Стратегии выдающихся личностей - Валентин Бадрак 16 стр.


Чтобы ближе познакомиться с действием этого вида фрустрации, попробуем окунуться в переживания Никола Теслы. После смерти одаренного брата и последующей идеализации умершего, а также после своих болезней, от которых веяло приторным запахом свежевырытой могилы, Тесла долгое время находился в шоковом состоянии, близком к сомнамбулическому. Стрессы сделали из него явного интроверта, но в то же время стали свидетельствами исключительности. Ведь он же не умер, значит, ему суждено стать гением! Эта вера доводила его до исступления, до сумасшествия. Когда же появились первые результативные опыты, остановить этого одержимого человека стало немыслимо. Глубокая интроверсия дополнилась основательными книжными знаниями, которые с юного возраста Тесла поглощал гигантскими объемами – он развил редкое качество обходиться без сна небывало долгое время. С того самого дня, как он "стал героем дня", исправив помповый насос во время городского праздника, ничто не тревожило его так сильно, как возможность блистать, предстать великим человеком. Жажда повторения этого ощущения, подстегиваемая ранней верой в великую миссию, давала ему силы без устали мастерить, размышлять, читать, создавать. По его же утверждению, он мог не спать ночами и не чувствовать усталости (изобретатель оставлял на сон только четыре, а иногда и три часа). Чрезвычайная, не вписывающаяся в привычные нормы впечатлительность порождала в его голове бесчисленные проекты. Причем он как бы видел выпуклые, трехмерные изображения всего, о чем думал, включая и детали. Скорее всего, это следствие полного ухода в мир витавших в его голове идей. Несмотря на то что многие из них были абсолютно нереальными и неосуществимыми, Тесла смотрел на них глазами истого механика и инженера, отметая мысли о ресурсах и объемах работ. Например, он еще в детские годы предусмотрел получение энергии из Ниагарского водопада. Его назвали провидцем те, кто рассматривал отдельные реализованные решения, вырывая их из контекста его размышлений. Но реализованные идеи – результат естественной абсорбции, отвержения громадного количества непригодных для практического внедрения. Между тем фантастические проекты говорят о необычайно высокой планке целей или, вернее, об отсутствии этой планки. Чего только стоит его идея строительства кольца вокруг Земли – по ее экватору. Или намерение проложить под океаном тоннель между США и Европой – для пересылки под давлением воды контейнеров с почтой. Главное в первичной мотивации непрерывного новаторского мышления Никола Теслы – это необходимость постоянно генерировать подтверждения своей исключительности и необычности. Хотя не исключено, что вследствие пережитых потрясений ему было доступно нечто, что обычно относят к загадкам медиумов. Но в целом его забавные многочисленные причуды – от микробофобии до безумной любви к голубям – свидетельство жизни в замкнутом, воображаемом мире. Этот мир лишен практичности, зато снабжает предприимчивых дельцов уникальными технологиями. Тесла держал в голове чертеж каждого своего изобретения, любой новинки, включая программу и последовательность конструирования. Но это опять говорит в пользу совмещения двух развитых размышлениями способностей: объемного видения картин и сосредоточенностью постоянно резвящейся мысли. Тесла – это символ человеческой одержимости, что хорошо видно на фото с экспериментальной станции в Колорадо-Спрингс. Там ученый с подчеркнуто невозмутимым видом читает на фоне устрашающих вспышек созданного им трансформатора, который производит двенадцать миллионов вольт с частотой сто тысяч колебаний в секунду (электричество на таких частотах не повреждает живые ткани). Это фото – знак его превосходства над остальным миром; этому доказательству, как и приходу в мир с великой миссией, была посвящена вся его жизнь.

Русская императрица Екатерина Вторая продемонстрировала великолепный ответ на угрозу жизни и социальному статусу. Отторгнутая полоумным, едва ли полноценным мужем, она оказалась на краю гибели. Это опасное социальное отторжение вызвало эффект поведения крысы, безнадежно загнанной в угол. Такие либо умирают, либо отчаянно кусаются, борясь из последних сил до самого конца. Женщина, которая и самое замужество, как место в жизни, отвоевала в тяжелой борьбе, с применением хитрости, мужской воли и демонической гибкости, была абсолютно лишена слезливой мечтательности. Зато развила в себе стремительность ястреба, пулей летящего на добычу. Но, даже принимая во внимание ожидание подвоха от императора Петра, окружив себя многочисленными союзниками, сторонниками, поклонниками, Екатерина не могла не оказаться перед ужасающе сложным выбором. С одной стороны ей подмигивала пиковая дама смерти, с другой – ее ждало царствование, величие, необъятные возможности. Ставка – жизнь. Она никогда бы не решилась действовать с той непреклонной решимостью, какую в конце концов продемонстрировала, если бы не точка бифуркации в ее жизни. Но это "или – или" каждый решает по-разному, и Екатерина Вторая продемонстрировала все качества выдающейся личности. Идея подкралась, как ловкий, неприметный, бесстрашный самурай, потому-то ее авантюрная храбрость кажется неотразимой. Она, конечно же, много думала над таким исходом событий, не раз прокручивала в голове картины своего превращения в правительницу, но отсчет времени действия идеи начался в момент ответа на возникшую фрустрацию, в миг решительного подрыва мостов, через которые еще возможны были пути к отступлению. И идея стала работать на нее – всю оставшуюся жизнь.

Слишком многие заметные исторические деятели рано потеряли одного из родителей, что не только резко ускорило процесс их созревания, но и подвело к порогу фрустрации. Горькие события давили тяжестью неотвратимости смерти, демонстрировали в один миг все стороны жизни, заставляя взрослеть в считаные минуты, становиться самостоятельными и уверенными поневоле. Фридрих Ницше пережил ужасающую смерть безумного отца – когда ему было четыре года, отец упал с лестницы крыльца, фатально ударившись головой. Последующее дикое безумие, завершившееся маслянистой, апокалиптической картиной похорон, навсегда засело незаживающей раной в душе новоявленного мытаря, вышедшего за рамки времени и пространства. Михаил Ломоносов, который с девяти лет знал только жестокосердную мачеху, чем-то походит на сказочного персонажа, самоотреченного и самоотверженного в своих поисках себя и истины. Родной отец Исаака Ньютона не дожил до рождения сына, а решение матери выйти замуж повторно оказалось для мальчика роковым. Подобно Ломоносову Ньютон испытал боль недостаточности любви и отторжение в раннем возрасте; у обоих жизнь стала борьбой за выживание, что предопределило неиссякаемую мотивацию действовать. Лев Толстой, мать которого умерла, когда будущему писателю не исполнилось и двух лет, также находился под вечным впечатлением ее ранней смерти. Таких случаев в истории достаточно много: Николай Коперник лишился отца в десятилетнем возрасте, Александр Гумбольдт остался без родителя девятилетним, Лейбниц испытал горе утраты, когда ему минуло шесть, и т. д. Разумеется, и такая потеря автоматически не ведет к идее. Но кладбищенская аура стимулирует метаморфозы, прямо и косвенно влияет на дальнейшее формирование личности, поэтому нередко просто переписывает сценарий. Неминуемое переосмысление прожитых и предстоящих лет, которое никогда бы не случилось без потери, подключение анализа и формирование четких представлений о целях – это почти всегда происходит на фоне смерти близких людей. Агриппине Младшей было четыре года, когда ей объяснили, что совершено убийство ее отца. Позже на ее глазах были уничтожены родные братья, а затем и родная мать. Смещение центра восприятия происходящего в плоскости жизни и смерти изменили девушку до основания. Эти события нашли выражение в ее коварстве и изворотливости, но главное – это дало ей импульсы мышления иного толка. Она стала видеть мир по-другому и относиться к нему совсем не так, как большинство других девочек и женщин. У нее появилась устойчивая убежденность, что властвование – это жизнь, пребывание за скобками власти – путь к неминуемой смерти. Отождествление власти с самой жизнью переформатировало ее поведение – все стало подчинено достижению власти, любой поступок осмысливался и обдумывался исключительно сквозь призму этих намерений. Поэтому ни совершенные убийства, грехопадения, эксплуатация сексуальности, плетение сетей коварных интриг не могли рассматриваться как преступления и пороки в обычном понимании. Это были средства обеспечения жизни, властвования любой ценой и потому были оправданны. Идея культа власти выросла из неистребимого желания, ограненного вечными страхами.

Страх смерти или неизлечимой болезни во все времена являлся не только оглушающим сознание сигналом, но и могучим импульсом действия последнего шанса, новым началом для людей, которые решили бороться до конца. Немаловажное значение имеют факты о пробуждении у обреченного человека инстинкта жизни и затем прогрес-сирования этой феноменальной способности цепляться за любую возможность. Они свидетельствуют: человек сам по себе готов к неимоверной борьбе за жизнь и за проявление собственной идентичности. Человеческий организм является огнеупорной клеткой, способной на выдающийся результат. Его мощь вовсю проявляется уже тогда, когда человек еще ничего не знает о существующей в нем способности, дополнительной к силе веры и обратной к силе неверия в себя и отчаянию, которые искусственно убивают возможности, данные Природой каждому.

Обреченные в детстве из-за хлипкости и слабого здоровья Исаак Ньютон и Марк Шагал прожили, тем не менее, долгую насыщенную жизнь. С первых дней их личная природа показала неординарную цепкость, и этот непроизвольный акт воли отпечатался на их характерах и идеях, хотя внешне области их самовыражения далеки друг от друга. Каждый из них нашел форму собственного представления, которую результативно использовал долгие годы. Еще более интересной в этом контексте кажется другая история, в которой от неизлечимой болезни до сказочного успеха можно начертать прямую линию. Итак, ничем особым не выделяющаяся дочь американского фермера Мэри Беккер-Эдди прожила до сорока лет забитой, всеми брошенной духовной калекой, настоящим моральным уродом, от которого, морщась, отворачивались родные и окружающие. Невротический характер придуманной ею с детства болезни являлся не чем иным, как реакцией на отсутствие признания, отказ от восхищения ее в высшей степени демонстративной, демонической натурой. Скверная в быту из-за своего прогрессирующего невроза, эта женщина может служить уникальным примером итогов бездеятельности человека, постепенной деградации вследствие отсутствия даже подобия идеи. Но когда отчаявшаяся, до основания разрушенная женщина, стоящая на перекрестке между полным падением в бездну и чудесным выздоровлением, вдруг встретила человека, взявшегося ее излечить "духовным методом", путем воздействия на ее душу, она в считаные дни полностью изменила свою жизнь. Она не только начала ходить, двигаться, как это делают обыкновенные здоровые люди, но сама возвысилась до вещания новой формы воздействия. Она приобрела идею, причем пропустила ее через себя, как будто волшебная молния разрядом пронеслась через все ее естество. В итоге Мэри создала собственное учение, направленное на исцеление больных путем самовнушения и самопрограммирования. К концу насыщенной жизни длиной в восемьдесят семь лет она добилась почти безграничного почитания, была приближена по восприятию к святым, не говоря уже о приобретенных миллионах.

Все же перечисленные исторические факты вовсе не означают, что неполные семьи и ранняя смерть родителей несут неизменный позитив. Отнюдь! Мы говорим о людях, которые благодаря животной цепкости, сильному инстинкту жизни, пережили суровый этап неумолимой боли, сделали трудный выбор жить. Они вынесли пожизненные комплексы и противоречия, но в целом победили. Для практического понимания эти штрихи к портретам важны в той мере, в которой мы должны отметить объективные факторы появления выдающихся личностей.

В предыдущих работах о стратегиях гениальных личностей уже акцентировалось внимание на том, что основными, в какой-то степени универсальными источниками получения знаний могут выступать родители, ближайшее окружение и книги. В любом случае, появление идеи обусловлено и соизмерено активным и нередко продолжительным поиском. Порожденный неудовлетворенностью, человек становится на путь осознанного исследования версий своего предназначения в жизни, понимания важности своего прихода в этот мир. Его разум, восприимчивость всех рецепторов приобретают необыкновенную чувствительность, готовность принимать, впитывать и мгновенно перерабатывать самую сложную информацию обо всех возможных способах самореализации. Невероятной, почти сказочной подсказкой может оказаться случай, неожиданная встреча, непредвиденное обстоятельство, заметка в газете, просмотренный эпизод фильма, болезнь или авария… Когда человек ищет, он словно подключен к сети Вселенной, которая непременно подбросит золотой самородок небывалой величины каждому сосредоточенному старателю. Космические просторы необъятны, они наполнены вселенской энергией и при этом необычайно щедры к тем, кто искренне намерен пройти путь самореализации.

Необходимо понять, что это следствие силы намерения, действие продолжительного напряженного желания, которое наэлектризовало пространство, превратило воспаленный разум в великолепно работающий радар.

В. Идея – следствие развитого увлечения

Порой индивидуум испытывает не столь масштабное действие фрустрации, чтобы считать его решающим. Иной раз борьба с возникшей преградой кажется сопутствующим средством – допингом, активизирующим деятельность. В основе же остается ранее приобретенное увлечение, страстное желание довести его до высокого профессионального уровня.

Примером, показывающим подобный переход увлечения в масштабную профессиональную деятельность, может служить жизненный опыт Мстислава Ростроповича. Выходец из семьи профессиональных музыкантов, второй ребенок в семье, он был обречен не только слышать с первых дней прекрасную музыку, но и приобщаться к порабощению нежной музы. Его отец решился на знаковый шаг – переезд в Москву ради будущего детей. Авторитетная музыкальная школа Гнесиных стала тем местом, где мальчик смог убедиться в наличии у себя таланта. Через год занятий в Гнесинке виртуозный виолончелист с сестрой уже играл в Колонном зале, что считалось великой честью. Но это еще не было переводом жизни в профессиональное русло. Точку над "і" поставили последовавшие испытания. Выкашивающая все живое война, неожиданная смерть отца, положение семьи на грани выживания – вот те потрясения, которые предопределили дальнейшее восхождение Мстислава Ростроповича. Самое двусмысленное и разрушительное для психики время, когда он брался даже мастерить лампы-коптилки и рамки для фотографий, оказалось превосходным тестом и для музыки. Два слова – "Московская консерватория" – приобрели для него магический смысл, превратились в причину и следствие дальнейшей борьбы, их он сделал заклинанием. Руководствуясь глубокой верой отца в свой музыкальный дар и выросшей собственной верой в будущий успех, он стал неподражаемым мастером. В двадцать лет Мстислав Ростропович оказался первым на конкурсе Всемирного фестиваля молодежи, а такие авторитетные светила в музыкальном мире, как Сергей Прокофьев и Дмитрий Шостакович, на равных ввели его в свой круг общения как человека редкого таланта и выдающихся способностей. Ставка на идею сработала.

Другим примером может быть Джон Рокфеллер, скромный бухгалтер, вырастивший из себя миллионера. Строгие каноны баптистской церкви, в которых воспитывался будущий владелец нефтяной монополии США, не помешали развитию склонности к финансовым достижениям. Напротив, в семье поощряли способности извлечь прибыли, лишь бы это не противоречило священным заповедям. Знатоки утверждают, что свои первые деньги юный Рокфеллер заработал еще в восемь лет, когда вырастил и продал за пятьдесят долларов нескольких индюшек. Вместо того чтобы истратить заработок, он отдал его взаймы под семь процентов годовых. Так начался путь в большой бизнес, основанный на трезвом расчете и бульдожьей хватке. Но вряд ли у Рокфеллера что-либо вышло, если бы он не был искренне увлечен, охвачен поистине фанатическим задором. Азарт бизнесмена так прочно проник в его мозг, что даже во время переговоров он непрерывно и незаметно занимался расчетами (однажды он хвалился, что "выторговал к концу встречи тридцать тысяч долларов благодаря тому, что ни на секунду, даже когда говорил, не прекращал подсчитывать проценты, которые набегут в том или ином случае"). О создателе "Стандарт Ойл" рассказывают, будто бы он в свою бухгалтерскую бытность приходил на работу в шесть утра и оставался там до десяти вечера. Не вдаваясь в расследование, можно принять на веру другое: работу свою он любил до беспамятства. И все-таки его увлечение деньгами привело к идее только тогда, когда он рискнул накопленными за четыре года финансами – Джон Рокфеллер открыл собственное дело. Далее были только принципы – жесткость, рациональность, непрерывный труд, который он считал долгом и к которому относился как к празднику. Увлечение, которое человек перевел в систему, которое безмерно любил, сделал ежедневной тренировкой и смыслом жизни, стало его маниакальной идеей.

Существуют и совершенно уникальные случаи, когда увлечение позволяет не только изменить жизнь, но и избавиться от порочных привязанностей. Примером такого превращения может служить путь в литературный мир Михаила Булгакова. Чрезвычайно тяжелый в общении, живущий эмоциональным затворником в странной скорлупе, он не только не очень подходил на роль классического врача, но и находился под грузом нескольких проблем. Наиболее страшная из них – наркотическая зависимость от морфия, которую Михаил Афанасьевич с особой тщательностью скрывал от всех окружающих. Вторая – его не слишком дружелюбное расположение к людям, определенно создающее диссонанс во врачебной практике. Кроме того, революция с ее нелепой, часто не поддающейся объяснению свирепостью во многом отбросила Булгакова на обочину жизни, на самый край, где собственные переживания неизменно предпочтительнее так называемому нормальному общению с людьми. Не исключено, что тайно присутствовал и третий груз: несмотря на упоминание Татьяны Лаппы (первой жены) о замечательной способности мастера ставить диагнозы, известно и о его потрясающей нужде в послереволюционный период.

Назад Дальше