Тот, кто точнее, четче, определеннее научается у жизни учету опыта – как позитивного, так и негативного – решения поставленных ею проблем, становится лидером в успешности их решения.
Как совершенно недвусмысленно заметил Поэт, "опыт – сын ошибок трудных".
Не указав при этом существенной особенности: ошибок – совершенно не обязательно своих.
Все, что сделано до нас, сделано для нас.
В том числе – и ошибки в решении проблем, поставленных жизнью.
Ошибки, сделанные до нас, для нас служат знаками предупреждения.
Не стоит с упорством, достойным несомненно лучшего применения проверять справедливость таких знаков, как-то: "Не стой под стрелой и грузом!"; "Берегись поезда!"; "Не влезай – убьет!".
Эти знаки – квинтэссенция опыта.
Чаще всего, весьма печального.
Накопленного всеми предшествующими поколениями любителей постоять под стрелой и грузом, желающих пободаться с мчащимся на полном ходу поездом и повлезать на опоры высоковольтной линии электропередач.
Мир их праху.
Досрочно состоявшемуся.
Их способы решения жизненных проблем не могут быть признаны приемлемыми.
Ни для кого.
Для лидера – в первую очередь.
Да, безусловно, не все возникающие перед человеком и обрушивающиеся на него проблемы могут быть сведены к уже имеющимся в опыте предшественников аналогам.
Да, безусловно, жизнь преподносит сюрпризы.
Реже всего – приятные, чаще всего– неприятные.
Они – не подарки на день рождения.
Они – довески к акту рождения.
Как морская болезнь к морской прогулке.
По волнующему фантазию и воображение морю.
Волнующемуся от капризов стихий.
Сюрпризы, преподносимые жизнью, бывают сногсшибательные.
От их преподнесения не всегда удается устоять.
Как от удара боксера-тяжеловеса.
Заставляющего поверженного искать покоя и умиротворения на далеком от стерильности настиле ринга.
Но: человек рожден не для ползания.
Только на стадии раннего младенчества оно временно приемлемо.
Тем более: рожден человек не для пресмыкания.
Нет ничего более противоестественного для человека, чем быть пресмыкающимся.
Перед кем бы то ни было.
Человек рождается для полета.
Его крылья – его мысли, его мечты, его призвание, его вдохновение, его талант: вот сколько!
С их помощью он может подняться над "свинцовыми мерзостями жизни", и с высоты своего полета увидеть путь к решению любой проблемы, невидимый ползающему и пресмыкающемуся существу.
Не находится в Истории аналога стоящей перед человеком проблемы вместе с ее решением?
Не беда.
В таких случаях, как говорил Марк Аврелий, "разум у тебя есть? Есть. Чего же ты им не пользуешься?".
Пользуйся!
Разумом.
Если не хватает опыта.
Если хватает – все равно пользуйся.
В любом случае – не повредит.
Повредит же человеку не пользование ни опытом, ни разумом.
Любому.
Лидеру – в его лидерских начинаниях и их осуществлениях – особенно.
Лидер, не умеющий либо не желающий ни учитывать опыт предшественников, ни пользоваться бесценным даром своего разума, однозначно обречен.
На поражение.
Заведомо предопределенное.
Нежеланием и неумением учитывать имеющийся опыт и думать, как следует.
За поражением следует горе.
От не-ума.
Лидера.
По отношению к лидеру неожиданности для того и существуют, чтобы их ожидать.
Степень зрелости лидера выражается мерой его готовности достойно встретить любую неожиданность.
Только таким образом он может предотвратить панику в рядах ведомых им и вселить в них уверенность в преодолении любых форс-мажорных обстоятельств.
Лидер может быть признан таковым только в том случае, если он в состоянии трансформировать любую возникающую опасность в возможность и действительность ее преодоления.
Его прямейшая и первейшая обязанность – решать любые возникающие проблемы, но не любой ценой.
Если лидер, сообщая о принятом им решении возникшей проблемы, оповещает о том, что "у нас нет другого выхода", то это означает, что он готовится совершить подлость.
Если же он заявляет о том, что "у нас не было другого выхода", то он ее уже совершил.
Подлец, считающий себя лидером в этой жизни, живет в мире иллюзий.
В мареве его грез ему чудится, что жизнь, в которой он так ловко управляется со своими проблемами за счет других благодаря собственной подлости, которую он называет умением жить, ему удалась.
Ан, нет.
Не будет рыдать над его гробом "молодая безутешная вдова с персидскими глазами", норовя ринуться в могилу вслед за уже остывшим трупом своего суженым.
У нее насчет своей дальнейшей биографии совсем иные планы.
Не даром же все время своего замужества она терпела все выходки "этого козла", – как она его про себя называла, – в чем боялась признаться даже своим подругам.
Особенно – лучшим.
И детишки-переростки – от более ранних его браков – не прольют горько-соленую слезу по своему "папаше-муд…", называя его точно не мудрецом.
Вздохнет украдкой горничная, вспоминая про подаренное ей колечко ее похотливым благодетелем – свежее/преставившимся покойником, да и та в сердцах вспомнит про все обещанные им ей и так и не подаренные подарки.
Приторно-притворно скорбящие "друзья-соратники" – по бизнесу, по партии, по государственным делам с неизменно личным интересом, – конечно же, выспренно произнесут заунывные речи срывающимися от якобы неизбывной печали голосами, после чего за поминальным столом осушат бокалы: "Спи спокойно, братело, земля тебе прахом!", – а затем, как шакалы над тушкой своего собрата, устроят "пир духа" по разделке его "активов" и прочих "ценных бумаг", кромсая ставшие временно бесхозными утраченные усопшим хозяином права и полномочия.
Некролог напечатают.
Это – как водится.
Непременно.
В траурной рамке.
Дорогущей!
С виньетками и прочими загогулинами.
Обязательно.
Назовут в нем покойника всякими казенно-слащавыми словесами.
Которым все равно никто не поверит.
Не принято у нас верить словам из дорогостоящих некрологов.
И – поделом.
И не будет к усопшему подлецу ни жалости, ни сочувствия, ни сострадания.
Одна злость.
От того, что для того, что он сделал, он слишком долго прожил.
От того, что он слишком многим нагадил за свою гаденькую жизнь.
Последнее дело – быть первым среди тех, кого впоследствии проклянут.
Тем же лидерам или претендентам на лидерство, которые не возжелают подобного финала своего жизненного пути, волей-неволей доведется отказаться от подлости как способа решения проблем.
Наотрез.
Раз и навсегда.
И придется им искать иные средства проблемо/разрешения.
За пределами подлости.
По ту ее сторону.
Из любой неожиданности для человека есть, как минимум, два выхода: достойный и недостойный.
Выбирая первый, человек теряет.
Нечто.
Соблазнительное.
Привлекательное.
Заманчивое.
Искусительное.
Выбирая второй, он теряет все то, ради чего стоит жить, не посрамляя себя прожитым.
Решая проблемы, в том числе и самые неожиданные, лидеру в любом случае есть из чего выбирать.
Окончательное право выбора остается за ним.
За остальными остается право выбора того, как к нему, лидеру, относиться.
Судьба лидера определяется отношением к нему возглавляемых им.
Они – его обвинители, защитники и судьи.
Если в звене истребителей хвост самолета ведущего надежно прикрывается ведомым, то судьба будет благосклонна к пилоту-лидеру: он заслужил на это право.
Настоящий Лидер – это пилот, чей полет, даже прерванный для него лично (вспомним Антуана де Сент-Экзюпери и его "Прерванный полет"), никогда не прекращается, продолжаясь продолжателями Стóящего Дела Настоящего Лидера.
Настоящий Лидер – всегда первый в преодолении.
Любых испытаний, трудностей, опасностей и невзгод.
Если что не удастся успеть ему самому, успеют другие.
Прикрывающие его тыл и следующие за ним в затылок.
Те, кто сменят его на боевом посту Настоящего Лидера.
Глава IV
УПРАВЛЯЕМЫЙ ПОЛЕТ ЛИДЕРА. КЕМ?
"Могущество есть побочный продукт понимания".
Джекоб Броновски
Лидер всегда в полете.
Иначе он – не Лидер.
Но его полет осуществляется не по принципу: "Куда и как хочу, туда и так полечу!".
Все по-плечу Лидеру, чей полет – управляемый.
Его Всемогуществом Пониманием.
Того, "почему?".
То есть, "почему есть именно так, а не иначе?".
Только из предельно точного ответа именно на этот, первостепенный вопрос могут и должны родиться безошибочно меткие ответы на все другие – второ-и-третье-степенные вопросы, как то: "куда?", "зачем?", "как?", и т. д.
Почему управляемый пилотом первого класса авиалайнер отклоняется от установленного полетным заданием курса?
Потому что прямо по курсу – опасный грозовой фронт, например.
Или же – какая-либо иная угроза.
Поэтому в своем полете к цели командир авиалайнера вынужден лавировать.
Между различными требованиями к нему: экономить горючее; соблюдать график полета, обеспечить безопасность пассажиров и экипажа, и т. д, и т. п.
И все это нужно.
Одним – одно, другим – другое, третьим – и то, и другое, и третье сразу, плюс еще "четвертое", "пятое", "энное".
Руководству авиакомпании – "кровь из носу!" – нужно экономить горючее: "Вы же знаете, какие сейчас цены!".
Пассажирам же авиалайнера эта проблема – "до лампочки!", – той, что подсвечивает угрожающую надпись: "No smoking!", исходящую, по-видимому, из тех соображений, что "грамм никотина убивает лошадь".
Лошадей в пассижирских самолетах не перевозят.
А вот людей – "таки да".
Причем – разных.
Одному просто позарез нужно успеть в головной столичный офис своей компании: на совещание "в верхах", где будет рассматриваться его кандидатура на резкое повышение в должности, и для него опоздать – как "серпом по… молоту".
Пожилой супружеской чете приходится – "на всех парáх" – спешить на свадьбу единственной дочери, и так уже давно засидевшейся в невестах. Для них неявка на регистрацию бракосочетания любимой дочурки означает смертельную опасность потерять вот-вот зятя, потому что он – "лицо национальности кавказских кровей", не привыкшей прощать кровных обид.
А в кресле рядом с упомянутой парой уютно умостился и сладко посапывает и похрапывает изрядно "принявший на грудь" пассажир, которому сейчас любое беспокойство, в том числе и объявлением о близящейся посадке – "как обухом по голове".
Ему-то уж точно – спешить некуда.
И всем им должен угодить.
Кто?
Естетвенно, Лидер.
То есть, капитан воздушного корабля.
Первый на борту после Бога.
Только к Богу претензии высказать постесняются: и руководство авиакомпании, и экипаж, и вся разномастная орава пассажиров, а к "командиру" – запросто.
А тут еще и соображения безопасности…
И что со все этим прикажете делать?
Надо решать.
Кому?
Естественно, капитану авиалайнера.
Причем – безотлагательно.
Хорошо было Остапу Бендеру: на него давил только атмосферный столб.
А на Первого Пилота??!
А на него давят факторы.
Всей своей массивной массой.
И надо иметь незаурядное мужество, гибкость, решительность и осторожность, чтобы все это выдержать на своих плечах.
Каких?
Лидерских.
А значит – могучих.
Иначе лидер – не Лидер.
Какими бы могучими плечами и мозгами ни обладал Настоящий Лидер, как бы уверенно и непоколебимо ни держал он в своих – могучих же – руках штурвал корабля, его полет проходит не в безвоздушном и безлюдном окрудающем его пространстве.
Лидера всегда окружают люди.
Явно, или – неявно.
Непосредственно, или же – опосредованно.
Прямо, или – косвенно.
Зримо, или же – не зримо.
Но – всегда плотно.
Насколько?
Настолько, насколько плотно он вошел в атмосферу лидерства.
Окружающую его и диктующую ему свои жесткие условия.
Кто же или что же дает директивы самому Лидеру?
Ведь.
Его Всемогущество Понимание предстает перед людьми не в размазанной безликости, а во вполне определенной олицетворенности.
В трех своих ипостасях.
Каких?
Сейчас увидим.
1. Его Величество Интерес
В Мире людей "ничто не осуществляется помимо интереса".
Г.В.Ф. Гегель.
Ни для кого нет ничего более обидного, унизительного, уязвляющего самолюбие в самую болевую точку, чем клеймо неинтересного человека.
Оно – свидетельство того, что заклейменный – "ноль без палочки", "господин Ничто", "лузер", аутсайдер, "отстой", пустое место.
Носитель сего клейма обречен на мучительное осознание своей никчемности, ненужности, "лишности" в этом Мире, где он совершенно напрасно появился и теперь зря "коптит небо", мельтешит и суетится под ногами у занятых делом людей, не вызывая у них никаких чувств и мыслей, кроме досады и раздражения самим фактом его существования.
Такому человеку впору удавиться.
Или – утопиться.
Или же искать иной способ избавиться от необходимости носить на себе по Миру постыдное клеймо неинтересности и ненужности.
В этом – его кровный, потный и слезный Интерес.
Ребенок готов без конца выдумывать про себя, про своих родителей, родственников, друзей и знакомых какие угодно небылицы, лишь бы только вызвать к себе интерес окружающих: и детей, и взрослых.
Каждая женщина, более всего боящаяся быть признанной неинтересной, порой идет на такие отчаянные шаги по поводу преобразования своей внешности, которые могут повергнуть в ужас и оцепенение любого здравомыслящего.
Мужчина же, как правило, озабочен тем, насколько он интересен не только как самец – это для него – само собой разумеющееся, но и как Личность.
Незаурядная.
Неодинарная.
Не посредственная.
Для избавения от бремени своей озабоченности своей неинтересностью человек мало-помалу, или же – резко вдруг – в зависимости от количества промилле С2Н5ОН в своем организме – начинает приписывать себе всяческие мыслимые и немыслимые достоинства, охотно повествуя о них, где только удастся и кому только сможет.
"Поп-зведы" – однополые, разнополые, двуполые – демонстрируют чудеса изобретательности, инспирируя и распространяя о себе любую несуразицу, только бы подогревать интерес к себе у публики.
Политики всех возможных мастей самозабвенно пиарятся перед своим "электоратом", стремясь вызвать у него электоральный зуд обязательно проголосовать именно за пропиаренного.
Лидерство – если и не самый простой, то, по крайней мере, один из самых надежных путей, гарантирующихнеинтересному человеку его избавление от клейма "неинтересности".
"Я – поэт. Этим и интересен", – написал в начале своей автобиографии широко-известный в узком пространственно-временнóм конинууме прошлый лидер прошедшего и канувшего в Лету движения "пролетарских поэтов".
Подобным образом мог бы сказать про себя каждый какой-никакой композитор, художник, дирижер, театральный-или-кино-режиссер, изобретатель, "открыватель", кардио-или-нейро-или-онкохирург – этот список может быть продолжен Вами, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, на Ваше собственноглазное усмотрение.
Хорошо им – специалистам-профессионалам.
Они интересны людям хотя бы уже тем, что они – специалисты и профессионалы.
А если человек сам понимает, что ему "медведь на ухо наступил", слон – на глаз, а гиппопотам – на руки: обе?
Тогда как?
Что тогда делать человеку?
Коллекционировать этикетки от прокладок?
С крылышками?
Нет в этих крылышках никакого простора для окрыляющего человека полета фантазии.
Соответственно, такой способ само/избавления человека от клейма ненужности и неинтересности не срабатывает.
Попробовав всякое разное, но одинаково не срабатывающее (шахматы – скучно изучать теорию, домино – грубо осваивать практику, крестики-нолики – убого, вышивка "крестиком" – уныло), человек совсем уж было отчаивается от сознания полной безысходности своего безвыходного положения, как вдруг его осеняет – "Эврика!": а не стать ли руководителем?
При этом про соответствующие обязанности и прилагающуюся к ним ответственность не очень-то думается.
Кем мечтает быть тот, кто ничего не умеет делать?
Правильно!
Руководителем!!
Кресловосседающим над теми, кто делать умеет.
Управляющим ими.
Направляющим их.
Посылающим их.
Куда ему надо.
Санкционированным "сверху", то есть – вышевосседающим начальством.
Такому уже никто не скажет, что он – пустое место.
Он теперь – местоблюститель, кресловосседатель и обладатель круглой печати, без "мокрого" оттиска которой на нужной бумаге – как ни крути, как ни верти – никак не выкрутишься.
Именно такое место особенно интересно самому неинтересному человеку.
Заняв его бывший неинтересный человек становится ох каким интересным!
Ведь сколько людей теперь заинтересованы в снискании его благосклонности!
И – значительным!