В пубертатном периоде Б. пытался бросить занятия онанизмом, так как ему стало стыдно за свое увлечение. Однако это не удалось: он мог выдержать без онанизма всего несколько дней, после чего появлялись потливость, головные боли, становилось плохо – "как алкоголику без водки". Когда приятель рассказал ему о своих половых связях с женщинами, у Б. "потемнело в глазах" от зависти, что у кого-то нормальный оргазм получается, а у него – нет. Рассказ приятеля "врезался" в память, это был "шок", сравнимый с тяжелой "травмой". Больной продолжал онанировать, боясь при этом общения и разговоров с женщинами. Говоря о своем "пороке", Б. пытается объяснить его происхождение одиночеством, "голодом общения" и "голодом информации". Б. называет свое состояние "эмоционально-информационной пустотой". Он прибегал к различным способам для уменьшения этого тягостного для него ощущения, например, слушал "мягкую" инструментальную музыку. Он полагает, что и с помощью Интернета также можно улучшить состояние, но боится "слишком глубокого погружения", при котором может "поехать крыша". Впоследствии онанизм перестал вызывать эффект "освобождения". Чувство одиночества не проходит, воспринимается более остро. Б. просил помочь ему избавиться от "тягучего состояния", близкого к отчаянию. Он неоднократно обращался к психиатрам, которые устанавливали ему диагноз шизофрении.
В вышеприведенном примере мы видим ряд подтверждений теории либидо. Во-первых, все коренится в раннем детстве, в дебюте жизни. Заложенная тогда неправильная программа выполняется у Б. во взрослом состоянии. В раннем детстве он пережил эмоциональное отвержение, всевозможные запреты. Отсутствовал эмоциональный контакте родителями, обеспечивающий нормальное развитие либидо (не было теплоты, внимания со стороны родителей, кормления грудью и т. д.). Мальчик использовал аутоэротизм, самостоятельно вызывая приток любовной энергии. Впоследствии онанизм принял навязчивый характер. Закрепившись в период генитальной стадии, он сопровождал больного в дальнейшей жизни. Вместо длительного процесса индивидуации, с его конфликтами и противоречиями, мучительным поиском себя, своей Самости, Б. пошел по простому и коварному пути аутоэротического удовольствия.
То, что больной называет "эмоциональным голодом", как нельзя лучше характеризует состояние психики Б. Корни его проблем находятся в раннем детстве и связаны с эмоциональным отвержением. После акта мастурбации он испытывает облегчение не столько физиологического характера, сколько – от тягостных пут одиночества, от сознания собственной немощи в мыслях и поступках.
"Неодолимость" онанизма вовсе не является проявлением шизофрении, а представляет собой поток энергии, задавленной в раннем детстве запретами и отсутствием родительского тепла. Сексуальная (психическая) энергия уклонилась от своего нормального пути и стала "злой" силой. Она питает патологическую привычку, "прилипла" к ней и не отпускает. В роли таких привычек выступает, конечно, не только онанизм. В этой группе присутствуют депрессии и наркомания.
Б. критично относится к своей "мерзкой" привычке, ощущает ее чуждость, хочет избавиться от нее. В настоящее время он очень боится Интернета, боится "пристраститься" к рассматриванию порносайтов. "Как бы не произошло то же самое, что случилось со мной в 14 лет, когда я начал заниматься онанизмом", – опасается он. К.Юнг писал об этой проблеме следующим образом. "Энергия, сама по себе, не есть ни добро, ни зло, она ни полезна, ни вредна: она скорее нейтральна, так как все зависит от формы, в которую энергия вливается. Именно форма придает энергии качество.
Однако, с другой стороны, голая форма без энергии тоже нейтральна. В неврозе психическая энергия, без сомнения, заключена в малоценную и непригодную форму".
О чем, в этой связи, мы должны помнить? Надо заботиться об энергии – психической, либидинозной. Нельзя злоупотреблять запретами, насаждением с раннего детства строгой морали. Нельзя запрещать наслаждения: отрывать от груди, "от горшка", не давать ласки. Все это приводит к накоплению избытка сексуальной энергии, которая не находит применения и становится источником невроза. Когда на приеме я вижу чрезмерно строгую маму, которая не дает ребенку рта раскрыть, мне уже становится ясно происхождение симптомов. Ребенок не может ответить на вопросы о переживаниях, сновидениях, общении с друзьями. Он во всем подчиняется одной мощной воле родителя. Я задаю вопрос ребенку, а мама опережает его, тут же отвечает сама, и мальчик замыкается. При обследовании невротичных детей я всегда наблюдаю подобную картину: усиление родительской воли, ограничение желаний, самостоятельности ребенка.
С другой стороны, конечно, надо бороться и с "формой" болезни. Следует спокойно разъяснять вред невротических действий – онанизма, наркотизации и проч. Надо постараться выявить какие – то душевные переживания, послужившие основой таких действий. После этого попробовать их разрешить, скорректировать свое поведение, отношение к ребенку.
Личность упомянутого больного Б. характеризуется тем, что он не может думать и совершать поступки без "направляющей" роли другого человека, "проводника", душевно близкого ему. Больной сообщает, что на его "Я" должна быть направлена сила, которая бы помогала ему избавиться от тяги к онанизму. Он не чувствует необходимого контроля со стороны Супер-эго: родители отстранились от воспитания. Во взрослой жизни Б. тоже не чувствовал поддержки. Никто не проповедовал ему высоких моральных императивов.
Невроз тесно связан с феноменом "регрессии". Согласно общебиологическому закону, процесс развития, в том числе и формирование сексуальной функции, может быть "замедлен, задержан и недостаточен" (Фрейд). Регрессия – бегство к ранним формам сексуальной жизни, некогда доставлявшим удовлетворение. Либидо вновь "возвращается на прежние ступени развития". Человек ищет удовлетворение уже не в обычном половом акте. Он возвращается в Эдем детских сексуальных удовольствий. Испытывает повышенную тягу к еде, акту дефекации, раздражению анальной области, стимуляции тактильной чувствительности, кожных ощущений.
Как уже отмечалось, вытеснение не устраняет конфликт между сексуальным желанием и этическими требованиями. Круговорот либидо в человеке – вещь постоянная. Его вытесняют, но оно снова выплывает. Вытеснение – всего лишь полумера, направленная на временное прекращение внутриличностного конфликта. Не думать о постыдном желании, убрать с глаз долой. Но вытесненное желание, которое называется "комплексом", ждет своего часа, чтобы вновь активизироваться. Оно шлет в Эго своего "заместителя" или, точнее, "лазутчика". Это – видоизмененное первоначальное желание. Таким хитрым способом недопустимое становится допустимым. Данное образование, т. е. заместитель истинного желания, и представляет собой "симптом". Супер-Эго уже не наложит на него свой запрет, не узнает его. Таким образом, оно "допускается" в сознание. Беда в том, что означенное желание, по сути, изначально все равно остается "аморальным". Возникает ситуация "ни мира, ни войны". Вроде пропущено, а в то же время, аморально. Обман прошел, но моральная проблема для личности осталась. Например, запретное, стыдное желание мастурбировать проявляется покраснением кистей рук. Никто не знает, что руки краснеют от желания получить сексуальное удовлетворение в акте мастурбации. Человеку назначают крем, физиопроцедуры, таблетки, но ничто не помогает. Ладони по-прежнему краснеют. Стремление онанировать "хитрым" способом перешло в симптом покраснения рук, и моральная цензура личности его пропустила. Но от этого не легче. Симптом остался. То же можно сказать и в отношении переедания. Ранее оральное влечение требует удовлетворения, и никакие диеты тут не помогут. Если всякий стресс, который испытывал ребенок, мать заглушала пищей, то данный рефлекс останется на всю оставшуюся жизнь. Диета поможет сбросить килограммов 5 – 10, но потом аппетит с еще большей силой наверстает упущенное.
Взрослый человек связан со своим детством. Оно ему часто снится. Оно определяет его поведение по собственному алгоритму. И этот порядок извечен.
Вспоминай и говори
Применение психотропных средств кажется весьма логичным. Берется симптом, например, страхи. Чтобы их уменьшить, назначается транквилизатор. По логике лекарственного воздействия, он должен бы помочь, и чем выше доза, – тем быстрее и лучше. Но этого не случается. При лечении неврозов лекарственными средствами достичь успеха удается далеко не всегда.
Какие только диагнозы не устанавливались больному X., 56 лет! И параноидная шизофрения, и бредовое расстройство… В детстве он боялся строгого отца, который "все запрещал". В юности X. был исполнителен, послушен, строго следовал моральным нормам. В общении с женщинами проявлял робость. В 30 лет стал пить, перенес черепно-мозговую травму.
Жил в коммунальной квартире, постоянно ссорился с соседями. У него появились депрессивные высказывания. Обвинял себя в том, что не смог создать семью, не справляется с работой. Однажды, углубившись в эти переживания, нанес поверхностный самопорез на коже шеи. Чтобы не чувствовать себя "одиноким", переехал жить к сестре. Совсем престал работать. Выходит из дома только в сопровождении сестры. Стал говорить, что соседи следят за ним, хотят отравить.
В психиатрическую больницу X. поступил из-за того, что не выходит из дома. Целью госпитализации считает получение группы инвалидности. X. активно говорит о том, что за ним следят якобы "из компьютера". Он с удовольствием лег в стационар. Все уловки X. направлены на достижение весьма меркантильной цели: ему надо быть "больным", чтобы сестра продолжала содержать его, ухаживать за ним как за больным и не укоряла за безделье.
Как мы уже сказали, X. с детства был робок и застенчив. Его жизненный "сценарий" написан в раннем детстве отцом, который только и делал, что запрещал и наказывал. Вследствие этого возник "комплекс неполноценности" (известный, укоренившийся в психологии термин). Компенсация этого комплекса у X. осуществляется путем ухода в болезнь. Он продуцирует симптомы психической "болезни", чтобы с их помощью оправдать свое бессилие перед лицом жизненных проблем. Его так называемый "бред" входит в этот круг придуманных симптомов. Он все выдумал для поддержания своего статуса "несчастного", которого все должны опекать. Данный субъект бежит от домашних обязанностей и становится почти тираном. Предъявляя жалобы, он требует повышенного внимания к себе, бессознательно манипулирует близкими. О подобном механизме поведения говорил А. Адлер в своей теории "воли к власти". Уход от трудной жизни является инфантильным проявлением властолюбия и собственного превосходства. Кажется, что все определяется "шизофренией", "паранойей". На самом же деле симптомы связаны с уловками личности, ее приспособлением к легкой жизни.
Вспомним еще раз случай, описанный К. Юнгом. У девушки в 14-летнем возрасте возникли приступы истерического плача, удушья, потери голоса. Ее мать и отец не любили друг друга, их отношения были весьма "прохладными". Незадолго перед появлением этих симптомов девушка вместе с отцом ходила в театр. Когда они после спектакля вышли на улицу, к отцу стала приставать женщина, пытавшаяся его обнять. Отец девушки посмотрел на эту женщину "со звериным огнем в глазах". После этого случая состояние девушки резко изменилось: появились беспричинные приступы истерического плача, чувство удушья. Названные симптомы появлялись только в присутствие отца. После его смерти они исчезли. Через несколько лет она вышла замуж. Узнав, что муж проявляет повышенное внимание к другой женщине, больная почувствовала повторение прошлых симптомов – стала испытывать страхи, приступы удушья, видеть кошмарные сны.
С точки зрения Фрейда описанные выше симптомы связаны с либидо. Больная так и не "освободилась" от отца, от инфантильной любви к нему. Она постоянно возвращается к детским воспоминаниям о его "зверином" взгляде, который произвел на нее сильное впечатление. Почему этот взгляд оказал такое сильное воздействие? Из-за комплекса Электры: девочка испытывала инфантильное сексуальное влечение к своему отцу и поэтому ревновала его к матери. Она стремилась "захватить место" рядом с отцом, формально принадлежащим матери. Дочь считала, что лучше матери подходит на роль его "жены". Однако тот взгляд отца возник как неожиданное и грозное Нечто. Он вступал в конфликт с инфантильно-эротическими фантазиями девушки. Оказывается, "завоевать" отца невозможно. Поэтому у нее возникли спазмы, нарушение глотания, больная не могла "проглотить" тяжелые переживания. Позднее, уже в замужестве, она испытала те же симптомы, узнав, что ее супруг "благоволит" к другой женщине. Кроме этого у нее появились кошмары: видела во сне, как на нее нападают львы и тигры… Так к замужней женщине вернулся юношеский ("девический") невроз. "Звериный" взгляд отца, вытесненный в подсознание, проступил в снах.
Таков анализ данного случая "по Фрейду". Психоаналитик А. Адлер предлагает несколько иной подход к исследованию невротических симптомов. В качестве главной силы он рассматривает инстинкт воли к власти. Если приведенный случай анализировать с этой позиции, то получается следующая картина. Первые проявления невроза обусловлены детским инстинктом власти. Девочка хотела подчинить себе отца. Когда она впервые увидела, что в отце есть Нечто, не подвластное ей, она нашла средство достижения своего "величия". Этим средством стал невроз.
Невротические симптомы неизменно вызывают беспокойство и сострадание у родителей. Невротичный ребенок сразу попадает в центр внимания своих близких. Больная с успехом использовала этот прием именно тогда, когда отец бывал дома. Отец, видя симптомы ее страдания, конечно, уделял ей больше внимания. Впоследствии, когда девушка вышла замуж, и появилась проблема неверности мужа, ей опять пришлось прибегнуть "к силе". В поведении мужа она узнала то неподвластное ее воле Нечто, что мелькнула когда-то в глазах отца. Она "вынуждена" была вновь продуцировать симптомы невроза – страхи, кошмарные сны, "удушье". С помощью этих симптомов она рассчитывала вернуть к себе внимание мужа.
Итак, сексуальный инстинкт и инстинкт власти – вот два различных способа объяснения невротических симптомов. В неврозе они сошлись: секс и власть. В одном случае в качестве высшего и решающего фактора выступает эрос и его судьба, в другом – власть "Я". По Фрейду, любовь, либидо есть первичные факты, сущности, от которых зависит все остальное. По Адлеру, на первом месте стоит прагматичная цель, воля к власти, которая оправдывает средства (симптомы). Собственно, эти два подхода – сексуальная психология (Фрейд) и психология власти (Адлер) – дополняют друг друга.
Больной М. жил с матерью, бабушкой и дедом. Воспитанием М. занималась в основном бабушка. Мальчик рос необщительным, робким, опасался незнакомых людей. В 12 лет его испугали на улице, отобрали деньги, после чего он боялся ходить в школу. Мать только кричала на него, требовала неукоснительного исполнения правил поведения. В 13 лет у мальчика появилась агрессивность: в присутствие матери М. стал "истерить", нецензурно браниться, кричал, чтобы мать ушла из дома. Затем успокаивался, заявлял, что мать его не любит, требовал называть себя "котенком" или "щенком". Злоба к матери возникает неподконтрольно. Когда она задавала простой вопрос (например, "как дела"?), М. не мог ответить, у него появлялась злоба. В эти моменты он бил себя в пах, по половым органам. Заявлял, что половой член ему не нужен, "мешает" ему. Бил себя по губам до кровоподтеков ("они неправильно говорят"). Весьма чутко реагирует на поведение матери: "мама вздохнула, мне кажется, что это из-за меня, из-за того, что у нас с ней нет контакта". Видел сон: ему в подъезде хулиганы выкололи глаза, из глаз лилась кровь. Потом к нему подошла мать, погладила его по голове, сказала: "у тебя нет глаз". Они вместе поехали к доктору и "глаза вылечили". В другом сне видел монстров, выходящих из болота и пытавшихся утащить М. с собой. Наяву же, как только М. вновь оказывается дома и видит мать, к нему опять возвращается злоба; он начинает ругаться, отталкивать ее. Этот больной был четырежды госпитализирован в психбольницу в течение одного года. Ему все время устанавливались разные диагнозы: истерическая психопатия, параноидная шизофрения. Прием психотропных препаратов был неэффективен.
Следует отметить, что все симптомы возникали у М. только в присутствии его матери. На всем протяжении заболевания красной нитью проходит инфантильно-эротическая тема. М. требует от матери любви, ласки, заботы, тепла. Но "цензура" Супер-эго запрещает подобные "нехорошие", "стыдные" фантазии. Для строгой цензуры они неприемлемы даже в наивном, лишенном грубой эротики детском варианте. Ведь эту цензуру Супер-эго олицетворяет в данном случае мать – бездушная, склонная к формальному "порядку". В результате внутреннего невротического конфликта подросток наказывает себя причинением боли. Так он подавлял инфантильную сексуальность, эротический интерес к матери. Пытаясь уничтожить источник сексуального желания, он бил себя по половым органам.
Одновременно с сексуальной подоплекой здесь имеет место и утверждение своего "Я" в неравной борьбе с собственной матерью. Она имеет право его наказать, накричать на него. И он ищет "выход" в невротических симптомах, в грубом поведении. Его "расстройства" заставляют близких уделять ему повышенное внимание, беспокоится о нем и многое ему прощать. М. раздражен тем, что мать "до сих пор" не может понять, что он "болен".
Конечно, нельзя было назначать М. мощную психотропную терапию. Просто затормозить его мозг, не затронув сущности глубоко личностных проблем, – не самый лучший выход из положения. Подход к лечению тут должен быть другим. Надо улучшить отношение к ребенку. Проявлять больше заботы, показать, что он находится в центре внимания матери. Все его невротические симптомы являются сигналом. Он чувствует себя отверженным, и это его состояние надо изменить. Мать не должна быть надменной, властной, олицетворять всемогущую силу взрослых. Ей следует сопереживать ребенку, не стесняться своих чувств. Ребенок должен видеть, что о нем постоянно думают, и его проблемы находят отклик.
Есть группа сексуальных перверзий (извращений), которые носят внезапный, неодолимый характер. Данные симптомы напрямую приводят нас к первопричине неврозов, к таким понятиям, как вытеснение и фиксация. Подобные случаи нередко похожи на шизофрению. Сила невротических комплексов, болезненных импульсов, побуждений к навязчивым действиям достигает такого уровня, что их легко спутать с явлениями психического автоматизма. Автоматизм действий – характерное проявление шизофрении, когда все действия субъекта подчинены чужой воле.
Ошибки в диагнозе и их последствия видны в следующем примере. Больной В., 46 лет, страдает "периодической мастурбацией". Достаточно малейшего повода в виде эротической картинки, фильма и больной не может справиться с желанием мастурбировать. При этом его психику охватывает, как он формулирует, "плохое возбуждение". В голове возникает "тягучее состояние", растерянность, мысли не контролируются, появляется тяжесть в груди, он начинает задыхаться. Возникает ощущение "накатывающейся волны", будто кто-то "направляет" все действия и мысли.