Ведь как много теперь значит его, часами неустанных тренировок наработанная, витиеватая подпись с многочисленными завитушками!
И – стóит!
Одним словом, становится бывший неинтересный человек местоиметелем.
Имеющим на этом месте все то, что позволяет иметь это место.
И то, что вроде бы как бы не позволяет – тоже.
Имеющим всех своих подчиненных.
В своих руках.
И – в своем распоряжении.
И каждое его слово, каждый жест, каждый взгляд становится многозначительным, ведь латинское слово interesse изначально означало: имеющий значение.
Ради посадки в такое интересное место бывший неинтересный человек готов не только на многое, а практически на все!
Соврать на суде в пользу неправого?
Пожалуйста!
Организовать для начальства баньку с девочками?
С превеликим удовольствием!
С мальчиками?
С еще большим!
Самому стать мальчиком-девочкой?
Почтет за честь!
Нет для него ничего такого, чего он не сделает одним местом, чтобы сесть им же в другое, возвышенное.
Жениться на уродливой и сумасбродной дуре – дочке влиятельного человека?
С дорогой душой!
Это – вообще апофеоз воплощенных мечтаний местоискателя.
Нет такой гадости, на которую не сподобился бы ретивый искатель интересного места.
Про то, чтобы приобрести денежное место за деньги тут даже и говорить не приходится: со времен Суллы это – правило "хорошего тона".
"Место, место, "über alles"!", – патетический девиз местоискателя.
Альфа и омега его гимна.
"Поднатужься, и – выйдет!".
Таково его credo.
Для его ego.
Как, или – почти как – изрек из себя Квинт Септимий Флорент Тертуллиан, "Сredo quia absurdim est" – "Верую, ибо абсурдно".
То, во что верит местоискатель, отнюдь не абсурдно.
Оно, наоборот, предельно разумно.
С его, местоискателя, точки зрения.
Его кругозор фокусируется на одной точке: как угодить своему начальству.
Ведь именно от этого зависит, удастся ли местоискателю усесться своим одним местом в интересное место и – усидеть в нем.
Однако таких интересных для местоискателя мест – с позолоченными буквами на прикрепленной к двери табличке, где указаны должность и ФИО местоиметеля, значительно меньше, чем интересующихся ими.
Ведь это только некоторым удается не беспокоиться о месте в жизни.
Например, Бетховену, Достоевскому, Гогену.
Их место в Жизни и должность в Истории определены.
Навечно.
Место и должность Бетховена называются просто и незатейливо: Бетховен.
Достоевского – Достоевский.
Гогена – Гоген.
А как быть тем, кто не сподобился на обретение такого места-должности?
Интересующимся.
Местами.
Теплыми.
Удобными.
Доходными.
Если все интересующие для расхватывания места уже давно и прочно расхватаны, то нужно либо спихивать с этих насиженных мест, – как кукушонок птенцов той бедолаги птички, что то ли по доброте своей, то ли сдуру его выкармливает, – тех, кто их в данный момент занимает, либо придумывать новые интересные для восседания в них места.
Еще не расхватанные.
Желающими их расхватать.
Создавателями интересных мест для самовосседания в них пестрит палитра лидеров новообразований – как добро/качественных – что, на самом деле – большааая редкость, так и зло/качественных – что случается значительно чаще.
Любому создаваемому движению – от Общества Непротивления Озеленению и Союза Леворадикальных Правоцентристов – до партии Свободных Садо-Мазохистов и Конгресса Сексуально Озабоченных Националистов – требуются лидеры.
Тут как тут и оказываются наши старые знакомые.
С раздавленными медведем ушами, расквашенными слоном глазами, расплющенными гипоппотамом руками и разжиженными самостоятельно мозгами, но зато – с зубами бультерьера.
Мертвой хваткой вцепляющиеся в уздила и правúла: только бы порулить!
И – попрáвить.
Себе на радость и себе же на корысть, то есть, на свой меркантильный интерес.
Однако тут же наш новоявленный лидер-рулевой сталкивается с очередной ПРОБЛЕМОЙ – ну никак и нигде без них не обходится!
Суть ее в том, что, позволяя человеку стать лидером, люди, на это его благословляющие, ему благоволящие и его спонсирующие, выдвигают по отношению к нему свои требования: представлять и отстаивать их интересы.
Иначе – не быть ему лидером.
Иными словами: "Лидер! Крутись-вертись, как хочешь, но результатом твоих кручений-верчений должна быть выгода-корысть-интерес благословивших, санкционировавших и спонсировавших тебя на лидерство".
Ничтоже сумятише двигает Его Величество Интерес лидером, подвигая его на подвиг превращения из никому не интересного "гадкого утенка" в роскошного "гуся-лебедя" – лидера.
Продвигающего свои собственные меркантильные интересы и держащего "в уме" интересы своих радетелей.
"Да будешь ты в поте лица своего лоббировать интересы мои!", – таковы слова категорического императива, обращенные Творцом лидера к сотворенному Им лидеру.
Кем бы ни был сей Творец.
Интересы Его – согласно Им же провозглашенного императива – для созданного Им лидера неоспоримо должны быть первостепенными, приоритетными и доминантными.
Интересы же сотворенного лидера, соответственно, – второстепенными, малозначимыми, рецессивными.
И тут как тут возникает коллизия.
Имеющая тенденцию перерастать в конфликт.
Интересов.
Лидера и Сотворившего его.
Тут уж – кто кого.
Либо: "Я тебя породил, я тебя и убью".
Либо: "Маг свое дело сделал, маг, можешь удавиться. Не хочешь? Не можешь? Поможем!".
Под кодовым названием: "Его Величество Интерес", – как оказывается, таится не только и не столько частный интерес отдельно взятого неинтересного человека стать интересным, сколько временами затухающий и постоянно разгорающийся вновь конфликт интересов разных людей, так или иначе имеющих отношение к лидирующим и лидируемым.
Как известно, "атомная бомба всегда попадает в эпицентр взрыва".
Лидер всегда попадает в эпицентр конфликта интересов.
Своих и тех, кто имеет отношение к лидеру.
2. Ее Величество Людская Молва
"Молва людская твердит, что я влюбился, а я-то думал, что я в глубокой тайне свою любовь от мира спрятал".
Мибу-но-Тадами.
Лидер! "Тебе предстоит жить словно в театре на глазах у зрителей".
Плутарх
"Шила в мешке не утаишь", – гласит людская молва.
Тем более – сегодня.
Утаить нечто от средств массовой информации, интересующихся этим нечто, практически невозможно.
Чем интенсивнее развивается "мировая паутина" информации, тем меньше шансов сохранить любые "тайны Бургундского двора" в секрете.
Все, что только может вызвать интерес у "почтенной публики", готовой платить за получение интересующей ее информации, обязательно становится достоянием всех интересующихся.
"Watergate", "WikiLeaks", "Vaticanliks", "Facebook" – что еще нужно для подтверждения тезиса о "секрете Полишинеля" любого события, интересующего "почтеннейшую публику" в информационную эпоху?
В первую очередь это касается сведений, относящейся к подробностям личной жизни особо публичных персон.
"Каждый охотник желает знать, где сидит фазан", – эта мнемоническая фраза-акростих как нельзя лучше подходит для описания ситуации с охотниками за "фазанами" – сенсациями "из жизни VIP-ов".
Все тайное благодаря Интернету оказывается явным.
Сегодня акулы бизнеса борзого пера, не говоря уже о пираньях-папарацци, своей добычи не упустят.
Особенно, если за их маленьким шкурным интересом стоит "Его Величество Интерес" мощнейших структур.
Мог ли подросток-мажор Уиллард Митт Ромни, сын губернатора Мичигана Джорджа Ромни предполагать, что его – невинные – на его взгляд – юношеские шалости, вскрытые через много лет дотошными акулами и пираньями масс-медиа, обретут окраску, характерную для зловещих проявлений садизма. Мог ли он догадываться о том, что произойдет это в самый неподходящий для него и партии, выдвинувшей его претендентом на пост президента США, момент: как раз накануне выборов главы государства?
Как гласит людская молва, "знал бы, где упадешь, соломки бы подстелил".
На все места возможного падения соломы не хватит.
Никакой.
А вот ума не падать своим лицом в жидкую и липкую грязь срамотищи человеку может хватить.
Если умом пользоваться.
С умом.
Лидер – уже в силу своего статуса – постоянно находится в перекрестьях направленных на него – с фронта и с тыла, с флангов и с "высоты птичьего полета", из канализационных люков и из мусорных баков – оптических прицелов снайперских винтовок интересов конкурентов, оппонентов, да и просто любителей поподсматривать (на языке клинической психиатрии это называется вауйеризмом).
В этой экстремальной ситуации единственной броне-кевларовой защитой для лидера является его репутация.
Самое дорогое, чем только может располагать Настоящий Лидер – это его репутация.
Никакие помои сплетен и слухов, провокаций и инсинуаций, пересуд и "перемывания костей" не запачкают ее.
Если она – безупречна.
Заслужить такую – дорогого стоит.
Утратить же ее можно в один миг.
Одним неосторожным словом, жестом, гримасой, Поступком.
Репутация Настоящего Лидера – как обшивка космического корабля: малейшая пробоина в ней чревата катастрофическими последствиями.
Только что все было хорошо, и – вдруг – "бац!", и – "Все пропало!".
Бабахнуло!
Шандарахнуло!
И – ухнуло!
В тартарары.
Безвозвратно.
Ни с того, ни с сего?
Так не бывает.
Если "бабахнуло", если "шандарахнуло", если – "ухнуло", то – и "с того", и "с сего".
Лидер постоянно находится под дамокловым мечом.
Угроз.
Наиразнообразнейших.
Наибезобразнейших.
Наиопаснейших.
Первая из них – подлость.
Своя.
По отношению к другим.
Подлость есть стремление делать другому то, чего никто не хотел бы, чтобы другой делал ему.
О ней уже было достаточно сказано выше.
О ее цене для лидера-подлеца – тоже.
Вторая смертельная угроза для лидера – его само/глупость.
Происходит она от ненасытного желания быть умнее всех и, как высказался по поводу него Франсуа де Ларошфуко, "нет ничего глупее, чем желание быть всегда и во всем умнее всех".
Третья угроза – самодурство.
Как отметил Иммануил Кант в своей "Критике чистого разума", "дурость есть глупость, сцепленная со злобностью".
В самодурстве концентрируется та дурь, которая подспудно сидит в каждом человеке, даже наиумнейшем, наимудрейшем и наидобрейшем, и время от времени выплескивается из него.
Наружу.
В его словах, жестах, гримасах, поступках.
Удивляя его самого.
Подчас – изумляя его самого.
До невероятности.
Сомневаетесь?
В таком случае, вспомните: во всех ли случаях жизни Вы, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница, безусловно разумный и, в общем-то, достаточно доброжелательный человек проявляли себя именно в таких качествах.
Ляпнуть языком, хлопнуть дверью, "психануть" сгоряча по пустяковому поводу, "фыркнуть", незаслуженно обидев…
Разве ничего подобного в Вашей жизни не было?
Вспомнили?
Не расстраивайтесь.
Такое бывает.
С каждым.
Только для непубличного человека это может обойтись.
Без существенных последствий.
Друзья и близкие люди могут простить.
Правда, один раз.
Рана обиды может зарубцеваться.
Если ее дальше не расковыривать.
Боль прокола может притупиться.
Если его не усугублять.
Для лидера же такой благополучный исход проявления его собственной – пусть даже не дури, а элементарных благоглупости, неосторожности и нервической раздраженности исключен.
Ее Величество Людская Молва не прощает лидеру то, что может быть прощено не-лидеру.
Лидер – у всех на виду.
Как статуя писающего мальчика.
Но то, что позволено писающей статуе, не позволено лидеру.
Он – живое воплощение разумности и добро/деятельности.
По крайней мере, именно такое качество в нем подразумевается.
Потому в нем и подмечают все его огрехи.
Кто?
Конкуренты – да!
Оппоненты – да!
Недоброжелатели – да!
Завистники – тоже да!
Ни одному лидеру еще не удалось, не удается и никогда не удастся свести их число к нулю.
Разве что – истребив их всех.
Но для этого истребить придется действительно их ВСЕХ.
А заодно – и всех свидетелей этого истребления.
Что невозможно.
По определению.
И – не нужно.
ВСЕМ.
Возможно же и нужно для Настоящего Лидера если не свести к нулю, то, по крайней мере, минимизировать поводы, даваемые злым языкам, которые, как известно, "страшнее пистолета".
Удавить свою собственную дурь "на корню", глупость и подлость – "в зачатии", в их "лоне", то есть, у себя в мозгу – без этой болезненной операции эффективному, результативному и позитивно-перспективному, то есть, Настоящему Лидеру не бывать.
"Умственное расслабление" для лидера, как и его разнузданность – признаки его слабости, а она – смерти подобна для любого лидерства.
Людская молва убьет наповал давшего слабину своим слабостям лидеру.
И – закопает его – глубоко-глубоко.
В тартарары.
То есть, туда, откуда возврата нет и быть не может.
Тот же из лидеров, кто не желает для себя такой печальной участи, обречен на то, чтобы неустанно, денно и нощно, ежечасно и ежеминутно блюсти свою репутацию и бдить о том, как бы чего не спороть, не напороть, не напортачить.
Такова его лидерская доля.
Служа Ее Величеству Людской Молве, лидеру лучше перебдеть по поводу возможной утраты своей репутации, чем недобдеть, иначе бед он не оберется: людская молва его попросту уничтожит.
Это – принцип.
Как – по определению Павла Васильевича Копнина – сквозная идея, пронизывающая собой снизу доверху всю концепцию или доктрину.
О принципах, как сказал Карл Маркс, не спорят.
Их либо отвергают, либо – принимают к соблюдению.
Наряду с законами.
В данном случае – лидерства.
Требующими их выявления, осознания и неукоснительного соблюдения.
Под страхом смерти.
Лидерства лидера.
3. Его Святейшество Закон
"Знание законов заключается не в том, чтобы помнить их слова, а в том, чтобы постигать их смысл"
Марк Туллий Цицерон.
Сам термин: "Закон", – двусмысленен.
Законом называется либо то, что люди открывают, либо то, что они придумывают.
Первое называется естественным законом (лат. – lex naturalis).
Второе – законом юридическим (лат. – lex juridicus).
Соответственно, первое – явление объективное.
То есть, не зависящее ни от воли, ни от желания, ни от симпатии, ни от антипатии, ни от предпочтения, ни от предубеждения, ни от "глубокого убеждения" никакого человека, никакого человеческого сообщества.
Потому заслуживающее написания его с заглавной буквы.
Второе, соответственно, субъективное, и его появление и существование обусловлено и продиктовано как раз интересами определенных лиц и их групп.
Посему удостаивается написания с буквы прописной.
Величайшие – даже в своей наивности – умы прошлого, ища идеальные конструкции справедливого, гуманного, благоденственного для всех, совершенного общества, простодушно и искренне считали возможным построить систему юридических законов в строгом и точном соответствии с законами естественными.
Плодом их изысканий стали утопии.
За которые сами их авторы и поплатились.
Кто – кандалами, как Платон (Аристокль Афинский) – за свой, как ему казалось, манифест справедливости под названием: "Государство", – и как Томмазо Кампанелла – за свой взлелеянный в мечтах "Город Солнца", а кто и отсекновением его головы от его же туловища, как Томас Мор – за свою идиллическую "Утопию", впрочем, среди прочих своих мировоззренческих "грехов".
Парадоксально, но – факт: чем больше человек стремится к созданию законов, обеспечивающих становление, существование, развитие и процветание справедливого, гуманного и милосердного общества, тем более несправедливо, негуманно и немилосердно общество расправляется с ним.
Причину появления этого – достаточно жестокого в своих конкретных житейских проявлениях – парадокса еще в приснопамятные времена раскрыл Публий Овидий Назон, в просторечьи – просто Овидий: "Законы (имеются в виду, естественно – lex juridicus, а не lex naturalis – Б.П.) должны приниматься для ограничения силы власти".
Должны.
Приниматься.
Но – не принимаются.
Почему?
Потому что никакая власть не заинтересована в ограничении ее силы.
Соответственно, принимаемые властью законы направлены не на ограничение, а на наращивание ее силы.
Как сказал когда-то Карл Маркс, "право есть воля господствующего класса, возведенная в закон".
Сказал очень своевременно.
Но – не современно.
Современно было бы сказать:
"Право есть воля господствующего клана, возведенная в закон".
По крайней мере, именно так обстоит сегодня дело с формированием законодательной базы в некоторых странах, не столь отдаленных.
В Пространстве и Времени.
От нас с Вами, уважаемый/уважаемая Читатель/Читательница.
В тех, где когда-то на живописных склонах рек, воспетых великими поэтами и прозаиками, "расцветали яблони и груши", и где сегодня упоенно загаживает ландшафт своими "Стеклянными зверинцами" (см. одноименную пьесу Теннеси Уильямса) разномастный олигархический чертополох, называющий себя "элитами".
Воюющими друг с другом за монопольное право диктовать всем свои условия, пиша (или – пися?) законы.
Под себя.
И – для себя.
Как говорится, "пусть проигравший плачет".
Условия игры, как впрочем, и ее результат, всем играющим здесь диктует выигравший предыдущую игру.
Как в футболе: имеющий высший рейтинг, имеет преимущество в любой жеребьевке.