Наталья - элегантная, обаятельная, шумная. В своем деле прекрасно разбирается, не раз получала лестные предложения возглавить проект, реализовать свои идеи - и как-то всякий раз то ли долго думала, то ли вполне серьезно заболевала, то ли никак не могла принять предложение "по семейным обстоятельствам". Она по-прежнему работает "вторым лицом" в своем отделе, немало делая и за "первое лицо": "Как же я могу допустить, чтобы документация ушла в том виде, в котором он ее подготовил? Это просто несерьезно, может пострадать дело. Ну, я беру и тихонечко перерабатываю, довожу до ума. Главное, чтобы он не заметил, что я в бумагах как следует похозяйничала, чтобы поправки выглядели незначительными".
- Наталья, Вас эта ситуация по-прежнему устраивает?
- Что-то мне в последнее время стало беспокойно. Понимаете, когда я заметила, что сама торможу свое продвижение, я задумалась: может, мне и правда не надо этого, тогда все нормально. Но что-то здесь другое, какой-то самообман. И потом, с моим ненаглядным раздолбаем Толечкой все тоже не так безоблачно. Похоже, он начинает раздражаться, даже ненавидеть вот эту свою зависимость от меня. (Пауза.) Вообще-то это все в моей жизни уже было, вы не поверите, совсем в детстве! Я же за брата уроки делала всю среднюю школу...
- У кого и как возникла эта идея?
- Это мама, конечно: "Туся, помоги, ты что, не видишь, что Толик не успевает?"
- Ну, давайте выберем из группы Маму и услышим об этом побольше. (Наталья выбирает исполнительницу роли Мамы, меняется с ней ролями и говорит "Тусе".)
- Туся, помоги Толику. Ты же сестра, ты уже свои уроки сделала, книжку читаешь, а он не успевает. У него опять будут неприятности. Нам с отцом на родительском собрании краснеть, в прошлый раз я просто сгорала со стыда. Ты должна понимать, что я не могу им заниматься, я работаю, устаю. Ты, здоровенная умная девица, могла бы войти в положение матери и взять это на себя! Тебе что, нас с отцом ни капельки не жаль? (Обмен ролями.)
- Мама, но я не могу ему объяснять, он меня не слушает!
- Да ради бога, не надо ему ничего объяснять! Не строй из себя учительницу - ты девчонка, ты для него не авторитет. Просто сделай так, чтобы все было в порядке.
В сущности, уже все сказано и комментарии почти излишни: искушение "просто делать так, чтобы все было в порядке" сопровождает Наталью всю ее взрослую жизнь. Первый брак ее едва не прикончил, во втором она оказалась более зрелой, они с мужем по-взрослому делят ответственность и "зоны влияния", это настоящее партнерство - не безоблачное, но здоровое. А Натальины отношения с "уроками" так и остались непроработанными, но такого рода "токсические отходы" могут десятилетиями лежать и тихо отравлять всякую деятельность, где есть за кого "взять на себя". Особенно если этого кого-то тоже зовут Толик.
В этой истории есть еще одна важная деталь: в какой-то момент по чисто житейскому поводу отношения с братом испортились. При этом Наталья по прошествии многих лет готова к примирению, - а брат не отвечает даже на поздравительные открытки. И можно с уверенностью сказать, что если "раздолбай Толик" пойдет на решительные меры, то избавится от нашей Натальи "с концами" и спасибо не скажет. Скорее всего, возьмет на ее место другую "женщину ночи", чье скрытое влияние на конечный результат еще не стало притчей во языцах. Вопрос здесь не в учрежденческих интригах - где их нет. Вопрос в том, что заставляет взрослую талантливую женщину искать ложной безопасности в тени очередного "раздолбая", чьи долги она таким способом раздает.
Кроме очевидной попытки компромисса и избегания авторства, - а оно означает ответственность, - в голову приходит несколько вольная интерпретация: Наталья в своем "успешном" поиске инфантильных, несамостоятельных мужчин ищет возможности "сыграть мамочку" - такую, какую себе представляет по своему семейному сценарию. В ее реальной семье мама отчетливо дала ей понять: за то, чтобы "все было в порядке" для внешнего мира, отвечает женщина. При этом можно врать, из лучших побуждений делать мужчину еще более беспомощным, чем он есть, заниматься его делами в ущерб своим, но ни в коем случае не претендовать на авторитет. Бросаться "на выручку" следует по собственному разумению, как только покажется, что "он не успевает". Такой и только такой рисунок поведения свидетельствует о преданности семье. Эта модель подкрепляется пусть скупой, но похвалой: дочка все понимает правильно, умница. Что можно противопоставить этой схеме в одиннадцать лет? И удивительно ли, что в первый раз Наталья вышла замуж за пьющего, плохо приспособленного к требованиям реальности и при этом "милого, обаятельного" мужчину, годами изображала для знакомых семейное благополучие? При разводе она удостоилась реплики свекрови: "Не выдержала ответственности, предала - настоящие женщины так не поступают".
Грань, за которой помощь превращается во что-то совсем другое, тонка. Всегда ли мы, например, действительно помогаем детям с уроками, а не делаем за них их работу? А как насчет подчиненных, если они у нас есть? И если нам случается - а это бывает довольно часто - стать для кого-то "тайной помощницей", то что же мы чувствуем на самом деле, когда слышим от важных для нас людей: "Без тебя он этого не добился бы"? Не скромную ли гордость? Если нам действительно "ничего не надо для себя", то откуда это чувство? Не на благодарность ли рассчитываем? Ну, не на лавры - лавры должны достаться ему, - но, возможно, на несколько листочков? Их можно высушить и нюхать себе в утешение, когда вместо ожидаемого признания мы получим что-то совсем другое. А можно бросить в суп, который мы варим в третьем часу ночи, отредактировав чью-то рукопись, написав с ребенком словарный диктант и составив план на завтра...
Вот еще одна коротенькая история о том же. Речь шла об обидах, которые помнятся долго - так долго, что логично предположить за ними нечто большее. Скажу по секрету: когда событие или просто чьи-то слова вызывают явно чрезмерную, слишком сильную или длительную для них реакцию, обычно это означает: зри в корень, "собака" зарыта не в этой ситуации - и, скорее всего, не с этим человеком. Так вот, что касается обид и тайной помощи...
- Мы с ним работали в клинике в одном отделении и уже были вместе год или больше. Он уехал на недельку отдохнуть - как-то договорился. А тут комиссия, проверка... И я две ночи подряд задним числом записывала его истории болезни - он всегда с бумажками был не в ладу, запускал эти дела до безобразия. Причем записывала, вы представляете, его почерком! Все обошлось, я ожидала хоть какого-то "спасибо" или что он хотя бы скажет, что теперь постарается вести дневники аккуратнее... Вы знаете, что я получила?!
- Света, давайте это услышим в точности, как было сказано - его словами. Поменяйтесь с ним ролями.
- Мать, ты меня извини, конечно, но ты поставила меня в неловкое положение. Ежу понятно, что писал не я. Ты что, нарочно изобразила меня полным идиотом? Который не только черкнуть пару строк не в состоянии, а еще и за юбку своей бабы прячется? (Обмен ролями.)
- Света, что вы чувствуете, слыша это сейчас? Какой ответ рождается внутри?
- Юра, мне по-прежнему больно это слышать. Может быть, в этом есть какая-то правда - потому и больно. Да, я с юности стремилась спасать. Да, я ждала похвалы своей надежности, своей готовности подставить плечо, не считаясь со временем и собственными интересами. Да, мне хотелось доказать, до какой степени мы с тобой одно. У меня в семье было так - главным моим достоинством считалось, что я могу все уладить, все взять на себя. Сейчас ты часто говоришь, что я недостаточно живу твоими интересами. Но видишь ли, я давно научилась крепко думать, прежде чем вторгаться в твое пространство. И сегодня я бы не смогла ни строчки написать твоим почерком. К счастью, нам это и не нужно - у тебя свой почерк, у меня свой. Эту давнюю обиду я отпускаю - и отпускаю с благодарностью: если бы ты меня за мой героизм хвалил, я бы так и осталась дочерью своих беспомощных родителей. И еще: я очень трепетно относилась тогда ко всяким "надо", а ты на них плевал. Я была в третьем классе, а ты в седьмом. А сейчас мы оба взрослые и знаем, когда и что надо, а когда нет.
У "женщин ночи" действительно часто бывает развито преувеличенное, обостренное ощущение необходимости "соблюдать лицо", следовать норме. Им неловко. Им небезразлично, "что люди скажут". Они стыдятся - не за себя, за кого-то. Довольно часто за этим стоит история дочери родителей (прежде всего матери), которые не справлялись со своими ролями и еле-еле справлялись с жизнью вообще. Из-за житейских ли трудностей, собственного ли семейного сценария, но кто-то в семье словно дает этим девочкам инструкцию: прикроешь мою неуспешность в родительской роли - будешь хорошей дочерью; внешний мир обманем вместе, мы же единое целое, мы же семья, правда? Боже мой, разве можно отказать самым важным в мире людям, чье одобрение для любого ребенка - хлеб и вода, свет и воздух? Они стараются. Они гордятся тем, что помогли семье. И очень легко оказываются в ловушке: "единожды солгав...". При этом сама по себе некоторая нечестность многолетнего "делания уроков" за других беспокоит гораздо меньше, чем чувства вины и стыда, если не удается прикрыть собой очередную амбразуру.
Настоящие испытания для них начинаются тогда, когда выпадает реальный шанс проявиться самостоятельно, взять что-то на себя не тайно, а при свете дня и без затей. На них, таких способных и компетентных "в тени", как будто столбняк нападает: они опаздывают подать документы на конкурс, подворачивают ноги по дороге на ответственное собеседование, неожиданно беременеют, хотя не собирались, - короче, бегут от самой возможности проявиться и быть оцененными по достоинству. Колетт Даулинг в анализе десятков подобных историй, включая свою собственную, предельно жестка: страх успеха, избегание самостоятельности основаны прежде всего на "вторичной выгоде" бесправного, но зато и безответственного положения.
Стало быть, выход один: научиться отвечать за себя, стоять за себя, принимать прямые оценки. Определить приоритеты, поставить цель, методично продвигаться, искать партнеров, не нуждающихся в том, чтобы на тебе "повиснуть". Вроде бы и верно, психологически грамотно, но все же этот суровый рецепт что-то не кажется истиной в последней инстанции. Чего-то в нем недостает, что-то уж очень проста эта суровость... "Если я не за себя, то кто за меня? Но если я только за себя, то зачем я?", - сказано давно, и сказано вовсе не женщиной. Нет, не снимается противоречие, не расколдовывается только с точки зрения "ответственности сторон".
"Потому что, - слышим мы голос Джудит Виорст, - так называемая женская склонность к зависимости может означать не столько потребность в защите, сколько потребность в том, чтобы являться частью человеческого сообщества, быть "в связке", "в отношениях". Нам нужно не только чтобы заботились о нас, нам нужно еще и заботиться о ком-то самим. Да, мы нуждаемся в других - в тех, которые утешат и помогут, в тех, кто будет на нашей стороне в любой ситуации, в тех, кто скажет: "Я с тобой, я все понимаю". Но точно так же мы нуждаемся в обратном - в том, чтобы самим быть нужными. Взаимозависимость и потребность в ней - это все же не только инфантильное желание "на ручки". И лишь потому, что мы живем в мире, где зрелость отождествляется с отсутствием значимых отношений, свободой от привязанностей, - то есть с мужской моделью самостоятельности, - женская склонность ставить взаимоотношения на первое место выглядит как слабость, а не как сила. Возможно, она и то, и другое".
Возможно. И этого, как и многого другого в нашей единственной жизни, за нас никто не решит.
У Урсулы Ле Гуин, "матриарха" современной фантастики, есть очаровательный рассказ под весьма неоднозначным названием "SUR". (Пока я печатаю эти строки, мой компьютер подчеркивает красным слово "матриарх" - не знает он его, видите ли). Итак... Рассказ - об антарктической экспедиции, предпринятой в 1909 году десяткой отважных женщин из нескольких латиноамериканских стран. "Мы хотели всего лишь пройти немного дальше и увидеть немного больше, а если не удастся дальше и больше, то просто пройти и увидеть. Не такие уж грандиозные планы. Скромные, я бы сказала". И они прошли и увидели. Их приключения описаны с блеском и юмором - очень милым дамским юмором:
"Всю следующую неделю метель преследовала нас, как стая бешеных собак. Я даже не могу описать свои ощущения. Мне начало казаться, что нам не следовало ходить к полюсу. Порой мне и сейчас так кажется. Но уже тогда я думала, что мы правильно поступили, не оставив на полюсе никаких следов нашего пребывания, потому что позже туда мог прийти какой-нибудь мужчина, страстно желавший быть первым, и, обнаружив, что его опередили, он, возможно, почувствовал бы, что оказался в глупом положении. Это разбило бы его сердце".
В общем, они поклялись хранить тайну. И, по-моему, совершенно излишне объяснять, почему.
"Мы теперь старые женщины со старыми мужьями, взрослыми детьми и даже внуками, которые когда-нибудь, возможно, захотят прочесть о нашей экспедиции. Даже если они устыдятся своих взбалмошных бабушек, прикосновение к тайне доставит им, наверное, немалое удовольствие. Но они ни в коем случае не должны сообщать о ней мистеру Амундсену! Он будет крайне смущен и очень разочарован. Ему или кому-то за пределами семьи вовсе не обязательно знать о нашей экспедиции. Ведь мы даже не оставили на полюсе следов".
Тысячи и тысячи не прошли дальше и не увидели больше, хотя и они не оставили следов. Смотрите, вот вспыхивает то одно окно, то другое, чтобы долго не погаснуть. Встают ли они к ребенку, проверяют ли тетради, варят ли обед на завтра - днем уже никто не вспомнит. Ребенок вырастет, тетрадки кончатся, обед съедят. Хорошо хоть ночь не полярная...
ТЕНЬ СВЯТОГО ВАЛЕНТИНА
- Простите, Вы замужем?
- Нет, просто я так выгляжу.
Из Интернет-коллекции
Как считает народная мудрость, все женщины хотят замуж. Вообще. Не то чтобы за определенного человека, а "взамуж" по определению. И точка. Народная мудрость - это серьезно, ибо даже если в какой-то период жизни - молодой ли, зрелой ли - реальная женщина совершенно не помышляет о браке (например, прямо сейчас ей эта проблема ни к чему, других хватает), она никак не может игнорировать Народную Мудрость, которая ждет от нее "правильной" установки. Чтоб как надо, то есть. Кому надо, зачем надо - это все пустое. Надо - значит надо, и нечего умничать. Ну что поделать, стереотипы так и устроены: согласны мы или нет, они на нас влияют. Итак, замуж следует хотеть, стремиться и рваться. Как бы наша личная точка зрения ни отличалась от общепринятой, эту общепринятую имеет смысл рассмотреть внимательно, "без гнева и пристрастия". Предупрежден - значит, вооружен.
С первого взгляда ясно, что состав этого императива довольно сложен. Безусловно, в нем перепутались "послания" разной природы: биологические, исторические, культурные, социальные. Начнем, пожалуй, с историко-культурных. Наследие веков - это серьезно: мы же понимаем, что для женщины замужество так долго было единственным способом устроить свою жизнь, что установка на это единственно приемлемое решение глубока, как Марианская впадина. Реальность не в счет. Ну и что, если она может обеспечить и себя, и возможных детей, и даже родителей? Ну и что, если так называемая личная жизнь вполне устроена и устраивает? Древняя пропись все равно сигналит: не то, опасно, рискуешь, нарушаешь.
Подумайте о бесчисленных поколениях женщин, в том числе и наших с вами прародительниц. Так ли уж трепетно и сладко им было идти к венцу?
Да не всегда, наверное. А каковы же были реальные альтернативы? В приживалки, в незамужние стареющие тетушки при братьях или сестрах? В монастырь? Остаться при родителях упреком, укором, а то и позором? Нам слишком трудно представить во всей неприглядной наготе тот скудный выбор, который открывался перед молодой женщиной - и от которого "для бедной Тани все были жребии равны". И хотя в сегодняшней жизни возможностей значительно больше и они иные, древняя пропись свое берет. И если мы в своей единственной и неразменной жизни ее нарушаем, это серьезное решение. Бывали - уже в двадцатом веке, не так давно - периоды, когда казалось, что древняя пропись мертва. Что "гнилой институт буржуазного брака" повержен - эмансипированные и отважные подруги, казалось, стали обычным явлением. Об этом можно прочитать во многих мемуарах незаурядных женщин. Мне это утверждение помнится из воспоминаний Надежды Яковлевны Мандельштам, где оно далеко не главное и высказано "к слову", но о том же думали и писали многие. Ан нет, жив курилка. Декорации меняются, реальные обстоятельства могут быть самыми разными, но "устроенной" в большинстве культур считается замужняя женщина - какой бы иллюзорной и даже отрицающей здравый смысл ни была эта "устроенность" при ближайшем рассмотрении.
Впрочем, есть прописи и постарше, есть наследие биологическое. Человеческий детеныш остается беспомощным очень долго, нуждается в безопасности, тепле, материнском молоке, а нынче - еще и в памперсах. И что самое главное - в безраздельном внимании двадцать четыре часа в сутки. Спина кормящей матери, возможность полностью сосредоточиться на заботе о дитятке должны быть кем-то прикрыты, подстрахованы. Биологическому сценарию все равно, кем и чем: сообществом ли индейских скво, законным ли мужем традиционного европейского брака, подругами, сестрами, бабушками, мамками-няньками.
От тропических островов до гренландских торосов жизнь женщин обычно организовывалась так, чтобы более или менее обеспечивать выращивание здорового потомства. Как ни грустно, но не будем забывать, что в эти механизмы регуляции воспроизведения почти всегда входила и та или иная практика инфантицида (детоубийства) - от закапывания в аравийский песок новорожденных девочек до ужасной и такой немудреной практики отказа от кормления младенца в нищей русской деревне: покричит-покричит да и затихнет, отойдет, невинная душенька, как бы даже и своей смертью... Почему, за что? Да все просто: чтобы прокормить тех, чьи шансы на выживание выше. И с точки зрения матушки-природы эта ужасная практика так же рациональна и оправдана, как воспетое и освященное бережное отношение к матери. Зачем я об этом? А затем, что не стоит покупаться на рассуждения о том, что женщина "биологически" предназначена для жизни в браке, путать интересы рода, сообщества - и интересы самой женщины.
Родовой, биологический сценарий - явление особого порядка, очень серьезное и полностью свободное от человеческих чувств, желаний или угрызений совести. Возможно, все как раз наоборот: чувства и желания ему служат, если им позволить.