В этом – его отличие от лидера-проходимца: тому – фактически – глубоко безразлично, стало ли кому-то, кроме него самого, хорошо от его действий, или же – плохо.
Лидер подлец – не таков!
Ему мало того, чтобы ему самому было хорошо: ему обязательно нужно, чтобы при этом другим было плохо.
Причинить вред другому сгоряча – безответственность.
Причинить вред другому, желая сделать ему как можно лучше – благоглупость.
Сделать несчастным другого для пользы дела – цинизм.
Сделать несчастным другого для своей собственной пользы – циничный эгоизм.
Причинить несчастье другому из-за полного безразличия к его судьбе – бездушие (проходимец – именно таков).
Покарать несчастного другого как можно более болезненно для него – жестокость.
Причинить несчастье другому для того, чтобы насладиться его страданиями – садизм.
Подлость же отличается и от благоглупости, и от безответственности, и от бездушия, и от садизма.
От благоглупости – тем, что делается она вполне расчетливо.
От безответственности – тем, что на все вопросы у подлеца всегда готов один и тот же ответ: тот, кто пострадал, сам во всем виноват, ведь, как гласит классика жанра, наказания без вины не бывает.
От бездушия – тем, что подлец испытывает не равнодушие, а счастье от причинения им самим несчастьядругому.
От садизма – тем, что садист наслаждается мучениями другого, а подлец наслаждается собой: тем, как ловко ему удалось осуществить задуманное, а именно – сделатьдругого виновным и наказанным.
Вместо себя.
Подведем итог.
Классификации никуда не годных типов лидеров.
Ни "мессия", ни "звезда", ни аномист, ни авантюрист, ни волюнтарист, ни проходимец не годятся на то, чтобы хоть на что-то годное сгодиться.
Тот же тип, который нужен для того, чтобы было как нужно, должен быть таким, чтобы обеспечивать в конкретных обстоятельствах и реальных ситуациях получение и реализацию жизнеспособных решений.
Следовательно, и название его должно быть соответствующим.
Поэтому остановимся на термине: лидер-виталист.
Именно он призван:
– во-первых, генерировать жизнеспособные идеи, реализация которых обеспечивает эффективное, продуктивное, позитивно-перспективное решение реальных, конкретных проблем во всей их реальности и конкретности;
– во-вторых, собирать под свои знамена людей, понимающих, улучшающих, дополняющих, развивающих, продуцирующих жизнеспособные идеи и готовых прилагать все свои силы, умения, способности и таланты для их реализации;
– в-третьих, организовать и сплотить их в жизнеспособное единство, объединенное общей целью и общей мечтой;
– в-четвертых, умело и ответственно повести людей за собой к осуществлению достойной жизненно-важной цели достойными средствами;
– в-пятых, обеспечить достижение жизненно-важной цели и – по ее достижении – представить новую, еще более захватывающую;
– в-шестых, быть всегда готовым единолично ответить за неудачу, если таковая постигнет затеянное предприятие: как говорил Наполеон, не бывает плохих солдат, бывают плохие генералы.
Именно такой тип лидера – явление настолько же ценное, насколько и редкое.
Формирование именно такого типа лидера – главная проблема лидерства.
Но – не единственная.
Глава III
МЫ И НАШИ ПРОБЛЕМЫ
"Проблемы нас не кусают.
Они нас заглатывают".
Кадзума Татэиси.
Хорошо тем, где нас нет.
Нас с нашими бесконечными проблемами.
Мы – это обремененные цивилизацией и "Отягощенные злом" (сокращенное название романа Аркадия и Бориса Стругацких).
Нужны доказательства?
Извольте.
1. Мир людей без проблем
"Нет такой проблемы,
которую не мог бы
создать себе человек".
Из жизни людей.
Льюис Генри Морган – автор нашумевшей в свое время книги: "Лига ходеносауни или ирокезов", – на протяжении несколько лет, проведенных им среди индейцев-ирокезов, пытался выяснить: как же переводится с английского языка на ирокезский слово suicid?
Тщетно.
Нет в ирокезском языке такого слова.
Нет – потому что нечего было ирокезам называть таким словом.
Не было у них самоубийств.
Как и самоубийц.
Как, впрочем, и братоубийств.
Как и братоубийц.
Имена Каина и Авеля им ничего не говорили, а то, что произошоло между этими библейскими персонажами, вызывало лишь соболезнующее покачивание головами: это же надо, до какого немыслимого может дойти болезненная фантазия человека!
Не было у них и прочих убийств, широко распространенных в мире, называющем себя цивилизованным, – не только на почве зависти, но и ни на какой иной почве, будь то из-за денег, из-за власти, из-за имущества, по пьяному делу, и т. д, и т. п.
Потому что не было у них такой почвы.
Не было у ирокезов и молитв.
Да, они обращались к своему богу.
Как и почти все другие не-атеисты, за исключением пигмеев из центральноафриканского племени мбути, у которых и по сей день нет ни богов, ни атеизма.
Однако обращались ирокезы к своему богу не с просьбами, не с мольбами, не с выпрашиваниями и вымаливаниями, а исключительно со словами благодарности.
За сладкий кленовый сок, за не менее сладкую лесную землянику и луговую клубнику, за сочные кукурузные початки молочно-восковой спелости.
К вождям же своим они и вовсе не обращались.
И вожди не обращались к предводимым ими, поскольку не было у ирокезов вождей.
Старейшины – да, были.
К ним обращались.
Но – исключительно за советами.
И воспитателей у ирокезов не было.
И – воспитуемых.
Потому что воспитания как системы целенаправленного давления одного человека на сознание другого человека у них тоже не было.
Не было у них и многого другого, например, грабежей, квартирных или карманных краж, должностных преступлений (по вполне понятной причине – из-за отсутствия квартир, карманов и должностей), опять же – изнасилований (по непонятной, по крайней мере, нам).
Все эти сомнительные прелести появились на земле ирокезов, с которой их, к тому же, еще и согнали, лишь с приходом людей, отягощенных цивилизацией, и явно озабоченных.
Проблемами.
Порождаемыми и создаваемыми людьми цивилизованными.
Несли же с собой в нецивилизованный мир носители цивилизации нечто более весомое и значительное, чем венерические болезни, алкоголизм и насилие.
Это "более" есть не что иное, как проблемы.
С тех пор само физическое существование ирокезов, как, впрочем, и многих других этносов стало проблематичным.
Но это, как принято сегодня говорить, "их проблемы".
Как сказал когда-то грустный шутник Франсуа де Ларошфуко, "у каждого хватит мужества перенести страдания другого".
В лучшем для страдающего случае не-страдающий может проявить к страдающему сочувствие.
И при этом сам славно попиариться на этом.
Ухитрившись отхватить при этом и на этом определенные дивиденды: рейтинговые и, естественно, материальные, продавая рекламодателям как можно дороже свой имидж "сострадателя".
Таковы реалии современной эпохи, созданной людьми, называющими себя цивилизованными.
Потому что у людей цивилизованных – свои проблемы.
Наиглавнейшая из них – это: "Что нам делать с нашими проблемами?".
Тут сразу же возникает две версии ответа.
Первая: ничего.
Вторая: что-то.
Если придерживаться первой версии, то все становится предельно простым: надо просто засунуть голову поглубже в песок, приняв при этом позу, приписываемую молвой перепуганному страусу, и, впав от этого то ли в нирвану, то ли в атараксию, раскрыть пошире свои чакры и больше уже не делать ничего.
Так можно?
Конечно же, можно.
С одной лишь оговоркой: именно поза вконец перепуганного страуса с раскрытыми чакрами является наиболее уязвимой.
Если же не хотеть подвергать уязвлению свои чакры, придется избрать другое дао.
То есть, не ничего не делать, зарыв голову в песок, а, не зарывая ее туда, что-то делать, а если чего-то и не делать, то не делать чего-то особенного, а не всего подряд.
Сначала – головой.
Потом – иными óрганами.
Чего же именно ими надлежит не делать и что – делать?
Прежде всего, не делать:
– не доводить себя до исступления и отупения от ностальгического горевания по поводу невозможности вновь окунуться в кристальную чистоту человеческих отношений, так свойственную "диким" ирокезам и так не присущую нам – обремененным цивилизацией;
– не стенать;
– не причитать;
– не голосить, как по ново-преставившемуся покойнику, по утраченной гармонии нас с самими собой, нас с другими, нас с природой;
– не рвать на себе волосы, посыпая резко облысевшую таким образом голову пеплом сгоревших иллюзий;
– не посыпать свою, принудительно облысевшую голову пеплом сгоревших иллюзий.
Делать: исходить из того, что имеется.
Имеется же, в первую очередь, вектор времени.
Неумолимый в своей прямоте и необратимости.
Вектор времени не имеет ни обратного направления, ни боковых ответвлений.
Путь назад, в блаженную Страну Ирокезию, Страну-Без-Проблем нам уже давно и наглухо закрыт.
Говоря афоризмами исторических персон, "Рубикон перейден", "мосты сожжены" и "точка невозвращения уже пройдена".
Следовательно, остается только один путь – вперед.
От прошлого – к будущему.
Каким бы соблазнительным ни представлялось прошлое, и каким бы пугающим в своей неведомости ни выглядело будущее.
Оно не было бы столь страшащим, если бы не проблемы, неизбежно сопутствующие его пришествию.
Как говорил Аристотель, "страх есть ожидание зла".
Ожидаемое зло подстерегает человека за размытыми туманом неопределенности контурами будущего.
Однако страх сам по себе не есть зло.
Он, как и боль, служит сигналом предостережения о наличии опасности.
По большому счету нет никакого реального смысла в том, чтобы бороться со страхом, как и с болью.
Бороться следует не со следствиями, каковыми являются страх и боль, а с причинами, их вызывающими.
Преобразовывая негативные эмоции и ощущения в конкретные действия, направленные на устранение и преодоление причин, их вызывающих.
Не прятаться от проблем.
Не шарахаться от них.
Не пытаться от них убежать.
Ни в ностальгические воздыхания о безвременно ушедшем милом сердцу прошлом, которое все равно не вернешь, ни в искусственно создаваемые в мечтах воображаемые идиллические миры.
Больной зуб не станет здоровым ни от воспоминаний о том, как было хорошо, когда он не болел, ни от мечтаний о том, как было бы хорошо, если бы он сам по себе вылечился.
Не вылечится.
Если его не лечить.
Если есть проблема, мучающая болью и страхом, ее требуется решать.
Не надеясь на чудо избавления от нее каким-то волшебным образом.
Бросать вызов и реальным трудностям, сопряженным с самой проблемой, и собственной нерешительности, и своей робости, и неуверенности в своих силах, и неверию в свои собственные возможности.
Как говорили гордые, хотя и древние римляне, "per aspera ad astra" – "через тернии к звездам".
Как?
2. Первый в преодолении
"Преграды созданы для тех,
кто не умеет летать".
Элберт Грин Хаббард.
То, что преследует человека, называется роком.
То, что его постигает, называется горем.
То, что его настигает, называется проблемой.
Горе тому, кого настигающие его проблемы застают врасплох.
Как "судьба – злодейка".
Как рок.
Как фатум.
Не управляемый человеком.
Не регулируемый им.
Не контролируемый им.
Как гром среди ясного неба.
"И кто бы мог подумать?!", – наиболее распространенный классический риторический, выражающий суть "расплоха", вопрос-причитание-горевание.
О неизбывном коварстве судьбы, фатума, рока.
Обрушивающихся на человека.
Обрушивающих на него проблемы.
Нежданно-негаданно.
Ни с того – ни с сего.
Как снег на голову.
Ни в чем не повинную.
Ой – ли?
Так ли уж ни в чем не повинна голова, на которую внезапно и неожиданно обрушиваются проблемы?
Это – вряд ли.
Как сказал лауреат Нобелевской премии в области экономики Пол Самуэльсон, "будущие события стелят свои тени перед собой".
Не увидеть эти тени – значит болеть.
По своей же вине.
На голову.
Свою.
Либо – слепотой.
Либо – глупотой.
Если слепотой, то – куриной.
Когда не видят ничего, расположенного от глаз дальше носа-клюва.
Не видят не потому, что не могут увидеть, а потому что не хотят видеть.
В упор.
С упорством, достойным значительно лучшего применения.
Если болеет человек глупотой, то тоже – куриной.
Как у глупой птицы, голова у которой есть исключительно для того, чтобы в нее есть.
Совершенно не обязательно быть "семи пядей во лбу" для того, чтобы в наступившей осени увидеть тень приближающейся зимы.
Не ахти какая премудрость: готовить сани летом, а плоскодонку – зимой.
Как сказал бы по этому поводу известный персонаж Артура Конан Дойля, "это же элементарно, Ватсон!".
Не видящий в сегодняшнем тень завтрашнего всегда будет не вовремя.
И – всегда некстати.
Для того чтобы быть всегда своевременным и всегда – кстати, каждому человеку, особенно – лидеру – требуется, независимо от того, нравится это ему или нет, придерживаться определенных опытом и разумом ПРИНЦИПОВ, суть которых состоит в том, чтобы:
глядя – видеть;
видя – понимать;
понимая – действовать;
ощущая – чувствовать;
чувствуя – сочувствовать;
сочувствуя – содействовать.
Таковы простые и многократно проверенные в деле, как заплатанный валенок деда Мазая, принциы жизни и деятельности Настоящего Лидера – не только успешного, эффективного, результативного, но и позитивно-перспективного.
Игнорирование каждого из этих принципов наказуемо.
Жизнью.
О чем свидетельствуют биографии всех без исключения волюнтаристов, аномистов, авантюристов, тиранов, деспотов и диктаторов, считавших себя лидерами-на-долго, а получившимися "калифами на час".
Если кому-то из них и удалось не оказаться задушенным, зарубленным, зарезанным, отравленным, повешенным, покончившим от безвыходности свою жизнь самоубийством, а посчастливилось таки умереть в своей постели – так называемой естественной смертью, то возмездие за его глупость или подлость или за то и другое все равно его настигает.
Воплощенное в презрении или в проклятиях.
Со стороны современников и их потомков.
"Каинова печать" омерзения ложится позорным пятном не только на прямых наследников и генетических потомков заслужившего ее лидера-временщика, но и на само его имя.
Именно поэтому не называют сегодня родители своих детей именами: Каин, Хам, Иуда, Нерон, Сулла, Калигула, Адольф, Лаврентий…
Человек наделен правом выбора.
Своих принципов жизни и деятельности.
Оно – выражение его свободы как проявления его сущности.
Даже имя, данное человеку его родителями, можно поменять.
Если оно не нравится его носителю.
Или же – фамилию, если она запятнана деяниями подонка-отца, как это произошло с сыном серийного убийцы-маньяка Чикатило.
Но – не во всем человек свободен.
Человек не свободен в том, где и когда родиться и родиться ли вообще.
Парадокс: человек не свободен в акте своего рождения, но ответственен за последствия этого акта.
Человек приходит в этот Мир не по своей воле.
Неожиданно для себя.
Не так, чтобы уж очень желательно для себя, судя по тем истошным крикам и воплям, которыми он сопровождает акт своего рождения.
Приходит он из того крохотного, но вполне уютного мирка, где ему было тепло, сытно и комфортно.
Никто не спрашивает рождающегося человека, хочет ли он сюда, в этот далеко не миролюбивый Мир.
В эту жизнь.
Наполненную опасностями.
Всяческими.
Чаще всего – чреватыми всевозможными неприятностями.
Подчас – смертельными.
Для жизни.
Переполненной проблемами.
Постоянно возникающими.
Постоянно создаваемыми.
Постоянно требующими решений.
Принимаемых.
И – осуществляемых.
И – наказуемых.
Если что не так.
Любое ошибочное решение любой проблемы для человека чревато.
Наказанием.
Кнутом.
Безо всякого пряника.
За принятие и осуществление ошибочных решений жизнь бьет человека.
Нещадно.
Наотмашь.
По чем попало.
Больно.
Часто – очень больно.
Иногда – нестерпимо больно.
Порой – смертельно больно.
Как избежать крайне болезненной процедуры наказания за ошибочные решения поставленных жизнью проблем?
Ответ прост и незатейлив, как еще один валенок деда Мазая: учиться.
У жизни.
Именно она предоставляет и меню уже допущенных ранее ошибок, и прейскурант цен за них.
В жизни конкретного человека постоянно и регулярно что-либо обязательно происходит впервые.
Однако это отнюдь не означает, что ничего подобного в жизни других людей ранее не происходило.
Это они – другие люди – своими ранами и травмами, синяками и ссадинами, гематомами и кровоподтеками, набитыми им жизнью и ими об жизнь, на самом мягком месте, то есть, на психике, заплатили за то, чтобы мы учли их печальный опыт ошибочного решения жизненных проблем, а, учтя, избежали повторения подобного рода решений.
При всех своих индивидуализирующих атрибутах: своеобразии; неповторимости; уникальности – каждый человек не неповторим в своих проблемах.