Он вскоре появился, стал рассказывать, что он мирный житель, строитель. "Если ты мирный житель-созидатель, - спросил его Олег, - зачем вертолет обстрелял?" "Строитель" сразу сник, понял, что в руках офицеров есть надежная оперативная информация.
После разговора "строитель" принес снаряды, которые закопал в огороде, сдал оружие.
"Такая информация, - сказал один из сослуживцев Ильина, - сама в руки не приходит, надо пахать, чтобы ее добыть".
Однако командировки в Чечню - это не только оперативная, профилактическая деятельность, выезды по "адресам", но и самая что ни на есть боевая, если так можно выразиться, фронтовая работа. Что я имею в виду? Прежде всего, жестокие боестолкновения с бандами террористов.
Об одном таком столкновении и хочется рассказать.
…Разведгруппа под руководством подполковника Ильина находилась в поиске семь суток. Стояло лето, но погода была осенняя - холодно, постоянно шел дождь, под ногами непролазная грязь.
Когда дождь утихал, над землей висел густой туман. Вырытый окоп сразу по колено заполняла вода.
На одной из точек, в засаде, бойцы Ильина провели трое суток - бандиты не появились. Вскоре поступил приказ сменить дислокацию, переместиться в другой квадрат. Прошла оперативная информация, что там должна появиться банда террористов.
Ильин вошел в заданный район. Они осмотрели участок местности, закрепились на господствующих высотах. Хотя было крайне сложно спрогнозировать, каким маршрутом пойдут бандиты.
И тем не менее интуиция Олега не подвела. Террористы вышли прямо на него.
Ночью, в тумане их удалось обнаружить заранее. Передвигались они осторожно, грамотно, впереди - головной дозор. Боевики головного дозора по тропе на высоту не пошли. Выключив фонарики, стали огибать вершину по кругу. Вскоре они оказались с другой стороны "вымпеловской" засады.
Складывалась весьма сложная тактическая обстановка. Теперь уже бойцы засады оказались окруженными с обеих сторон. Куда сосредоточивать огонь? Если по основной группе боевиков, то их головной дозор ударит с тыла. Распылять огонь небольшой группы в разные стороны тоже не имело смысла. Бандитов было в два раза больше.
Напряжение росло. Решение должен был принять командир. Однако он терпеливо ждал.
В это время основная группа террористов тоже начала огибать высоту. И тут они почему-то решили выйти на вершину. Развернулись и цепью, осторожно стали приближаться к позициям наших бойцов.
Темно, видимость плохая, слышался только хруст валежника под ногами бандитов. Ильин подпустил их метров на семь, и "вымпеловцы" почти в упор открыли огонь.
Было убито четверо боевиков, судя по следам крови, многие ранены. В группе Ильина ранены два человека. Одного из боя вытащил сам командир.
Надо отдать должное: подполковник Олег Ильин умел ориентироваться в сложной боевой обстановке, принимал грамотные и взвешенные решения.
Вот как он действовал во время событий в "Норд-Осте". "При подходе к зданию театрального Центра на Дубровке, - вспоминает боец "Вымпела" Владимир К., - на нашем пути был освещенный участок - 1‑я Дубровская улица. А мы должны преодолеть мост и выйти к Институту человека. Тут по нам и ударили из автоматов с третьего этажа. Удалось укрыться за бетонными ограждениями. Можно было, конечно, попытаться прорваться, но это не лучший выход.
Олег Ильин с ребятами находился в разведдозоре. Быстро послал двух человек на доразведку, они нашли новый безопасный маршрут, и группа перебежками покинула опасное место и вышла на рубеж штурма "Норд-Оста"".
Теперь и командиры, и сослуживцы, вспоминая о нем, говорят, что Олег Ильин - это огромная потеря в коллективе и заменить его в полной мере пока некем.
Вот лишь некоторые отзывы о нем.
"Он знал, кого и куда поставить, как действовать в сложной ситуации. Просчитывал все варианты".
"Есть люди, которые сами знают, опыт имеют, а передать другому не могут. Он мог, умел…"
"Стоит, к примеру, сложная боевая задача. Олег эту задачу каждому разъяснит, растолкует, разложит по полочкам. Каждому своя полочка. Смотришь, любо-дорого, все готовы, ничего не забыли, ничего не упустили".
"Ильин был человек легкий на подъем, взрывной. Быстро мог вывести из состояния апатии, оцепенения. Ускорителем был, скажем так".
Прекрасные слова, что говорить. Однако из всего предыдущего повествования можно сделать вывод: мол, Олег Ильин кроме службы ничего не знал, этакий прожженный вояка, влюбленный в профессию. Многие из его товарищей так и говорили: он круглые сутки думал о работе, о службе. Но лучше всех, на мой взгляд, сказала его жена, Аня, сама прапорщик, в прошлом десантник, имеющая за плечами десятки парашютных прыжков: "Знаете, это правда - он был предан работе и вместе с тем был предан семье".
5
С будущей женой они познакомились в родной десантной части в Медвежьих Озерах. Аня была единственной женщиной в батальоне, а Олег - командовал сначала взводом, потом ротой связи. Вместе выезжали на парашютные прыжки, там и присмотрелись друг к другу.
Вскоре поженились. У обоих это был второй брак. Сына Анны от первого брака он принял как своего, родного. Хотя относился к нему требовательно, а порою и жестко. Воспитывал мужчину, защитника.
Младший, Сережа, родился в 1998 году. Он был любимый, желанный. Однако, положив жену в роддом, Олег "вылизал", вычистил квартиру и уехал в командировку. Тогда Аня крепко обиделась, но теперь понимает: он не мог не поехать, это была знаковая командировка.
Правда, забрать ее из роддома с маленьким сынишкой он все-таки успел.
Теперь она запуталась в его командировках, сколько их было за эти девять лет. Помнит только, что пропустил он всего одну, когда лег на операцию по поводу язвы желудка.
Зато когда возвращался из дальних странствий, он полностью принадлежал жене и сыновьям. Аню, например, терпеливо учил водить машину. И когда она въехала в столб и готова была расплакаться с досады, долго смеялся и успокаивал: мол, что расстроилась, это же железо. И добавлял: "А водить ты машину научишься классно, поверь мне".
После "Норд-Оста" им дали, наконец, квартиру. Олег сам, своими руками делал ремонт, благоустраивал ее.
Любил сыновей. Сегодня Аня говорит, что у нее никогда не было сомнений относительно их будущего. Она знала: Олег не оставит их.
Из-за вечной занятости на службе Олега и ее самой в доме они не могли завести какую-либо живность, собаку, например. Но однажды, приехав с учений, Олег привез в сумке нечто крохотное и едва живое. Сбежалась вся семья.
Он показал животное маленькому сыну.
- Кто это такой?
- Мышка, - ответил тот.
- Нет, - смеется папа.
- Крыска.
- Нет… Это бельчонок.
Отказывается, они нашли его в лесу, брошенного, еле живого. У него не было еще зубов, и сыновья кормили бельчонка из пипетки, потом, когда он подрос, давали ему орехи, грибы-шампиньоны.
А когда бельчонок вырос в пушистую белку, выпустили его на волю, в лес.
В их семье и до сих пор хранится фотография - Олег лежит на диване, а на груди у него играет белка.
После гибели Ильина одна из газет, раздобыв у кого-то из сослуживцев эту фотографию, опубликовала ее. Фото и вправду симпатичное. Однако Аня считает, что оно не понравилось бы Олегу. Он бы сказал: "Ведь люди подумают, что я валяюсь на диване".
Да, действительно, спецназовец Олег Ильин диван не уважал. Уважал спорт, свою боевую профессию, беспокойную и опасную жизнь сотрудника подразделения антитеррора.
Может быть, поэтому судьба распорядилась так, что умер этот целеустремленный, смелый человек не в собственной постели, а в бою, защищая бесланских детей.
6
Последний бой подполковника Олега Ильина. Каким он был?
Пусть о нем расскажут его боевые товарищи, которые шли с ним бок о бок.
Александр Б.:
"В Беслане Олег Ильин находился в одной группе со мной, которой была поставлена задача провести разведку на местности. Мы с ним излазили все, но самый лучший безопасный маршрут выдвижения выбрали. Ведь прежде, чем штурмовать объект, захваченный террористами, до него надо дойти.
В дальнейшем Олег получил задачу провести окончательную доразведку, то есть промерить все дистанции, вплоть до каждого окна, из которого вели огонь террористы.
Потом согласовали наш план с приданной бронетехникой 58‑й армии.
Он руководил группой сотрудников в составе 5 человек.
Происходит взрыв в захваченной школе. Об этом мне докладывает снайпер. Я подаю команду "Тревога!". Пока мы прибежали из штаба, группа Ильина уже вступила в бой, прикрывая выбегающих из здания заложников. Они вели огонь по окнам, чтобы подавить террористов, которые расстреливали детей.
Вскоре подтянули бронетехнику. Бандиты стали стрелять по БТРам из гранатометов.
Вот тут Ильин и Пудовкин получили ранения. Олегу осколок угодил в лицо, а Денису разбило приклад снайперской винтовки. Я предложил им выйти из боя, но они наотрез отказались, попросили оставить их.
После этого террористы стали перемещать заложников в классы на первом этаже и в столовую.
После того, как поступил приказ на штурм, Ильин руководил передовой группой. Его бойцы стали проникать в помещение через окно. А здесь - сильный пулеметный огонь, коридор школы простреливался.
Мы поднялись на второй этаж. Террористы стали оттягиваться. Наши шли двумя подгруппами. Олег двигался впереди".
Денис Т.:
"Второй этаж зачистили весь и сконцентрировались на самом опасном направлении - лестнице. Вышли на лестничную площадку. Вроде никого, внизу, правда, слышались какие-то перемещения. Но мы не могли стрелять или забрасывать гранатами: а если там свои?
А "духи" пошли на прорыв через эту лестницу. Они метнули гранаты и бегом вверх.
Мы открыли по ним огонь, а они не падают. Всаживаешь 2–3 пули в бандита, а он бежит".
Александр Б.:
"У убитых потом обнаружили вколотые в вену катетеры для внутривенных инъекций, закрытые пробкой. Представляете, в бою трудно попасть шприцем, так у них уже иголка вставлена в вену, закрыта и примотана к руке. Для того чтобы быстро ввести наркотик.
Словом, они пытались прорваться через наши боевые порядки".
Денис Т.:
"Впереди бежал пулеметчик. Он вел огонь, а в другой руке у него граната. В него всадили две пули, а он все двигался. Потом наш снайпер наконец прикончил его. Но он успел ранить нашего сотрудника в колено.
Мы заняли оборону. Вбегает второй бандит, снайпер кладет и его.
После этого они остановились на лестнице и стали забрасывать нас гранатами. Нам уходить некуда. Если побегут, будем стрелять в упор.
Они кидают гранаты и вперед. В этот момент мы уничтожаем троих террористов, но еще трое прорываются в актовый зал.
А у нас ситуация такова - раненый сотрудник, и трое бандюг прорвались, по сути, в наш тыл. Надо эвакуировать раненого. Но делать этого нельзя, следует сначала добить террористов.
Разбились на две двойки и пошли по разным сторонам вперед. Олег двигался первым вдоль противоположной стены.
Тем временем "дух", как оказалось потом, затаился на лестничной клетке. Он струсил и не побежал за остальными".
Александр Б.:
"Олег Ильин, подойдя к углу, практически лоб в лоб столкнулся с террористом. Они начали стрелять друг в друга. Если бы пули попали в бронежилет, это бы спасло Ильина, но они пошли снизу, под шлем, в незащищенные места.
Получилось так, что Олег Ильин фактически закрыл собой группу, приняв основной удар на себя. Это был ближний бой на расстоянии штыкового удара".
…Когда это случилось и командиру передали, что Ильин "двухсотый", он не верил. Олег был одним из опытнейших бойцов. Однако бой есть бой. Видимо, неспроста написал поэт: "Последний бой - он трудный самый."
Эта тяжелая мужская работа
В тот день капитан Дмитрий Разумовский не мог найти себе места. Он то метался по квартире, то вдруг застывал, обхватив голову руками, вперив взгляд в одну точку. Жена Дмитрия, Эрика, с тревогой следила за мужем.
Час назад в новостях по телевизору показали сожженную 12‑ю заставу Московского погранотряда. Всю ночь горстка пограничников отражала яростные атаки моджахедов. Погибло семеро ребят! Слава Токарев, Коля Смирнов, Сергей Пеньков… Всех их он прекрасно знал. Не раз прикрывали друг друга в бою. И вот теперь их нет.
А он здесь, в отпуске, в отцовском доме, в тихом мирном Ульяновске.
Диктор телевидения заявил, что мы и впредь будем давать жесткий отпор провокациям. Хотелось спросить: всякий раз такой ценой?
Год с небольшим назад, в июле 1993‑го погибли 25 российских пограничников на этой же 12‑й заставе. Вместе с ними был убит его друг, начальник заставы Михаил Майборода. Теперь вот еще семеро. Не слишком ли дорогая плата?
Да, спросить нужно, только кто же услышит, кто ответит капитану с далекой таджикско-афганской границы?
А что, если в газету написать про весь этот бардак, в "Известия" или в "Комсомолку"? Но тогда уж точно не простят. "Ну и хрен с ними, - в сердцах сказал себе капитан, - сколько же ребята будут гибнуть по дурости, по предательству". Уж он-то на все это за четыре года службы на границе вдоволь нагляделся.
Вспомнился разговор с офицером Андреем Мерзликиным за неделю до первого нападения на 12‑ю заставу.
- Не врублюсь, что творится, Дима, - сказал тогда Андрей. - На "Турге" "духи" засели, а нам их трогать не дают.
- То есть как не дают? - удивился Разумовский.
- Говорят, они нас от "вовчиков" оберегают.
- "Духи" оберегают? Ты не перегрелся, Андрей?
- Да я-то не перегрелся, - обиделся Мерзликин. - Это кто-то сверху у нас температурит. Видать, в бреду такие приказы отдает.
Мерзликин оказался прав. "Духи" месяц наблюдали за заставой, готовились, а потом ударили. Тот неизвестный, кто отдавал приказ не трогать "духов", не пострадал, разумеется. Пострадали пограничники. 25 погибших.
Ну и что же? Пошумели, поговорили, ноту протеста послали и потихоньку, помаленьку забыли павших. Теперь вот новые жертвы, новая кровь… Доколе, хочется узнать?
…В тот вечер он вытащил обычную школьную тетрадку и сел писать.
"Здравствуйте, пишет вам капитан российских пограничных войск в Таджикистане, начальник заставы десантно-штурмовой маневренной группы Московского пограничного отряда.
Пишу вам с болью в сердце, потому что 19 августа погибли мои боевые товарищи. Еще пишу потому, что устал биться головой о стену и надеюсь, что хотя бы вы сможете поднять наши больные вопросы на должный уровень. К нам часто приезжают корреспонденты, задают много вопросов, но почему-то при трансляции все наши интервью корректируются и острые углы из них вырезаются.
Служу в Таджикистане 4 года. Пришел сюда по своей воле охранять границу великого государства. Верю и сейчас, что это в интересах России. По многим причинам. Но почему Россия так наплевательски относится к своим сыновьям, которые ради нее головы свои складывают?"
Дмитрий отложил в сторону ручку. Не слишком ли резко? Да нет, не слишком. Ведь до нападения на 12‑ю заставу "духи" вели решительные боевые действия около двух лет. Все это было на его памяти. Из этих боев он сам не вылезал. Порой в один день по нескольку раз схлестывались. Абсолютный рекорд - восемь боестолкновений за сутки.
А когда 200 "духов" обложили на вершине горы 18 погранцов во главе с ним, начальником заставы, бой шел одиннадцать с половиной часов: начался в 5:30 утра и закончился после 17:00.
Было это 26 июня 1993 года. Еще 12‑я застава оставалась целехонькой, но моджахеды уже укреплялись на территории, которую контролировали наши пограничники. Базу обосновали между 11‑й и 12‑й заставами. Они тогда хорошо подготовились.
"Пользуясь нашим бездействием, - продолжал писать Разумовский, - душманы спокойно стали готовиться к своим последующим делам, кстати, готовиться на нашей территории. Правда, было запланировано несколько операций по уничтожению бандформирований, но почему-то при их проведении планы резко изменились. И первоначальные задачи выполнялись едва на 50 процентов.
Противник при таких наших действиях потерь почти не понес и со своих позиций выбит не был. Наши боевые группы при подходе к позициям противника останавливались и возвращались указанием сверху. Говорю так потому, что не раз водил такие группы. И ни разу, ни разу не выполнял первоначально поставленной задачи, так как ее выполнению препятствовал вновь отданный приказ".
Однако в тот июньский день никто не мог остановить его. Накануне погиб боевой товарищ Слава Иванов, и Разумовский прилетел со своей группой, чтобы отомстить. Но "духи", люто ненавидевшие капитана, тоже были не лыком шиты. Они отследили группу Разумовского и выслали большую банду, чтобы наконец расправиться с непокорным капитаном. Так пограничники попали в окружение.
Застава пыталась им помочь, но моджахеды из безоткатных орудий отсекли выдвижение группы разблокирования. Разумовский со своими бойцами остался один.