Больной живет один. С детства он отличается слабой коммуникабельностью, застенчивостью. Боится общения, опасается сделать "неверный шаг". Не может один принимать серьезные решения, на работе его опекает начальник. Для того чтобы что-то делать, нуждается в "проводнике", т. е. человеке, который бы им руководил. "Порывы к мастурбации" появляются в состоянии "душевной пустоты", когда особенно удручает однообразие жизни. В такие моменты просыпаются все "непристойности", которые "сидят в голове". Кажется, что чья-то сила заставляет их активизироваться. Этот больной несколько раз обращался к психиатрам. Ему неизменно устанавливался диагноз шизофрении. Все его переживания возникали будто "непроизвольно" и от этого расценивались как психические автоматизмы. Помимо этого констатировались расстройства мышления ("путаница мыслей"). В соответствие с диагнозом назначалась лекарственная терапия, но должного эффекта не было: вся симптоматика оставалась практически на прежнем уровне. Дозы лекарств усиливались, что вызывало у пациента только слабость и угнетение настроения.
Терапия лекарствами зашла в тупик. Потребовался иной подход к диагностике имеющихся расстройств. Сначала В. рассказал подробно о своем детстве. Выяснилось, что с детского возраста у больного был недостаток эмоциональных контактов. С раннего детства испытывал "эмоциональный и информационный голод". Боялся общения, краснел, стеснялся. Хорошо помнит, как в детстве испытывал приятные ощущения при дефекации, которые "заменяли", как бы "компенсировали" радости нормального общения. Впоследствии, в пубертате, начал онанировать. Обеспокоен постоянной "тягой" к мастурбации. Объясняет ее стремлением "забыться", уйти от душевной пустоты, отсутствия "нормального" общения, однообразия жизни.
В данном примере прослеживается связь имеющихся расстройств с переживаниями детского и юношеского возраста, с анальной и генитальной сексуальностью. В процессе бесед пациент временами проявлял бурную эмоциональную реакцию, плакал, сокрушался о зря прожитой жизни, "уходящем времени". Патологическое влечение к мастурбации связано с мысленным возвращением в раннее детство.
Наступает возврат к более ранним формам сексуального удовлетворения: больной мастурбирует, представляя в своем воображении акт дефекации. Для удовлетворения полового инстинкта он возвращается, регрессирует к простому детскому "способу" получения удовольствия.
Ключевым положением психоанализа является циркуляция либидо. Когда маленького ребенка любят, заботятся о нем, его либидо движется свободно: от него к матери и обратно. Когда движение либидо блокируется, образуется избыток энергии, болезненный комплекс, который обязательно найдет себе "применение". Если он не отыщет объекта вовне, то вернется обратно и вызовет в организме патологию. В этом отношении показательны размышления этого больного о наличии у него чувства нереализованности собственной жизни. Он не реализовал свою, как он выражается, "жизненную программу", и эта нереализованная энергия "проявилась в другом месте" ("в непристойностях, мастурбации"). Энергия либидо, предназначавшегося для любви, дружбы, реализации в профессии, "вернулась" обратно к больному, трансформировалась в патологические комплексы, сексуальные аномалии.
Изменение терапии принесло некоторое улучшение, которого не было при применении "ударных" доз сильных нейролептиков. Назначение больному относительно легких лекарств – транквилизаторов, мягких нейролептиков, антидепрессантов вызвало общее субъективное улучшение состояния. Он стал отмечать нормализацию сна, уменьшение депрессивной составляющей расстройств, напряженности и "хаоса" в мыслях. Но, конечно, только изменения медикаментозной терапии, без адекватного психотерапевтического лечения, недостаточно. Он долго говорил, вспоминал, плакал. Жаловался на судьбу и проигрывал в памяти все свои болячки, стрессы, обиды. Говорил о своей немощи и плакал. Так длилось несколько месяцев. Потом симптоматика начала понемногу спадать. После двух лет терапии он приходил на сеансы все реже. А потом сказал, что может жить сам. Может работать.
Еще один пациент с сексуальным неврозом с грустной иронией рассказывал, как его пытались лечить от болезненной, неодолимой мастурбации. Когда ему в качестве лечения советовали жениться, он говорил: ведь это всего лишь "одна тысячная смысла моей болезни"! В процессе длительной терапии данный пациент постоянно возвращался к воспоминаниям о раннем детство, своей матери, больном отце. Вспомнил свое пребывание в интернате в отсутствии родительской любви и заботы. Мальчик был чрезмерно скромен. Его либидо было зажато, подавлено. На сеансах, вспоминая свое детство, он рыдал. Так было много раз. И постепенно, он освободился от невроза, от скованности. Стал лучше работать. Уменьшилась депрессия. Слезы открыли сфинктеры для либидо. Психическая энергия пришла в движение.
Почему, поплакав, человек успокаивается? Согласно Фрейду, существует такая фаза развития детской сексуальности – уретральный эротизм. Акт мочеиспускания содержит в себе элемент удовольствия. Некоторые дети специально мочатся в штанишки или постель. Само освобождение мочевого пузыря, действие мочи на рецепторы мочевого протока вызывают наслаждение, близкое к эротическому. В раннем детстве ребенок наслаждается собственным актом мочеиспускания; ему не нужен для этого внешний объект. Позднее возникает фантазия о мочеиспускании на объекты. Сама эта процедура переживается как "отдавание", сопровождаемое сладостным ощущением отказа от контроля, открытия сфинктера мочевого пузыря. Когда, с возрастом, мочиться для удовольствия становится "нехорошо", можно поплакать. В этом весь фокус: сладкая идея о допущении излияния переносится от мочи к слезам. В излияние слез, таким образом, привноситься эротический компонент. Эротическое наслаждение, доставляемое ребенку мочеиспусканием, теперь вызывается появлением слез.
Детские эротические фазы оставляют след, имеют свойство задерживаться до взрослой жизни и в ней актуализироваться. Вот и слезы взрослого человека, собственно говоря, есть актуализация детского уретрального эротизма.
Иными словами, слезы – это эротический акт, в глубине которого присутствует скрытое эротическое наслаждение. Плач, рыдание – это излитие экскректа, раскрытие сфинктера, временное забвение контроля рацио над бессознательным. Ребенок писал и получал эротическое удовольствие.
Теперь, став взрослым, он плачет и тоже получает удовольствие.
Что такое личность
Есть мнение, что человек движется к совершенству. Действительно, он неуклонно развивает технику и создает все более благоприятные условия жизни. Но вдруг получается, что он словно возвращается назад в своем развитии, например, совершает разрушительные, жестокие, антисоциальные (деструктивные) поступки. Можно видеть, как образованные, добропорядочные люди подвержены темным силам различных страстей. Немало людей, вовсе неглупых, позволяют манипулировать собой. Эти и другие факты свидетельствуют о наличии невидимой части того "айсберга", который называется "человеческой личностью".
Нельзя обойти вопрос о соотношении в человеке, условно говоря, материальной, инстинктивной основы и некоего "идеального слоя". Подтверждением материальной природы личности служат разного рода привычки, а также поведение, обусловленное инстинктивной мотивацией, жизненными потребностями. Прием пищи, продолжение рода, конкурентная борьба за "место под солнцем" – все это, несомненно, связано с рефлексами головного мозга.
Материальная сторона личности отвечает за темперамент человека, его способность к концентрации внимания, мобилизации жизненных сил и ряд других, сугубо прагматических свойств. С другой стороны, мы знаем о человеке то, что невозможно объяснить физиологическими рефлексами. Человек может находить интуитивные решения на несколько ходов вперед, и эти решения часто поражают своей точностью и адекватностью. Ни один суперкомпьютер не способен к таким операциям. И потом: каждый из нас знает о существовании бескорыстных мотивов поведения, необъяснимых с точки зрения практической пользы. То, о чем говорил Кант: "…нравственный закон внутри меня".
Личность чрезвычайно изменчива. Нет стойких типов. Человек подвержен изменениям в зависимости от ситуации. Он может на какое – то время стать неузнаваем. "Посредством… связи жестокости с либидо, – замечает Фрейд, – совершается превращение любви в ненависть, нежных душевных движений во враждебные, характерные для большего числа невротических случаев…". Перегородка, отделяющая нежность от вражды, очень тонкая. В особенности, такие превращения свойственны людям, пережившим трудное детство, наполненное стрессами.
Одним из сильных стрессов раннего детства является потеря значимого объекта, когда мать не заботится о ребенке, и его потребности не получают удовлетворения. Сосание груди и акты дефекации вызывают у младенца чувства наслаждения. В этих процессах расходуется накопившееся либидо. Оно уходит к матери, а также расходуется в акте опорожнения кишечника от каловых масс. Вместе с либидо ребенка покидает и агрессивность. Если же ребенок не встречает любви со стороны матери, подвергается бездушному гигиеническому прессингу, его либидо остается в нем и превращается в депрессию и агрессивность. Данный алгоритм накрепко фиксируется в подсознании. Формируется бессознательный механизм, который активизируется у взрослого каждый раз, в ситуации стресса.
Как только человек испытывает стресс, у него появляются депрессия и агрессия. Помимо этого происходит возврат к инфантильному уровню отношений. Возникает подсознательное стремление занять прежнюю позицию зависимости от матери, других членов семьи. Хочется опять стать маленьким, иметь, легкий доступ к наслаждениям, теплу, заботе. С этой целью страдание утрируется. Такая позиция характеризуется давлением на близких для достижения их внимания.
Когда регресс поведения опускается на оральный уровень, активируются рецепторы рта. Это проявляется, в числе прочего, в повышенном влечении к психоактивным веществам (алкоголь, наркотики). Зависимость от психоактивных веществ – несомненный атрибут психопатии.
Проследим развитие психопатии на следующем примере. Родители подростка М. научные работники. Отношения между ними были сложными, конфликтными. Они, каждый на свой лад, отстаивали собственную "независимость". Мать много занималась наукой, недостаточно тепло относилась к мальчику, не желая с ним "возиться", рано прекратила грудное вскармливание. В 5 лет М. стал свидетелем драки между родителями, во время которой отец нанес матери побои. Мальчик очень любил отца, требовал, чтобы ему делали прическу, как у него. С момента, когда мальчику исполнилось 12 лет, отец несколько лет, почти не скрывая этого, встречался с любовницей. Он бил жену, обзывал всех "дураками". М. боялся засыпать при свете. Часто провоцировал отца на скандалы. В пубертатном периоде М. стал раздражительным, конфликтным. На малейшие замечания реагировал бурно, импульсивно. Начал курить марихуану. Со слов матери, мальчик "выпал из семейных правил и традиций". Он не дорожит ничем, намеренно портит отношения с близкими, "рвет все узы". Стал "моральным садистом". Требует к себе повышенного внимания, которым, впрочем, не удовлетворяется полностью, всегда находит повод для упреков. Часто говорит матери: "Почему я тебя еще не убил"? Однажды, в конфликте, стал ее душить, внезапно ударил отца, разбив ему переносицу. Вместе с тем у М. отмечается хмурое, подавленное настроение, безрадостность, нарушения сна, астения. Назначение небольших доз психотропного лекарства вызвало субъективное ухудшение состояния – слабость, трудность сосредоточения, "хаос в голове", будто "сносит крышу". Препарат сразу же был отменен.
В этом примере наглядно подтверждается тезис о том, что бессознательное никогда не ошибается. Действительно, "плохое поведение" больного М. словно подчинено невидимому, "скрытому", но безотказно работающему механизму. В грудном возрасте он перенес потерю первичного сексуального объекта: мать предпочла заботу о нем своей науке. В пубертате сказалось влияние неразрешенного Эдипова конфликта. Мальчику не позволили выражать любовь к матери и зависть к отцу в приемлемых, "мягких" формах. Не дали проявить свою личность, самостоятельность чувств. Все это сформировало механизм "депрессивного невроза". М. пытается "освободиться" от матери, в сущности, от Эдипова комплекса. Но ему трудно это сделать, он инфантилен, несамостоятелен. Попытки "освобождения" от этой зависимости тормозятся инфантилизмом, что вызывает приступы ожесточения. Освобождаться надо, но освободиться невозможно. Патовая ситуация вызывает агрессию. Это логично для инфантильного сознания: чем постоянно мучиться, лучше все разрушить, сломать все связи. Отсюда и "плохое" поведение.
Платформа для всевозможных извращений формируется в раннем детстве.
Это видно на примере появления нарциссизма – сексуальной привязанности к самому себе, к своему Я. Нарциссизм имеет место в раннем детстве. Оральная эрогенная зона выступает как источник раннего сексуального влечения, которое связано с потребностью в пище. На данной стадии нет отделения Я от объектов. Материнская грудь, влечение к пище, кожа собственного тела представляет собой единое целое. Источник удовлетворения находился, таким образом, внутри Эго. Маленькое существо любит объект, источник пищи так же, как и самого себя. Понятия внешнего сексуального объекта для годовалого ребенка не существует.
В пубертате либидо получает способность переходить на внешние объекты. Оно реализуется, если находит объект, если, говоря языком Библии, "прилепляется" к нему. Представим, что энергия либидо начинает переходить на внешний объект. Эго при этом охватывает ревность. Эго не желает, чтобы все либидо, целиком ушло на чужую территорию. И оно (Эго) вмешивается в этот процесс – навязывает себя в качестве объекта любви, отбирая ее у реального внешнего объекта. Эго призывает любить его самого. И человек зовет свое либидо обратно, возвращает его, начинает любить самого себя. Согласно греческой легенде, юноше Нарциссу больше всего нравилось смотреть на свое отражение в зеркале.
Нарциссизм предшествует гомосексуализму. Эго несет в себе воспоминание о "потерянном рае" оральной фазы, когда человек любил самого себя (аутоэротизм). Свое детское Эго не хочется терять, ведь так приятно навсегда остаться в детстве. Возникает любовь к себе. Если любить кого-то вовне, то только того, кто на тебя похож, в том числе, по половому признаку. Когда подходящий объект найден, на него переносится собственное детское Эго.
Безумный этот мир
Нередко для того, чтобы показать, какой хаотичной и бессмысленной бывает жизнь, приводят в пример шизофрению. При этой болезни теряется связь между мотивом и действием, что лишает существование всякой логики. Нет единого центра личности. Отсутствует связь с реальностью. Характерны ощущение постороннего влияния, утрата произвольности психических функций: будто человеком кто-то руководит. Он уходит в себя (аутизм), делается эмоционально тупым. Все эти симптомы, детально описанные в традиционной психопатологии, позволяют с большой долей уверенности диагностировать шизофрению. Трудности могут возникать при наличии ее "стертых", редуцированных вариантов, детских, подростковых форм, когда изменения еще малы, незаметны.
Присутствует в шизофрении и стандартный психоаналитический "набор". Во-первых, в анамнезе больных обнаруживаются нарушения ранних семейных взаимоотношений. Отсутствие внимания со стороны родителей, неполная семья и проч. С раннего возраста больные оппозиционны, конфликтны, агрессивны. Часто такие реакции возникают по малейшему поводу или вовсе без такового. Агрессивность держится долго, повторяется, становясь стереотипом поведения. В случае раннего начала шизофренического процесса психическое состояние определяется стойким негативизмом к матери, бабушке, опекуну. Кульминацией такого поведения считается "бред чужих родителей" – уверенность ребенка в том, что родителей ему подменили.
Появление шизофренических симптомов, с точки зрения психоанализа, объясняется чрезмерным давлением, "напором" психической энергии либидо, не имеющим "нормального" выхода. Либидо не привязывается к какому-либо объекту, а направляется вовнутрь, на собственное Я.
В норме психическая энергия ребенка, его либидо, уходит от него к близким людям; любовь изливается на мать, отца. При нарушении внутрисемейных связей либидо некуда идти, и оно скапливается в самом индивиде, внутри его психики. Либидо пытается отыскать для себя объект, но не находит его. "Оттесненное от объектов", оно возвращается обратно. Его становится слишком много, а места для него внутри личности – мало. Возникает парадоксальная ситуация: любовь (либидо) нужно прогнать. Чтобы "спастись" от него, личность его выталкивает, выгоняет. Либидо как пар из кипящего котла выходит наружу. В результате подобных попыток появляются, по выражению Фрейда, "шумливые симптомы", которые, собственно, и есть симптомы шизофрении. Вместо плавного потока энергии формируется шумный водопад.
Один из шумливых симптомов – ненависть. При отсутствии теплого эмоционального контакта с матерью инфантильное сексуальное удовлетворение недостижимо. Нерастраченное либидо скапливается в психике ребенка – надо что-то придумать, как-то защититься от либидинозного монстра, от влечения к матери. И тут есть только один способ – ненависть. Чтобы защититься от сильного влечения, надо возненавидеть объект. В таком случае исчезает сама необходимость его любить: зачем любить "плохое"? С плохим объектом разговор короткий. С ним можно не церемониться. Возникает психопатическое поведение, жестокость, агрессия. Раз нельзя любить, надо канализировать оказавшуюся не у дел либидинозную энергию в ненависть. Таким путем она будет все же отработана. Пар выйдет, психика индивидуума не взорвется. Любить объект нельзя, значит, будем его ненавидеть. Злоба не ждет приглашения: она просто нападает, разрушает. Ненависть, агрессия служат естественным избавлением от гнета либидо.
Подросток Л. с 12 лет стал раздражительным, агрессивно высказывался в адрес родных. Увлекался фантастикой, придумывал истории про "мутантов", заставлял родителей запоминать их имена, при отказе озлоблялся, издавал "звериные крики", мог ударить мать. За месяц до поступления в больницу участились агрессивные высказывания в адрес матери, запирался в своей комнате и не пускал туда родных. Испытывает к матери "ненависть", причину которой назвать не может; в то же время заявляет, что любит ее.
По сравнению с неврозом, при шизофрении стена между субъектом и объектом более твердая, менее преодолимая. Субъект отгорожен от объекта в гораздо большей степени. Следовательно, его либидо не способно найти для себя место во внешнем мире. Оно целиком скапливается внутри психики, избавиться от него труднее. Болезненный напор либидинозной энергии очень силен. В этих условиях включается спасительный механизм перевода либидо в агрессию. Только теперь либидо трансформируется не просто в раздражительность, оппозиционность, как при неврозе, а превращается в ненависть и мстительность, бредовую настроенность, импульсивность. Агрессия сильнее, дольше, непонятнее. Психические функции выходят из-под контроля личности. Шизофрения – это искаженный, многократно усиленный невроз.