебряных промыслов Саксонии уходили в Рим самые значительные суммы сборов. За ними последовали остальные немецкие земли, потом Скандинавия и Прибалтика. Из церквей станут выносить мощи святых, иконы, купели и все остальное, что напоминало бы о роскоши во внутреннем убранстве. Протестное выступление М. Лютера получает государственное признание на всем пространстве севернее Альп. Таким образом, в христианстве оформляется новое течение - протестантизм, получившее широкое распространение в восточных регионах Европы, кроме Московской Руси.
Но тот же кризис переживала и церковь Восточная - православная. С падением Константинополя в 1453 г. для христиан на землях бывшей Византийской империи наступают тяжелые времена. Многие церковные здания, большие по объему и своему назначению, перестраиваются под мечети. Первым такая участь постигла храм Святой Софии, затем патриарший храм Святых Апостолов, из-за чего патриарх Геннадий вынужден будет перенести свою резиденцию в храм Пресвятой Богородицы Всеблаженной в Константинополе. Но через несколько десятков лет и этот храм отойдет под мечеть. Имущество церквей турки тут же грабили и выносили все, местами даже выламывая из полов плиты с мозаикой. Признавая влияние православной церкви на славянские народы и имея в виду собственную выгоду, турки в скором времени разрешат служение Константинопольской патриархии, но лишат многих привилегий. Церкви обложат большими налогами, отберут все земельные владенния, а за саму возможность предоставления высших сановных должностей претендентов обяжут вносить дорогие подарки. По этому поводу устраивалось публично нечто похожее на конкурс за звание почетного духовного представителя.
В то же время ведется активная политика по исламизации населения на захваченных землях бывшей Византийской империи. Православные церкви и монастыри малочисленных балканских народов, крайне разнообразных по этническому составу, генетически перемешанных тюркских, славянских, арабских, латинских племенных образований, дистанцирующихся друг от друга языковыми и обрядовыми обычаями и традициями, сохраняя таким образом культурную самобытность, оказались разобщенными и ослабленными.
Испытывая давление латинских католиков, не прекращавших своих намерений подмять под себя остатки православных епископатов по так называемой унии, с одной стороны, православные религиозные институты на Балканах и Ближнем Востоке оказались под угрозой исчезновения от колонизаторской политики турецких османов - с другой. Продолжали выживать лишь отдельные монастыри, да и то благодаря пожертвованиям. Единственным местом, где православие сохранялось в качестве государственной религии, оставалась Московская Русь.
Чума на Русь пришла в 1351 или 1352 г. и повторялась еще дважды: в 1389–1390 и 1420 гг., говорится в Новгородской летописи. Более определенно о течении болезни записано под 1390 г.: "…знамение на людех: при смерти явится железа; пребыв три дни, умре".