То, в чем проявляются различия у приматов, во многом совпадает с характеристиками, отличающимися у людей в зависимости от географии проживания. Так, например, выделяют три расовых группы горилл, из которых у гориллы с западных равнин тело меньше, чем у других рас, и шерсть, скорее, серого или бурого цвета, тогда как у горных горилл шерсть самая длинная, а у восточных горилл с равнин шерсть черная, как и у горных. "Расы" белоруких гиббонов также отличаются по цвету (может быть черной, бурой, рыжеватой или серой) и длине шерсти, размеру зубов, по тому, насколько выдаются вперед челюсти и насколько выступают костяные надбровные выступы. Все черты, которые я здесь перечислил в качестве различий между популяциями гориллы или гиббона, различаются и у разных популяций человека.
Как определить, представляют ли заметно отличающиеся популяции животных из разных географических областей разные виды или же составляют один вид, но разные его расы (также называемые подвидами)? Как объяснялось во второй главе, выяснить это можно на основе интербридинга в нормальных условиях: представители одного и того же вида могут, как правило, скрещиваться с другой разновидностью, если им доступна такая возможность, тогда как представители разных видов этого не делают. (При этом близкородственные виды, которые не стали бы "сходиться" в естественной ситуации в дикой природе, не будут скрещиваться: например, львы и тигры скреститься могут только в ситуации, когда самец одного вида помещен в клетку с самкой другого, и другого выбора у него нет.) По этому критерию все ныне живущие популяции человека принадлежат к одному и тому же виду, поскольку в некоторой степени интербридинг происходит всякий раз, когда налицо контакт людей из различных регионов, - даже между столь внешне несхожими народами, как африканские банту и пигмеи. У человека, как и у других видов, популяции могут переходить одна в другую через переходные ступени, из-за чего определение того, каким образом популяции объединяются в расы, оказывается условным. Исходя из того же критерия интербридинга, большие гиббоны, называемые сиамангами, являются отдельным видом, отличным от гиббонов меньшего размера, поскольку и те, и другие обитают в природе в одной местности и не скрещиваются. Этот же критерий позволяет считать, что неандертальцы были видом, отличным от вида Homo sapiens, поскольку скелетов их гибридов не обнаружено, несмотря на несомненный контакт кроманьонцев и неандертальцев (см. главу 2).
Расовое разнообразие является характерным для человека в течение как минимум нескольких тысячелетий, а возможно, и намного дольше. Уже около 450 года до н. э. греческий историк Геродот описал пигмеев западной Африки, чернокожих эфиопов и племя голубоглазых и рыжеволосых на территории России. Древние рисунки, мумии из Египта и Перу, а также тела людей, сохранившиеся в торфяных болотах Европы, подтверждают, что несколько тысяч лет назад волосы и черты лица отличались почти настолько же, как и в наши дни. Происхождение современных рас можно проследить и с еще более древних времен, по меньшей мере, десять тысяч лет назад, поскольку черепа, черепа, обнаруживаемые в окаменелостях той эпохи из различных частей света, отличаются по многим из тех же характеристик, которые отличают череп современного человека из тех же регионов. Более спорными представляются работы некоторых антропологов, с которыми остальные не согласны, но в которых заявляется о преемственности расовых характеристик черепов на протяжении сотен тысяч лет. Если же данные этих исследований верны, то некоторые детали, составляющие расовые особенности человека, наблюдаемые сегодня, могли сформироваться еще до "Большого скачка", то есть их возникновение относилось бы ко временам Homo erectus.
Теперь давайте обратимся к вопросу о том, что внесло наибольший вклад в формирование этих внешне заметных отличий у человека, связанных с географией его проживания: естественный отбор или половой отбор. Рассмотрим сначала аргументы в пользу естественного отбора, то есть отбора по характеристикам, способствующим выживанию. Сегодня ни один ученый не станет отрицать того, что естественный отбор действительно явился причиной многих межвидовых различий, например, того, что у львов лапы с когтями, тогда как у нас пальцы, которыми удобно захватывать предметы. Никто не станет также отрицать, что естественным отбором объясняются некоторые проявления географической изменчивости ("расовые различия") у некоторых видов животных. Так, например, ласки из арктических районов, где зимой лежит снег, меняют летнюю, бурую шубку на зимнюю, белую, тогда как обитающие в более южных районах круглый год остаются бурыми. Это расовое различие способствует выживанию, поскольку белые ласки на коричневом фоне были бы очень заметны своей возможной добыче, тогда как на фоне снега они оказываются замаскированными.
Точно так же естественный отбор объясняет, конечно же, некоторые из географических различий человека. У многих чернокожих африканцев, но не у шведов, наблюдается гемоглобин серповидных эритроцитов, поскольку этот ген защищает от малярии, тропической болезни, от которой иначе умирало бы множество африканцев. Среди других локально наблюдаемых особенностей человека, которые без сомнения сформировались под действием естественного отбора, можно назвать большие грудные клетки у индейцев Анд (помогает получать кислород из разряженного воздуха высокогорья), компактное телосложение эскимосов (помогает сохранить тепло), стройные формы жителей южного Судана (помогает терять тепло, охладиться), и узкие, как щелочки, глаза жителей северной Азии (хорошая защита глаз от холода и от солнечных лучей, отражающихся от снега). Все эти примеры вполне понятны.
Можно ли подобным образом объяснить, как естественный отбор привел к тем расовым различиям, которые в первую очередь приходят в голову, а именно, различиям цвета кожи, цвета глаз и волос? Если да, то можно ожидать, что одна и та же черта (например, голубые глаза) будет повторяться в различных частях света на территориях со сходным климатом, и что ученые должны прийти к согласию по поводу того, какую пользу она приносит.
Может показаться, что проще всего разобраться с такой особенностью, как цвет кожи. Наша кожа может иметь большой спектр цветов, от различных оттенков черного, коричневого, бронзового и желтоватого до розового, с веснушками или без. При попытках объяснить это разнообразие естественным отбором обычно излагают следующие соображения. В солнечной Африке кожа у людей почти черная. Такой она (предположительно) является и у других народов из солнечных мест, например, из южной Индии и Новой Гвинеи. Утверждается, что кожа становится светлее, если двигаться от экватора на север или на юг, и самая светлая кожа у жителей северной Европы. Очевидно, что темная кожа появилась у тех, кому часто приходилось подвергаться воздействию сильного солнечного излучения. Это похоже на то, как под летним солнцем (или в соляриях) загорает кожа у белых людей, но загар является обратимой реакцией на солнечный свет, а не постоянной и генетически обусловленной. Также очевидно, насколько полезно иметь темную кожу в солнечных районах: это обеспечивает защиту от солнечных ожогов и рака кожи. Белые, которые проводят много времени под лучами солнца, часто страдают раком кожи, и пораженными заболеванием оказываются открытые части тела, например, голова и руки. Разве это не кажется очень убедительным?
Да… но в действительности все не так просто. Начнем с того, что рак кожи и солнечные ожоги поражают лишь небольшое число людей и довольно редко оказываются причиной смерти. В качестве факторов естественного отбора они обладают крайне слабым воздействием по сравнению с инфекционными болезнями детского возраста. Вследствие этого было предложено много других теорий, объясняющих тот самый теоретически заявленный градиент цвета кожи, наблюдаемый при движении от полюса к экватору.
Одна из наиболее популярных альтернативных теорий отмечает, что ультрафиолет способствует выработке витамина D в том слое кожи, который расположен под основным пигментированным слоем. Таким образом, у жителей солнечных тропических регионов кожа в результате эволюции могла стать темной, чтобы исключить риск заболеваний печени, вызванных избытком витамина D, тогда как у жителей Скандинавии, где надолго затягивается сумрачная зима, кожа стала светлой, чтобы защитить от риска рахита, возникающего из-за недостатка витамина D. Существуют две других популярных теории: что темная кожа защищает внутренние органы от перегрева инфракрасными лучами тропического солнца, или, вовсе наоборот, что темная кожа помогает жителям тропиков не замерзать, когда температура падает. А тем, кому и этих четырех теорий недостаточно, можно предложить еще четыре версии: что темная кожа выполняет в джунглях роль камуфляжа, что светлая кожа менее чувствительна к обморожениям, что темная кожа защищает от отравления бериллием в тропиках, что бледная кожа в тропиках приводит к недостатку уже другого витамина (фолиевой кислоты).
Теперь, располагая как минимум восемью теориями, мы едва ли можем похвастаться, что понимаем, почему у людей из солнечных регионов темная кожа. Но само по себе это еще не отрицает положения о том, что естественный отбор некоторым образом привел к тому, что в солнечных регионах люди в ходе эволюции приобрели темный цвет кожи. В конце концов, возможно, что темная кожа дает сразу несколько преимуществ, и в этот вопросе ученые однажды разберутся. Однако наиболее серьезным возражением против любой теории, основанной на идее естественного отбора, будет то, что сама связь темного оттенка кожи и солнечного климата проявляется далеко не всегда. Коренные жители некоторых регионов, получающих сравнительно мало солнечного света - таких как Тасмания, - имеют очень темную кожу, тогда как в солнечных регионах юго-восточной Азии цвет кожи коренных жителей характеризуется умеренной интенсивностью. У американских индейцев не бывает черной кожи, даже в самых солнечных частях Нового Света. Если учитывать влияние облачного покрова, то наименее освещенными регионами в мире, получающими в день в среднем менее трех с половиной часов солнечного света, окажутся отдельные части экваториальной Западной Африки, южного Китая и Скандинавии, население которых имеет, соответственно, самую черную, самую желтую и самую бледную кожу в мире! На Соломоновых островах - а они все обладают сходным климатом, - на небольших расстояниях друг от друга можно встретить популяции с угольно-черной кожей и с более светлой. Очевидно, что солнечный свет не единственный фактор отбора, определивший цвет кожи.
Первой реакцией антропологов на эти возражения становится такой контраргумент как фактор времени. С его помощью пытаются объяснить светлую кожу у некоторых народов в тропиках тем, что данные народы переселились в тропики недавно, и чтобы их кожа стала черной, попросту времени не хватило. Так, возможно, например, что предки американских индейцев добрались до Нового Света лишь 11 000 лет назад (см. главу 18): возможно, этого срока не хватило, чтобы эволюция сделала кожу жителей тропической Америки черной. Но если вы собираетесь ссылаться на фактор времени, чтобы устранить несообразности в теории о зависимости цвета кожи от климата, тогда следует также учесть фактор времени для народов, цвет кожи которых, как принято считать, служит подтверждением этой теории. Одним из наиболее ярких подтверждений климатической теории могла бы стать светлая кожа скандинавов, живущих в холодных, темных и туманных северных странах. Но, увы, скандинавы населяют Скандинавию в течение еще более короткого срока, чем американские индейцы живут на Амазонке. Еще примерно 9000 лет назад Скандинавия была покрыта ледовым щитом, так что там едва ли могли обитать люди, независимо от того, темной была их кожа или бледной. Современные жители Скандинавии добрались туда лишь четыре или пять тысяч лет назад, в результате расселения на новые территории земледельцев с Ближнего Востока (см. главу 10) и племен, говоривших на индоевропейских языках, с юга России (см. главу 15). Либо жители Скандинавии приобрели бледный оттенок кожи очень давно, в каком-то ином регионе с другим климатом, или - уже оказавшись в Скандинавии, и тогда у них на это ушло вдвое меньше времени, чем провели на Амазонке индейцы, кожа которых темной не стала.
Единственным народом в мире, по поводу которого мы можем быть уверены, что последние 10 000 лет он провел в одном и том же регионе, были коренные жители Тасмании. Расположенная к югу от Австралии, в тех же умеренных широтах, что и Чикаго с Владивостоком, Тасмания в прошлом соединялась с Австралией, пока ее не отрезало из-за повышения уровня моря 10 000 лет назад, когда она и стала островом. Поскольку у коренных жителей Тасмании были лодки, пригодные лишь для плавания протяженностью несколько миль, мы знаем, что они произошли от поселенцев, которые пешком пришли на Тасманию во времена, когда та соединялась с Австралией, и оставались там до тех самых пор, пока их не уничтожили британские колонизаторы в XIX веке (см. главу 16). Если у какого-то народа и было достаточно времени на то, чтобы под влиянием естественного отбора приобрести цвет кожи, соответствующий климату региона, то есть умеренной зоны, это тасманийцы. Но у них была черная кожа, приспособленная, по высказанному выше мнению, для жизни на экваторе.
Если в случае с цветом кожи аргументы в пользу естественного отбора кажутся слабыми, то в отношении цвета волос и глаз доказательств естественного отбора практически не назвать. Корреляции с климатом недостаточно, чтобы говорить о закономерности, и нет даже сколько-нибудь правдоподобных теорий, касающихся предполагаемых преимуществ, которые дает тот или иной тип пигментации. Светлые волосы распространены в холодной, дождливой и сумеречной Скандинавии, но также и среди аборигенов жаркой, сухой, солнечной пустыни центральной Австралии. Что общего у этих двух регионов, и каким образом способствует выживанию светлый цвет волос как у шведов, так и у аборигенов? Помогают ли ирландцам веснушки и рыжие волосы в ловле лепреконов? Голубые глаза распространены в Скандинавии и, как можно предположить, помогают дальше видеть в сумерках среди тумана, но доказательств этим рассуждениям еще не нашли, и все мои друзья, обитающие в хуже освещенных и туманных горах Новой Гвинеи, видят вполне хорошо темными глазами.
Наиболее абсурдной покажется попытка объяснить на основе естественного отбора такие расовые черты как особенности гениталий и вторичные половые признаки. Являются ли полукруглые груди адаптацией к летним дождям, а конусообразные - к зимним туманам, или наоборот? Помогают ли выступающие наружу малые половые губы у женщин бушменов защищаться от преследующих львов или сокращать потери влаги в пустыне Калахари? Вы, конечно, не думаете, что мужчины с волосатой грудью имеют возможность не замерзать без рубашки в Арктике, не так ли? А если вы все же придерживаетесь такого мнения, то прошу объяснить, почему у женщин грудь не бывает волосатой, как у мужчин, ведь женщинам также требуется спасаться от холода.
Подобные факты заставили Дарвина задуматься о безнадежности попыток связать расовые отличия человека с выдвинутой им самим концепцией естественного отбора. Наконец он отказался от попыток это сделать, высказавшись лаконично: "Ни одно из внешних различий между расами человека не оказывает никакой непосредственной или же особой пользы". Дарвин предложил другую теорию, введя понятие, которое он назвал "половым отбором", и противопоставив его естественному отбору; он посвятил целую книгу объяснению этой теории. Идеи, лежащие в ее основе, несложны для понимания. Дарвин отмечал, что многие особенности животных не несут очевидной ценности для выживания, но при этом явно играют роль в поисках половых партнеров: либо эти черты привлекают особей противоположного пола, либо запугивают соперников того же пола. Напомним знакомые примеры: хвосты самцов павлина, гривы львов, ярко-красные ягодицы самок павиана в период течки. Если конкретному самцу особенно хорошо удается привлекать самок или запугивать самцов-соперников, этот самец оставит большее число потомков и передаст свои гены, то есть свои особые черты, - и это будет результат полового, а не естественного отбора. Та же самая логика относится и к чертам самки.
Для того, чтобы половой отбор работал, эволюция должна породить одновременно два изменения: у одного пола должна появиться некая черта, а другому полу она должна в то же самое время начать казаться привлекательной. Самки павиана едва ли могли себе позволить сверкать алыми ягодицами, если бы это зрелище вызывало у самцов павиана отвращение вплоть до импотенции. Но при условии, что черта есть у самки и нравится самцу, половой отбор может привести к закреплению любой случайной особенности, если та не слишком препятствует выживанию вида. В действительности многие черты, сформированные половым отбором, кажутся довольно произвольно выбранными. Путешественник из космоса, не видевший ранее людей, никак не сможет предугадать, что именно у мужчин, а не у женщин, будет борода, и что находится борода на лице, а не над пупком, и что у женщин ягодицы не имеют красного или синего цвета.
То, что половой отбор действительно имеет место, по крайней мере у птиц, доказал с помощью изящного эксперимента шведский биолог Мальте Андерссон; он провел опыт с длиннохвостой вдовушкой, птицей из Африки. У самца этого вида в брачный сезон хвост вырастает в длину до 20 дюймов, тогда как у самки он имеет длину всего 3 дюйма. Некоторые самцы полигамны и имеют до шести самок в своем гареме за счет того, что у других самцов ни одной самки нет. Биологи предположили, что длинный хвост служит условным сигналом, с помощью которого самцы привлекали самок в гарем. В порядке эксперимента Андерссон отрезал часть хвоста у девяти самцов, так что длина оставшегося хвоста составила всего 6 дюймов. Затем он приклеил отрезанные части к хвостам девяти других самцов, так что у них получились хвосты длиной 30 дюймов, и стал дожидаться, где самки построят свои гнезда. Оказалось, что самцы с искусственно удлиненными хвостами привлекли в среднем в четыре раза больше самок, чем самцы с искусственно укороченными хвостами.