Данный вывод подтверждается не только статистическими расчетами, но и выборочным наблюдением за лицами, которые имеют высокие значения по шкале шизоидности, но вполне благоприятный профиль по другим прогностичным, сопутствующим шизоидности, шкалам примененных методик. В своем большинстве они успешно компенсируют недостатки шизоидных черт.
Из 25 человек с таким сочетанием (высокое значение по шкале Sc теста MMPI – более 75 Т-баллов – и оптимальные значения по сопутствующим шкалам примененных тестов) лишь 5 человек имели признаки шизоидов, что составляет 20 % от данной выборки. В то же время среди всех обследуемых при значении шкалы Sc теста MMPI более 65 Т-баллов более чем у половины обнаружились реально проявляющиеся в профессиональной деятельности, в поведении шизоидные черты. Таким образом, учет компенсирующих возможностей через сопутствующие шкалы примерно в 2,5 раза повышает точность психодиагностики шизоидных черт личности.
В силу этого данную методику можно и нужно использовать в компьютерных вариантах диагностики шизоидных черт личности. Для компьютерной психодиагностики важно описать алгоритм, последовательность действий, операций. Алгоритм оценки компенсаторных возможностей личности можно использовать при создании соответствующих программ.
Этот алгоритм может быть следующим.
1. Начинаем анализ при условии: а) высоких значений по шкале Sc теста MMPI; б) или при наличии других настораживающих признаков (данных наблюдений, анализа листка по учету кадров, анализа результатов деятельности, беседы, повышения сопутствующих Sc шкал и др.
2. Оцениваем успехи личности в практической деятельности.
3. Если на этот счет есть точные и исчерпывающие положительные данные, базируемся на них при оценке личности, дополняя эту оценку анализом значений шкалы Sc.
а) Если данные о практической деятельности исключительно положительные, а данные по результатам психодиагностики не вызывают сомнений, возражений, то делаем вывод об отсутствии значительных проблем в области шизоидных черт личности.
б) Если данные о практической деятельности положительные, а результаты психодиагностики вызывают сомнение, работаем по полному алгоритму анализа.
в) Если данные о практической деятельности отрицательные, а результаты психодиагностики не вызывают сомнений, то переводим анализ в плоскость иных проблем личности (наличие опыта, акцентуаций иного плана, мотивации и т. д.).
4. При значении шкалы Sc более 60 Т-баллов анализируем ее подшкалы, интерпретируем полученные результаты, делаем вывод.
а) если вывод положительный, благоприятный для прогноза – заканчиваем анализ;
б) если вывод противоречивый, переходим последовательно к анализу:
– ответов на конкретные вопросы шкалы Sc;
– возможностей компенсации негативных шизоидных черт другими чертами личности.
5. Анализируем последовательно компенсаторные возможности личности по шкалам методики Кэттелла – A, B, C, G, L, M, O, Q3, Q4: складываем коэффициенты компенсации, полученные результат интерпретируем.
6. При положительном результате делаем позитивный вывод/прогноз.
7. При негативном результате делаем отрицательный вывод/прогноз.
8. При противоречивом результате переходим к анализу других акцентуаций, сочетаний шкал, к анализу информации более конкретного плана.
Таков алгоритм оценки степени выраженности шизоидных черт личности, предрасположенности человека в связи с этим к той или иной деятельности. Точность психопрогностики при этом повышается по сравнению с традиционной психопрогностикой благодаря использованию дополнительных шкал, исследований компенсаторных возможностей личности по тому или иному качеству, а также благодаря расширению возможностей качественного психологического анализа личности за счет интерпретации и отдельных вопросов, диагностирующих повышение шизоидности.
Сделаем вывод по главе. При совершенствовании методики MMPI по диагностике шизоидных черт личности выявлено, что это можно сделать путем выделения на шкале Sc подфакторов. Важнейшими из них являются: подфактор психической и психофизиологической раздвоенности, расщепленности личности; подфактор эмоциональной неудовлетворенности и подфактор энергичности. Для шизоидов характерна также некоторая спонтанность, маргинальность, потеря самоконтроля (возможно выделение и этих подфакторов).
У шизоидов различные авторы выявляют парадоксальное сочетание различных качеств, свойств личности. Это сочетание характерно не только для шкал теста Кэттелла, но и для шкал методики MMPI и для других тестов.
На основе выделения зон компенсации шизоидных черт личности другими чертами по результатам тестирования методиками МMPI, Кэттелла и других методик возможно использование отработанного алгоритма анализа шизоидных черт личности и возможностей по их компенсации.
Глава 8. Психолого-акмеологическое сопровождение профессиональной деятельности лиц с чертами шизоидности
Повышение точности пиходиагностики лиц с чертами шизоидной акцентуации важно для совершенствования системы психолого-акмеологического сопровождения их профессиональной деятельности. Психолого-акмеологическое сопровождение включает в себя: профессиональную ориентацию; профессиональный психологический отбор; психодиагностику и психопрогностику; психологические консультации; психокоррекцию; психологический тренинг; психологические тренировки с использованием технологий формирования "акме"; психологическую реабилитацию (если это необходимо) и др.
8.1. Необходимость индивидуально-психологического анализа шизоидов в интересах совершенствования психолого-акмеологического сопровождения их профессиональной деятельности
Психологические особенности шизоидных черт личности можно эффективно анализировать на примере деятельности психологов, обладающих подобными чертами. Автору на протяжении нескольких лет приходилось наблюдать, обследовать не только самих психологов с чертами шизоидности, но и анализировать написанные ими психологические характеристики.
Приведем данные по некоторым из них. Психолог М. 40 лет. Психологией занимается профессионально с 18 лет. Психолог-практик, несколько раз поступал в престижный ВУЗ (МГУ, психологический факультет), поступил с третьего раза. На протяжении всей учебы был неудовлетворен уровнем преподавания в МГУ. Постоянно искал контакты с представителями различных психологических школ. Окончил несколько курсов по психологии, которые проводились представителями зарубежных психоаналитических, психотерапевтических школ. Неплохо знал гешталь-терапию, глубинную психологию. Однако, по мере того, как овладевал теми или иными приемами психоанализа, психологического изучения личности, у него появлялся скепсис в отношении возможностей и данных научных школ.
Он видел ограниченность возможностей всех психологических школ, переживал по поводу собственной профессиональной ограниченности. При написании характеристик людей, которые поступали на высокооплачиваемую работу, испытывал большие трудности. Он реально чувствовал противоречивость натуры человека и боялся дать какие-то однозначные, непонятные для обычного человека оценки. Первое время, работая на фирме по приему людей на работу, при оценке людей, длительное время изучал их, применял разнообразные дополнительные тесты, задерживался после работы для углубленных бесед с обследуемыми, но не мог написать достаточно удовлетворительное психологическое заключение. При этом неумение выразить свои мысли в значительной степени определялось тем, что М. видел в человеке одновременно и плохое, и хорошее. Он чувствовал, что при одной ситуации в деятельности данной личности может быть один результат, а при другой – иной, порой противоположный. И он стремился понять личность глубже, полнее.
Иногда беседы с обследуемым у М. длились несколько часов. Он привык засиживаться, выходя далеко за рамки рабочего времени, работал больше других. Однако психологические характеристики, написанные им, просто не воспринимались практиками. В некоторых ситуациях он приходил в отчаяние – бросал ручку, карандаш, отступал от компьютера и говорил, что он не может работать на этой должности. Приходилось искать к нему определенный подход, сравнивать его труд с работой других, которых он порой постоянно критиковал, учить его на примере других. В частности, его коллега психолог К. быстро, легко и естественно, не задумываясь порой о последствиях, писал психологические характеристики на людей, которые проходили психологическое тестирование. Он очень мало беседовал с данными людьми (что было явным недостатком его стиля профессиональной деятельности) и не старался порой проникнуть в их глубинную сущность. Для него было достаточно представить род будущего занятия, совместить род и успешность предыдущего занятия с результатами психологического тестирования, с биографическими данными и на основе этого сформулировать прогноз. В тоже время М. стремился понять все душевные переживания человека, докопаться до его глубинной сути.
Постепенно психоаналитическая струнка в анализе личности стала у М. преобладающей, его психологические характеристики стали обладать высокой степенью надежности. Особенно тонко он чувствовал внутренне аморальных людей, способных на подлость, предательство. Таких людей он улавливал с высокой степенью вероятности, каким-то неимоверным чутьем. Одна из психологических характеристик, написанная М., стала решающей для оценки его способностей. Он сделал вывод, что один из обследуемых способен на аморальный поступок в самое неожиданное время (его брали на должность главного бухгалтера). Этот человек все же был принят на ответственную работу. Его непосредственный начальник решил рискнуть. Прочитав психологическую характеристику на данного обследуемого, во всем согласился с характеристикой (он знал обследуемого уже несколько лет), но ввиду блестящих профессиональных качеств решили, что отказывать ему неразумно; а что касается аморальности, то контроль за данным человеком, естественно, необходим, но главный бухгалтер ничего не может сделать без директора, который хорошо разбирается во всей бухгалтерской документации. Примерно через полгода главный бухгалтер перевел огромную часть средств со счета фирмы, где работал, на счет фирмы своего сына. Как оказалось впоследствии, он это сделал в отместку за действия директора фирмы.
Все это смог предугадать, предусмотреть, предвосхитить психолог М. Однако, все же следует сказать что в большинстве случаев, психологические характеристики М. с трудом воспринимались окружающими. Он нередко говорил и плохое, и хорошее о человеке. Его психологический взгляд на человека был сродни оценке людей Л. Н. Толстым в его дневниках. Лев Николаевич Толстой когда-то писал о наличии у человека различных, порой взаимоисключающих качеств личности.
Нечто подобное проповедовал и М. при оценке любого – именно любого человека. И это не всегда было понятно окружающим, руководителям, для которых важны конкретные ответы на вопросы: брать или не брать, хороший специалист или плохой, будет он верен фирме или не будет и т. д.? Ввиду того, что М. видел и то, и другое, и смотрел на людей порой по-толстовски, он был менее понятен, чем другие психологи. Нередко от него просто отказывались. Он раздражал потребителей своего труда.
М. был самоотверженным сотрудником, способным длительно работать на износ, однако сам периодически испытывал стрессовые перенапряжения, которые изливал как на окружающих, так и на руководство фирмы. Он сумел поссориться по сути дела со всеми своими коллегами. Причем эти ссоры внешне носили принципиальный характер. Он отрицал методы работы психологов, которые не видели проблематичности людей, которые давали однозначные оценки тому или иному человеку, которые как бы не чувствовали противоречивости человеческой натуры. Порой он просто издевался над молодыми психологами, только пришедшими на работу.
Но периодически буквально за рукав тянул к себе авторитетных руководителей, людей, которым пытался передать все, что у него накопилось на душе, пытался изложить, как надо перестроить работу фирмы, как улучшить работу с персоналом. При этом он выдвигал как здравые идеи, так и прожекты, которые по объективным причинам не могли быть реализованы на фирме.
Поняв индивидуально-психические особенности М., окружающие стали относиться к нему с определенной психологической дистантностью. Почувствовав подобное отношение, М. пытался самоутвердиться путем контактов не с руководителем отдела, а вначале с заместителем главы фирмы, а потом и с главой фирмы. Он записывался на прием, приходил с жалобами на сотрудников (порой в этих жалобах были элементы реальности, объективности) он выплескивал свою раздражительность на коллег в беседах с теми людьми, внимание которых мог удержать. Нередко он начинал подобные разговоры даже с теми, кто приходил на обследование. Причем подтекст этих разговоров был такой, что вот он может понять человека, а есть специалисты, которые это не могут сделать, но тем не менее работают на фирме и дают оценку тем людям, которые по многим показателям значительно выше их.
Подобное поведение М. стало раздражать руководство, назревал конфликт. В этом конфликте М. принял однозначную позицию и подал заявление об уходе. Однако сожалея об относительно высоком заработке на фирме, использовав родственные связи, ему удалось вернуться на работу. Он был назначен на обследование наиболее сложных, наиболее противоречивых людей, которые требовали глубокого психоаналитического анализа.
М. некоторое время работал без срывов. Однако постепенно в нем вновь стала накапливаться раздражительность, и он вновь бессознательно искал поводы для ее внешнего выражения, для разрядки, в том числе и через конфликты с другими людьми.
Для М. было крайне необходимо следующее:
а) глубокая эмпатия, взаимопонимание, многочасовые разговоры по душам с любым человеком, лишь бы эти разговоры были задушевными, искренними, где центральное внимание было бы приковано к нему;
б) конфликты – в том случае, если он долго не испытывал эмоциональной разрядки, эмпатии.
Однако у руководителей фирмы попросту не было времени для длительных разговоров по душам. В силу этого у М. накапливалась раздражительность, недовольство руководством фирмы.
М. тонко чувствовал людей, особенно тех, от которых он зависел, с которыми мог пойти на конфликт и тех, с которыми на конфликт нельзя было идти ни в коем случае. В этих ситуациях он все-таки умел себя сдерживать.
При оценке М. важно отметить его высокую интуитивность. Он мог чувствовать те моменты, когда начальство с ним беседовало искренне, а когда просто деликатно выслушивало. И он даже говорил, что глаза тех людей, с которыми он беседует позволяют безошибочно определять, когда они говорят искренне, а когда между их мыслями и словами существует противоречие: "Я это вижу по глазам, я читаю людей с полуслова". В действительности так и было: он безошибочно определял истинное отношение к себе окружающих.
У М. были проблемы во взаимоотношениях в семье с женой, с родителями. В известном смысле он был человеком, преданным своему делу, но не учитывающим в полной мере свои обязательства перед близкими людьми. Он мог потратить свою заработную плату на оплату курсов повышения квалификации, на приобретение программных средств к компьютеру, в то время, когда его семья жила более чем скромно. Он проживал на жилплощади своей жены. Квартира эта не принадлежала жене, а была предоставлена ее родителями на время – до того момента, когда они приобретут свое жилье. Однако он практически ничего не делал для того, чтобы заработать на квартиру, чтобы получить свое жилье. Все это делала жена. Естественно, она во многом была недовольна мужем. В то время как коллеги М. зарабатывали на двух, трех работах, выбирали наиболее экономичные решения своих жилищных и иных проблем, М. с маниакальным упорством занимался самосовершенствованием в психологии, отвергая все известные ему психологические школы, методы работы с людьми.
Практически большую часть житейских вопросов за него решала жена. Психологические особенности М. сродни особенностями младенца, который кричит и требует внимания. Но у М. этот крик был высокоинтеллектуальным, его переживания высокой степени интенсивности порой были непонятны окружающим, и оставались лишь частью его внутреннего мира. Он требовал внимания к себе и своим переживаниям, если же этого внимания не было, то он уходил в себя, закрывался, становился нелюдимым.
Оценивая профессиональные способности М., следует отметить, что он был одновременно и профессионалом высокой пробы и человеком, который в ситуации, где требовались определенные, конкретные решения, не способен был их принять. Он не мог сделать однозначный вывод: брать или не брать человека на работу, он был не способен написать понятные потребителю психологические профессиональные характеристики.
В то же время М. в отдельных случаях мог показать чудеса профессионализма в оценке людей. Но ему было необходимо время для углубленного исследования человека, которым реально психолог попросту не обладает. Попадая в подобную ситуацию, когда надо было быстро обследовать массу людей, написать психологическую характеристику на каждого и глубоко разобраться в каждом, он раздражался, у него возникал внутренний конфликт, он попросту не выполнял свои профессиональные обязанности.
М. хотел оценивать каждого человека в соответствии со своими профессиональными взглядами, со своими мерками, не учитывая объективно складывающуюся ситуацию. И он не желал подстраиваться под других, пытаясь отвоевать, защитить свою индивидуальность.
Одна из существенных психических особенностей М. заключалась во внутренней неудовлетворенности собой. По-своему это был несчастный человек. Но по результатам исследования внутренняя неудовлетворенность собой часто характерна для лиц с выраженным "акме", для профессионалов высокой пробы. Так, А. В. Садкова отмечает: "Среди профессионалов высокого уровня лица с низкой самооценкой чаще находят резервы профессионального саморазвития, достижения "акме" внутри себя, предъявляя к себе более высокие требования. В силу этого они реже бывают довольными собой, но именно эта внутренняя неудовлетворенность толкает их к новым профессиональным успехам" (Садкова А. В., 1998, с. 20).
М. относился к профессионалам данного типа. Психастеничность, психопатичность были присущи ему в полной мере. Но попробуем ответить на вопрос: был ли прав М. как человек, как личность, как профессионал. По-своему – и только по-своему – он прав, отстаивая взгляд на то, что каждый человек является Личностью с большой буквы и требует особого внимания. Нельзя допускать ошибки при психологической оценке человека. Но данный взгляд, данный подход не учитывал тех реальностей, которые сложились в жизни, а именно: