Это очень важно понять - мы не должны предъявлять неадекватные требования ни к нашему ребенку, ни к себе самим. Только осознание этой простой истины позволит нам внутренне успокоиться и насладиться процессом воспитания своего малыша. И это чистая правда - воспитанием своего ребенка можно наслаждаться, более того - это нужно делать. Но соответствующая возможность открывается нам только в том случае, если мы понимаем, с каким именно ребенком мы имеем дело - годовалым, трехлетним, семи, десяти или четырнадцати лет. Это разные дети, а всему, как известно, свое время.
Глава вторая
"ГОВОРИТЬ БЕСПОЛЕЗНО",
или как ребенку объяснить, что…
Думаю, подавляющее большинство родителей (по крайней мере, те из них, кто впервые таковыми становятся) воображают себе, что у них родится не просто ребенок, а еще и самый настоящий собеседник - человек, с которым они счастливо найдут общий язык.
Молодые отцы или, пуще того, мужчины, готовящиеся стать отцами, представляют себе, как они будут общаться со своим сыном, приобщать его к мальчиковой жизни "настоящего мужчины". Мамы радужно представляют себе, как они будут "чирикать о важном", со своими девочками, как они им все расскажут, чтобы те не повторили маминых ошибок… То, что ребенок толком улыбаться начнет родителям только через месяц, - это для них загадка. А то, что, когда их ребенок созреет, наконец, для полноценного общения, у него будет уже совсем иной круг собеседников, - это и вовсе для молодых родителей тайна за семью печатями. В общем, разочарования стоят у двери, ждут. И они неизбежны.
"Говорить ему что-либо - бесполезно!" - это классическая родительская фраза. Но, кажется, не многие из родителей понимают, насколько это точно сказано! Прямо не в бровь, а в глаз! В первой главе мы уже коснулись этой темы - развитие ребенка идет поступательно, на хромой кобыле все этапы этого развития и соответствующие кризисы взросления не объедешь. Но о том, что происходит с сознанием ребенка, мы еще толком не говорили. А это важно, в противном случае найти "общий язык" с собственным ребенком нам не только не светит, но даже и не мигает. И только когда мы все это поймем, мы узнаем, как с ним правильно "разговаривать", чтобы он, наконец, начал нас понимать.
Сравнение с собакой
Мне кажется, самое важное - это осознать трудность, с которой мы сталкиваемся, когда начинаем говорить о психологии ребенка. Боюсь, что объяснить это без привлечения каких-либо аналогий - дело абсолютно бесперспективное, поэтому я просто вынужден к ним прибегнуть.
Те, кому уже приходилось читать книжки доктора Курпатова, наверное, хорошо знают, что у меня есть ряд любимых авторов, точнее сказать - ученых, мнению которых я доверяю и считаю его очень важным. К их числу относятся, например, ЦП. Павлов и К. Лоренц. Оба, кстати сказать, лауреаты Нобелевской премии. И вот представьте себе такую картину: я читаю какую-то очередную работу Конрада Лоренца, он вдруг начинает чихвостить Ивана Петровича. Ну, как я могу на это реагировать? Я, конечно, раздражаюсь, недоволен, пытаюсь понять - в чем же проблема, с чего такая реакция на любимого мною Ивана Петровича? И вот после нескольких абзацев этой критики читаю о такой истории…
Родители не понимают, как много вреда они причиняют своим детям, когда, пользуясь своей родительской властью, хотят навязать им свои убеждения и взгляды на жизнь.
Феликс Дзержинский
Дело было в первой четверти XX века. Один из учеников Конрада Лоренца отправился на стажировку в лабораторию Ивана Петровича. И тут надо сказать, что особенность исследований, проводимых К. Лоренцом, состояла в "натурности", т. е. он изучал поведение животных в естественных условиях обитания, ну или, в условиях, максимально приближенных к естественным. Иван Петрович, в свою очередь, не ставил перед собой такой задачи, его интересовало не поведение животных как таковое, а механизмы работы мозга животных, и это, конечно, не одно и то же. Для того чтобы достичь этой цели, ему требовалось, напротив, исключить влияние всех "лишних" внешних факторов (так сказать, "шума"). Соответственно, здесь условия были прямо противоположные - не естественные, а почти противоестественные.
И дальше представим такую картину - появляется в лаборатории Ивана Петровича эдакий лазутчик, обученный Конрадом Лоренцем тому, как правильно вести исследовательскую работу. И что он видит? А видит этот стажер-лазутчик не естественные, а экспериментальные условия. Собака, например, не бегает среди себе подобных, а стоит в специальном "станке", перевязанная по всем четырем лапам. В эксперименте у нее формируют условный рефлекс: включают метроном и дают съестное, потом повторяют эту операцию несколько раз, а далее, когда условный слюноотделительный рефлекс, по логике, должен был у нее возникнуть, включают метроном, еды не дают, а слюна течет. В общем, классический опыт на формирование условного рефлекса. И вот смотрит на все это ученик Лоренца, ставший стажером Павлова, и решает для себя: "Нет, я этого не выдержу! Что ж это за исследование такое, что собака стоит связанная в станке! А как она поведет себя, не будь она связана, мы же не знаем!" И… выпускает животное.
Теперь вопрос: как повела себя собака в лабораторной комнате, где у нее формировали условный слюноотделительный рефлекс на звук метронома, вырвавшись на свободу? Не знаю, догадаетесь вы или нет, но мучить вас не буду. Собака бросилась к метроному и стала призывно лаять, прыгать, прижиматься к полу, выгибая спину… В общем, демонстрировать таким образом всю возможную приязнь этому прибору! Сошла с ума. Натурально! Ну, не дурная, право?! Броситься к метроному, чтобы выпрашивать у него пищу? В своем уме, нет? В своем. И причем - это важное уточнение - в своем. Именно в своем, а не в нашем!
Конечно, мы-то с вами прекрасно понимаем, что животному съестное давал не метроном, а экспериментатор, да и метроном включался им же. Но как это дело понимало животное? Оно понимало это дело просто: если метроном тикает, еду приносят, не тикает - не приносят, значит, кто у нас отвечает за еду и у кого ее просить надо? У метронома! Животное воспринимает только то, что оно воспринимает, и логика внутренних связей данной ситуации определена для него самой этой ситуацией. Нет тут никаких абстрактных понятий, нет "взгляда со стороны".
По-настоящему сумасшедшей была бы собака, которая рассуждала бы таким образом: "Так, ведут меня в лабораторию, сейчас будут у меня условный рефлекс формировать. Дяденька, которого зовут Иван Арнольдович, будет по команде дяденьки, которого зовут Филипп Филиппович, включать метроном и давать мне кусочек чего-нибудь вкусненького. Я все это буду делать, а потом они начнут издеваться - метроном включат, а кормить не будут. Садисты! Живодеры! К Швондеру пойду жаловаться!" Ну, право, подобные собачьи размышления хороши для "Собачьего сердца" Михаила Афанасьевича Булгакова, но совершенно не годятся для мозга отдельно взятой собаки.
Природа не терпит пустоты: там, где люди не знают правды, они заполняют пробелы домыслом.
Бернард Шоу
Разумеется, собака не думает, как человек, и думать так не может в принципе. Потому что нет, не существует для нее ни "научной лаборатории", ни "эксперимента", ни "метронома", а есть лишь набор ее переживаний. Разумеется, все эти ее переживания связаны одно с другим, но тут другая логика. Мы рассуждаем, основываясь на понятиях, на тех значениях, которые стоят за этими понятиями, на смысле происходящих событий, а она - собака - основывается на ощущениях. Причем, надо признать, что наша логика - логика абстрактная, оторванная от всякой иной логики и даже жизни. Тогда как логика собаки - логика железобетонная: "здесь и сейчас" - метроном, кусок мяса, и еще какие-то люди здесь суетятся, поесть нормально не дают. Все она правильно сделала! Это мы с вами сумасшедшие.
Знаю, что за сравнение ребенка с собакой меня, как говорится, по головке не погладят. Но я, честно-честно, и не собираюсь заниматься здесь какими-либо сравнениями, я просто хочу продемонстрировать принцип. Когда мы говорим, что, мол, каждый глядит со своей колокольни, - это не просто пословица, это, понимаете ли, правда жизни. Даже у собаки есть своя колокольня. Нам может казаться, что собака сошла с ума, но, с точки зрения собаки, - это мы не в своем уме. А кто здесь прав или виноват, на самом деле, никакого значения не имеет. Более того, все правы, но каждый для своей колокольни. И вопрос совершенно в другом - как нам найти общий язык с тем, кто смотрит на этот мир с другой колокольни?
Каждый человек от скудости ума старается воспитать другого по собственному подобию.
Иоганн Вольфганг Гете
Мы возвращаемся к нашему ребенку - у него своя колокольня, причем, у него их даже несколько. И они такие разные, что их и друг с другом-то сравнивать сложно! А уж с нашей, родительской колокольней - и во все бессмысленно, сплошная профанация. Наша задача - понять, что это за "сознание", с которым мы так страстно, так задушевно и зачастую так бессмысленно ведем свои "душещипательные беседы" и "нравоучительные дискуссии".
Примечание: "Поговорим о главном!"
Сразу должен предупредить всех нас от поспешных решений и выводов. С одной стороны, нам кажется, что различия в "мышлении" не могут быть уж слишком значительными. Ну подумаешь, "немного" не понимает ребенок, главное - чтобы суть рубил! А он рубит! Так мы себе это представляем, выдавая желаемое за действительное, и тоже рубим. С другой стороны, даже осознавая тот факт, что мышление, сознание ребенка устроено иначе, не так, как наше, нам самим очень трудно под это дело подстроиться, смириться с этим, если хотите. И мы все равно пытаемся, чтобы он нас понял, тогда как, по большому счету, надо, чтобы он понял не нас, а то, что ему нужно понять в данный конкретный момент. Поверьте, это далеко не одно и то же!
Э-э… Вы еще не сделали никаких поспешных выводов?
Загвоздка в том, что мы вряд ли заметим, что он нас, на самом деле, не понимает. Поверьте, мы постоянно будем находиться в иллюзии, что он понимает нас прекрасно. В этом, собственно, главная коллизия. И это общее правило, которое даже с детьми никак не связано: мы рисуем себе своего собеседника по своему образу и подобию, живем по принципу - "думай с нами, думай как мы, думай лучше нас". Мы уверены, что так оно и есть. К тому же, мы еще все так "понятно" и "доступно" ему объясняем, а он ведь и соглашается с нами!
Привычки отцов, и дурные и хорошие, превращаются в пороки детей.
Демокрит
Конечно, он понял нас правильно! Ага… Только потом он вдруг делает то, что идет вразрез со всем тем, что мы раньше о нем и обо всем вообще думали. Почему? Потому что нам только казалось, что нас правильно понимают" потому что мы рисовали себе своего собеседника по своему образу и подобию. А он - другой.
Но оставим теорию. Поясню ситуацию на конкретном примере. Итак, нам кажется, что ребенок все понимает - он качает головой (часто впопад), говорит правильные слова, более-менее связно отвечает на уточняющие вопросы. Создается абсолютная иллюзия, что он "в материале". Проблема в том, что и ребенку кажется, что он все понимает, ну или почти все. Он не понимает, что он понимает неправильно. Но как, скажите на милость, такое можно заметить? И не замечает этого ни ребенок, который понимает все как-то по-своему, ни взрослый, которому кажется, что он рассказывал очень понятно, доступно и доходчиво. Только правильно заданные вопросы помогут взрослому понять, насколько он ошибается, полагая, что ребенок "все понимает правильно", даже если речь идет о совершенно элементарных, на первый взгляд, вещах.
Знаменитый исследователь детской психики французский ученый Анри Валлон приводит такой пример разговора с ребенком.
Психолог: А зачем они копают могилы?
Ребенок: Чтобы класть мертвых.
Психолог: Откуда видно, что человек умер?
Ребенок: Потому что он лежит на смертном одре.
Психолог: Откуда люди знают, кого класть на смертный одр?
Ребенок: Потому что он умер. Психолог: Из чего видно, что он умер?
Ребенок: Потому что его закапывают.
Психолог: А как узнать - умер он или нет?
Ребенок: Это видно в могиле.
Игры детей - вовсе не игры, и правильнее смотреть на них как на самое значительное и глубокомысленное занятие этого возраста.
Мишель Монтень
Вот такая занимательная беседа, Я специально не раскрыл вначале возраст ребенка. Это уже шестилетний малыш! Нормальный, здоровый, без каких-либо задержек и отклонений… Причем, рассуждает он, надо признать, вполне здраво. Проблема только в том, что он действует наобум. У него есть некий набор представлений о смерти - "мертвый", "могила", "кладбище" и так далее. Но, не понимая внутренней связи всех этих явлении друг с другом, не понимая, что в этой "картинке" главное, а что второстепенное, он спонтанно сочетает один признак события с другим, полагая, что все они вполне полноценны и самодостаточны. И это непонимание - обязательный признак мышления данной возрастной группы: внешние признаки того или иного события, той или иной вещи он уже умеет определять, а сущностные связи устанавливать пока не способен.
Ребенок в этом возрасте не понимает, что такое смерть, не чувствует этого понятия. Для него это просто "картинка" - что-то, о чем он что-то слышал, так или иначе видел, думал. И он описывает нам эту "картину" справа налево и слева направо, и ему не слишком важна последовательность - сначала умер, потом закопали или наоборот - сперва оказался на смертном одре, а потом умер, или умер, а потом его туда положили. Ну, неинтересно ему это, право! Просто вот так бывает… А саму сущность того, о чем он так уверенно и с такой серьезностью размышляет, он не видит вовсе, не до нее. И это не взрослый, страдающий инфантильностью тунеядца - "не видел, не знаю, не читал, не понял, но мнение имею" - и защищающий таким образом свое реноме. Ребенок просто не может по-другому.
Дети больше походят на свое время, чем на своих родителей.
Арабская пословица
Не знаю, удалось ли мне объяснить, что такое иллюзия взаимопонимания. В свое время я посвятил этому феномену целую главу в книге "Самые дорогие иллюзии". Возможно, кто-то из моих читателей уже ее читал и хорошо понимает, о чем я тут толкую. Но в любом случае, должен сказать следующее: проблема взаимопонимания между взрослыми и детьми по сравнению с иллюзией взаимопонимания между взрослыми (то, от чего мы все так страдаем) - это тихий ужас.
Кому-то, впрочем, может показаться, что я слишком застрял на этой теме. Но, поверьте, это только так кажется. Проблема, которая здесь кроется, стоит того, чтобы о ней говорить и говорить. Ведь главная родительская беда - это слово "понимаешь", "Ты что, не понимаешь, что я тебе говорю?!", "Что тут непонятного?!", "И не делай вид, что ты не понимаешь!" - эти реплики, суть, бесконечные вариации на данную тему. И приходят ко мне родители в первую очередь именно с этой жалобой.
"Я ей говорю, что книжки рвать нельзя, а она рвет! - говорит мне мамочка полуторагодовалого ребенка. - Прямо смотрит на меня и рвет! Она мне это назло делает, да? И так ведь во всем! Разве она не понимает?! Я же ей все объяснила!" Доктор смотрит на мамочку с тоской и говорит обреченно: "Не понимает…" Мамочка трехлетнего и трехмесячного сыновей чуть не в слезах жалуется доктору: "Я ему объясняю, что он старший брат, а Ваня - маленький, поэтому ему нужно больше внимания. А он берет и - прямо, вот видно же, что из вредности, - идет и ломает игрушку. Я, конечно, к нему сразу бросаюсь, начинаю его шлепать… Я понимаю, что это неправильно, но я не понимаю, что тут непонятного?! Он же видит, что Ваня маленький, лежит в конверте!" "Не понимает", - отвечает доктор.
"Я и так ему уже, и этак! Уже и цыганочку с выходом устраивала, и подарками задаривала, и лупила его! Ну, все сделала! А он прогуливает школу, и все! И что тут сделаешь?! И ведь взрослый уже совсем - десять лет все-таки! Одиннадцатый!
Сластями, печеньями и конфетами нельзя вырастить из детей здоровых людей. Подобно телесной пище, духовная тоже должна быть простой и питательной.
Роберт Шуман
Вот что тут непонятного - его из школы из этой выпрут, а возьмут его только в 412-ю, а там образования - ну никакого! Разве он этого не понимает?!" Что отвечает на это доктор? Правильно: "Не понимает".
"Четырнадцать лет! Четырнадцать! И я нахожу у нее презервативы в сумке! Нормально?! Я, конечно, с ней поговорила. Я, конечно, ей все объяснила. Я, конечно, предупредила ее… А она смотрит на меня, как на дуру, и все тут, хоть тресни. Конечно, я не сдержалась. По первое число ей досталось. Но я не жалею. Я думаю, что, если она по-хорошему не понимает, будем по-плохому!" "Не поймет", - отвечает доктор.
Все это совершенно не значит, что с детьми не надо говорить. Все это совершенно не значит, что им ничего не следует объяснять. Нет, разумеется! Надо и следует. Только необходимо иметь в виду это ограничение: мы никогда не сможем объяснить своим детям то, что мы думаем, мы можем объяснить им только то, что они способны понять, а это разные вещи. И пока это правило для родителей - не норма жизни, а абстрактная конструкция, ничего не получится. В общем, давайте не будем торопиться с выводами. Если вы хотите, чтобы ребенок понял То! что вы ему говорите, начните с того, чтобы понять самого ребенка. И даже не просто его позицию, но и сам его способ думать.