Современные анархо-примитивисты полагают, что человек уже стал домашним существом, утратил свободу. Сначала он приручил животных, а потом и себе подобных. Главным моментом приручения в истории человечества стал переход от бродячего образа жизни охотников и собирателей к оседлой жизни животноводов и земледельцев. Приручение – патологический процесс власти, порожденный страхом и поиском безопасности. Существуют следующие методы приручения: дрессировка, школьное образование, тюрьмы, разведение животных, контракты, обещания, вымогательство, запугивание. Современный человек находится на последней стадии приручения. Над ним нависла угроза полного лишения свободы в результате генетических экспериментов и развития средств электронного контроля [255].
Звероподобным диким поведением отличаются феральные дети. Они с раннего возраста живут вне систематического контакта с людьми и практически не испытывают заботы и любви с их стороны, не имеют опыта социального поведения и общения. Феральные дети воспитываются дикими или домашними животными, как правило, хищными. Они ходят на четвереньках, едят без помощи рук, не приучены к туалету, избегают света, любят ночные бдения, испытывают страх и неприязнь по отношению ко всему человеческому.
В XXI веке из десяти феральных детей, официально зарегистрированных в мире, четверо было из России [283].
Андрей Толстых из села Беспаловское, Барнаульской области воспитывался сторожевой собакой. Бегал на четвереньках, кусался, ел прямо из миски, обнюхивал еду, не говорил.
Леха из Калуги жил со стаей волков, имел типичные волчьи повадки. Кусался как волчонок, не мог говорить.
Русский птица-мальчик семилетнего возраста жил в трехкомнатной квартире в окружении птиц. Мать никогда не разговаривала с ним, относилась к нему как к животному. Мальчик по-птичьему щебетал и хлопал руками.
Наташа Михайлова из Читы пяти лет провела всю свою жизнь взаперти в комнате с кошками и собаками. Когда ее нашли, не могла говорить, ходила на четвереньках, шипела, лаяла и мяукала, лакала из миски [283].
Как правило, феральным детям ставят диагноз "задержка психического развития", иногда – "синдром Маугли. Во всех этих случаях возможные причины звероподобной дикости усматривают в подражании животным, отсутствии социализирующего влияния людей.
Б. Беттельхейм рассказывает о подобной звероподобной дикости некоторых аутичных детей: "Но, когда мы впервые сталкиваемся с проявлениями дикости, а впоследствии – с тотальным уходом в себя, "упрямством", агрессивностью, на долю секунды нас посещает ощущение, что они одержимы, что это – "звери"" [18, с. 606].
О. Богдашина отмечает признаки звероподобной дикости у аутичных детей с синдромом Ландау-Клеффнера в возрасте 1–8 лет. Для них, в частности, характерны гиперактивность и агрессивность в сочетании с облизыванием или обнюхиванием продуктов, перед тем как их съесть. Этот синдром проявляется также в утрате рецептивной речи (афазии), уходе в себя, эпилептических приступах, расстройствах моторики и сна, неадекватных реакциях на звуковые стимулы. Нарушениям предшествует период нормального развития ребенка [21].
Отдельные черты звероподобности отмечаются и при синдроме Аспергера, который от аутизма отличается сохранностью речевых и когнитивных способностей. Стивен Шор, страдающий этим синдромом, написал книгу: "За стеной. Личный опыт: аутизм и синдром Аспергера" [212]. В ней он рассказывает о своих особенностях в детском и зрелом возрасте. Некоторые из них можно расценить как звероподобные: повышенную чувствительность к раздражителям и боязнь прикосновений, избегание общения с людьми и страх перед ними, алекситимию, вспышки ярости, страх перед собаками и любовь к кошкам.
Звероподобное феральное поведение характерно для больных клинической ликантропией. У них, помимо нападения на других людей, вампиризма (гемофагии) и каннибализма, также наблюдаются вой, кусание, царапанье, ходьба на четвереньках. Одни современные исследователи объясняют ликантропию нарушением активности височных долей, другие считают следствием врожденного генерализованного гипертрихоза – редкого заболевания, для которого характерно обильное оволосение лица и верхней части туловища [82, с. 407]. Ликантропы могут страдать от врожденной порфирии – нарушения пигментного обмена с повышенным содержанием порфиринов в крови. Порфирия проявляется в повышенной чувствительности к солнечному свету (светобоязнь), гемолитических кризах, желудочно-кишечных и нервных расстройствах, гниении кожи, язвах и рубцах на ней, кровотечении из десен. Она часто встречается у представителей королевских и царских династий [276].
Звероподобное поведение может быть следствием идентификации с образом зверя в художественных или политических целях у бестиалистов.
Современный художник-авангардист, фотограф и скульптор Олег Кулик стал известен как человек-собака. Он "идейно" трансформировался в зверя в ходе занятий акционизмом (от лат. actio – деятельность) – направлением в искусстве, стремящимся стереть грань между искусством и действительностью в художественных произведениях, созданных путем публичных акций. В нем делается акцент на процессе создания, а не на его результате. Художественные акции могут носить провокационный, антисоциальный характер и нередко совмещаются с политическими акциями – специальными политическими мероприятиями. Кулик – автор и участник перформансов: "Бешеный пес, или табу охраняемое одиноким цербером" (совместно с Бренером)"; "С вами я зверь", "Опыты зооцентризма". С 1993 года играл роль человека-собаки в акциях, проводящихся в России и за рубежом: обнаженным ходил на четвереньках в публичных местах, лаял, выл, рычал, нападал на прохожих, кусал их за ноги, охранял территорию. Он публично продемонстрировал фотографии, на которых были изображены его сексуальные контакты с животными. В 1996 году на акции в Роттердаме пребывал в образе и роли собаки непрерывно четыре недели. Перформанс был организован как экспериментальное исследование: кормили его собачьей едой и обращались как с собакой, измеряли реакции на социальные и физические стимулы. Олег Кулик и его жена Людмила Бредихина отвергают различия между человеком и животным. По их мнению, истинная демократия должна быть основана только на "законе джунглей". Это соединит человека с природой, приведет к восстановлению свежего и обостренного восприятия, устранит негативное влияние культуры. Целями своей акции в Роттердаме Кулик считал преобразование себя из рефлексирующего существа в существо рефлекторное; улучшение способов межвидовой коммуникации на уровне инстинктов и рефлексов. Акцент художник делает на жизни. Он противопоставляет живое искусство мертвому музейному. Кулик, подобно киникам, стремится к упрощению – отказу от большинства благ современной цивилизации. Однако художник не смог избавиться от человеческого "Я". Удовольствие человек-собака получал только тогда, когда за ним наблюдали. Он нуждался в галерейном пространстве [59].
Вопросы для самоанализа
1. Часто ли вы едите мясные блюда?
2. Нравилось ли вам в детстве прятаться в укромном месте (под столом, кроватью и т. д.)?
3. Склонны ли вы называть близких людей уменьшительными прозвищами животных: котик, кошечка, барсик и т. д.?
4. Обладаете ли вы повышенной физической выносливостью?
5. Любили ли вы в детстве рыть норы в снегу или земле, строить пещеры?
6. Подражали ли вы поведению зверей: рычали, лаяли, мяукали, ходили на четвереньках?
7. Бывало ли так, что вы обнюхивали еду или облизывали миску?
8. Любите ли вы ходить без одежды дома?
9. Хотели бы вы работать дрессировщиком, охотником, звероводом?
10. Нравятся ли вам сырокопченые мясные продукты?
2. Религиозный тип личности
Существуют три основных подхода к определениям религии: религиозный, религиоведческий и атеистический.
В религиозных дефинициях подчеркивается, что религия – это связь, соединение личности со сверхъественными существами и силами, например с Богом. Так, В. С. Соловьев говорил: "Религия, говоря вообще и отвлеченно, есть связь человека и мира с безусловным началом и средоточием всего существующего" [167, с. 27].
В религиоведческих определениях акцент делается на вере и религиозных ритуалах, а вопрос о существовании сверхъестественного мира деликатно обходится. Э. Дюркгейм дал следующее определение: "Религия – это унифицированная система верований и практик, относящихся к священному, то есть – отделенному от профанного и существующего в обрамлении запретов; это верования и практики, объединяющие, в пределах общей морали, сообщество, называемое церковью, – то есть всех, кто эти представления разделяет" [цит. по: 221, с. 62].
Атеистические дефиниции являются негативными. Они отрицают сверхъестественный мир и преувеличивают недостатки религии, однако признают ее защитный характер. Гегель в "Философии права" говорит, что религию "рекомендуют и ищут во время общественных бедствий, разрушения и гнета, что людей убеждают искать в ней утешения против неправа и надежду на возмещение утраты" [цит. по: 113, с. 286]. К. Маркс на этой основе дает краткое определение: "Религия – это опиум народа" [258]. 3. Фрейд развивает идею Гегеля и Маркса: религия является иллюзией, которая служит для утешения, непременно потерпит крах и будет заменена наукой, построенной на разуме (190).
А. Бергсон занимает компромиссную позицию. Он считает, что архаические религии – это верования, порожденные страхом и стремлением защититься от него, а современные теистические религии – это подлинная связь с Богом, дающая истину, любовь, радость, избыток сил. Бергсон выделяет два типа религии: статическую и динамическую [14]. К статической религии он отнес первобытные мифологические культы: тотемизм, веру в духов, культ предков и др. Они являются защитной реакцией на страх перед несчастными случаями, болезнью и смертью. Динамические мистические религии, прежде всего христианство, связаны с мистической любовью и радостью, избытком жизненной силы. Человек, соприкасаясь с Богом, проникается любовью ко всему человечеству и не испытывает больше беспокойства о будущем, не обращается тревожно к самому себе. Бергсон характеризовал великого мистика так: "… истина течет в него из своего источника как действующая сила… Ибо любовь, которая его поглощает, – это уже не просто любовь к Богу, это любовь Бога ко всем людям. Через Бога, посредство Бога, он любит все человечество божественной любовью" [14, с. 251].
В настоящее время выделяются различные виды религий: архаические – современные, национальные – мировые, теистические – нетеистические, монотеистические – политеистические. К архаическим, но сохранившимся до сих пор формам религии, относят зоолатрию, культ предков, тотемизм, анимизм. Иногда их считают предрелигиозными верованиями. Господствующими современными мировыми религиями являются христианство, ислам и буддизм. Национальными религиями считаются иудаизм, индуизм, синтоизм, даосизм. Различают также теистические (с идеей Бога) религии – например, христианство, индуизм; и нетеистические (без идеи Бога) религии – например, буддизм, конфуцианство. В свою очередь, теистические религии подразделяются на монотеистические (например, христианство), политеистические (например, индуизм) и пантеистические (например, даосизм).
Возникает вопрос: "Существует ли единый религиозный тип личности?".
Между религиями и религиозными людьми существуют серьезные различия. Представители анимизма и культа предков отрицают Бога. Буддисты не признают, характерные для авраамических религий, идеи всемогущего Бога-творца, искупления грехов. Христиане же не принимают буддистские учения о карме, реинкарнации, сан-саре, нирване. Протестанты придают центральное значение Священному Писанию и преуменьшают роль религиозных ритуалов и священников, опосредующих связь верующего с Богом. Католики и православные, напротив, считают священнослужителя центральной фигурой и делают акцент на таинствах и связанных с ними ритуалах.
Разное отношение и к личности у представителей различных религий: буддисты ее отрицают (прежде всего, индивидуальное "Я"), а христиане признают как богоподобную, представляющую единство тела, души и духа. Но в тоже время, всем религиозным людям свойственна вера в сверхъестественное и почитание святынь.
Основные подходы к изучению религиозного типа
Можно выделить три подхода к религиозной личности: "религиоведческий", "религиозный" и "атеистический".
К "религиоведческому" подходу относятся учения о религиозной личности, обходящие при ее анализе вопрос о существовании Бога, истинности той или иной религии, или слишком расширительно толкующие религию, религиозную личность, Бога и другие сверхъестественные существа и силы, или сводящие их к психическим явлениям.
Представитель понимающей философии Э. Шпрангер расширяет традиционные представления о религии, религиозности и религиозном типе. Главный их признак – высшая ценность: "То смутно-эмоциональное или просвеченное мыслью состояние, в котором единичное переживание ставится в отношение к совокупной ценности средоточия индивидуальной жизни, мы называем религиозностью" [217, с. 207]… "Совокупность объективно-духовных формаций, в которых выражаются эти ценностные отношения, а значит, догматы и форматы культа мы называем религией" [217, с. 207]… "Ядро религиозности следует видеть поэтому в искании высшей ценности духовного существования. Состояние этого искания есть беспокойство и неудовлетворенность" [там же, с. 209]… "Религиозный человек – это тот человек, вся духовная структура которого постоянно направлена на создание высшего, целостно удовлетворяющего ценностного переживания" [там же, с. 209]. Шпрангер признается: "Из этих определений следует, что, собственно говоря, ничто не является религиозно безразличным, но что, однако, все может состоять к религиозности на различном удалении или же близости, смотря по тому, какова его значительность для совокупности духовной жизни личности" [там же, с. 208].
Шпрангер выделяет три подтипа религиозного человека – имманентный трансцендентный и дуалистический: "Если все жизненные ценности переживаются в их положительном отношении к высшей ценности жизни, то возникает тип иманнентного мистика, если они ставятся к ней в отрицательное отношение, то возникает трансцендентный мистик. Если они оцениваются отчасти положительно, отчасти же отрицательно, то возникает надломленная (дуалистическая) религиозная натура" [там же, с. 210].
Имманентные мистики, например, философы-пантеисты Спиноза и Джордано Бруно, отождествляют божественное с природой, внешним миром, космосом. Пантеистическая натура отличается космическим энтузиазмом. Для нее нет никакой стороны жизни, в которой не было бы Бога. Шпрангер говорит: "Причем в этом натуралистическом пантеизме также играет некоторую роль логический, эстетический или утилитарный момент. В первом случае возникает логический пантеизм (например, Спиноза), во втором – эстетический (Шефтсбери), в третьем – телеологический (монизм приспособления Спенсера)" [там же, с. 216]. Шпрангер утверждает, что имманентный тип в определенной степени признает трансцендентное: "… и пантеистический бог является трансцендентным. Или, говоря проще, никому не придет голову просто отождествлять сам грубый ход мироздания с богом" [там же, с. 216].
Вторая разновидность религиозного человека – трансцендентный мистик. Под трансценденцией понимается, во-первых, то, что выходит за границу познаваемого; во-вторых – то, что может быть опытно пережито в установке религиозного акта. "Наконец, возможна третья точка зрения, согласно которой сознание трансценденции имеет свои корни в том, что ценностные требования субъекта не могут быть реализованы в фактической взаимосвязи, а следовательно, эта взаимосвязь предстает обесцененной сравнительно с подлинно-религиозным смыслом" [там же, с. 215]. Божественное для трансцендентного мистика тем чище, чем меньше осадок имманентного. Он находит высшую ценность на пути крайнего отрицания внешнего мира, понимаемого как воплощение ценностных связей, которые мы узнаем в предметно направленной жизни. Для такого человека все науки бессмысленны, так как не отвечают на "последний вопрос". Он приходит к негативной теологии. Для него теряется связь хозяйственной жизни и религиозной ценности. Аскеза – его путь к Богу. Он культивирует способность к экстазу как сверхъестественный путь познания Бога. Для трансцендентного мистика Бог представляет единство субъекта и объекта, однообразия и многообразия, конечности и бесконечности. Вся его энергия сконцентрирована на духовной заботе и внутреннем благоговении перед божественной любовью.