Америка прагматично, цинично и меркантильно подходит ко всем внешнеполитическим связям. И это притом что она строит глобальную империю, то есть американоцентричный мир. Всякий режим, называющий себя проамериканским, просто облегчает эту задачу в том или ином регионе или государстве. Назваться проамериканским режимом – значит сдаться заранее, без проблем, без реализации вообще какого-либо сценария. Назвать себя умеренным сторонником США – значит подвергнуть себя угрозе "бархатной" революции. Назвать себя слегка проамериканским – значит подвергнуть себя более жёсткому сценарию смены власти. А если ты представляешь собой антиамериканский режим, значит, к тебе неминуемо прилетят американские бомбардировщики. Критерии проамериканскости в данном случае лишь слегка облегчают участь того или иного режима, того или иного суверенного государства. И больше ничего. Америка движется строго по своей логике к переустройству мира. И на этом пути, сразу после Сирии, лежит Иран.
Трагедия государства Израиль: американский "штрафбат" на Ближнем Востоке
Единственное, чем можно успокоить иранские власти, так это тем, что американцы, запуская план глобального переустройства Ближнего Востока, очевидно, пожертвовали государством Израиль, представляющимся для Ирана одним из главных врагов. Как окружённая в тылу врага армия, Израиль будет долго и ожесточённо сопротивляться, отбиваясь по всем направлениям, но конечная участь его предопределена, потому как именно это государство является наиболее близкой, наиболее досягаемой целью для разгоряченного пространства арабского мира. Израиль здесь оказывается в незавидной ситуации, его безопасность стремительно снижается. Он уже потерял стабильность на границе с Египтом и на границе с Иорданией. Что же делать – приходится чем-то жертвовать, когда вершится история, когда реализуются глобальные планы, глобальные проекты такого масштаба, когда, по сути, затеяно глобальное переустройство мира.
Так почему же американцы собрались пустить в расход своего союзника, вынуждено отдав его на съедение взорванному арабскому Востоку? Дело в том, что некоторые группы исламистов время от времени выходят из-под американского контроля, самостоятельно выбирая цели своей агрессии. Плюс иранская антиизраильская направленность, которая толкает управляемые Ираном исламистские структуры против этого очевидного представителя внешней политики США. Израиль выступил в роли своего рода штрафного батальона, первым брошенного на передовые позиции противника. А это значит, что в случае острой необходимости, если ситуация действительно дойдёт до крайнего обострения, американцы пустят штрафбат в расход, забросав телами солдат ЦАХАЛ арабские доты. Ради реализации своего глобального плана, своей стратегии этой страной придётся пожертвовать. А что делать? Кому-то надо жертвовать собой ради истории. И сегодня уже никто не поставит на то, что Израиль отобьётся.
Израиль находится на острие событий, в шаговой доступности, и любой араб, который хочет продемонстрировать свою ненависть и неприязнь к светской американской модели социального устройства и вообще к американской политике, просто идёт в Израиль пешком и делает всё, что ему вздумается. И вряд ли Америка готова реализовывать апокалиптический сценарий для того, чтобы отбить Израиль у арабов, разгорячённых американскими действиями на Ближнем Востоке, осуществляемыми в стиле слона в посудной лавке.
Безусловно, некоторыми плодами арабской весны воспользуется Турция, что-то уже досталось Ирану и радикальной организации "Братья-мусульмане". Турция давно боролась с Египтом и Саудовской Аравией за лидерство в исламском мире, и теперь как минимум одним врагом у неё стало меньше. Иран также активно интриговал против Египта и Бахрейна, а сейчас интригует против Саудовской Аравии и Эмиратов. "Братья-мусульмане" пока действуют мягко, за спиной у либералов, но, победив в Египте, они постепенно продолжат движение к захвату власти и в других странах. Однако главным заказчиком и глобальным модератором, получающим итоговый бонус, всё равно остаются США.
Палестино-израильский конфликт и Россия: не в формате
Заявление Дмитрия Медведева о необходимости признания палестинского государства, прозвучавшее в начале 2011 года во время визита в Палестинскую автономию, – это во многом вынужденная мера. Связана она в первую очередь с пониманием того, что с Ближнего Востока идёт угроза, инициированная Западом и проявленная в волне "цветных" революций, которая движется в сторону Средней Азии и России. Нынешнее российское руководство поставлено в такие условия, что вынуждено каким-то образом отвечать на ближневосточный вызов. В противном случае Россия становится одним из следующих этапов реализации программы по переформатированию целого региона Евразийского континента, простирающегося от Северной Африки до Юга России. Сегодня уже нет сомнений в том, что Россия является одной из конечных целей этой американской инициативы. Ситуация простроена таким образом, чтобы волна "цветных" революций и дестабилизации докатилась до России. Американцы никуда не торопятся, последовательно и целеустремлённо двигаясь к своей цели. Не в 1991-м, так в 1993-м, не в 1996-м, так в 2008-м. А если не вышло в 2008-м, ничего, есть ещё 2012-й, 2018-й… В общем, есть ещё время… Не мягко, значит, жёстко, но удар неизбежен!
На сегодня Россия по факту не ангажирована ни одной из сторон палестино-израильского конфликта в силу своего слабого участия в этом процессе, поэтому по большому счёту России всё равно, как эта ситуация будет развиваться. Однако следует обратить внимание на то, что в нынешнем формате возможность разрешения палестино-израильского конфликта в принципе исключена. В формате национальных государств – в каком существует Израиль с момента своего основания и к которому стремятся палестинцы – этот конфликт решить невозможно. Скорее формат национальной государственности только усугубит этот конфликт в случае, если палестинское национальное государство всё же будет создано, что в очередной раз поддержал Медведев. Этот конфликт не имеет решения, его невозможно разрешить имеющимися средствами. В этой связи возникает подозрение, что таков изначальный замысел. В первую очередь со стороны США, которые с самого начала видели ситуацию именно такой: ни Израиль как государство, ни евреи как народ, ни палестинцы не имеют возможности стабилизировать ситуацию, так как ни одна из сторон не может усилиться таким образом, чтобы иметь значительный перевес. Это нужно для того, чтобы ни одна из этих сторон не могла играть решающую роль в регионе и разрешить ситуацию в свою пользу. Постоянно тлеющий конфликт, который мы наблюдаем в последние несколько десятилетий, и есть то состояние, которое предусмотрено американцами. Решить эту ситуацию невозможно, за исключением полного пересмотра формата сосуществования евреев и арабов в этом регионе, а для этого надо пересматривать подходы системно.
Теоретически Россия могла бы предложить какой-то альтернативный, иной вариант, но об этом сейчас нет речи: США доминируют в регионе, всё развивается по американским планам и представлениям, и в нынешнем своём виде и состоянии, при полном отсутствии какой-либо субъектности, Россия может оставаться лишь сторонним, нейтральным наблюдателем за происходящим, от которого ничего не зависит.
Роль России незавидна, потому что ей достаётся выгребать конюшни, которые совершенно не ею загажены, и участвовать в процессе в качестве некоего подсобного персонала. В процессе, который не ею инициирован и запланирован без её участия. Россия в ближневосточном урегулировании играла умиротворяющую роль во времена Советского Союза, который контролировал половину мира и у которого были свои геополитические интересы, своё стратегическое видение развития ситуации. При отсутствии этих основных компонентов роль России сейчас – это роль полотёра, который приходит: господа играют, наплевали – полотёр пришёл, протёр пол. Совершенно унизительная роль. В таком формате лучше вообще не участвовать в процессе, чем участвовать в роли мальчика на побегушках, который приходит и всех успокаивает после горячего, ожесточённого спора или игры в преферанс. В этой роли России пока лучше вообще не участвовать в ближневосточной ситуации, потому что у неё нет ни своего видения мира, ни своего видения развития региона, ни своих стратегических интересов в этом регионе. Мы можем только ходить и подтирать за американцами, чем Россия не должна заниматься.
Конечно, мы могли бы кардинальным образом раз и навсегда решить этот конфликт. Например, переселить всех евреев в Еврейскую автономную область. Всех подчистую. Это единственный вариант, который Россия может предложить сегодня, с учётом нашей слабой внешней политики – если все израильтяне согласятся переехать в Биробиджан, тогда конфликт будет исчерпан. Но это вариант настолько же невероятный, насколько невероятны все остальные варианты разрешения этой ситуации, предлагаемые сегодня.
Если же говорить серьёзно, то реальное решение этой ситуации возможно лишь в переходе от формата национальных государств к другой субъектности. Иными словами, решение лежит в области этносоциологии, традиции и сильной геополитики. Но это уже совершенно отдельная история. Подобный проект мог бы быть разработан, если бы у него был заказчик. В лице российской власти, разумеется. Но ей явно не до этого, поэтому и не о чем говорить…
Процесс глобального переустройства Евразии запущен
Вызваны ли протесты в арабских странах только внутренними противоречиями или же они были организованы извне? Кому выгодна "кровавая баня" на Ближнем Востоке – главной нефтегазовой кладовой планеты? У политологов на этот счёт так и не сложилось единого мнения. Проект "Великий Ближний Восток" был запущен по той причине, что там не приживаются американские ценности, демократия американского типа, модель гражданского общества в том виде, в каком её понимают американцы, что мы выяснили выше. Из-за этого огромное пространство данного региона было закрыто для американского влияния, для установления там американских моделей социального администрирования, их модели демократии. И соответственно, влияние США было ограниченно.
Американским стратегам необходимо в короткие сроки создать контекст для установления на пространстве Ближнего Востока американских ценностей, поэтому с момента старта реализации данной программы лидеры Евросоюза и США одного за другим призывали глав арабских государств "немедленно отказаться от власти", что в целом происходило довольно гладко. До тех пор, пока не заупрямился Муаммар Каддафи. Именно тогда лидеры западной коалиции начали вести прямые переговоры с ливийской оппозицией, окопавшейся в Бенгази, после чего президент Франции Николя Саркози пригрозил режиму Каддафи авиаударами. А ведь именно Саркози, который первым начал проклинать Каддафи, когда-то в первых же рядах ездил с ним обниматься. По-человечески он потерял уважение не только в арабском мире, но и в Европе, и даже в своей стране. Как политик он подписал себе смертный приговор.
Вслед за некоторыми европейскими странами незаконной власть Каддафи признала группа стран Персидского залива: Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия. Бросается в глаза, что все они находятся в орбите американского влияния. Между тем даже после всех этих санкций "неистовый полковник" сдаваться не собирался: его войскам даже удалось отвоевать у повстанцев часть захваченных ими городов, ожидалось и наступление на Бенгази.
Неспокойно стало и в других странах. В связи с чем, например, власти Саудовской Аравии выделили 36 миллиардов долларов "на повышение жизненного уровня" и запретили акции протеста, хотя демонстрации там продолжились. В Кувейте протестовали бедуины, не имеющие гражданства, для их разгона был применён слезоточивый газ. В Омане после беспорядков были проведены замены в правительстве, в Тунисе распущена партия свергнутого в январе 2011 года президента Бен Али. В Йемене президент Абдулла Салех, правивший 32 года, пообещал демонстрантам новую конституцию и политические реформы, о демократизации объявил и король Марокко Мохаммед VI.
Что лежит в основе технологии, которая должна за короткий срок превратить клановое, общинное устройство ближневосточных государств в "гражданское общество"? Для этого, как мы уже говорили, нужно привести эти страны в состояние хаоса, дестабилизировать их, перемешать общественные слои, разрушить традиционные связи, то есть перемолоть социальное устройство Ближнего Востока в гражданское атомизированное общество. В основе чего лежит теория управляемого хаоса, которую Стивен Манн более-менее подробно описал в своей статье "Теория хаоса и стратегическое мышление".
Традиционная модель сохранилась на Ближнем Востоке практически в первозданном виде. Например, в Ливии. Почему Каддафи и настаивал на том, что Ливия – не национальное государство, а Джамахирия, основанная на стратегическом единстве бедуинских кланов и религиозных общин. Однако, помимо прочего, реализация модели управляемого хаоса, та, которая должна перемешать арабское общество, интенсифицировала миграционные потоки в основном в Европу, которую захлестнула волна мигрантов из Магриба и арабского Ближнего Востока. Строго говоря, все эти государства нельзя определить как привычные европейцам национальные государства. Скорее это имитация национальных государств, но на самом деле – государства традиционного типа со значительным компонентом этноцентризма. Американским стратегам не так важно, какие силы придут к власти после свержения режимов. Главное, что эта волна движется дальше. Беспорядки начались в Нигерии, продолжаются в Сирии, с проблемами сталкиваются власти стран СНГ, в частности Казахстана с его волнениями в Жанаозене, и т. д.
Мы знаем из опыта реализации "цветных" революций, что если революция началась и нестабильность катализирована, то в этих условиях сменить один режим на другой становится довольно просто. Но при этом ни один из политических режимов, приходящих к власти, не может закрепиться в случае, если это не устраивает американцев. Для американских стратегов не так важно, какие лица придут к власти, главное, чтобы они соответствовали заданным параметрам. Если нет – их сразу меняют посредством такой же революции, и так до момента достижения требуемого результата. Например, в Киргизии после "тюльпановой" революции, свергнув Акаева, к власти привели Бакиева, потом Бакиева сменили на Отунбаеву, но и Отунбаеву быстро поменяли на Атамбаева, и в принципе дальше сменить и его – это уже не проблема, так как общество раскачано.
Исламизм – угроза для США?
Возникает вопрос: не получат ли американцы не более новую модель, а некую исламистскую вакханалию в указанных странах, которая вообще воспринимается американскими элитами в качестве некого вируса, а в худшем случае, в терминах упомянутого выше Ледина, как новое издание "фашизма"? Однако в этом вопросе следует разделять пропагандистскую шумиху и холодный расчёт. Если иметь в виду социальную дестабилизацию, которая возникает вследствие череды смен власти, то американским стратегам совершенно безразлично, что будет с обществом, что будет с людьми, с социальным устройством, с их обеспеченностью, стабильностью и с их жизнью вообще. Это их совершенно не волнует. Их даже по большому счёту не интересует, кто именно придёт к власти в этих странах, им это всё равно. Главное, чтобы в целом процессы проходили в заданном ключе и достаточно динамично.
Под вопросом находится и то, что исламизм действительно столь опасен для США, как они хотят это показать всему миру. Прагматичным американцам вполне успешно удаётся использовать его в своих интересах в качестве инструмента для провоцирования своих же "ответных" действий. Одно из главных преимуществ американской внешней политики – "игра двумя руками" – и со своей стороны, и со стороны противника. При этом надо различать ислам, представляющий собой древнюю сакральную традицию, и исламизм – являющий собой облегчённый вариант политизированного социального течения, созданного по мотивам исламской традиции. У исламизма есть формальный автор – Мухаммад ибн Абд-аль-Ваххаб, давший жизнь этой инструментальности, создавший версию политического ислама. Однако теневым заказчиком появления этого учения, стоявшим за процессом политизации ислама, являлись англичане, реализовавшие этот проект ещё в свою колониальную эпоху. Впоследствии вся эта "кухня", вместе с нюансами технологии её применения, была по наследству воспринята американцами. Политический ислам – это и есть тот фактор, который на социальном уровне атомизирует архаичное общество традиционного ислама, которое противопоставляется исламистским течениям: ваххабизму, салафизму, ихванству и другим околоисламским сектам. Известно, что ваххабизм на Северном Кавказе жёстко не приемлет традиционные исламские модели – суфизм или социальные модели, основанные на адате и традиции предков. Ваххабизм их отрицает, отвергает принцип почитания могил, родовые башни – всё то, на чём коренится исламская традиция народов Северного Кавказа.
Таким же образом ваххабистские разновидности исламизма на Ближнем Востоке подрывают именно те традиции или модели традиционного устройства, которые – вот же совпадение – как раз и являются главной целью американских стратегов и главным препятствием для реализации плана переформатирования "Великого Ближнего Востока". Именно исламистские секты самым радикальным образом отрицают всё традиционное и архаичное в исламе и наиболее жёстким образом борются с ним. Примеров тому масса – талибы в Афганистане, "Братья-мусульмане", пришедшие к власти в Египте, многочисленные исламистские секты по всему Ближнему Востоку. Именно исламизм является инструментарием, ускоряющим процессы разрушения исламской традиции изнутри, к чему, собственно, с использованием схожих методов, и стремятся американские стратеги.
Таким образом, большинство сетевых групп сложившегося на сегодня "исламистского интернационала", вольно или невольно, действуют синхронно с американцами, когда речь идёт о переустройстве как мира традиционного ислама, так и мира традиции в целом. Другое дело, что некоторые автономные сетевые исламистские группы при этом зачастую бросают вызов самим американцам, выходя из-под контроля и демонстрируя неповиновение, но это лишь побочные издержки, которые только придают достоверности заявлениям со стороны американских властей об угрозе ислама и усилиях, которые американское государство прилагает для борьбы с ней. Не случайно тот же Каддафи обвинял в происходящем в Ливии "Аль-Каиду", а авангардом сопротивления режиму Мубарака было движение "Братья-мусульмане". "Аль-Каида" же бросила вызов Башару Асаду, оказав вооружённое сопротивление.
"Аль-Каида" – это инструмент американской политики в исламском мире, американский молоток, это постпозитивистский миф. Её опасность относится к категориям веры, и если перестать верить в то, что "Аль-Каида" угрожает Америке, то в ту же минуту она становится никакой не антиамериканской, а напротив – проамериканской силой.