В подлинном смысле слова друг.
Задача друга – не натаскать своего друга на выполнение и соблюдение некоего набора унифицированных и стереопизированных алгоритмов действования – это входит в обязанности дрессировщика, а предложить своему другу сделанные собой и для себя открытия.
К его собственному рассмотрению.
Не: "Делай (не делай) того-то и так-то, и не задавай лишних вопросов", – а: "Ты знаешь, как интересно получается: оказывается, что если сделать то-то, то произойдет се-то".
Вроде бы и то же самое, а на самом деле – далеко не то же.
Как в лозунгах/девизах Помпея и Гая Юлия Цезаря, провозгласивших весьма схожие, казалось бы, прокламации в войне друг против друга (не правда ли, поразительное словосочетание) за – фактически – трон императора Римской империи.
Первый из них громогласно заявил: "Кто не со мной, тот – мой враг!", – а второй – почти то же самое, но, как впоследствии оказалось, по результату, не только не совсем то же самое, а – совсем не то же самое: "Кто не против меня, тот – мой друг".
А теперь скажите на милость: как Вы думаете, кто из этих двух почтенных римлян победил, и – почему именно он?
Догадались?
Ну, конечно же!
Победил, как и следовало ожидать, Гай Юлий Цезарь.
Потому что он своим девизом привлекал людей на свою сторону.
Не запугиванием, а дружеским расположением к ним, в то время как Помпей стремился всех не присоединившихся к лагерю его сторонников застращать.
Страхом же запугивающий может вызвать лишь имитацию запугиваемым поддержки запугивающего, но – не саму поддержку.
Иными словами, таким образом можно получить лишь иллюзию единства и поддержки вместо самих единства и поддержки.
Что, собственно, и произошло с Помпеем в его войне против Гая Юлия Цезаря.
Вызвав тем самым необратимые и неотвратимые последствия для его, Помпея, судьбы.
Да, безусловно, страх, вызываемый запугивающим у запугиваемого, – грозное оружие.
Но – обоюдоострое.
Как сказал Луций Анней Сенека, "многих должен бояться тот, кого боятся многие".
Любая же система Воспитания в значительной мере основана именно на страхе.
Перед санкциями.
За неповиновение.
За непослушание.
За непокорность.
Такая основа весьма хлипка и ненадежна.
При любом существенном изменении соотношения сил между противниками, в каком угодно противоборстве, запуганный силой – уже якобы сторонник – может в самый неожиданный момент для запугивающего переметнуться на сторону противника.
Как это может проявиться (проявить себя) в интересующей нас ситуации Воспитания?
Если взрослый, входя в воспитующий раж, начинает опираться в своих отношениях с воспитуемым на силу страха перед грозящими за сопротивление санкциями, то в сознании воспитуемого непременно возникает столкновение страха и протеста.
Если все-таки побеждает страх, то происходит фактически полное подавление воли воспитуемого.
С последующей трансформацией его в покорное чужой воле существо, лишь по своим анатомо-морфологическим признакам похожее на человека.
Если же побеждает протест, то возникает бунт.
Воспитующий, отталкивая от себя своими запугиваниями, как и любыми иными проявлениями своего непонимания и своего неуважения, демонстрируемыми по отношению к воспитуемому, фактически сам толкает его в объятия иных сил.
Например: силы улицы со всеми присущими ей уличными ценностями; силы неформальных авторитетов – предводителей разного рода сект и клик; силы лидеров криминальных и около-криминальных группировок; силы всевозможных экстремистских "новообразований" (термин, заимствованный из лексикона онкологов); силы Интернета – в наиболее деструктивных для психики и интеллекта ее проявлениях.
То есть, в случае любого спровоцированного воспитующим столкновения страха и протеста, возникающих в сознании и подсознании воспитуемого, последний становится не просто заложником, а – в полной мере – жертвой действий первого.
Тут уж, как говорится, "куда ни кинь – везде клин".
"Как же можно "расклинить" эту ситуацию?", – спросите Вы.
Ответ – предельно простой: не доводить до нее.
"А как же можно не доводить до нее, если ребенок категорически не слушается: ни родителей, ни воспитателей, ни кого бы то ни было из дображелающих ему взрослых?", – не успокаиваетесь Вы.
Ответ – еще проще: а ребенок и не должен слушаться.
Ни родителей, ни воспитателей, ни кого бы то ни было еще.
"???!!!"?
И ничего не "???!!!".
Не-взрослый человек точно так же обязан слушаться взрослого человека, как погода обязана слушаться прогнозов метеорологов.
В пределах любой системы Воспитания такое суждение не только недопустимо, но и немыслимо.
А кто, собственно, сказал, что все суждения по поводу принципов взаимоотношения и взаимодействия между взрослыми и не-взрослыми должны укладываться в прокрустово ложе Воспитания?
Не слушается Вас ребенок, не подчиняется Вашим приказам – и правильно делает.
Вы – не прапорщик, а Ваш ребенок – не рядовой-первогодок срочной службы.
Максимум, на что Вы вправе претендовать относительно Вашего мнения в системе Ваших отношений с Вашим ребенком, это на то, чтобы он прислушался.
К Вашему мнению.
Хотите, чтобы он Вас слушал, слышал и услышал без априорного отторжения Вашего мнения?
Заслужúте право на это.
Хотите, чтобы Ваш ребенок не был подвержен воздействию вирусов социальной инфекции, исходящих от всевозможных социальных вирусоносителей?
Хотите.
Просто не можете не хотеть.
В таком случае даже и не пытайтесь искусственно оградить не-взрослого человека от всей этой заразы: Вы будете ее изгонять "через дверь", она будет проникать "через окно", "через вентиляционные отверстия", вползать "через щели в полу", просачиваться "через систему канализации, тепло-водо-газоснабжения".
Эта зараза – как радиация: на запах ее не почувствуешь, а ощутишь ее только по последствиям ее воздействия на живое.
В данном случае – на живую человеческую душу.
Против нее бессильны любые заклинания или иные ритуальные действия, любые "социальные спреи" или "дезинфикаторы".
Тогда что может помочь против нее?
Воспитание на своем собственном примере?
Да разве же это средство применимо для всех без исключения ситуаций, в которых может оказаться воспитуемый в его – уникальной и неповторимой – личной жизни?
Воспитывать на собственном примере – значит пытаться прожить жизнь своего воспитуемого вместо него.
И как Вы полагаете, будет ли он Вам за это благодарен?
Из практики: в неблагополучных семьях формирование сознания не-совершеннолетнего Человека зачастую происходит не благодаря отвратительным примерам поведения взрослых, а вопреки им.
Как сказано в древнеиндийской "Дхарме", которой совсем недавно исполнилось 2800 лет, "не учись дурному даже у своих родителей, учись хорошему даже у своих врагов".
С упорством, достойным значительно лучшего применения, различными системами Воспитания предлагаются лишь разного рода "прививки" от тех или иных социальных заболеваний.
Однако их "вирусы", как и их биологические "сородичи", имеют свойство мутировать.
Исторгая при этом из недр своего естества такие "новообразования", такие "штаммы", против которых "антивирусов" еще не только не создано, но и не придумано.
В "гонке за лидером" – мутирующим социальным "вирусом" – изобретение и изготовление "антивируса" всегда будет находиться в положении ослика.
Вечно догоняющего подвешенную перед его носом вязанку соломы, и вечно не имеющего ни единого шанса ее настичь.
Воспитание бессильно в борьбе против "социально-вирусных новообразований".
Как наказывать за ослушание, за непослушание, за неповиновение – тут оно – расспециалист!
Всегда готовый предоставить к Вашим услугам полный комплекс средств и методов наказания.
В комплекте.
Прилагаемом к любой инвективе.
А если ослушания (непослушания, неповиновения) нет?
Тогда – как?
Ведь каждое наказание прилагается к определенному преступлению, по крайней мере, так гласит любая система Воспитания, а преступление – даже сугубо этимологически – есть переступление.
Через определенный запрет.
Так или иначе постулируемый, регламентируемый и санкционируемый.
То есть, если нет запрета, то не может быть и переступления через него.
Соответственно, нет и преступления.
А значит, не может быть и наказания.
Наиболее ретивые воспитующие требуют от своих воспитуемых, чтобы те, бедняги, в каждом сомнительном случае обращались к воспитующему за разрешением: можно или нельзя поступить так или иначе, тем или иным образом.
Казалось бы, логично.
Особенно – при наличии практически у всех мобильных телефонов.
А теперь представьте себя на месте Вашего ребенка.
Представили?
В таком случае ответьте: как бы Вы себя чувствовали, если бы Вы были обязаны каждый свой даже не шаг – шажочек – согласовывать со своей мамой или со своим папой?
Вот так и Ваш ребенок.
Он не хочет делать сам из себя посмешище.
Ведь любой его отказ от участия в том или ином инициированном его сверстниками мероприятии обязательно должен быть мотивирован, иначе такой отказ рассматривается либо как бестактность, либо – как оскорбление.
Как поступить не-совершеннолетнему в том случае, если он догадывается, что его участие в "мальчишнике" ("девичнике", "мальчишнико-девичнике") не получит одобрения со стороны его родителей?
Ссылаться на то, что папа-мама не разрешают?
Это даже не рассматривается.
По вполне понятной каждому причине: стыдно.
Ведь, как сказал Бенедикт Спиноза в своей "Этике", "стыд есть страх честности перед позором".
Врать?
Придумывать какие-то небылицы?
Юлить и изворачиваться?
То есть, поступить так, как обычно ведут себя стыдливые воспитующие перед своими воспитуемыми?
Гадко.
Так что же тогда остается?
Загадка.
Разгадки которой не дает ни одна система Воспитания.
Значит, искать разгадку этой загадки, как и многих-многих других придется за пределамиВоспитания.
То есть, искать и находить там, где кончается система целенаправленного воздействия на сознание, и где начинается взаимосодействие двух людей: одного – большого Человека (по росту, по весу, по возрасту), другого – маленького – по всем перечисленным параметрам, но – уже тоже – с большой буквы.
Потому что – настоящего.
"Я уже большой!", – самое популярное изречение маленького по росту и юного по возрасту, но уже – Человека.
И – "Да будет так!" ("Let it be"), – как поется в одноименной песне незабвенной группы "Beatles".
И – да помогут друг другу два Человека.
Один – большой.
По росту, весу, возрасту.
Своим опытом, своими знаниями, своими умениями, своим прочувствованием особенностей "национальной охоты" за благоприятными – насколько такое возможно – условиями жизни.
Другой – маленький.
По параметрам роста-веса-возраста.
Но – необъятный.
По своей ничем не-измеримой душевной чистоте.
По своей не-поддельной светлоте.
По своей не-иссякаемой искренности.
По своей не-увядаемой непосредственности восприятия Мира.
Вот эти-то все "не-", так присущие маленькому по росту, весу и возрасту, но уже с большой буквы Человеку, и призваны помочь взрослому человеку, вынужденно погруженному во всевозможные "свинцовые мерзости жизни" (см.: Максим Горький, "На дне"), не утратить окончательно присущую каждому человеку способность быть Человеком.
Да, это взаимосодействие уже не будет Воспитанием.
Да, оно будет не-Воспитанием.
Оно будет тем, что придет на смену Воспитанию.
Полностью исчерпавшему на сегодня ресурс своего развития, а потому – призванному Его Величеством Временем уступить свое место новому.
Тому, что не является Воспитанием.
Тому, что – при разумном его применении и использовании – оказывается открытым к открытию и раскрытию Человека в каждом человеке.
Тому, что является системой взаимосодействия взрослого Человека и не-взрослого – тоже Человека.
Глава IV
"Ungrateful child" – "Неблагодарный ребенок"
– Вот когда ты вырастешь, и станешь самостоятельно зарабатывать, ты будешь покупать и носить то, что хочешь. А пока будешь носить то, что мы тебе купили.
– Не буду.
Из разговора родителей неблагодарного ребенка с ним, неблагодарным.
Благодарность…
"Как много в этом звуке…" (Пушкин А.С. "Евгений Онегин", глава седьмая).
Она – то, чего ожидают родители от своего ребенка, и на что они – с полным, как им кажется, основанием – вправе рассчитывать.
Хотя бы даже за то, что они дали ему жизнь.
Уже за одно это – по мнению родителей – ребенок должен и обязан быть им благодарен.
Пожизненно.
А еще – они его воспитывают.
Бесплатно.
И за это он тоже им должен.
И – обязан.
По крайней мере, быть благодарным.
Такова их логика.
Которая совпадает с их волей.
Но насколько обоснована эта их логика?
Родили?
Да.
Однако просил ли их об этом их ребенок?
Нет.
Это была не его, а их инициатива.
Или Вы с этим не согласны?
В таком случае давайте обяжем каждого ребенка ежедневно неоднократно благодарить своих папу и маму: "Большое тебе, папуленька, спасибо за то, что ты меня зачал! И тебе, мамуленька, спасибо, что ты не сделала аборт, когда была беременна мною!".
Так?
И кто мы с Вами тогда будем после этого?
И каким-таким словом нас после этого надо будет назвать?
Светочами?
Воспитательного разума?
Или все же как-то иначе?
Требовать от ребенка благодарить родителей за совершенный ими акт его рождения – еще бóльшая бестактность (не правда ли, весьма редко встречающееся слово при определении отношения родителей к детям?), чем попрекать его куском хлеба.
Такое требование сродни вымогательству.
Достойному – по самому своему определению – никак не поощрения.
И даже – не снисхождения.
Что заслужил, то и получи.
По факту.
И – по полной программе.
Да, родители могут хотеть благодарности от своего ребенка.
Но для того, чтобы ее получить, одного их желания отнюдь не достаточно: нужны конкретные действия, направленные на обеспечение получения желаемого.
Будущее не интересуется, по какой программе вы занимались Воспитанием Вашего ребенка.
И занимались ли Вы вообще его Воспитанием.
Быть может, Ваше взаимосотрудничество с ним строилось на совершенно иных принципах, нежели воспитательные.
Будущее выстраивается от причины к следствию.
По следствиям же выясняются их причины.
Действиями определяются их последствия.
По последствиям можно судить о действиях, их вызывающих.
Диапазон последствий Воспитания или не-воспитания, сказывающихся на отношениях между людьми, чрезвычайно широк, и проявления их безмерно разнообразны.
От единения – до отчуждения.
От уважения – до презрения.
От любви – до ненависти.
От благодарности – до проклятия.
По ним же, этим проявлениям, восстанавливается и порядок, и характер действий, послуживших причинами последствий.
Проследим путь от последствия, называемого родителями "черной неблагодарностью ребенка", к истокам, то есть, к причине, порождающей такое последствие.
Представим себе вполне конкретную, реальную жизненную ситуацию, многократно возникающую в любой семье.
Называется она – покупка.
В данном случае – ребенку.
Одежды или обуви.
Для него.
Итак, ребенок вырос из своих одежек-обувок.
Да и поизносились они.
Что делать?
Естественно, покупать новое.
Кому?
Ребенку или родителям?
Покупают родители.
Но – ребенку.
Что же получается?
Покупают вещь родители, а носить ее предстоит ребенку.
Чувствуете возникающую коллизию?
Дальше – больше.
Родители в лице (чаще всего) мамы, совершая покупку вещи, предназначенной для их ребенка, сообразуются с их – родительскими – представлениями о том, "что такое хорошо и что такое плохо" для их чада.
После приобретения искомой вещи мама, обуреваемая сладким предчувствием предстоящей встречи с осчастливливаемым ею ребенком, радостно и стремительно мчится домой.
Она уже мысленно видит и предчувствует ту безмерную благодарность, которую излучают глаза ее ребенка и источает все его поведение.
Она уже почти счастлива.
Осталось до полного счастья – всего ничего: увидеть и ощутить эту благодарность воочию и непосредственно.
Вот тут-то и начинается нечто совершенно – казалось бы – непредсказуемое и уж точно – полностью неожиданное для нее.
Увидев мамину покупку ("Для тебя, деточка, старалась!"), ребенок, вместо того, чтобы броситься маме на шею, обнять и расцеловать ее, начинает часто-часто моргать, и из этих морганий потекли слезы.
Горькие-горькие.
Ручьем.
– Мамочка! Но такое уже не носят!!!
– Какое-такое "такое"? Оно что – недоброкачественное?
– Доброкачественное.
– Не твой размер?
– Мой.
– Так в чем тогда дело?
– Дело в том, что оно несовременное, немолодежное и немодное. Вот в чем.
– Вот когда ты вырастешь, станешь взрослой, начнешь сама зарабатывать деньги, тогда и будешь покупать, то, что тебе хочется, и то, что тебе нравится, а пока будешь носить то, что тебе купили родители.
– Не буду!