Давно замечен, но почему-то до сих пор недостаточно исследован следующий факт: любое превращение спортивного праздника в разновидность театрального представления, превращающего массу участников-болельщиков в простых зрителей-статистов, способно приводить к новым и новым взрывам массовых беспорядков, чинимых спортивными фанатами. Представляется, что причина здесь очевидна: люди, лишенные возможности участвовать в спортивном зрелище (пусть даже и пассивно), то есть лишенные действительной свободы деятельного самовыражения в рамках соревнования, реализуют эту свободу сами за рамками последнего. Их нерастраченная энергия вырывается на волю в асоциальном поведении, иными словами, в хулиганских акциях, погромах, драках. Люди не желают быть статистами, они суть существа деятельные, активные. В чём заключается отличие советского болельщика от российского? В том, что первый соучаствовал в игре на стороне своей команды. Именно такая точка зрения излагается в воспоминаниях советских футбольных тренеров, например В. В. Лобановского [см.: Горбунов А., 2009]. Прекрасно знакомы с указанным явлением и ведущие зарубежные тренеры, эффективно использующие эмоциональный накал, возмущение или радость болельщиков (своих и чужих) в качестве мощного фактора психического манипулирования своими и чужими игроками, арбитрами во время матчей.
Несмотря на условность и ограниченность, свободное творчество присуще спортивному зрелищу, спортивному соревнованию. Присуще потому, что они всегда содержат в себе элемент искусства. При одном, но очень важном уточнении: речь идет не о внешнем по отношению к спорту оформляющем или сопровождающем его искусстве, а об искусстве, внутренне присущим, органично вытекающим из самой социальной природы спорта. Именно это имманентное спорту искусство и определяет результат соревнования, результативность зрелища. И дело здесь далеко не только в мастерстве спортсмена. Дело в том, что результативность – это не одна лишь количественная характеристика, но и качество выступления спортсмена, спортивной команды, заключающееся не всегда в очковом или голевом аспекте. Прежде всего качество выступления, игры состоит в степени выполнения поставленных тренером задач на данное соревнование, игру. Вот тот результат, который не может быть отчужденным от самих спортсменов, следовательно, не может стать внешним по отношению к самому соревновательному процессу фактором. Игровую, соревновательную результативность трудно превратить в рекламу, сделать объектом купли-продажи. Это динамичная, неуловимая, творческая сторона спорта, которая меньше всего поддается регулированию извне. Поэтому именно в самостоятельной реализации замысла на соревнование, выступление, игру и скрыта настоящая свобода, развертывающийся в двигательном действии художественный образ. Именно здесь содержится элемент искусства.
Искусство – это прежде всего саморефлексирующая деятельность по воспроизводству человечности, социальности. Человек занимается спортом как искусством не в качестве выполнения комплекса сложнокоординационных движений, а в качестве приобщения к практике, воспроизводящей эту специфическую сферу социального, человеческого бытия. Спортсмен играет или выступает, болельщик сопереживает, тренер создаёт и переживает, судья регулирует спортивное зрелище, признавая, даже интуитивно чувствуя в ней образ играющего человечества. И это уже искусство, а не просто двигательное действие. Здесь совместными усилиями создаётся и воспроизводится специфическими изобразительными средствами и методами художественный образ соревнующегося, борющегося, играющего человечества.
Необходимо ещё раз подчеркнуть, что спорт порождает (или содержит) искусство лишь на определенном уровне своего осознанного совершенства, дающего некую свободу превосходства. Кроме того, следует учитывать, что тот или иной вид двигательного действия сумел стать спортом лишь при том необходимом условии, что он уже содержал в себе элемент искусства – саморефлектирующего образа играющего человечества, образа гуманной социальности. Это означает, что искусство в определенном смысле порождает спорт как специфическую норму человечности, социальности.
Итак, спорт и искусство не только внешне, формально подпитывают друг друга, но и в определённых узловых точках деятельности и осознания этой деятельности друг друга порождают.
Спорт можно представить не как "пространство", а как тотальность. Тотальность есть то же пространство, но не в субстанциональном, а в реляционном смысле. Пустого пространства спорта не существует, его создают взаимодействующие люди, спортивные объекты, орудия, находящиеся в отношениях сосуществования, формы и взаиморасположения (позиции и дистанции). Таким образом, спорт как искусство есть внутри себя многорасчлененная тотальность, где у каждого приобщенного есть возможность индивидуального самовыражения. Причём, чем сильнее его приобщение, слияние с тотальностью, тем полнее возможность профильной индивидуализации. Только в соревнующемся спортивном человеческом сообществе человек способен стать спортсменом и осознавать себя в данном качестве.
Перед нами единство многообразия, в котором искусство и спорт постоянно воспроизводят друг друга. И называется эта сложная пульсирующая тотальность – зрелищем, а точнее, игровой соревновательной зрелищностью. Зрелищность здесь рассматривается в качестве содержательного аспекта, формой, оформлением которого выступает зрелище. Н. Н. Визитей пишет: "Художественный акт предельно индивидуализирует субъекта, позволяет ему проявить свою исключительность, но вместе с тем он требует от него максимального проявления способности к отождествлению себя со всеобщим, к принятию как должного (более того, как благодати) своей полной обусловленности всеобщим, требует скромности и смирения перед лицом "божественного" [Визитей Н. Н., 2009; с. 137]. Одновременно искусство есть опредмеченное переживание, позволяющее художнику дистанцироваться от собственного творчества. В конце концов, создается ситуация, в которой опредмеченное переживание получает статус суверенного субъекта, находящегося в сложном диалектическом взаимодействии с автором. В спорте таким суверенным субъектом, осознающим своё стремление к самореализации, саморазвертыванию, к совершенству через множественные индивидуальные сознания, бессознательные проявления, переживания и деяния спортсменов, тренеров, судей, болельщиков – выступает зрелищная тотальность, оформленная как спортивное зрелище, спортивное соревнование. Спортивная игровая зрелищность и характерная для неё качественная результативность суть интегративный фактор всей спортивной соревновательной практики, фактор искусства в спорте.
Мы уже неоднократно отмечали фундаментальную роль внутренней, конструктивной игровой зрелищности как полевой лаборатории по разработке и оценке игровой методики футбола. Методолого-методическая роль зрелищности выводилась в процессе развертывания гипотетико-дедуктивных философских и общетеоретических рассуждений. Наверное, пришла пора перейти от общих констатаций и рассуждений к более конкретному, более частному анализу игровой зрелищности как методолого-методической системы.
Знакомясь с исходными материалами, пытаясь осмыслить системное качество зрелищности во время просмотра и обсуждения футбольных матчей, пытаясь отыскать аналогичные исследования по теории и методике других видов спорта, например сложнокоординационных, единоборческих, силовых, игровых, мы раз за разом убеждались, что явление зрелищности инвариантно. Зрелищность обычно, независимо от конкретного вида спорта или направления спортивной деятельности, принято отражать и описывать довольно небольшим набором понятий, таких как: борьба, схватка, единоборство, противоборство, острота, скорость, амплитудность, чёткость, мастерство, техничность, непредсказуемость, динамичность, завершенность, целостность, смена, маневренность, изменчивость, ритмичность/аритмичность, синкопированность, экстремальность, точность, чистота, напряженность, всеобщность, коллективность, индивидуальность, тотальность, хитрость, интеллектуальность, интуитивность, адекватность, эпизод, конфликт, сценарий, сюжет, тактика, стратегия, атака, контратака, жесткая защита, свобода, активность и т. д.
Попробуем сгруппировать эти понятия. Но прежде хотелось бы констатировать, что в обиходе спортивных тренеров, опытных спортсменов, квалифицированных судей практически совершенно отсутствуют понятия духовности, телесности, художественности, гуманистичности, выразительности, изысканности, пластичности, артистичности, музыкальности, элегантности и т. д. Даже для представителей художественной гимнастики, спортивных танцев и других характерно понимание специфики и смыслов разделения спорта и искусства по их внешним признакам (отметим, внешним, а не внутренним, глубинным). Чего не скажешь о многих ученых, традиционно рассуждающих о спорте, не будучи при этом ни спортсменами, ни тренерами, ни судьями, т. е. навязывающих своё, не очень адекватное реальной спортивной практике мнение.
А теперь перейдём к процедуре сравнения выделенных понятий и их группировки по критерию подобия, взаимной соотнесенности. В итоге получаем несколько понятийных цепочек или ассоциативных рядов.
1. Свобода, простор, амплитудность, мощь, резкость, скорость.
2. Экстремальность, напряженность, прессинг, борьба, соперничество, противоборство, единоборство, схватка, острота.
3. Активность, динамичность изменчивость, маневренность, смена, ритмичность / аритмичность, синкопированность, внезапность, непредсказуемость.
4. Мастерство, техничность, чистота, четкость, точность, адекватность, завершенность, результативность.
5. Тотальность, целостность, всеобщность, коллективность, сбалансированность, сыгранность, гармоничность, универсализация.
6. Индивидуальность, интеллектуальность, хитрость, финты, обводы, обманы, рефлекс, интуитивность, импровизация.
7. Стратегия, тактика, атака, нападение, защита, оборона, активная оборона, контратака, неуязвимость.
8. Конфликт, сценарий, сюжет, эпизод.
Попробуем соединить начало и конец каждого ассоциативного ряда, условно игнорируя их середину. Получим следующее:
– свобода дарит скорость;
– экстремальность способствует остроте;
– активность вызывает непредсказуемость;
– мастерство приносит результативность;
– тотальность влечет за собой универсализацию;
– индивидуальность дает импровизацию;
– стратегия – причина неуязвимости;
– конфликт раскрывается в эпизодах.
Теперь перед нами парные понятия, которые можно сравнивать как по горизонтали, так и по вертикали и рассматривать в качестве причинно-следственных связей. Такие причинно-следственные связи уже можно с успехом переложить на язык игровой методологии и методики футбола. Возьмём, к примеру, вертикали и проинтерпретируем составляющие их понятия с позиции методологии футбола.
Начнём с левой вертикали. Свобода выступает причиной экстремальности. Экстремальность требует активности. Активность должна опираться на мастерство. Мастерство проявляется индивидуально и тотально, т. е. требует искусства каждого игрока и высокого качества работы всей команды. При этом индивидуальное должно основываться на тотальном, быть проявлением тотального. Единство тотального и индивидуального отражается в стратегии. А стратегия реализуется через игровой конфликт.
Перейдем к правой вертикали понятий. Скорость порождает остроту. Острота дает непредсказуемость. Непредсказуемость приводит к результативности. Устойчивая результативность связана с универсализацией и импровизацией игрового состава. Универсализация и импровизация выступают основой неуязвимости. А неуязвимость должна реализовываться, сохраняться, отстаиваться в каждом эпизоде. Горизонтальные связи, на наш взгляд, уже достаточно методологически прозрачны и не требуют дополнительной интерпретации.
Дело не ограничивается установлением причинно-следственных отношений между крайними понятиями. Методолого-методическую ценность имеют и средние понятия в ассоциативных рядах. Их также можно соотносить по вертикали и по горизонтали. Из такого соотнесения получаются имеющие глубокий методолого-методический смысл понятия, выраженные тем или иным словосочетанием: острая контратака, массированная атака, сбалансированная защита, активная оборона.
Но и этого мало. Конкретная методика футбола складывается только в процессе приложения методологии к развернутому плану футбольного поля, к особенностям самой футбольной игры. Методика – это практическая конкретизация методологии, результат предметно-практической соотнесенности последней. Например, понятие игрового единоборства в футболе раскрывается через описание целого ряда конкретных приемов: подкат, блокировка, опека, обводка, отбив. Техническое мастерство предполагает, в том числе, умение играть головой, бить с ходу, с разворота, перекатом. Скорость проявляется в скорости передвижений игроков по полю, во взрывных ускоренных прорывах по флангам и в центре, в частоте смены командных тактических схем, в быстроте тактического мышления каждого игрока. И так буквально по каждому узловому понятию. В таком обилии приёмов, методов, схем несложно и заблудиться, если не иметь при себе своеобразного компаса, в роли которого выступает игровая футбольная зрелищность – системообразующее качество, интегративный фактор футбола.
Итак, наше исследование зрелища и зрелищности футбола подошло к своему этапному завершению. И хотя данную тему ни в коем случае нельзя считать исчерпанной, хотелось бы подвести некоторые промежуточные итоги, ещё раз кратко и последовательно перечислить основные характеристики футбольной зрелищности, заставляющие рассматривать её в качестве одного из важнейших диалектических факторов развития футбола, а также и многих других игровых и неигровых видов спорта.
1. Игровая зрелищность в футболе носит внутренний, неотъемлемый характер, она определяется самой природой игры в футбол и в этом смысле может классифицироваться в качестве одного из проявлений инвариантного во многих отношениях общего социокультурного феномена социальной коммуникации.
2. Футбольная игровая зрелищность имеет объективный характер, т. е., несмотря на субъективную форму её восприятия зрителями (болельщиками), она существует реально, независимо от чьего-то желания или нежелания её видеть и замечать.
3. Зрелищность футбола строго конкретна и предметна. Она выступает суммарной характеристикой целого ряда конкретных действий и ситуаций именно футбольного игрового взаимодействия (противодействия), достаточно типичных, чтобы быть выделенными, описанными и оцененными; достаточно эстетичных, чтобы восприниматься многими людьми в качестве проявления красоты и привлекательности игры в футбол.
4. Игровая зрелищность является, наряду с результативностью, одним из двух главных факторов – механизмов диалектического развития футбола, обеспечивая, с одной стороны, его динамичность, направленность на перманентное совершенствование, с другой – определяя, даже где-то гарантируя его традиционность как аспекта, воспроизводящего игровую форму социального контакта.
5. Игровая зрелищность футбола закономерно выступает фактором мощного влияния на результат матчей и, одновременно, определяющим фактором его теоретико-методологической и практической перспективой корректировки, потому что результат "любой ценой", достигаемый в ущерб зрелищности, как правило, не приносит долгосрочного и гарантированного успеха команде.
6. Соответственно, зрелищность, перспективно отражаясь в результативности, служит нервным центром игры и критерием эффективности работы тренера и игроков, а значит, отправной точкой технико-тактической методики профессиональной подготовки в футболе.
7. Наконец, игровая зрелищность может использоваться в качестве мощного рычага и ядра, вокруг которого следует разворачивать инновационную работу по популяризации и коммерциализации футбола, всю систему организационно-управленческой деятельности в сфере футбольного зрелища.
Вот далеко не полный перечень возможностей совершенствования футбола, которые могут и должны быть реализованы благодаря системному учету и научному анализу данного фактора, тренировочной и соревновательной ориентации на него. А между тем, пока ещё игровая зрелищность в футболе, на наш взгляд, незаслуженно обижена вниманием. И это очень прискорбно не только потому, что человечество не должно забывать о красоте. Спорт не должен забывать об игровой борьбе, которая, собственно, является основой спортивной зрелищности и основой самого спорта. Поэтому вновь хочется процитировать бессмертные слова Кубертена: "В спорте главное не победа, а борьба за неё!".
2.3. Философская теория отчуждения и спорт
Рассмотрение института церкви (а по аналогии с ним и института спорта) как организационно-политического оформления религиозного комплекса (в случае со спортом – светско-религиозного ритуала) предполагает анализ его двойственной природы: религиозной и политической. Разумеется, нельзя абсолютным образом противопоставлять религиозную и политическую стороны – характеристики церкви (и спорта) друг другу, ибо они не только предполагают, не только находятся в отношении взаимовлияния, но при определённых обстоятельствах и переходят друг в друга. Вот почему всесторонний и обстоятельный анализ церкви и спорта требует осмысления диалектического, внутренне противоречивого характера протекающих в этих социальных институтах процессов.
При этом, естественно, следует поставить вопрос о том, как, при каких условиях эти характеристики церкви (спорта) – религиозная и политическая – выступают в качестве противоположностей, и когда, под воздействием каких процессов они могут взаимообусловливать, взаимодополнять и переходить друг в друга.
Нам представляется интересным рассмотреть логику исторического развития религии на примере антропологической философии Людвига Фейербаха, а процесс политического оформления религиозного комплекса – через призму проблемы отчуждения, исследованную К. Марксом в работе "Экономическо-философские рукописи 1844 года".
Суммируя вышеуказанную проблематику, мы приходим к заключению, что научно-философское рассмотрение диалектического противопоставления либеральной и демократической традиции гуманизма, как и диалектики существования его абстрактных и конкретных форм, вряд ли может обойтись без упоминания о теории отчуждения, разработанной в концепциях Фейербаха и Маркса. Тем более, что Маркс в работах современных западных социологов, экономистов, философов выступает в качестве одного из самых цитируемых классиков. Хотя следует учитывать как негативный, так и позитивный вектор подобного цитирования.
Обратимся к Фейербаху. Он говорит об истории, как о "процессе очеловечивания человечества". Человек выражает свою сущность посредством опредмечивания. "Он сначала рассматривает её как отличную от себя и над собой пребывающую сущность", позже он "начинает рассматривать её как свою сущность" [Фейербах Л. Избр. филос. произв.: В 2-х т., 1955. – Т. 1. – С. 644].
Речь идёт не о личной, конечной сущности, а о бесконечной сущности человеческого рода.
Что касается трактовки понятия религии, то у Фейербаха она довольно широкая. Но, несмотря на это, квинтэссенция его понимания сути религии, очевидно, такова: религия есть самосознание человека через Бога, это опосредованное сознание и познание человеком своей родовой сущности как чужой, божественной.