Резюме
В целом отвечающие (кроме Оксаны) отнеслись более лояльно к поведению тети Павлика по причине того, что ей, в отличие от мамы Лельки и Миньки, удалось избежать детской ссоры и всеобщего скандала во время праздника. Однако только Наталья обратила внимание, что тетя "оскорбляла Павлика в присутствии гостей". Речевое поведение взрослых в рассказе "Елка" было подвержено единодушной критике, но лишь Ирина и Елена прокомментировали высказывание папы.
Предлагаемые варианты неагрессивного взаимодействия в данной ситуации: переключение агрессии на себя (Оксана), извинения и компенсация подарков гостям, отсроченная воспитательная беседа со своими детьми, игнорирование речевой агрессии с их стороны во время праздника. Интересно, что поведение детей в обеих ситуациях осталось почему-то практически без комментариев, за исключением беглого описания Елены.
IV. Шалости и проказы
Герой трагикомического рассказа Бориса Минаева "Стакан воды" остался под "домашним арестом". Ему надоело скучать в одиночестве, и он решил развлечься тем, что поливал прохожих с балкона водой: сначала – из стакана, затем – из ведра и наконец – из шланга… Однако вовремя вмешалась соседка, и квартира была спасена от потопа.
"…На пороге стояла мама с испуганным лицом и соседка тетя Валя.
– Лева, что случилось? – быстро спросила мама.
– Ну я же говорила! – радостно сказала соседка.
Как я потом узнал, маму с работы вызвала по телефону именно она, тетя Валя.
– А я, понимаешь, Марин, слышу, воду кто-то льет, – радостно хохоча, приговаривала тетя Валя, пока мама с хмурым видом следователя по особо важным делам осматривала место происшествия.
– Так! – грозно сказала мама, осмотрев комнату.
– И льет, и льет, – продолжала тетя Валя. – Я думаю, чего это ты… может, стирку устроила? Или купаешь своего? Потом думаю, нет, не может быть, я же видела, как ты на работу уходила… А он, главное дело, льет, льет… Я из ванной-то слышу! Ну, нахаленок! – радостно говорила тетя Валя, с видом победителя усевшись в кресло.
– Так! – сказала мама, осмотрев кухню.
– Потом еще слышу, прям какой-то налет! Ну точно налет! Кастрюли на кухне падают, ведра гремят. И все больше, больше… Не иначе, думаю, парень твой хулиганит… Выглянула – точно, льет! С балкона! Ну, нахаленок! – тетя Валя совсем развеселилась и начала мелко и заливисто хихикать.
– Ты зачем это сделал? – тихо спросила мама.
– Не знаю! – так же тихо ответил я.
– А я знаю! Ты осел! – громко и четко сказала мама.
Тут тетя Валя как-то осеклась, перестала хихикать и начала меня испуганно увещевать.
– Ты, Лева, уже не маленький, – ласково говорила она, с испугом поглядывая на маму. – Ты уже должен понимать. А если бы ты на милиционера попал? Или на старенького дедушку?
– Знаешь что, Валь, – решительно сказала мама. – Ты иди. Спасибо тебе за все. Спасла нашу квартиру от потопа…
Когда она ушла, несколько секунд мы с мамой стояли в тишине.
– Лева! – сказала мама, разрубая воздух ладонью. – Будь добр! Объясни мне, пожалуйста. Четко и ясно. Что означает. Твое поведение.
Я пожал плечами.
– И это все? – леденящим душу голосом спросила мама.
– Мама, – убедительно сказал я, даже сам поразившись про себя своей убедительности. – Ну как я могу объяснить тебе то, что объяснить в принципе невозможно?
– А вот будь добр! – заорала мама. – Вот уж постарайся, пожалуйста, объяснить!
– Ты взрослый человек! – кричала мама. – Отвечай за свои поступки! Или хотя бы возьми тряпку и немедленно вытри пол!
Я стал ползать по полу, хлюпая носом.
Мама вдруг присела на корточки, взяла меня за подбородок и подняла мое лицо к свету.
– Лева, – сказала она. – Я еще раз спрашиваю: ну что с тобой происходит? Одно безобразие за другим. У меня же сердце не каменное. Звонит соседка. Мне было плохо, честное слово. Меня валокордином отпаивали. Я мчусь к тебе через весь город. Я пять лет жизни потеряла, наверное, за этот час. А тут какая-то ерунда. Льет воду из окна, как в шесть лет. Или вчера… Два часа бегала искала по всей Красной Пресне. Думала, тебя цыгане украли…
Но тут снова раздался звонок в дверь.
– Так! – сказала мама. – Это за тобой милиция пришла. Но учти, я тебя на поруки не возьму…
Ни жив ни мертв я открыл дверь.
На пороге стоял улыбающийся дядя Юзя из Харькова…"
Валентина. Читала отрывок и на месте мамы мальчика представляла себя. В этой ситуации повела бы себя точно так же и так же разговаривала бы с сыном.
Наталья. В этой ситуации с водой мама поступила, я считаю, очень корректно! Поговорила с сыном, как со взрослым, без свидетелей.
Детей нельзя унижать, их надо воспринимать как личность и уважать так же, как себя! Уважающий себя взрослый никогда не оскорбит своего ребенка, а тот, в свою очередь, чувствуя любовь, заботу, внимание и уважение со стороны родителей, не перейдет ту грань, которая для него важнее, чем конфета, развлечение и т. д. Дети – зеркало наших поступков и нас самих! Все, что гадкого и недостойного мы в них замечаем и ругаем, есть в нас, взрослых, только мы это усиленно скрываем от себя. Дефицит любви и внимания, недостаток общения – вот основные причины агрессии и неконтролируемых поступков.
Ирина. Никого не осуждаю. Поведение Левы понятно – сама нечто подобное вытворяла. И речевое поведение мамы мне близко: не вопли, не эмоции, не увещевания, не укоры и сюсюканья, а попытка поговорить как со взрослым, описать свои чувства (тревога, страх, непонимание) и потребовать объяснений. Считаю, это самый лучший способ воздействия – заставить ребенка объяснить свое поведение, задуматься о причинах своих поступков. Тогда и наказание не понадобится, если ребенок осознает, что поступил плохо, и сам захочет исправиться (к сожалению, не каждый ребенок умеет задумываться!).
Оксана. Отвечу кратко: в этой ситуации я вела бы себя точно так же, как мама Левы – те же фразы, тот же тон.
Екатерина. Честно говоря, я вижу себя в роли мамы Левы. В подобной ситуации я вела бы себя именно так. Это я!
Елена. Ребенку нечем занять себя в свободное время, энергия остается нерастраченной, дети часто выплескивают ее наружу такими вот способами самовыражения. Маме нужно было составить плотный график занятости сына, у которого энергии хоть отбавляй. Мой ребенок тоже может от нечего делать начать все бить и ломать, да и просто кричать дурным голосом. Ответной агрессии здесь не должно быть. Читать морали – ничего не даст! Просто надо отвлечь внимание ребенка, постараться найти ему интересные посильные занятия.
И еще я плохо понимаю, почему ребенок здесь шалит в одиночестве. Когда я была маленькой, мы обычно шалили как раз в компании. Был один случай: мы с подругой сидели в ее комнате, рисовали пастелью и рассматривали картинки. Было весело, мы болтали, смеялись. Потом вышли на балкон, стали смотреть на улицу, на прохожих. Нам вдруг захотелось кого-нибудь попугать. Мы стали кукарекать, лаять, мяукать, бросать мусор вниз. Потом пришла идея "получше": сделали "бомбочки" с водой, кидали их с балкона. И вот через какое-то время в дверь квартиры позвонили – пришла как раз та тетенька, которую мы облили водой…
Чем закончилось – все ясно! Была ли у нас какая-то злость? Нет, просто было какое-то состояние "эйфории", "опьянения" своей безнаказанностью, мы не отдавали себе отчета в том, что делали – просто "бесились", и поэтому нас скоро "вычислили" и наказали. Нам было очень стыдно, и я до сих пор испытываю этот страх и стыд. Больше так не поступали.
Резюме
Наши эксперты проявили лаконизм и полное единодушие в оценке речи Левиной мамы: "узнаем себя, понимаем, поддерживаем". Из комментариев Натальи и Ирины следует, что более всего им импонирует коммуникативная тактика общения с ребенком "на равных" в конфликтной ситуации, позволяющая избежать ответной грубости, агрессии с его стороны. А Елена предлагает в качестве метода педагогического воздействия на ребенка – переключение его внимания на "более достойные" объекты.
Елена единственная из отвечающих попыталась объяснить поведение мальчика в этой ситуации, привела развернутый пример из собственного детства. К сожалению, она ничего не написала о том, как именно они с подругой были наказаны за свой проступок.
Интересно также, что все мамы проигнорировали образ навязчивой соседки, сначала пытавшейся "подлить масла в огонь" ("радостно хохоча, приговаривала", "радостно говорила…, с видом победителя усевшись в кресло", "совсем развеселилась и начала мелко и заливисто хихикать"), а потом защитить Леву ("начала… испуганно увещевать", "ласково говорила…, с испугом поглядывая на маму"). Кроме того, никто из родителей не отметил наличия агрессивных компонентов в речи мамы мальчика ("грозно сказала", "разрубая воздух ладонью", "заорала", "кричала", слово "осел" в адрес сына, угроза милицией).
V. Детское упрямство или нечто другое?
"…Однажды я [младшеклассник] здорово обиделся на маму и папу. Было это так.
Мама попросила меня сходить за хлебом.
– Не хочу, – сказал я честно. – Лучше вы кто-нибудь сходите.
– Интересно, – возмутилась мама, а чай ты пить хочешь?
– Чай хочу, – спокойно ответил я…
– Ну вот что, – сказала мама твердо. – Быстренько переобуйся и сбегай, мы тебя ждем.
Я тяжело вздохнул и тяжелыми шагами отправился переобуваться…
… Вот приду я в булочную, возьму батон белого и полбуханки черного, а тут и окажется, что хлеб-то подорожал!
– Еще две копейки, – скучно скажет толстая тетя с густо накрашенным лицом у кассы и нетерпеливо постучит ногтями по пластмассовому блюдечку для денег.
А денег-то у меня нет! Только две пятнашки. Буханки, понятное дело, я оставлю напротив тети, на железном столике рядом с кассой, а тридцать копеек – в пластмассовом блюдце с выемкой, прибегу домой и крикну с порога:
– Сами идите доплачивайте за свой хлеб!
И расстроенный папа заспешит в булочную, сжимая в кулаке две копейки, а мама станет утешать меня, нальет горячего чая и насыплет в чашку четыре полные ложки сахара.
Но денег оказалось достаточно. Тетя равнодушно бросила две копейки сдачи, и я, сунув хлеб в рыжую рваную авоську, полетел назад, домой.
Я был рад, что все кончилось хорошо и я победил упрямство и сосущую слабость в затылке и под коленками.
Но радость была преждевременной.
Мама встретила меня в прихожей, сунула в руку рубль и весело сказала:
– Знаешь, а у нас и сахара нет! – и вот тут что-то случилось.
– Не пойду, – упрямо сказал я и сел на табуретку, даже не успев толком ничего подумать.
Видеть опять тетю у кассы не хотелось.
– Что ты маячишь перед глазами, – скажет она раздраженно. – Сразу все надо покупать, я вам тут не нанималась на счетах щелкать…
Я так ясно услышал тетины слова, что почти сразу повторил их вслух:
– Я вам… не нанимался бегать туда-сюда, – сказал я глухо и отвернулся к стене.
– Что-что? – слабо спросила мама. И крикнула в кухню:
– Отец! Иди посмотри, что он вытворяет!
Она знала, что я боюсь, когда папа сердится. Это было с ее стороны маленькое, но предательство.
– Все равно не пойду! – закричал я и бросил авоську с хлебом на пыльную галошницу.
Мама начала медленно наливаться пунцовой краской. Она дернула меня за руку, втолкнула в ванную и крикнула:
– Давай умойся, остынь, а потом будем разговаривать!
И опять кто-то ошпарил меня внутри кипятком, и я захлопнул дверь, шумно закрыл щеколду и громко сказал:
– Все равно никуда не пойду! Пейте чай без сахара!
Тяжело дыша, мама ушла на кухню. Я осмотрелся, сел на край ванны и включил холодную воду. <…>
Надоело быть послушным, маленьким, бессловесным, хватит меня тыркать, хватит мне велеть и приказывать!
Вот какой великий, даже грандиозный замысел был в моем пребывании в запертой ванне. Этот смысл даже немножко испугал меня. Я выключил воду и прислушался. Наверное, немножко испугались и родители – они о чем-то шептались на кухне, иногда звякая ложками. <…>
– Ты там живой? – с любопытством спросила мама и постучала в дверь. Я молча щелкнул задвижкой, вышел и протянул ладонь за рублем.
– Да ладно, можешь не ходить, – удовлетворенно сказала мама и чуть-чуть подтолкнула меня к двери, несильно, необидно.
Я еще раз посмотрел на свое убежище.
Все так же равнодушно блестел кафель, пахло хозяйственным мылом, шумно текла вода.
– Воду-то зачем включил? – спросила мама и повернула кран.
Стало тихо.
Я снова вышел во двор и почувствовал, что жить стало легче.
Обида совсем прошла. Да и была ли она вообще?"
(Борис Минаев "Упрямство")
Валентина. Узнаю себя в ребенке и понимаю его. Каждому ребенку в какой-то момент кажется, что его эксплуатируют и используют. Поведение мамы мне очень понравилось. Понравилось тем, что за весь разговор с сыном она не повысила голос, хотя ребенок вел себя вызывающе. Я бы так не смогла и разговаривала бы с ребенком на повышенных тонах.
Наталья. Мне кажется, в этой ситуации мама не совсем корректно попросила сходить в магазин, не учла внутренний настрой ребенка. Видимо, ему хотелось внимания или внимания явно не хватало. Если бы перед этим был разговор по душам (обсуждение проблем), то и на просьбу был бы дан положительный ответ. Но зато реакция мамы после конфликта была, я считаю, правильной и своевременной: надо было быть кому-то умнее и разрядить обстановку. Папы не очень-то любят брать на себя такие неблагодарные миссии.
Главное, чтобы в детской душе надолго не застревали обиды на родителей, ведь ближе них никого нет! Ну кто, как не мы, взрослые, способны регулировать этот процесс? Вырастут, накопят – и нам же все выдадут большой порцией…
Ирина. Ситуация мне понятна: и приступы упрямства, и беспричинные обиды тоже знакомы. Даже сейчас, во взрослом возрасте, нечто подобное иногда испытываю.
Реакцию родителей мальчика я одобряю. Молодцы, что не наорали сразу, не начали оскорблять, наказывать, делать глобальные выводы (типа "ты умрешь в одиночестве" – см. слова папы из рассказа Михаила Зощенко), а дали "остыть", причем буквально – в ванной, с холодной водой. А потом мама проявила доброжелательность. И никаких упреков, никакого горького осадка, будто ничего и не было.
Оксана. Я никогда не давлю на детей, только прошу. Требовать и командовать не умею. Я из тех людей, которые очень ценят свободу. Считаю, что маленький человек – личность. Я бы сразу сказала: "Да ладно, можешь не ходить!"
Екатерина. Не знаю, как прокомментировать этот фрагмент… Взаимоотношения в семье сложные. Надо искать органический субстрат [здесь: внутреннюю основу болезни. – Ю. Щ.] и у родителей (смена настроения?), и у мальчика (болезненное воображение?). Шутка! На самом деле – мать обижает сына, ее просьбы – грубые приказы. Если бы она нежнее, теплее разговаривала с сыном, объяснила причину, по которой необходимо сходить в магазин именно ему, он не чувствовал бы обиды.
Елена. Мальчику обидно бегать в магазин, где возможно такое отношение со стороны кассира. Он пересилил свою слабость и лень, но уже потом, придя домой с чувством выполненного долга, он отказывается делать что-либо не от своей слабости, а из принципа.
Отцу и матери надо показывать пример достойного поведения, но не оказывать давления, а действовать мягко, постепенно. В семье должна быть благоприятная психологическая обстановка. Приведу пример: родители моего мужа часто ругались, отец вел себя недостойно по отношению к матери, к детям – по принципу: "Прав тот, кто громче крикнет", поэтому и у сына сложился такой стереотип поведения. Все идет из семьи.
Резюме
Мнения родителей относительно этой ситуации явно разошлись: Валентина и Ирина выразили полное понимание поведения ребенка и солидарность его родителям, не усмотрев в их речи ничего оскорбительного и агрессивного. Наталье, Оксане и Екатерине не понравился стиль общения мамы с сыном как "грубый", "командный", "некорректный". Только Наталья оценила речевое поведение мамы после конфликта (как "правильное и своевременное"). Елена уклонилась от прямой оценки поведения родителей мальчика. Предложенные в ответах приемы преодоления речевой агрессии ребенка: уступка, разъяснение, постепенное формирование необходимых навыков общения.
VI. Могут ли дети "справедливо критиковать" взрослых?
Герою повести Веры Пановой "Сережа" около семи лет. У него есть любящая, но строгая мама и строгий, но справедливый отчим. Однажды к ним в гости пришел знакомый семьи, который решил подшутить над Сережей, но ничего хорошего из этого не вышло, кроме детской обиды и спора между взрослыми…
"…Дядя Петя подозвал Сережу и дал ему конфету, большую и редкую – "мишка косолапый". Сережа вежливо сказал: "Спасибо", развернул бумажку, а в ней ничего – пустышка. Сереже стало совестно – за себя, что поверил, и за дядю Петю, что тот обманул. Сережа увидел, что и маме совестно, она тоже поверила…
– Ты-гы-гы-гы – засмеялся дядя Петя.
Сережа сказал не сердито, с сожалением:
– Дядя Петя, ты дурак.
Он был уверен, что мама с ним согласна. Но она воскликнула:
– Это что такое! Извинись сейчас же! – Сережа посмотрел на нее удивленно.
– Ты слышал, что я сказала? – спросила мама. Он молчал. Она взяла его за руку и увела в дом.
– Не смей и подходить ко мне, – сказала она. – Не хочу с тобой разговаривать, раз ты такой грубиян.
Она постояла, ожидая, что он раскается и попросит прощенья. Он сжал губы и отвел глаза, ставшие грустными и холодными. Он не чувствовал себя виноватым: в чем же он должен просить прощенья? Он сказал то, что подумал. <…>
Вечером он слышал, как она рассказывала о происшествии Коростелеву [Сережиному отчиму].