Так, при расчете потолка стратостата приходится считаться с изменением высоты, обусловливающим давление и плотность воздуха. Распределение давления воздуха по высоте можно узнать, исходя из закона Бойля – Мариотта, на основе формул, показывающих распределение давлений в поле силы тяжести (т. е. синтетически соотнеся общие законы распределения давлений в "жидкости", их спецификации для сил тяжести и закон Бойля – Мариотта); поскольку этот расчет делается на основе закона Бойля – Мариотта, он абстрагируется от изменения температуры воздуха с высотой. Поэтому результаты его имеют лишь грубо приближенный характер. Для того чтобы восстановить реальную картину явлений, нужно дополнительно учесть эффект изменения температуры, связанного с изменением высоты. При расчете практического потолка подъема воздушного шара должен быть дополнительно учтен и ряд других данных.
Для объяснения конкретных явлений закон Бойля – Мариотта и вообще всякий закон соотносится, "синтезируется" с другими законами, как это имеет место, например, в отношении закона Бойля – Мариотта и формул, определяющих распределение давления в поле тяжести при определении распределения давления воздуха по высоте (см. выше); в общую формулу закона для каждого частного случая подставляются специальные значения; полученные результаты модифицируют с учетом дополнительных данных и зависимостей, от которых этот закон абстрагируется, например, с учетом изменения температуры воздуха с изменением высоты, от которого абстрагируются при расчете изменения давления с высотой, исходя из закона Бойля – Мариотта.
Путем такого учета дополнительных обстоятельств, от которых абстрагируется закон, – с сохранением этого последнего в качестве основы, – наука идет при объяснении всех явлений, по отношению к которым может быть соблюдено основное условие значимости закона. Применительно к явлениям, для которых это основное условие действия закона не может быть соблюдено, вместо него должен выступить другой закон. Так обстоит, например, дело с законом Бойля – Мариотта, основанном на предположении, что изменение объема газа происходит при постоянной температуре, – в тех явлениях, где, как, например, в звуковых волнах, это условие не может быть соблюдено, вследствие того что нагревание и охлаждение газа, связанные с его сжатиями и разрежениями в звуковых волнах, не успевают выравниваться, принимая температуру окружающей среды. В отношении таких неизотермических (адиабатических) явлений, к которым не применим закон Бойля – Мариотта, выступает другая закономерность, выражаемая законом Пуассона. При малых изменениях давления, какие имеют место в звуковых волнах, вместо этого закона, относящегося к плотностям и давлениям, выступает другой, относящийся к изменениям плотностей и давлений. В этих условиях избыточное давление связано с избыточной плотностью отношением простой пропорциональности. Закон Бойля – Мариотта, который исходит из равенства температур при изменении давления, абстрагируясь от изменения температур при изменении давления, применим к изотермическим явлениям; для адиабатических явлений существует другой закон сжимаемости газов – закон Пуассона и производная от него формула при малых изменениях давления. Правомерность абстракции от изменения температуры зависит, таким образом, от природы изучаемых явлений. На данном частном случае отчетливо выявляется и роль абстракции в научном познании и зависимость научной абстракции от природы самих исследуемых явлений.
На вышеприведенных примерах отчетливо видно, как научное мышление решает задачу познания действительности. Они полностью подтверждают сформулированные выше положения.
Генеральная задача научного познания заключается в том, чтобы: а) отправляясь от чувственно, непосредственно данной картины действительности, абстрагируясь от сторонних, привходящих обстоятельств, затемняющих существенные свойства явлений, определить в понятиях природу изучаемых явлений и б) исходя из фиксированных в этих понятиях существенных свойств вещей, научно объяснить, как они проявляются на чувственно наблюдаемой поверхности явлений.
Исследование научного познания, в частности вышеприведенные примеры показывают, что эта познавательная задача разрешается мышлением посредством двух основных операций – анализа и синтеза . Положение, согласно которому анализ и синтез являются основными операциями мышления, так что мышление может быть охарактеризовано как аналитико-синтетическая деятельность, – необходимый вывод из исследования мышления как познания бытия. Характеристика мышления как аналитико-синтетической деятельности есть основная и вместе с тем самая общая его характеристика.
Исследование научного познания позволяет определить, в чем, собственно, заключается анализ и синтез на уровне отвлеченного мышления.
Анализ здесь заключается в расчленении перекрывающих друг друга зависимостей, которые перекрещиваются на непосредственно, чувственно наблюдаемой поверхности явлений, в абстракции от привходящих обстоятельств и выявлении собственных "внутренних" свойств явлений в их закономерных взаимосвязях. Анализ, характеризующий научное мышление, неотделим от абстракции. Это путь от нерасчлененной конкретности воспринимаемого к выделяемым в процессе анализа абстракциям, фиксируемым в понятиях. Такова основная форма анализа, присущая научному мышлению.
Синтез, осуществляемый научным мышлением, – это мыслительная операция или совокупность мыслительных операций, посредством которых совершается обратный переход от выделенных анализом абстрактных понятий и положений к мысленному восстановлению в новом, проанализированном виде и к объяснению непосредственно наблюдаемых явлений.
Синтез заключается: а) в соотнесении при объяснении одного и того же явления, взятого в его конкретности, двух или нескольких закономерностей, которые были выделены в чистом виде в результате аналитического расчленения соответствующих эмпирических зависимостей и аналитического исследования каждой из них в абстракции от другой; б) в соотнесении исходных закономерностей с новыми обстоятельствами, от которых для их открытия надо было сперва абстрагироваться, с тем чтобы путем введения их в более конкретные условия шаг за шагом переходить от общих закономерностей, взятых в "чистом", абстрактном виде, ко все более специальным формам их проявления. Такова основная форма синтеза, характерная для научного мышления. Так же как анализ не сводится к расчленению целого на части, так и синтез не состоит в простом соединении частей в целое. Эти виды анализа и синтеза, присущие элементарным формам чувственного познания, уступают место другим формам, осложненным соотношением абстрактного и конкретного.
Синтез, заключающийся в соотнесении абстрактных законов со все более специализированными условиями, позволяет теоретически выводить из одних закономерностей другие, а также теоретически обосновывать и доказывать эмпирически устанавливаемые зависимости. Теоретическое познание, теоретическая наука (механика, физика и т. д.) – результат углубленного анализа эмпирических данных и опирающегося на него синтеза.
Все положения, продемонстрированные нами на примере физики, выступают с особой отчетливостью по отношению к другой, далекой от физики области – к логике "Капитала" [ . К. Маркс с предельной выпуклостью выявил логическую структуру научного знания применительно к политической экономии. В "Замечаниях на книгу Адольфа Вагнера" он называл свой метод аналитическим; во введении к работе "К критике политической экономии" он охарактеризовал его как метод "восхождения от абстрактного к конкретному", т. е. синтетический.
"Научный анализ конкуренции, – писал Маркс, – становится возможным лишь после того, как познана внутренняя природа капитала, – совершенно так же, как кажущееся движение небесных тел делается понятным лишь для того, кто знает их действительное, но не воспринимаемое непосредственно движение" [ . "Вульгарный экономист не имеет ни малейшего представления о том, что действительные, обыденные отношения обмена и величины стоимости не могут быть непосредственно тождественными… Вульгарный экономист думает, что делает великое открытие, когда он раскрытию внутренней связи гордо противопоставляет тот факт, что в явлениях вещи иначе выглядят. И выходит, что он гордится тем, что пресмыкается перед видимостью, принимает видимость за конечное. К чему же тогда вообще наука?" [
"…Если бы форма проявления и сущность вещей непосредственно совпадали, – писал Маркс, – то всякая наука была бы излишня…" [ "…Задача науки, – писал он, – заключается в том, чтобы видимое, выступающее на поверхности явлений движение свести к действительному внутреннему движению…" [
"Исследование должно детально освоиться с материалом, проанализировать различные формы его развития, проследить их внутреннюю связь. Лишь после того как эта работа закончена, может быть надлежащим образом изображено действительное движение" [ . Отправляясь от непосредственно данной, внешней видимости явлений, наука вскрывает внутреннюю природу явлений – их сущность во внутреннем движении, внутренних связях и закономерностях.
Этим пониманием задач науки определяется и ее метод как метод аналитический и синтетический, как метод "восхождения" от абстрактного к конкретному. Конкретное – "исходный пункт в действительности и, вследствие этого, также исходный пункт созерцания и представления". Для того чтобы конкретное выступило как таковое для мышления, оно должно быть проанализировано. В мышлении конкретное выступает как "сочетание многочисленных определений, являясь единством многообразного" [ , как результат, а не как исходный пункт. Задача научного познания восстановить действительность в ее конкретности. Все абстракции, к которым приходит и через которые проходит мышление в процессе познания, подчинены этой цели. Для мышления конкретное в действительности сначала выступает не как "богатая совокупность с многочисленными определениями и отношениями", а лишь как "хаотическое представление о целом". Путь научного познания начинается поэтому с анализа этого конкретного, данного сначала как хаотическое представление о целом, с тем чтобы в итоге восстановить его как "сочетание многочисленных определений", как "единство многообразного". Анализ Маркса направлен на то, чтобы раскрыть явления в их чистом виде, не осложненном, не замаскированном привходящими обстоятельствами. Маркс ставит себе задачу "рассматривать явления в их закономерном, отвечающем их понятию виде, т. е. рассматривать их независимо от… их внешней видимости…" [ . Такой анализ с необходимостью ведет к абстракции. Так, "если цены действительно отклоняются от стоимостей, то необходимо их сначала привести к последним, т. е. отвлечься от этого обстоятельства как совершенно случайного, чтобы получить в чистом виде явление образования капитала на почве товарного обмена и чтобы при исследовании его не дать ввести себя в заблуждение этим побочным обстоятельством, затемняющим истинный ход процесса".
Для того чтобы вскрыть закон стоимости в чистом виде, Маркс также абстрагируется от колебаний спроса и предложения, соотношением которых вульгарная политическая экономия хотела объяснить стоимость. Он указывает, что спрос и предложение во всяком случае ничего не могут объяснить там, где они оказываются равны друг другу. В действительности это бывает редко и лишь случайно. "Однако в политической экономии, – пишет Маркс, – предполагается, что они покрывают друг друга… Это делается для того чтобы рассматривать явления в их закономерном, отвечающем их понятию виде, т. е. рассматривать их независимо от той их внешней видимости, которая порождается колебаниями спроса и предложения; с другой стороны, – для того чтобы найти действительную тенденцию их движения, известным образом фиксировать ее" [ . В научном анализе влияние спроса и предложения как привходящее обстоятельство снимается путем абстракции. Зависимость цен от колебания спроса и предложения мысленно выключается посредством их уравнивания; в результате как основа цены товара выступает его стоимость в ее собственных, внутренних закономерностях.
В ходе научного исследования эта же операция абстракции неоднократно повторяется на разных уровнях анализа. Так, возвращаясь к понятию стоимости, после того как им были введены понятия постоянного и переменного капитала, Маркс пишет: "…Анализ процесса в его чистом виде требует, чтобы мы совершенно абстрагировались от той части стоимости продукта, в которой лишь вновь появляется постоянная капитальная стоимость, т. е. чтобы мы постоянный капитал…
приравняли нулю…" [ При изучении накопления капитала Маркс тоже сначала абстрагируется от расщепления прибавочной стоимости на различные доли. Он пишет: "…расщепление прибавочной стоимости и посредствующее движение обращения затемняют простую основную форму процесса накопления. Поэтому анализ последнего в его чистом виде требует предварительного отвлечения от всех явлений, скрывающих внутреннюю игру его механизма".
Путем такого анализа, ведущего к абстракции, Маркс приходит в "Капитале" ко всем экономическим категориям и законам политической экономии; путь этот совершенно совпадает с тем, которым, как мы видели, идут к своим абстрактным понятиям и законам механика и физика.
Анализ непосредственно, чувственно данных явлений, приводящий к фиксируемым в научных понятиях абстракциям, – таков необходимый путь научного познания; но этим не исчерпывается его задача. В конечном счете, надо понять и объяснить действительность в ее конкретности и вместе с тем – закономерности.
Для того чтобы понять явления в их закономерности и объяснить их, необходимы анализ и абстракция; но анализ и абстракция нужны, в конце концов, для того, чтобы понять и объяснить явления. Чтобы понять и объяснить прибыль – промышленную, торговую, финансовую (процент), ренту – в ее источнике, надо путем анализа и абстракции прийти к понятию прибавочной стоимости и вскрыть ее источник; но понятие прибавочной стоимости и закон ее образования нужны, в конечном счете, для того, чтобы объяснить источник прибыли, процента, ренты.
Поэтому метод научного познания, представляющийся сначала аналитическим методом, методом анализа, ведущим к абстракции, неизбежно выступает вместе с тем как метод восхождения от абстрактного к конкретному.
В процессе этого восхождения научное познание шаг за шагом восстанавливает непосредственно видимую картину явления, но уже в проанализированном виде, на основе законов, вскрытых в результате абстракции от затемняющих, маскирующих или осложняющих их обстоятельств.
В первом томе "Капитала" Маркс исследовал процесс производства в его "внутренней жизни", в абстракции от явлений обращения; во втором томе анализу подверглись эти последние; в третьем томе, посвященном, согласно подзаголовку, "процессу капиталистического производства, взятому в целом", Маркс пишет: "…здесь необходимо найти и описать те конкретные формы, которые возникают из процесса движения капитала, рассматриваемого как целое. В своем действительном движении капиталы противостоят друг другу в таких конкретных формах, по отношению к которым вид [ Gestalt ] капитала в непосредственном процессе производства, так же как и его вид в процессе обращения, выступают лишь в качестве особых моментов. Видоизменения [ Gestaltungen ] капитала, как мы их развиваем в этой книге, шаг за шагом приближаются, таким образом, к той форме, в которой они выступают на поверхности общества, в воздействии разных капиталов друг на друга, в конкуренции и в обыденном сознании самих агентов производства".
В процессе этого восхождения от абстрактного к конкретному подвергшиеся анализу явления выступают вновь, но уже в новом виде – в качестве внешней формы проявления их сущности, вскрытой в результате анализа и абстракции: цены товаров выступают как форма проявления стоимости; прибыль, процент, рента – как форма проявления прибавочной стоимости; на поверхности явлений стоимость выступает в форме цены, прибавочная стоимость – в виде прибыли, процента, ренты; на поверхности явлений эмпирические зависимости выступают как проявление законов, выявленных в чистом виде анализом и абстракцией. "Задача науки, – писал Маркс, – состоит именно в том, чтобы объяснить, как проявляется закон…" [ Однако явление, будучи формой проявления сущности, с ней непосредственно не совпадает, так же как сущность не совпадает с явлением. Закон обычно не выступает в чистом виде на поверхности явлений; его поэтому неправомерно пытаться непосредственно подставить на место эмпирической зависимости, в которой он проявляется по-разному в различных конкретных условиях; и, наоборот, к закону невозможно прийти в результате непосредственного возведения случайных эмпирических совпадений в ранг закономерностей. (В непосредственной подстановке стоимости на место цены, сущности – на место явления, в попытке исходить из предположения об их непосредственном совпадении Маркс усматривал основную ошибку классической политической экономии Смита и Рикардо.) Понятие о явлении и само это явление, каким оно выступает в нетипичных для него условиях, непосредственно не совпадают. На поверхности явлений закон, выведенный в результате абстракции от привходящих обстоятельств, несущественных для данных явлений, выступает в видоизмененном виде.