Были, конечно, и объективные положительные условия. В ту пору в КГБ из трудовых, воинских, студенческих коллективов рекомендовали и отбирали только лучших. А Юрий Владимирович Андропов разрешил Бубенину выбирать свою "тридцатку" из всего Комитета госбезопасности, из тысяч сотрудников, то есть лучших из лучших.
Формируя американскую "Дельту", ее создатель напишет объявление: "Требуются добровольцы в "Дельту". Гарантируется медаль, гроб или то и другое". Бубенин таких объявлений не писал, но мог предложить нечто подобное. Ведь никаких привилегий или денежных добавок служба в группе антитеррора не предполагала. Единственное, что удалось выбить, - это так называемый зачет "год за полтора".
Поэтому сюда шли бессребреники, люди смелые и мужественные, готовые не за деньги, а ради спасения других пожертвовать собой. Потом с годами мысль о самопожертвовании при спасении заложников станет одной из основных, главных. Примером тому многие спецоперации "Альфы" и, в первую очередь, освобождение захваченной школы в г. Беслане в сентябре 2004 года.
Однако когда Беквит обещал добровольцам, вступающим в "Дельту", гроб, он знал: случись подобное несчастье, семья погибшего будет хорошо обеспечена, а при ранении или увечье сам сотрудник получит пенсию, которая обеспечит ему достойную жизнь.
А что же у нас? Что делать с бойцом подразделения антитеррора, если он останется инвалидом? Только одно: отправить на мизерную пенсию и обречь его и семью на жалкое существование.
И группа реально столкнулась с этими проблемами уже в 1979 году, когда в ходе штурма дворца Амина несколько бойцов получили тяжелые ранения.
Им тогда просто повезло, что начальником 7‑го управления был генерал Алексей Дмитриевич Бесчастнов, фронтовик, человек большой души, который заступился за инвалидов, пошел просить за них к Андропову и отстоял. Они остались на службе, в кадрах КГБ. Их опыт пришелся очень кстати, когда группа стала разрастаться и в ее ряды влились молодые сотрудники.
Однако надо признаться, что эта проблема существует и доныне. И, разумеется, в ту пору майору Бубенину решить ее было не под силу.
Но он решал другие. Прежде всего, как из тысячи кандидатов выбрать самых достойных. С тех пор прошло уже три десятка лет, но первая "бубенинская" тридцатка и поныне считается лучшей. Почему?
Возможно, на этот вопрос ответят сами сотрудники группы "А". И в первую очередь - из того первого набора.
Вот мнение полковника Анатолия Савельева, погибшего при освобождении заложников у шведского посольства 20 декабря 1997 года. Интервью у меня с ним состоялось в марте 1992 года.
"Корреспондент:
- Как вы думаете, первый набор группы "А" первая тридцатка, был удачным?
Савельев:
- Да, очень удачным. Этот первый призыв и еще набор 1978 года - самые лучшие. Без сомнения. Хотя и позже выбор был большой…
Корреспондент:
- А почему так? От чего зависит?
Савельев:
- Мне кажется, это было совсем другое поколение людей. Иное отношение к делу. Ведь многое из того, что мы делали, нам никто не говорил, в шею не гнал, мол, делай добросовестно. Это как разумеющееся само собой.
Вот Сергей Александрович Голов. Он был уже майор, а я - лейтенант. Но если надо мыть туалет, никто не возражал. У нас ведь в ту пору уборщиц не было. Сейчас чуть что, слышишь от молодежи: "Давай уборщицу, мы - офицеры. Почему мы должны этим заниматься?".
Когда надо попахать немножко, сразу вспоминают: они офицеры. А когда речь идет о чести, достоинстве, других профессиональных качествах, нередко забывают, что они офицеры.
А в первой тридцатке ребята были здоровые от природы, занимались спортом, имели голову на плечах.
Очень важно, что большинство сотрудников первого набора пришли из "наружки". Там работа очень самостоятельная. Ты остаешься один на один. Надо думать".
Такой видел "бубенинскую" тридцатку изнутри Савельев, которому было посмертно присвоено звание Героя России.
А вот полковник Валерий Емышев, участник штурма дворца Амина, тяжело раненный в ходе этого боя, вспоминает о первом наборе:
"Я активно занимался спортом, был чемпионом управления.
О группе мы тогда практически ничего не знали, секретность полнейшая. Даже при зачислении в ее состав все беседы тет-а‑тет, шептали на ухо. Мне, например, сказали, что будущая работа будет связана с риском для жизни. И только. Ну, что ж, с риском, так с риском".
Валентин Шергин, начальник охраны Бабрака Кармаля, не раз закрывавший собой афганского руководителя, по поводу бубенинской тридцатки имеет следующее мнение:
"Первый набор - 30 человек - оказался на редкость сильным во всех отношениях.
Работали за идею, никаких дополнительных выплат. Часто сидели "на казарме", разъезды, выезды. Бывали моменты, когда ко мне гости в дом, а я - из дому. На службу. Хорош хозяин…"
Интересную историю о том, как муж Геннадий Зудин попал в первый состав группы "А", поведала мне Нина Зудина. Сам же капитан Зудин погиб при штурме дворца Амина.
"Геннадий рассказывал, что их было несколько кандидатов. Собеседование проводил какой-то генерал и заместитель командира Ивон.
Генерал и спрашивает: "Водку пьешь?" - "Пью, по праздникам, в гостях" - "Ну, а норма какая?" - "Не знаю, по обстоятельствам, как пойдет". - "Бутылку выпьешь?" - "Выпью". - "А больше?" - "И больше выпью".
Засмеялся генерал и отпустил. А следом зам. командира группы выскочил, стал стыдить: "Ну, как же ты, Зудин, с этой водкой!" - "Так я же правду сказал, как есть".
Геннадий потом крепко переживал, думал, в группу не зачислят. Зачислили".
Бывали на беседах и такие курьезные случаи.
Особая ответственность в деле подбора возлагалась, разумеется, на командира группы "А" майора Бубенина и его заместителя майора Ивона.
Они перелопачивали сотни личных дел, потом отобранных приглашали на беседу. Порою Бубенин и сам себе не мог объяснить, почему он отклонил ту или иную кандидатуру. Казалось бы, только вчера читал прекрасные характеристики в личном деле сотрудника, а сегодня он вошел, доложил, сел напротив, и Виталий Дмитриевич понимал: не подходит.
Спроси его потом кто-либо из старших начальников, почему, не ответил бы. Но на уровне интуиции, подсознания, если хотите, чувствовал - не годится парень.
Случалось, уже зачисленные сотрудники приводили с собой своих знакомых, товарищей, друзей. Рекомендовали, просили: возьмите, стоящий мужик. Бубенин внимательно относился к таким рекомендациям. Ведь каждый, кто желал "порадеть родному человечку", как выражался известный литературный герой, понимал, что ему лично придется идти под пули террористов, плечом к плечу с тем самым "родным человечком". А кому не дорога собственная жизнь?
Да и к тому же группу антитеррора вряд ли можно назвать теплым местечком. Огромные физические нагрузки, постоянный тяжкий труд, мобилизация всех сил организма. Так что порочный метод протежирования в данном случае пришелся как нельзя кстати.
Интересно, что этот метод комплектования прижился в "Альфе". И сегодня, через 30 лет после того, как Бубенин принимал в свои ряды первых "протеже", в подразделения приходят по рекомендации действующих сотрудников их друзья, сыновья друзей, братья, зятья. Разумеется, они подвергаются строгой проверке. И тут уж никакие рекомендации не помогут. Но если ребята выдерживают экзамен, как говорится, милости просим к нашему шалашу.
Конечно, речь не идет о том, что по такому принципу формируется вся группа, однако и этот подход опробован практикой и вполне применим.
А тогда, в период набора первой тридцатки, таким образом в группу попал Александр Лопанов. Его представили Бубенину на "семейном празднике" - дне рождения одного из сотрудников группы, сказали добрые слова. Виталий Дмитриевич обещал подумать, присмотреться. Присмотрелся. И Лопанов был зачислен в подразделение.
Он прошел в группе большой и трудный путь. В числе первых для выполнения ответственного задания вылетал в Афганистан еще весной 1979 года. Когда было принято решение создать в Минске региональное подразделение группы "А", Александр Михайлович разворачивал филиал "Альфы" в столице Белоруссии и стал его первым командиром.
После возвращения из Минска возглавил отдел группы "А". Стал полковником. Ныне руководит крупной охранной структурой.
Нет сомнения, что тогда, в 1974 году, Бубенин сделал правильный выбор.
И таких в первом призыве "Альфы" немало. Сергей Голов, проявивший героизм при штурме дворца Амина, получивший в этом бою девять ранений и награжденный орденом Ленина, после службы в "Альфе" возглавил знаменитые курсы усовершенствования офицерского состава - КУОС. При нем курсы стали настоящей школой для спецназа КГБ.
Валерий Емышев, смелый, мужественный человек, в бою во дворце Амина был тяжело ранен, потерял правую руку, но остался служить в подразделении. Стал заместителем командира группы, полковником.
Геннадий Кузнецов - участник того памятного боя за дворец Амина. Создатель и первый командир Краснодарского регионального подразделения "Альфы".
Дмитрий Леденев, полковник. После службы в группе "А" был назначен начальником отделения боевой подготовки 7‑го управления КГБ.
Так можно рассказывать практически о каждом из бойцов первой тридцатки.
Словом, примерно через месяц проблема комплектования подразделения была решена. Группа создана, укомплектована в соответствии со штатом - командир, заместитель и 28 сотрудников. Теперь не только Бубенин, Ивон, но и все бойцы задавались вопросом - что делать дальше? Там, на прежних местах службы, они были лучшими, передовыми и о службе знали все или почти все. Здесь они о службе не знали ровным счетом ничего.
Однако неспроста говорят: командир всему голова. Потому все смотрели на командира.
"Сколотить" воинский коллектив
Майор Бубенин помнил о задаче, поставленной председателем КГБ: создать подразделение антитеррора, способное защитить наших граждан от особо опасных преступных акций на аэродромах, вокзалах, морских портах. Первое, что подсказывало, - приказали идти на аэродром. Иди и учись. Начальству виднее. Но командир группы понимал: аэродромы, вокзалы, порты - это его конечная цель. С кем и с чем он придет туда, случись захват? С тремя десятками хороших спортсменов, смелых ребят… И только. Что они умели, эти спортсмены, что могли?
Прежде чем создать специальное подразделение для выполнения таких сложных задач, как освобождение самолетов, кораблей, иностранных представительств, надо было, как говорят в войсках, "сколотить" обычный воинский коллектив, решить проблему слаженности боевого подразделения. Чтобы они чувствовали себя единой семьей не только за праздничным столом, но прежде всего на поле боя. А для этого следовало отработать тактику, организовать взаимодействие, связь.
Начались выезды в учебные центры Тульской воздушно-десантной дивизии и Московского высшего военного пограничного училища в Ярославскую область.
Почти одновременно с боевым слаживанием возникла проблема вооружения и снаряжения группы. Какое оружие, бронежилеты должны быть у подразделения антитеррора? Им первоначально, как и положено, выдали автоматы Калашникова, пистолеты Макарова, обычные армейские бронежилеты.
Тогда они свято верили, что наше советское оружие - лучшее, и все-таки кому-то в головы пришла мысль, а не сравнить ли его с иностранными образцами. Обратились к руководству. К их предложению отнеслись с пониманием. Вскоре в группу доставили оружие и бронежилеты иностранного производства. Это были образцы английских, немецких фирм.
Первым делом опробовали бронежилеты. Западные фирмы делали их, конечно, изящнее, легче, но наш АКМ пробивал их влегкую. Отечественные "броники" хоть и тяжелее, но надежнее.
Испытывали бронежилеты в тире, надевая на деревянные чурки. Но чурки и есть чурки. Им не больно. "А что, если?.." - задумался Бубенин. И договорился с подсобным хозяйством, предложил услуги - пристрелить хряка, готового для убоя, а заодно и бронежилет проверить на живом, так сказать, материале.
Выехали они на комитетскую ферму, натянули на большого хряка бронежилет и сделали выстрел-другой из автомата. Поросенок орет, как резаный, но бегает, живой. Бронежилет неплохо держал даже автоматный выстрел.
И только когда Бубенин применил снайперскую винтовку Драгунова, хряк погиб.
На том и порешили: оружие и бронежилеты использовать отечественные.
Не последнее дело - экипировка. Она должна быть удобной, функциональной, не стеснять движения. Пересмотрели всё, во что одеты военнослужащие Министерства обороны, Внутренних войск, Комитета госбезопасности. Лучше других показалась форма ВВС - кожаные куртки, сапоги, комбинезоны летных техников. Ее и приняли.
В 1975 году Бубенин почувствовал - пора начинать тренировки на самолетах. Но чему учить людей? Сначала надо бы понять: как будут действовать террористы.
Не забудем, что в ту пору террористические акты в нашей стране были крайне редки. А уж захваты самолетов и тем более.
Бубенин с Ивоном перелопатили кагэбэшные архивы. Оказалось, первая попытка угона самолета за границу в послевоенный период (в довоенный их вообще не было) пришлась на далекий 1954 год. Самолет "Ли‑2" угоняли из Эстонии. Попытку сорвал бортмеханик Тимофей Ромашкин, вступивший в борьбу с бандитами. Он погиб. Посмертно был удостоен звания Героя Советского Союза.
С тех пор прошло 16 лет.
В 1970 году отец и сын Бразинскасы захватили самолет "Ан‑24", убили бортпроводницу Надежду Курченко и приказали лететь в Турцию. Самолет совершил посадку на аэродроме турецкого города Трабзон. С тех пор об угонщиках ничего не слышно. МИД СССР потребовал выдачи убийц. Только кто же их выдаст. Им теперь предоставят политическое убежище и сделают из них борцов с коммунистическим режимом.
И наконец, в 1973 году четверо вооруженных преступников захватили самолет "Як‑40", следовавший по маршруту Москва - Минск, и потребовали вылета за рубеж. Спецоперацию по освобождению заложников проводили московские милиционеры и сотрудники УКГБ по Москве и Московской области.
Если первые два захвата, в 1954 и 1970 годах, мало что могли дать Бубенину и его бойцам, то операцию 1973 года они разобрали по косточкам.
А дело происходило так. После захвата экипажу удалось убедить бандитов сделать посадку в Москве, якобы для дозаправки топливом. Посадку сделали во "Внуково‑2".
Первыми в переговоры с бандитами вступили министр внутренних дел Николай Щелоков и первый заместитель председателя КГБ Семен Цвигун. Они оказались в аэропорту после завершения межгосударственного визита. А тут и "Як‑40" с террористами подрулил.
Высокие начальники начали переговоры. Вскоре в аэропорт прибыл шеф управления КГБ по Москве и Московской области генерал Виктор Алидин.
Террористы требовали дозаправку самолета, передачу 1,5 миллионов долларов и вылет в Швецию. Если их требования не будут выполнены, угрожали взорвать самолет с пассажирами и экипажем.
Щелоков и Цвигун решили удовлетворить требования угонщиков и выпустить самолет за границу, но поставили условие - вылет только после передачи раненых. Террористы приняли условие.
К самолету был направлен заправщик и машины "скорой помощи". Когда машины возвратились, сотрудникам КГБ удалось узнать со слов эвакуированных пассажиров, что в салоне находятся четверо захватчиков, вооруженных ружьями.
Относительно взрывного устройства раненые отвечали отрицательно. Никто из них не видел у террористов бомбы, взрывчатки или чего-нибудь подобного.
Обстановку доложили Андропову. Цвигун высказал мнение, что отпускать угонщиков нельзя.
- Засмеют же нас за рубежом, если бандитов с обрезами отпустим.
Председатель КГБ согласился со своим заместителем. Было принято решение провести спецоперацию по нейтрализации террористов и освобождению заложников.
Группу захвата возглавил начальник Московского уголовного розыска. Штурмующих одели в бронежилеты, вооружили табельными Макаровыми, и они, выстроившись в цепочку, незаметно для террористов расположились под фюзеляжем самолета.
Когда сотрудник с чемоданом в руке, в котором были приготовлены деньги для передачи, подошел к лайнеру, бандиты открыли двери. Прозвучали выстрелы. Двое террористов упали замертво у двери, а группа захвата быстро проникла в самолет и арестовала угонщиков.
Никто из пассажиров во время штурма не пострадал. Старший лейтенант милиции Попрядухин за умелые действия в ходе операции был удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
На первый взгляд, спецоперация прошла успешно. Однако когда Бубенин и его сотрудники стали тщательно анализировать все этапы, оказалось, что успеха добиться помогла цепь счастливых случайностей. Но полагаться только на удачу, везение в борьбе с террористами нельзя.
Первый срыв мог произойти, когда чекисты не смогли собрать нужной суммы долларов. Тогда генерал Алидин приказал сделать куклу.
Следующая незадача - отсутствие у группы захвата багра и штурмовой лестницы. К счастью, рядом оказалось пожарное депо, а штурмовую лестницу нашел сам опытный шеф Московского КГБ - он вырвал несколько звеньев из металлической ограды аэродрома.
А если бы ограда была деревянная или бетонная, а пожарных не оказалось поблизости? Что тогда? Вот об этом и размышлял командир группы "А".