Расширенный исцеляющий контекст
Шаг 1. Расширение контекста и включение в него тела.
Часто кажется, что больное место отделено от всего остального тела. Например, когда у нас болит желудок, мы концентрируем внимание только на области желудка, словно он - какое-то отдельное место, доставляющее нам неприятности и дискомфорт, а не часть целого тела.
В гештальт-терапии считается, что проблема появляется в тот момент, когда "фигура" отделяется от "фона". В нашем примере фигура (желудок) отделяется от фона (остального тела). Когда мы начинаем воспринимать тело в качестве фигуры (расширяя контекст), мы приобретаем совершенно новый опыт.
"Продолжайте осознавать ощущения в вашем желудке… Я не знаю, что именно вы чувствуете - может быть, вибрацию, движение, тепло или холод, либо еще какие-то ощущения… Вы можете ощущать легкие, еле заметные движения… в правой руке… и в левой руке… Я не знаю, какая именно рука первой ощутит эти движения, и в какую сторону они направлены - справа налево или слева направо; но вы можете заметить их в какой-то момент и осознать, что они могут, будут и должны перемещаться либо из правой, либо из левой руки в одну из лодыжек, или, может быть, в запястье. А возможно, и в локоть… Я не знаю, что именно вы ощутите - тепло, покалывание, холод или какие-то другие ощущения… Они могут быть самыми разнообразными - и вы можете почувствовать их.
И по мере того как вы ощущаете их все яснее, они могут перемещаться в центр вашей ладони, подниматься по руке к плечу, двигаться к вашей шее… Вы ощущаете движение, пульсацию и перемещение энергии по вашему телу и вы можете все больше наслаждаться этими ощущениями".
Допустим, пациентка "испытывает страдание после смерти отца". Я буду работать с ней таким же образом, расширяя контекст, чтобы включить в него физические ощущения. Я попрошу пациентку рассказать мне, где именно в ее теле находится страдание. Она может ответить: "Везде". Тогда я спрашиваю: "В мочках ушей? В лодыжках? В передней части плеч?". "Нет, - отвечает она, - мне кажется, оно находится в груди".
Цель такого расширения - не отвлечь пациента от его истинных чувств, а пробудить его спящие ресурсы и тем самым помочь ему справиться с проблемой.
Аксиома 1. Восстановление связи между "проблемой" и всем телом автоматически расширяет осознанность и меняет отношение к проблеме.
Шаг 2. Расширение контекста и включение в него Самости.
Следующий шаг - связать между собой симптом и восприятие собственного "Я". В большинстве случаев симптом отделяется от тела с целью защиты от нежелательного опыта. Устанавливая связь между симптомом, телом и душой, мы создаем контекст, в котором этот опыт становится приемлемым и осмысленным, создавая тем самым основу Для будущей интеграции и личностного роста.
Вернемся к примеру с болью в желудке. Чтобы восстановить связь между болью и Самостью, вначале я прошу пациента дышать и смотреть на меня. Я прошу его смотреть мне в глаза, чтобы вывести его из состояния погруженности в себя. Обычно эта погруженность переходит в диссоциацию или "отлет", которые я использую, делая внушения:
"И когда вы начинаете "отлетать" и чувствовать боль в желудке, вы можете продолжать дышать и смотреть на меня".
Используя диссоциацию и связывая ее с совершенно новым контекстом ("дышать и смотреть на меня"), я включаю множество защитных трансов пациента. Я вызываю эти трансы, потому что они возникают у пациента именно в подобных ситуациях!
Пациент "отлетает" все дальше и дальше; он уже не видит меня.
"И когда все скрывается в тумане - продолжайте дышать и смотреть на меня".
Позволяя ему диссоциироваться - и даже используя его диссоциацию - я вижу, как он создает свои симптомы. В сущности, глубокий транс защищает его от контакта со мной, когда он "дышит и смотрит на меня". Я наблюдаю за его трансом и изучаю его структуру. Сначала воз-j никает боль в желудке, затем он "отлетает" и диссоциируется, затем п ред его глазами появляется туман, и, наконец, он впадает в оцепенени
Теперь я могу вернуть ему ощущение самого себя, утраченное глубоком трансе. Для этого я делаю внушения:
"Сейчас я не знаю, какой образ или символ поможет вам достич! понимания вашей истинной сути, но я знаю, что он будет для вас ин тересным и неожиданным… смотрите… наблюдайте… осознавайте что это может быть за образ… напоминающий вам о том, кто вы на са мом деле и о том, что вам сейчас необходимо".
В этот момент возникает образ - гора, тигр, голубь, медведь - сим волизирующий истинное "Я". Затем я прошу пациента поместить это1 образ внутрь той части тела, которая "подходит" ему. Это связывав! "Я" с телом.
Когда я постоянно прошу пациента "дышать и смотреть на меня" Л я тем самым расширяю его сознание. Кроме того, из состояния интра-персонального транса он переходит в состояние интерперсональног! транса, который я разделяю с ним. Важно, чтобы в это время глаза па| циента были открыты, так как это трансовое состояние должно быт! интегрировано в обычную жизнь, а жить стоит с открытыми глазами и в прямом контакте с окружающим миром.
Просьба дышать и смотреть на меня требует близости; после тог как возникнет транс, защищающий пациента от контакта со мной, э близость поможет пробудить чувство "Я". Теперь глубокий транс чувство "Я", или Самости, могут существовать одновременно; пер тем, как прийти ко мне, пациент входил в транс автоматически, а е "Я" при этом скрывалось или "отлетало".
Аксиома 2. Восстанавливая связь между симптомом, телом чувством, вы связываете тело и Самость. Тем самым вы еще боль расширяете контекст и готовите личность к переходу в состояние наблюдателя.
Шаг 3. Расширение контекста и включение в него окружающих.
Теперь, когда симптом интегрирован с телом, а тело связано с чувством "Я" - нужно восстановить связь этого "Я" с окружающими, от которых оно было отрезано. Мыс пациентом находимся в общем трансе - но как ему войти в общий транс с внешним миром? Как ему перенести результаты терапевтического сеанса в обычную жизнь?
Я начинаю с того, что помогаю пациенту найти необходимый ресурс: образ или метафору, символизирующие его истинное "Я", которые расширятся и распространятся на окружающий мир. Например, я говорю: "Я не знаю когда - сейчас, или чуть позже, - но в какой-то момент ваше бессознательное покажет вам образ или символ интеграции, образ вашего истинного "Я". Это может быть гора, река, животное, растение, человек - все что угодно; и этот символ начнет увеличиваться и распространяться на все области вашей жизни, пронизывая все ваши мысли и чувства и соединяя их в одно целое".
Пациент может увидеть образ Везувия. Я спрашиваю его: "Куда вы хотите поместить этот образ внутрь тела?"
Через какое-то время он отвечает: "В сердце".
"И когда вы продолжаете дышать и смотреть на меня, вы видите, слышите и ощущаете Везувий внутри своего сердца".
Теперь этот ресурс доступен и физически ощущается в теле. Я хочу расширить его значение. Сначала я предлагаю пациенту поместить символ внутрь моего тела, подобно тому, как он поместил его внутрь своего. Затем я прошу поместить его в тела окружающих; и, наконец, в тело того, с кем связана проблема пациента.
"И знаете - продавец в вашем супермаркете тоже несет в своем сердце образ Везувия… и ваш парикмахер… и зубной врач… и служащие в химчистке. И вы можете поместить образ Везувия в сердце Гарольда… и когда вы посмотрите на Гарольда в следующий раз, и вам захочется поссориться с ним, вы почувствуете Везувий в своем сердце и увидите Везувий в сердце Гарольда… Ваш прекрасный, глубокий и мощный символ находится в сердце любого, с кем вы встречаетесь, и вы можете стать участником их мира, оставаясь при этом самим собой".
В терминологии Юнга я помогаю пациенту защищать его положительные качества, и убрать его негативные проекции (наделение окружающих неприятными и опасными свойствами). Выражаясь языком дзен-буддизма, я открываю дверь, ведущую от разделенности к единству.
Аксиома 3. Связывая Самость с контекстом обычной жизни, мы еще сильнее изменяем структуру проблемы, увеличивая степень осознанности.
Шаг 4. Расширение контекста и включение в него наблюдателя.
Пробуждение наблюдателя - последний шаг, но я считаю его самым важным. Предположим, что вы ощущаете внутренний конфликт между противоположными желаниями: "Я хочу сделать карьеру" - "Я не хочу делать карьеры". Пробуждение наблюдателя расширяет контекст таким образом, что вы способны увидеть, как обе конфликтующие части существуют одновременно. А кроме этого, существуете вы, наблюдающий за ними.
Я хочу заметить, что способность к наблюдению пробуждается на каждом этапе этого процесса, но 4-й шаг уделяет этой способности особое внимание. Здесь объединяются результаты всей предыдущей работы, и наблюдатель начинает осознавать тело. Самость и связь с окружающими.
"Я не знаю, на что похоже осознание вашего физического тела - движения вашей щеки, когда вы улыбаетесь, движения ваших глаз, когда вы смотрите по сторонам; малейшие передвижения ваших бедер по стулу, когда вы чуть меняете положение вашего тела; движения ваших рук на коленях, когда вы начинаете смеяться. И когда вы обнаружите это и увидите как будто со стороны, - будет просто замечательно, если вы поймете, что способны еще немного расширить это осознание. И по мере того, как вы будете осознавать это состояние наблюдения, вы сможете заметить…"
Подобные внушения помогают человеку почувствовать состояние наблюдения. Другой способ добиться этого - создать подходящий образ, наподобие образа истинного "Я". Этот образ будет символом наблюдателя.
"И вы можете увидеть, как появляется символ той вашей части, которая наблюдает и осознает происходящее, - символ вашего внутреннего наблюдателя".
Одна моя пациентка увидела радугу. Я продолжал: "Я не знаю, сколько радуг вы можете увидеть… вокруг… вблизи… или вдали. Я не знаю, где именно вы увидите их. Но мне интересно, как часто вы сможете ощущать эти радуги - над вами, вокруг вас, внутри вас… а также надо мной, вокруг меня, внутри меня… и в других людях, с которыми вы встречаетесь. И как прекрасно понять, что вы можете… и будете… видеть одну и ту же радугу - как в себе, так и в остальных людях".
Первый символ, который создает пациент, - образ его глубинного "Я"; второй символ - наблюдатель, осознающий даже это глубочайшее "Я".
Прояснение целей и намерений
Другая важнейшая задача терапевта в начале сессии - понять как собственные намерения, так и намерения пациента, равно как и контр-намерения. Для этого нужно задать вопрос о них самому себе и попросить пациента сделать то же самое. Слишком часто между пациентом и терапевтом возникают проблемы и недоразумения, потому что они не согласовали своих целей. В результате пациент считает, что терапевт не понимает его и приносит ему больше вреда, чем пользы; а терапевт утверждает, что пациент "сопротивляется".
Например, женщина приходит ко мне и описывает совершенно нездоровые отношения с мужем. Она утверждает, что ее цель: "Остаться с мужем и найти с ним общий язык". В это время какая-то часть моей души протестует. Она хочет сказать: "Я считаю, что вам надо бросить этого подонка".
Вместо того, чтобы пытаться навязать пациентке мое мнение или подавить свою собственную реакцию и заставить себя принять точку зрения пациентки, Я осознаю и использую свое контр-намерение, так же, как я осознаю и использую симптомы пациентки. Не обязательно облекать контр-намерение в слова - я просто замечаю его, позволяю ему оставаться и расширяю сознание, чтобы включить это контр-намерение в контекст лечебного процесса.
Иногда следует открыто продемонстрировать контр-намерение пациента до начала сессии. Я работал с молодым человеком 27 лет, который употреблял наркотики с 14 лет. Он сменил около дюжины терапевтов перед тем, как обратиться ко мне. Его декларируемой целью было: "Я хочу завязать с наркотиками". Я не поверил ему и прямо заявил ему об этом. Он начал доказывать мне, почему он хочет вылечиться от наркомании, а я доказывал ему, почему ему не нужно этого делать. Наконец через 45 минут он сказал: "А знаете, какая-то часть во мне действительно не хочет расставаться с наркотиками". Когда он осознал как свое намерение, так и контр-намерение, у нас появился материал для нормальной работы. Вместо того, чтобы заниматься излечением от наркотической зависимости, используя синдром абстиненции, - на что он, скорее всего, выдал бы реакцию: "Убирайтесь к чертям, я вовсе не собираюсь слезать с иглы!" - я просто позволил существовать одновременно обеим частям его личности, связанным с наркоманией.
Хорнер определяет намерение как "высшую и мощнейшую силу; все рождается из намерения". Буддисты считают, что намерение предшествует мысли и чувству; они уподобляют его созидательному импульсу. В Випассане следует сначала наблюдать за намерениями, затем уже за движениями тела, мыслями и словами.
Эриксон рассказывает в присущей ему неподражаемой манере, как он использовал намерение в юмористическом контексте. Он был в гостях и ожидал своей очереди, чтобы поблагодарить хозяйку за прекрасный обед. Он послушал, что говорили другие гости, и решил провести эксперимент. Когда подошла его очередь, он сказал учтивейшим и любезнейшим тоном, что выражает свое восхищение великолепным обедом - особенно блюдом из лошадиных хвостов; не будет ли она любезна дать ему рецепт этого блюда? "О, разумеется! - воскликнула хозяйка. - Я с огромным удовольствием дам вам рецепт!" Отсюда Эриксон делает вывод, что слова далеко не так важны, как намерение, скрытое за ними и тон, которым они произносятся.
В терапии намерение имеет первостепенное значение. Лишь после того, как все намерения и контр-намерения выяснены, терапевт и пациент могут начать совместную работу. Прояснение намерений и целей создает контекст для изменений; если не создать для изменений подходящей среды, они не смогут произойти.
Если я, будучи терапевтом, осознаю свои контр-намерения по отношению к пациенту, - мне следует позволить свободно течь потоку реакций и ассоциаций. Если я откажусь признавать какую-то свою часть, тогда я утрачу свою свободу и спонтанность и научу пациента вытеснять какие-то части его личности, считающиеся неприемлемыми.
Допустим, во время сеанса я почувствовал злость. Если я сопротивляюсь этой злости, я тем самым посылаю пациенту сообщение на бессознательном уровне: "Злиться нехорошо". Если я сопротивляюсь своей растерянности, когда не знаю, что делать дальше, - я сообщаю пациенту, что ему также следует сопротивляться собственной растерянности и чувству беспомощности. Поэтому я позволяю себе осознавать все мысли, чувства, ассоциации, эмоции и контр-намерения, возникающие в моей душе; поступать иначе - значит, загрязнять окружающую среду.
Не только пациенту нужно расширять собственный внутренний контекст, - терапевту это необходимо в той же степени. Я должен научиться позволять себе испытывать любые чувства, реакции и ассоциации, не отождествляясь с ними.
Выход зо пределы субличности "терапевт"
Профессия терапевта способствует моему личностному росту не меньше (а может быть, и больше), чем личностному росту пациентов. Мы с ними на равных. К несчастью, чувство равенства не слишком-то распространено в терапии. Обычно нас учат (и даже принуждают) надевать на себя жесткие маски, предназначенные защищать нас во время работы с пациентами.
Один из первых семейных терапевтов Карл Уитекер попытался разрушить это противопоставление, введя понятие "взаимного переноса" (в отличие от классических понятий "перенос-контрперенос"). Он утверждал: "Мы все делаем одно и то же - создаем проекции, притворяемся, пытаемся манипулировать, жаждем личностного роста". Сейчас он в своих лекциях призывает аудиторию "стать такими же сумасшедшими, как и пациенты". Самых блестящих результатов Уитекер достигал, когда он полностью позволял себе "поделиться собственным безумием".
Возможно, самый лучший способ для психотерапевта расширить свой внутренний контекст - глубоко осознать, что между ним и пациентом нет никакой разницы. На тренингах я предлагаю обсудить эту идею. Я спрашиваю: "Как понять, кто терапевт, а кто пациент?" И отвечаю: "Терапевт - тот, кому платят деньги".
Это обычно вызывает смех, но я вовсе не шучу. Напротив, я совершенно серьезен. Невидимый, но вполне реальный барьер между терапевтом и пациентами - одна из величайших преград на пути к личностному росту любого терапевта.
Все мы знаем, что терапия - больше, чем просто техника; все мы знаем, хотя бы теоретически, что наше бытие, наша сущность гораздо важнее для исцеления, чем любая техника. Полностью присутствовать рядом с человеком, называемым "пациент", - самое лучшее, что я могу сделать для него. Но что это означает на языке психологии?
Как упоминалось выше, в результате полученного нами образования большинство терапевтов склонно создавать субличность "терапевт". Наше существо втискивается в эту субличность, которая одновременно ограничивает нас и служит нам убежищем, - мы можем спрятаться в нее в любой момент. Но мы не можем по-настоящему расти, если мы скрываем свою суть за этой ролью и ведем себя в соответствии с представлениями о том, как должен вести себя, выглядеть, одеваться, разговаривать и т. д. настоящий терапевт. Еще хуже, что мы позволяем этой субличности действовать автоматически, и это играет разрушительную роль в нашей жизни. У каждой субличности есть противостоящая ей субличность, и нам приходится загонять в роль пациента каждого встречного. Если мы создаем субличность "терапевт", то нам требуются пациенты! Друзья, родственники, жена, муж, секретарь - все они воспринимаются сквозь "терапевтические" шоры. Более того - мы пытаемся загнать каждого пациента в рамки той модели, которой нас обучали, совершенно не интересуясь, что за личность скрывается за симптомом. В сущности, отождествление себя с ролью "терапевта" - трансовое состояние, сужающее фокус внимания. Эта роль порой бывает полезна; но, когда терапевт загоняет себя в рамки этой субличности, он ограничивает свои возможности и прекращает собственный личностный рост.
Столь превозносимый "раппорт" часто бывает всего лишь тайным соглашением между терапевтом и пациентом о том, что их субличности будут играть в одну и ту же игру. Если вы придете ко мне в качестве пациента, а я буду играть роль "великого толкователя", - вам придется играть роль "тупого беспомощного пациента", позволяющую мне понять, как много я знаю и как бесценно каждое мое слово. Можно назвать это раппортом.
Терапевты, отождествляющиеся с ролью "всемогущего", часто заглушают собственное чувство беспомощности. "Всемогущий" проецирует роль "беспомощного" на пациента. Если пациент не желает играть этой роли - его называют сопротивляющимся. Терапевты часто пытаются втиснуть пациента в собственную модель, даже не пытаясь понять, кем он является за рамками роли и проблемы.