Ну, так мы о браке… Почему здесь важна эта закономерность? Да потому, что самое страшное и опасное в браке – это когда у каждого из супругов есть в голове свое представление о счастье, своя "картинка": "Мое семейное счастье – это…" Что-то вроде радужных фантазий из "Женитьбы Бальзаминова". То есть самая большая ошибка здесь – думать, что ты наверняка знаешь, в каких обстоятельствах и при какой диспозиции сил в твоем браке ты будешь счастлив.
Допустим, мужчина считает, что он будет абсолютно счастлив в браке, если жена его будет молчать и во всем его слушаться. Ну ладно. Допустим даже, что жена его, побившись некоторое время головой об стенку, поймет, что ничего ей не светит, а потому смирится и будет "слушаться" (ну или делать вид, что слушается). Но проблема в том, что он – этот наш муж – думает не только это. Он еще и многое другое думает… Например, в его фантазии скорее всего присутствует такая деталь – его жене отведена роль "молчать и слушать", а она счастлива. Прямо – счастлива, рада, благодарна не передать, с кулебяками наперевес бежит, чтобы расцеловать своего мужа за то, что она: а) может молчать, б) может мужа своего слушаться, а он и не возражает. Да, да, вот такая маленькая деталь…
Конечно, муж может думать, что, добившись "тишины" со стороны собственной супруги, он будет счастлив. Мол, она меня будет слушаться, и все будет замечательно. Но… Она – реальная, а не выдуманная им жена – никогда не будет благодарна мужу за то, что он заткнул ей рот и указал на "свое место". Она не будет рада, не будет счастлива, и кулебяк, соответственно, тоже не будет. А, следовательно, рушится и "картинка счастья" нашего героя. Трещит по всем швам. Ему-то по наивности думалось, что, если она его слушается, то все просто решается, он ей говорит: "Радуйся!" – и та радуется. Не смейтесь, там такая идея в мозгу…
Мужу кажется – сейчас жена начнет его слушаться, и немедля воцарится Рай на земле. И все. Дальше мысль не идет. Он не видит, что в результате этого "перевоспитания" его не любить будут, а ненавидеть, что не слушаться его будут, а делать вид, что слушаются, ну и так далее. Мы что, не знаем, на что способны женщины? Их столько веков в черном теле держали, что навыков бороться с агрессором и узурпатором у них больше, чем предостаточно.
Наконец, этот наш муж, кажется, не понимает самого главного: к моменту, когда он жену свою "доломает" и она-таки замолчит, все уже будет кончено. Все. Она ему уже не доверяет, не чувствует себя защищенной, более не восхищается им и не ощущает себя любимой. Финал. Можно разводиться. Хоть молча, хоть с песнями да плясками. Хотел сломать и сломал.
Казалось ему, что он жену ломает, даже не жену – ее упрямство. А на самом деле он ломал брак, свой собственный. Потому как чувства нашей второй половины в браке важнее наших. И это совершеннейшая истина… но о ней чуть позже.
* * *
А теперь мы взглянем на жену, которая тем временем мечтает своего мужа переделать. У нее ведь тоже в голове есть "картинка" – каким он должен быть, ее "идеальный брак". Разумеется, мужа, который под эту "картинку" подходит, в природе нет и быть не может. Но если нет… "Сделаем!" – восклицает супружница и начинает ваять. Средств ваяния у нее целый арсенал – от печальных глаз и надутых губ до сладостных любовных причитаний и скандалов с криками: "Я для тебя никто! Ты совершенно меня не любишь!" Да, если использовать это залпом, деморализовать можно кого угодно. А если еще к этим залпам и систему точечных атак присовокупить – то вообще получается ого–го как.
Впрочем, в отличие от мужа, у жены, как правило, нет четкого плана – как ей следует переделывать свою вторую половину. И если у мужа заготовлено для жены прокрустово ложе, то жена имеет лишь самые общие представления о том, чего бы ей хотелось в результате из мужа получить. Именно поэтому часто женщины не замечают своих потуг переделать мужа – плана-то у них нет, схемы не разработаны. Моя хата с краю, ничего не знаю. Сижу, никого не трогаю. Но тут ведь не формальная сторона дела важна, тут суть – вот что главное. А суть такая: муж в данном его состоянии жену не устраивает, вот то в нем не так, вот это не эдак. То есть если мужчина ясно говорит, что ему нужно, то женщина в браке, как правило, напирает на то, что ей в муже не нравится. Кстати, так она приучает себя смотреть на мужа через эти призмы и в конце концов видит в нем одни недостатки. Но не будем отвлекаться…
Итак, женщина, неудовлетворенная тем, как ее муж обращается с пакетом для мусора и пеной для ванной, тем, что он храпит, неинтеллигентно ведет себя в гостях и неправильно действует в постели, тем, сколько он зарабатывает и как воспитывает ребенка (разумеется, это перечисление можно продолжать до бесконечности), она напирает. Тут – маленькая "сцена" и немного "женского кокетства", там – средней крупности "скандал" и причитания о "нелегкой женской доле", а здесь – огроменная обида, нечто, что не смыть никакой кровью во веки веков, и тщательно отрепетированная "роль жертвы". В общем, получается образ скульптора Мухиной – женщина с кувалдой и долотом, которая отсекает все лишнее от ненавистного мужа. Разумеется, она делает это для общей пользы…
Жена абсолютно уверена, что если муж изменится – с пакетом будет правильно обращаться, пену использовать экономно и так, чтобы она на полу в ванной комнате не фигурировала, перестанет, наконец, храпеть, потому что это терпеть невозможно, читать и цитировать "Спорт–Экспресс", перестанет курить в кровати, мять ее грудь, называя это любовной лаской, писать мимо унитаза… Ну я не знаю – в общем, если всего этого не будет делать, то всем от этого будет хорошо. Спрашивается – почему всем? Потому что у нее, то есть у жены, "будет совершенно другое настроение, и тогда все наладится". Спрашивается – а что же наладится? И оказывается, что в миллионе случаев женщина не идет мужчине навстречу именно потому, что он… и дальше пакет, пена, храп. Не буду продолжать весь этот список ужасностей.
В общем, жена часто работает таким семейным саботажником. Ей нужно много мелких изменений в ее муже, и чтобы их добиться, она всячески саботирует какие-то его мелкие интересы и потребности. Вызывая, правда, вместо желательного эффекта – раздражение и глухую дисфорию, а то и активную агрессию. Иногда, впрочем, эта женская тактика мелкого саботажа выходит наружу и достигает своих по–настоящему "боевых" форм – это в случаях, например, когда женщина "в воспитательных целях" отказывает мужу в сексуальных отношениях. Или, например, начинает с пеной у рта, выкрикивая ультиматумы, защищать свою маму, которую на самом деле глубоко в душе считает глубоко неправой. Чем не способ довести мужа до белого каления?..
Так или иначе, но женщине кажется, что она постоянно мужа воспитывает – двигается, так сказать, к своему идеалу. Воспитывается ли ее муж? Полагаю, что большинство женщин ответит на этот вопрос однозначно и положительно: "Конечно, воспитывается! У нас такой прогресс! Он теперь спит в другой комнате, чтобы мне не мешать своим храпом!" Ну и так далее. В действительности, позволю себе открыть эту страшную тайну: никакого воспитания мужа не происходит, совершенно. Конечно, какие-то мужья на первых порах пытаются каким-то образом подстроиться под батарею требований своих жен. Впрочем, некоторые жены могут думать, что никакие требования своим мужьям они не предъявляют. И это правда, они не предъявляют, они, как бы это сказать деликатно… они им намекают, что ли. Да, намекают. Ну так вот, одни мужья эти намеки кушают, как-то пытаются подстроиться и потом, потеряв, в отсутствие положительных подкреплений, всякий энтузиазм, сникают и переходят к авторитаризму. Другие сразу предлагают своей супруге кулак – мол, "чем пахнет?!", и дальше разговор строится только в этой плоскости.
В любом случае, как только запал первых чувств (то ли любовных, то ли от сознания важности события – самого факта вступления в брак) пройдет, рассчитывать на "воспитание" бессмысленно. Воспитывать можно только того, кто хочет воспитываться. Кто не хочет, у кого цели дорасти до идеала нет, тот воспитываться не будет. Сначала, возможно, муж и хочет быть "хорошим мужем", а поэтому старается какое-то время. Ну или просто любит сильно и поэтому "прогибается под изменчивый мир". Женщина же склонна принимать эти успехи на счет своей "воспитательной" стратегии, что в 99 случаях из 100 – абсолютное заблуждение.
Мужу же все это безобразие категорически не нравится. И если поначалу он мог объяснять себе странные "загибы" в поведении жены сторонними факторами – "тяжело", "непривычно", "погода плохая", "устала", "критические дни", то постепенно он начинает понимать, что это все-таки ее личные "загибы", которые она может делать, а может и не делать. Если же делает, то значит – это не "ПМС", а стервозность. От осознания этого трагического для себя факта (а он трагический, ведь сразу понятно, что тебя не любят) мужчина входит в состояние глубокой депрессии, которая выливается в: а) алкоголизм, б) измену, в) поведение одиннадцатилетнего ребенка. Чаще всего, впрочем, тут сразу и то, и другое, и третье.
Почему такое поведение – одиннадцать лет? Ну просто это как раз тот возраст, когда мальчик еще зависим от мамы, но при этом у него уже своя жизнь появляется – свои интересы, ценности, смыслы. Маму он больше в курс дела не ставит. Слушает, что она говорит, – и мимо ушей. Отвечает, а сам о другом думает. В общем, лишь имитирует игру – вяло выбрасывает со своего поля мяч, который мама туда настойчиво загоняет. А так у него уже совсем другая игра. Жена, правда, иногда воспринимает такую "податливость" мужа как признак своей победы – пусть он не изменился, но, по крайней мере, ему все можно высказать! Высказать-то можно… Только вот толку? Одиннадцать лет.
Потом жена с удивлением узнает, что у мужа уже несколько лет как другая семья есть и так далее (мы об этом еще скажем). Удивляется, сокрушается и, главное, в толк взять не может – а как? а откуда? а почему? да что же это такое-то?! А это закончилась "дорога к идеалу". Жена мужа подрихтовать пыталась, он потерпел–потерпел какое-то время, а потом в кожуру закрылся, нырнул на глубину, ну и поминай как звали. Потом всплывет, конечно, но только уже с русалками на борту. Ничего не скажешь – плоды "воспитания"!
...
Итак, наши представления о том, каким должно быть наше счастье, и, соответственно, наши попытки это счастье всеми правдами и неправдами приблизить – есть чистой воды сумасшествие. При этом о том, какое оно, наше счастье, мы узнаем только тогда, когда у нас с нашей второй половиной все сложится. А складывать эти отношения надо, ориентируясь не на представления о счастье, а на индивидуальные особенности, таланты и человеческие качества обоих партнеров. Неизвестно, какая конструкция брака будет наиболее удачной для данной пары, но если эта пара стремится к тому, чтобы отношения в их браке сопровождались субъективным чувством счастья, то, видимо, она двигается в правильном направлении.
Мы же своим стремлением реализовать собственные умозрительные "идеалы", "впитанные нами с молоком матери", просто губим чувства партнера. Причем мы уверены, что делаем это для нашего общего блага… И это самое опасное. Ведь со своими чувствами мы еще можем что-то поделать – развить, придержать или угасить. Но вот с чувствами партнера – нет, с ними ничего не сделаешь. Там другая епархия, чужая, туда хода нет, там человек один на один сам с собой. Так что если чувства у нашего партнера перегорели или если, не дай бог, мы их выжгли… тут ничего не поделаешь. Совсем. Только ждать, что партнер проявит добрую волю… Но, с другой стороны, откуда ей у него взяться, этой доброй воле, если только что мы его чувства выжгли, да потом еще сверху на танке проехались, да с тремя "контрольными" выстрелами. Поэтому первостепенная задача – забота о чувствах партнера, а вовсе не о реализации своего плана по постройке Дворца–Счастья.
Примечание: "Моя бы мама на моем месте…"
Мы уже сказали несколько слов о том, что наши представления о семье и браке рождаются в нас еще задолго до того момента, когда мы, собственно, соберемся вступать в этот брак. Но откуда и как мы перенимаем модели поведения в браке? Разумеется, мы учимся у своих родителей.
Один из классиков современной психологии – Альберт Бандура – выдвинул тридцать лет тому назад интересную версию формирования стилей нашего поведения, которая в дальнейшем нашла серьезные научные подтверждения и в значительной степени изменила взгляды ученых на воспитание ребенка и поведение взрослого человека. Бандура назвал свою теорию "теорией социального научения". Дабы не вдаваться в подробности, которых здесь с избытком, коснемся лишь самых принципиальных и узловых моментов.
Бандура самым серьезным образом озаботился по поводу очень простого и всем нам хорошо известного феномена в поведении ребенка. Как и в случае с ньютоновским яблоком, очевидное скрывало здесь удивительные тайны… Автор "теории социального научения" стал пристально рассматривать "подражательную способность" детей, то, как они моделируют наблюдаемое ими поведение взрослых и в особенности тех, к которым они относятся с любовью и уважением.
Действительно, дети выделяют из общей массы людей тех, которых они почитают, и после этого настоятельно воспроизводят их модели поведения. Впрочем, нам и по себе хорошо известно, что мы зачастую чуть ли не автоматически подражаем поведению людей, которые производят на нас неизгладимое впечатление. Подростки пытаются быть похожими на своих "кумиров" ("поп–звезд", актеров), а взрослые – на "людей с замечательными судьбами" (именно поэтому так популярны передачи с приглашением "говорящих голов" или о "говорящих головах").
Однако для многих из нас самыми любимыми и уважаемыми людьми длительное время были родители, а потому и семейные отношения. С младых ногтей дети играют в "дочки–матери", "семью" и т. п., воспроизводя таким образом модели поведения любимых взрослых. На самом деле – этот элементарный психический механизм есть следствие работы хорошо нам известного инстинкта самосохранения.
Учиться у старших и опытных – значит учиться у тех, кто сумел выжить благодаря своему поведению, а потому это их поведение способствует выживанию и с необходимостью должно быть перенято теми, кому еще только предстоит жить. Животные учатся у тех, кто стоит на вершине их групповой иерархии, а не у тех, у кого еще, как говорится, молоко на губах не обсохло.
По этому поводу, кстати, был проведен весьма интересный эксперимент на группе шимпанзе. Исследователи сделали специальную клетку, которая представляла собой своего рода лабиринт, венчавшийся тупиком, где оставляли заветный для обезьянок банан. Сначала из группы обезьян брали ту, что помладше, ту, что находилась в самом "низу" обезьяньей иерархии, а потом обучали ее лазать по этой клетке и доставать банан. Далее эту обезьяну вместе с укомплектованной бананом клеткой помещали в вольер, где находилась вся стая. Обученная доставать лакомство обезьянка залезала в клетку, карабкалась наверх и доставала банан. Но стоило ей покинуть "помещение", как тут же этот банан у нее отбирался сородичами, находившимися на "вершине" групповой иерархии. И так могло продолжаться сколь угодно долго, маленькая обезьянка оказывалась для своих собратьев лишь средством получить очередной банан.
Однако же, когда экспериментаторы обучали пользоваться клеткой с бананом обезьяну, которая занимала "высшие посты" во внутригрупповой иерархии, ситуация менялась кардинальным образом. После размещения клетки с бананом в вольере эта – старшая обезьяна – забиралась в нее, брала банан, вылезала и ела, разумеется, сама. Но дело не в этом, дело в другом: остальные ее сородичи стали у нее учиться – смотрели, как той удается доставать банан, а потом повторяли все ее действия! Удивительно в этом то, что ни одна из обезьян в этой группе не посчитала нужным учиться у той, которая обладала теми же "знаниями", что и вторая, но не имела в отличие от нее высокого "социального статуса". Да, мы учимся только у тех, кто "выше", и это не какая-нибудь прихоть, а жесточайшее требование инстинкта самосохранения.
Но вернемся к нашим детям, которые учатся социальному поведению, глядя на любимых и почитаемых ими взрослых. В тех семьях, где уважение детей к родителям не утрачено окончательно и бесповоротно, а сами родители демонстрируют "идеальные супружеские отношения", малыши четко усваивают этот стереотип "брачного поведения". А после, уже повзрослев и абсолютно того не осознавая, пытаются претворить этот стереотип в жизнь. Тут, впрочем, есть трудность, поскольку способность доставать банан и необходимость жить в браке – явления, мягко говоря, разного порядка – и по сложности, и по действующим силам. Согласитесь, трудно себе представить банан, который бы капризничал, тянул на себя одеяло, проявлял бездну эмоций – от пылающей страсти до столь же пылающей ненависти.
Впрочем, если в твою голову закачана "программа", ты будешь пытаться ее реализовать. И тут зачастую здравый смысл тебе отказывает. Тебя перестают интересовать детали, да и очень существенные подчас вещи. Тебе просто важно стать семьянином. Причем здесь тебя интересует не столько качество брака, сколько факт его наличия. И, к сожалению, так часто бывает, что "банан" (супруг или супруга)… ну как бы это сказать? Неподходящий, что ли… Не то! Но процесс уже запущен, и дело идет. Реализуя свою "программу", человек создает брак и остается в браке, несмотря на то что этому, казалось бы, противоречит все, начиная со здравого смысла и заканчивая недоуменными взглядами друзей и знакомых. Но удивляться нечему. Альберт Бандура бы, например, не стал удивляться: информация считана, модель пущена в ход.
Впрочем, это самые общие вещи. Но есть еще и частности, а именно – банальное воспроизведение ролевого поведения своих родителей. И здесь нужно помнить две вещи. Во–первых, мы делаем это непроизвольно. Мы дублируем поведение своих родителей даже в тех случаях, когда наши отношения с ними расстроились. Усвоенный стереотип – ничего не попишешь. И с этим надо бороться. Почему? Потому что, даже если поведение ваших родителей привело к успеху в их браке, это вовсе не значит, что такое же поведение будет столь же результативно в браке двух других людей – то есть вашем и вашего партнера. Что уж говорить о тех случаях, когда это поведение и у ваших родителей не привело ни к чему хорошему…
И тут важно понять, кроме всего прочего, что, проигрывая чужие шаблоны поведения (чьи бы они ни были – ваших родителей, героини популярного телесериала или героя боевика), вы проживаете не свою, а чужую жизнь. И более того – вы вынуждаете вашего любимого человека выстраивать отношения со странным подобием ваших родителей или кино– и телегероев (ваших кумиров), но не с вами. Наконец, если вы отыгрываете эти роли – вы и сами-то живете не с человеком, который согласился стать вашей второй половиной, вы живете с теми, кому раньше эти роли предназначались. То есть не с мужем, например, а со своим отцом. Не с женой, а со своей мамой. Ну или с "просто Марией". И здесь теряется что-то очень важное, ценное, настоящее. Вот почему так важно находить в себе рудименты родительского поведения и отзвуки прочих наших "учителей". Находить, вычленять и выжигать каленым железом все это наше обезьянничество.