В Афганистане демоническая фигура неуловимого террориста, за которого наказали всю страну – Бен Ладен. На какое-то время такой же полувиртуальный герой появился и у Ирака – Саддам Хусейн. Возникает вопрос: кому эти люди были нужны больше – народам, которых наказывают, или тем, кому нужно оправдать войну? Вспомним, ведь оружие массового уничтожения в Ираке так и не нашли.
Воинствующая исламская оппозиция, особенно если костяк ее составляют моджахеды, прошедшие вербовку в Афганистане в 80-х, уже в начале 90-х представляет самую серьезную угрозу и для самих мусульманских государств. Во-первых, они тормозят модернизацию общества, борясь не столько с правящими режимами, сколько с любыми процессами обновления общества. Во-вторых, своей террористической деятельностью в других государствах они вызывают ответный огонь на свою страну, что произошло сейчас с Афганистаном, и не факт, что не произойдет с Саудовской Аравией. Хотя пока союзнические отношения королевства и США сохраняются.
"Особенно востребованной оказывается модернизация в нефтедобывающих странах Персидского залива, в первую очередь, в Саудовской Аравии. Огромные – более 150 млрд долл. – ежегодные нефтяные прибыли арабских экспортеров в 70-х – начале 80-х годов (только С А в 1981 г. получила без малого 119 млрд долл.) не стали трамплином для реформирования общества, но, напротив, обернулись финансовой основой для консервации (более того, теперь мы можем добавить, что эти средства вкладывались в архаизацию на саудовский манер народов Северного Кавказа. – Авт.).
Однако обеспеченная нефтью архаика не может сохраняться бесконечно долго".
Вместе с тем эксперт Центра Карнеги подчеркивает, что неизбежные процессы модернизации – как Ответ на внутрицивилизационный Вызов – будут проходить в мусульманских странах непросто.
В своей монографии "Ваххабизм и духовенство в политической структуре саудовского общества" Загир Арухов выделил два таких важных конфронтационных момента, характерных для всех исламских государств, действующих в русле американской внешней политики:
а) "До недавнего времени огромные запасы и доходы от продажи нефти и нефтепродуктов были основой экономики Саудовской Аравии, гарантировали ей значительное влияние в региональной и глобальной политике, не говоря уже о том, что королевство имеет очень серьезное политическое и религиозное влияние в современном мире. Однако к настоящему времени совокупная задолженность Саудовской Аравии достигает более 200 млрд долларов. Правящему клану Саудитов предстоит решить сложную задачу – остаться у власти, улучшив экономическую ситуацию в стране за счет привлечения иностранного капитала, и одновременно не потерять доверие собственного населения и остального исламского мира";
б) "Американская внешняя политика в зоне Персидского залива в значительной степени предопределяется "национальными интересами", которые диктуют необходимость поддержки тех режимов, которые управляют огромными нефтяными ресурсами региона, что, в свою очередь, вынуждает оказывать на них постоянное влияние.
В настоящее время США располагают возможностью искусственно спровоцировать внутриполитический кризис практически почти в любом государстве с тем, чтобы создать условия для внешнего вмешательства.
"Существо теории, лежащей в основе политики Вашингтона, состоит в том, что США должны так "управлять" кризисом, чтобы в конечном итоге добиваться уступок от противника и сохранять собственные позиции. По мнению американских стратегов, кризис может не только включать чрезвычайно рискованные шаги, но и для него вообще характерен элемент опасности и неопределенности.
Еще в конце 80-х Вашингтон в различных районах земного шара начинает широко применять методы балансирования на грани войны. "Кризисная стратегия" рассматривается как специфический вид военной стратегии, как способ осуществления военной стратегии в условиях, когда война не объявлена. В американской военно-политической практике выделяются три модели "кризисного поведения": балансирование на грани войны, преднамеренное создание кризисов для оправдания уже задуманной агрессивной акции и демонстрация силы в качестве средства принудительного или психологического воздействия на противную сторону".
Страх перед подобной расправой со стороны США и есть на самом деле истинный смысл и мотивация современной блоковой политики. Иными словами: если США разрешают это формально суверенному государству, оно может бороться с "исламским" терроризмом.
Поскольку этот терроризм жизненно необходим США и существует в основном благодаря покровительству ЦРУ, то добивать его окончательно – нельзя. Если этому государству не удалось убедить США в своей абсолютной покорности, борьба с терроризмом будет названа "геноцидом малого народа" (Косово). На поддержание конфликта будут брошены дополнительные средства в долларах и агенты ЦРУ в костюмах "моджахедов", а власть и армия государства будут парализованы и деморализованы посредством активизации псевдоправозащитных организаций и СМИ. Если и это не поможет, последует прямая "гуманитарная" интервенция. Не правда ли узнаваемый сценарий: Чечня, Югославия, Ирак…
В своей книге "Военно-силовая политика США" еще в 1987 году П. Тимохин подробно останавливался на методах, которые используют США для осуществления планов мирового господства. Первая модель кризисного поведения получила название "птенец" от популярной игры. "Суть ее сводилась к тому, что два человека гонят навстречу друг другу автомобили на большой скорости. Первый, кто сворачивает в сторону, объявляется "птенцом" и проигрывает. Цель США, действующих в кризисе в соответствии с ситуацией "птенец", состоит в том, чтобы так воздействовать на противную сторону, чтобы она вынуждена была уступить".
В настоящее время эта модель проигрывается США в отношениях с государствами, объявленными изгоями – КНДР, Ираном, Ливией и Сирией. Ливии после заявления Муаммара Каддафи об отказе от ядерных программ и прочих политических уступок США не только дали "индульгенцию", но и объявили ее почти демократической страной.
Этот пример приводился недавно в информационно-аналитической телепрограмме канала НТВ "Постскриптум" Алексеем Пушковым как пример того, что "для США слова о демократии и свободе – это такая же разменная монета, и если на них можно купить нефть и газ, то в число "демократических государств" могут быть причислены и Ливия, и Казахстан, и даже Саудовская Аравия". А почему нет?
Вот что пишет по этому поводу корреспондент "Правды" Павел Богомолов: "Но вот парадокс: победителем Ирака берется Ливия – именно та страна, где один и тот же лидер правит вот уже более 30 лет подряд(!). И этой стране дается вдруг индульгенция… После ливийского эпизода единственной арабской страной, не желающей пожертвовать интересами своей национальной безопасности перед лицом региональной ядерной державы – Израиля, остается Сирия. Добавим: и шиитский Иран.
"Вторая модель – создание кризисов для оправдания уже задуманной агрессивной акции. Сценарий такого "поведения" всесторонне описан сотрудником университета Нью-Йорка Р. Лебовым в книге "Между войной и миром. Природа международного кризиса", вышедшей в 1981 году. Сначала осуществляется провокация, служащая основой для мобилизации общественного мнения. Затем правительство США якобы в ответ на действия противной стороны, а фактически на эту провокацию предъявляет противнику неприемлемые требования и стремится узаконить эти требования ссылкой на общепринятые международные принципы. Следующий шаг – публичное отрицание целей, реально преследуемых США в конфронтации. И, наконец, последняя акция – использование отклонения американских требований в качестве предлога для прямого использования вооруженных сил против избранной жертвы". Нетрудно заметить, что США очень точно следуют этим рекомендациям в отношениях с Ираном.
В современной политике, которую США называют начавшимся "конфликтом цивилизаций", мы имеем несколько ярких примеров применения США этих моделей управления кризисом. Наиболее яркие и свежие примеры как раз касаются двух мусульманских стран – это Афганистан и Ирак. В обоих случаях США действовали по второй модели. Но вспомним, что в случае с многоконфессиональной Югославией США вынуждены были комбинировать поэтапно обе модели, и лишь на последнем этапе, после похищения С.Милошевича, Югославия стала классическим "птенцом".
Применение этих моделей против как исламских, так и православно-христианских народов, когда явным инициатором конфликтов были сами США, говорит о том, что современная история по-прежнему делается сильными государствами против слабых, а целью этой политики является достижение единоличного мирового господства одного государства.
Остановимся подробнее на этих двух важных элементах внешней политики США, напрямую связанных с борьбой за контроль над мировыми энергоресурсами. Начнем с "инициирования вооруженных конфликтов низкой интенсивности". Используется любое подручное национальное или конфессиональное меньшинство и на основе сепаратистских идей создается и вооружается партизанское подполье; в странах, избранных как объекты экспансии, организуются экономические кризисы. Используется также метод одновременного навязывания разрушительных экономических реформ в сочетании с "помощью" международных кредитных организаций – МВФ, Всемирный Банк Развития и др. Через инициирование и поддержание конфликтов низкой интенсивности в ключевых регионах мира создаются поводы для прямого военного присутствия США. Если на пути продвижения встречается государство, не согласное с такой формой подчинения, – Югославия, Ирак и др., конфликт будет доведен до такой стадии, когда можно будет обвинить государство в "геноциде", "поддержке терроризма" или других грехах, после чего дело прессы – обосновать необходимость войны.
Как отмечал видный американский политолог Стенли Хофман, чтобы обосновать необходимость военного вмешательства, политическое руководство США прибегает к своему излюбленному приему: "рисует картину в черно-белом цвете, преувеличивая разногласия с противником и солидарность с друзьями". Если в первом случае речь шла о православной Югославии, а союзниками – "пятой колонной" США в ее разгроме выступили мусульмане и католики, в Афганистане предлогом стал международный терроризм и злополучный Бен Ладен.
В случае с Ираком обосновать формальный повод к войне так и не удалось, но война была необходима экономике США и президенту Буту-младшему, и она началась.
После военного разгрома в условиях поверженной экономики и полной долговой зависимости начинается этап Внешнего кризисного управления государством, для чего устанавливается марионеточный режим, позволяющий странам-победителям распоряжаться территорией и ресурсами государства по колониальной системе.
Почему из множества стран, которые ненавистны США, в качестве первоочередных целей они выбрали именно эти? Отчасти мы уже ответили на этот вопрос – это экономические и геостратегические интересы западных стран и, прежде всего, США, понимающих процесс глобализации исключительно в рамках своего мирового господства. Но есть и другие причины: особенности истории и исторической памяти населяющих эти страны народов, их культуры, но, прежде всего, состояние экономики и обороноспособность этих стран. Речь идет о тех особенностях, которые позволяют разведывательным сообществам Запада прийти к выводу о том, что именно эти государства достаточно ослаблены и деморализованы, чтобы стать легкой добычей.
Страны, на самом деле поддерживающие "исламский" терроризм, известны. Большинство из них, включая саму Америку, – западные. Настоящий рассадник терроризма развели у себя британцы, вольготно им в Польше, Чехии… Из мусульманских стран – это также союзники и сателлиты США: Саудовская Аравия, Турция и Пакистан. Все эти страны осознанно используют международный терроризм как инструмент внешней политики. Таким образом, мы можем говорить о том, что уже как минимум два десятилетия США и их союзники активно используют "исламский" терроризм и "исламский" политический экстремизм как инструменты собственной геополитической игры.
Едва ли кто-нибудь всерьез поспорит сейчас с тем очевидным фактом, что современный терроризм почти во всех его проявлениях давно из почти стихийного народного мстительства превратился, с одной стороны, в сложную, разветвленную транснациональную систему; с другой – стал одним из самых эффективных инструментов глобальной, внешней и внутренней политики государств и действующих внутри государств транснациональных финансово-экономических групп. Именно сложное переплетение интересов этого змеиного клубка делает почти нераскрываемыми современные теракты, включая 11 сентября в Америке. Расследования по ним во всем мире практически сводятся к назначению виновных или нахождению "стрелочников". Это связано с тем, что в мире почти не осталось "неконтролируемых" никем террористов. Так что назвать истинных заказчиков теракта равносильно объявлению войны другому государству, которое стоит за этой акцией, или гражданской войны, если заказ внутриполитический.
При более простом, двухполюсном устройстве мира проще было и определение принадлежности террористических организаций – они также имели левую или правую идеологию. Крушение двухполюсной системы мира привело к полной деидеологизации и соответственно к коммерциализации терроризма, по сути – это давно уже глобальный бизнес– проект, тесно связанный в том числе с наркотрафиком и торговлей людьми.
Ярким примером успешного бизнес-терроризма можно считать полувирутальную организацию Аль-Кайда и более известную организацию Хамас. Успешность Аль-Кайды прежде всего связана с ролью всемирного провокатора. Еще со времен Савинкова и Азефа известно, что эффективным способом борьбы с революционным или любым другим протестным движением может быть создание организации двойника-провокатора.
Провокатор совершает громкий теракт, по стране прокатывается волна репрессий, уничтожающая в зародыше любое сопротивление или даже инакомыслие, усиливается военно-полицейский режим. Так действует террористическая организация как инструмент внутренней политики в нестабильном государстве, где зреет социальный протест. Превентивные репрессии, спровоцированные терактом, позволяют не только подавить эти процессы, но и в случае, если их совершили какие-то элементы, опасные для государства, скажем, "международные террористы", мобилизовать население на патриотической волне.
Аль-Кайде удалось успешно глобализировать этот опыт провокационного терроризма. Конечно, просочившиеся в СМИ данные о самом Бен Ладене и его связях с ЦРУ могли бы показаться недостаточно убедительными, но факты говорят о том, что это действительно очень успешный агент-провокатор, имеющий связи в спецслужбах многих стран НАТО. Он вовремя появляется на экране всякий раз после совершения теракта в любом конце мира, если только там нужно оправдать превентивные военные удары США.
Например, теракты в Ираке – единственное косвенное оправдание американской агрессии против этой страны, ведь никакого оружия массового уничтожения там так и не нашли, но зато через несколько месяцев оккупации "нашли" Аль-Кайду. Теперь есть, что искать. Правда, при этом, как всегда, забыли о том, что основной базой Аль-Кайды остается Пакистан и во многом Саудовская Аравия – сателлиты США.
Совершенно очевидно, что, если миф об Аль-Кайде и Бен Ладене не будет окончательно разоблачен (а это сложно потому, что разоблачения, а их было уже достаточно, как бы игнорируются так называемым "цивилизованным миром"), их будут последовательно искать и находить во всех государствах, не угодных США. Причем в Югославии США активно выступали на стороне тех же террористов и бомбили ради них Сербию. В России предмет особой заботы для Запада опять же террористы, хотя роль их во внутренней политике далеко неоднозначна.
В целом же благодаря демонизации через СМИ и специальной финансовой подпитке Аль-Кайда и еще один американский провокационный миф – "теория столкновения цивилизаций" работают на усиление США и НАТО через распространение их военных баз по всему миру. Военные силы США и НАТО путем использования террористов-провокаторов и под лозунгом защиты западной цивилизации наносят превентивные военные удары по всему миру и фактически берут на себя функции мировой охранки.
Терроризм коммерциализировался и вышел на мировой рынок услуг. В ходе жесткой конкуренции выстояли только самые востребованные и самые продажные группы.
Одними из самых востребованных оказались связанные друг с другом ичкерийский и дагестанский "ваххабизм". В течение почти десяти лет они развивались параллельно, подпитывая и поддерживая друг друга. Основными политическими спонсорами этих чреватых перерастанием в региональный конфликт негативных процессов были почти в открытой форме главные сателлиты США в Каспийско-Черноморском регионе – Турция и Саудовская Аравия. Большую помощь террористам оказывали также некоторые бывшие союзные республики, считающие США и НАТО гарантами своей недавно обретенной независимости.
Фактически под их покровительством находились все националистические движения, ставившие сепаратистские цели как в Чечне, так и в других республиках Северного Кавказа. Одновременно при их поддержке шло создание, в противовес традиционному, нового псевдоисламского течения. Оба эти процесса, запущенные при солидарной информационной и финансовой поддержке всего западного и части мусульманского мира, были направлены на ослабление и, в конечном счете, разрушение России через дезинтеграцию ее мусульманских окраин.
Сейчас, оказавшись в прямой конфронтации с США, многие мусульманские страны сожалеют о том, что недооценили глобальных последствий ослабления России, вынужденной теперь в силу своей слабости и внутренней уязвимости лавировать между США, чтобы не быть обвиненной в "геноциде", как Югославия, и исламскими сателлитами США, чтобы не усугубить внутренний конфликт.