Несколько секунд он стоял, неподвижно глядя на Тильду округлившимися глазами, словно не мог поверить в то, что она сказала.
- Я тебя не учу, - произнес он наконец.
- Да?.. Передай ленту.
Она молча начала поиски следов вокруг дома. Криминалисты прибудут из Кальмара только завтра утром. На мокрой глине легко было найти отпечатки обуви. Это были мужские ботинки большого размера или сапоги, а в отдалении трава оказалась примятой так, словно кто-то упал на колени и потом пополз в лес. Тильда сравнила следы: грабителей было трое.
На веранде показалась женщина. Это был соседка, присматривавшая за домом в отсутствие хозяев. Женщина спросила, не хотят ли они выпить кофе.
"Кофе с Майнером? Ну уж нет", - подумала Тильда. И ответила:
- Спасибо, я лучше пока осмотрю дом.
Зайдя внутрь, она сразу увидела, что пол усыпан осколками от разбитого зеркала. Ковер сбился, а на пороге в кухню виднелись пятна крови.
Дверь в гостиную была приоткрыта, и, пройдя по разбитому стеклу, Тильда заглянула внутрь. В гостиной царил хаос. Все ящики были выдвинуты, дверцы шкафов открыты. На полу - грязные следы. Криминалистам будет с чем поработать.
Закончив осмотр места преступления, полицейские разъехались в разные стороны, не сказав друг другу ни слова. Тильда отправилась в дом престарелых навестить Герлофа.
- Ограбление, - объяснила Тильда свое опоздание.
- Ограбление? - повторил Герлоф удивленно. - Где же?
- Пасторский хутор Хагельбю. Воры напали на хозяина.
- Он сильно пострадал?
- Довольно сильно. Ножевое ранение. Сотрясение мозга. Перелом. Наверняка об этом завтра напишут газеты.
Присев за журнальный столик, Тильда достала диктофон. В голове у нее вертелись мысли о Мартине. Наверно, он уже приехал домой, вошел в дверь, обнял Карин и пожаловался на то, какой скучной была полицейская конференция в Марнэсе.
Герлоф что-то сказал, но Тильда не слышала. Она думал о Мартине, как он ушел, даже ни разу не обернувшись.
- Прости?
- Вы нашли следы того, кто это сделал?
Тильда, решив не вдаваться в детали, сказала:
- Завтра криминалисты обследуют место преступления. После чего постучала пальцем по диктофону и прибавила:
- Поговорим теперь о родных?
Герлоф кивнул, но не успокоился.
- Что вы делаете? - полюбопытствовал он. - На месте преступления?
- Криминалисты ищут отпечатки пальцев и следы обуви… Фотографируют. Собирают ворсинки и нитки от одежды, волосы, берут на анализ кровь… По отпечаткам ног можно узнать размер обуви.
- Довольно много, - заметил Герлоф.
Тильда кивнула:
- Мы стараемся работать профессионально. Но пока мы знаем только, что они приехали на большой машине или грузовике.
- Вы должны найти этих негодяев.
- Конечно.
- Можешь принести бумагу со стола?
Тильда выполнил просьбу Герлофа. Написав что-то на листе, старик протянул его Тильде.
Там было три имени.
Джон Хагман.
Дагмар Карлсон.
Эдла Густавсон.
Тильда зачитала их вслух и спросила:
- Это грабители?
- Нет, - ответил Герлоф, - это мои старые приятели.
- И?
- Они могут помочь.
- Как?
- Они все видят.
- Надо же…
- Они живут рядом с дорогой и всегда в курсе того, кто проезжает мимо, особенно зимой. Эдла и Дагмар всегда бросают все дела, чтобы посмотреть, кто едет мимо дома.
- Тогда мне надо с ними поговорить, - заметила Тильда. - Мы благодарны за любые советы.
- Начни с Джона в Стенвике, он мой приятель. Передавай ему привет.
- Передам.
- И спроси про незнакомые машины. Он наверняка их запомнил. Потом поезжай к Эдле и Дагмар и спроси то же самое. Так у тебя будет информация по всем дорогам на острове.
- Спасибо, - сказала Тильда, разглядывая список.
Она снова взялась за диктофон.
- Герлоф… О чем ты думаешь, когда вспоминаешь Рагнара?
- Рагнар… - после паузы произнес Герлоф. - Ему нравилось ездить на моторке и проверять невод осенью. Нравилось заманивать в сети разными приманками самок угрей и ловить их по ночам.
- Самок?
- Едят только самок угрей, - улыбнулся Герлоф. - Самцы слабые и никому не нужны.
- Совсем как у людей, - сказала Тильда, грустно усмехнувшись.
16
- Папа, а когда Рождество? - спросила Ливия, когда он укладывал ее спать.
- Скоро, через месяц.
- Через сколько дней?
- Через… - Йоаким взглянул на висевший над кроватью Ливии календарь, с которого улыбалась Пеппи Длинныйчулок. - Через двадцать восемь дней.
Ливия с задумчивым видом кивнула.
- Почему ты интересуешься? - спросил Йоаким. - Ждешь подарков?
- Нет, но мама ведь тогда вернется домой?
Йоаким помолчал и медленно произнес:
- Не уверен.
- Вернется.
- Нет, боюсь, что не вернется.
- Вернется. Мама вернется на Рождество! - крикнула Ливия и натянула на глаза покрывало, давая понять, что больше не собирается разговаривать.
Недавно Йоаким обнаружил новую особенность у Ливии: она спала спокойно две ночи подряд, но на третью обязательно просыпалась и начинала его звать.
- Папа!
Обычно это происходило в час или два ночи, и, как бы крепко ни спал Йоаким, он сразу вскакивал с постели. И не только он один. Крики Ливии будили и Распутина тоже. Проснувшись, кот запрыгивал на подоконник и всматривался в темноту, словно следя за кем-то.
- Папа!
Хоть какой-то прогресс, подумал Йоаким, направляясь в спальню Ливии. Наконец она перестала звать во сне Катрин.
В который раз он присел на край постели и погладил Ливию по спине. Дочка продолжала лежать лицом к стене, погруженная в сон. Йоаким стал ждать, когда Ливия заговорит. И, как обычно, спустя несколько минут она произнесла монотонным голосом:
- Папа?
- Да, - тихо ответил он. - Ты кого-то видишь, Ливия?
Не поворачиваясь, она сказала:
- Маму.
На этот раз Йоаким был готов к этому, но по-прежнему не знал, спит дочь или бодрствует. Как не знал он и того, полезен ей или вреден этот разговор. Да и ему тоже.
- Где она? - продолжал он, несмотря ни на что. - Где мама?
Ливия слегка приподняла правую руку и махнула. Йоаким обернулся, но, разумеется, ничего не увидел. Он снова посмотрел на дочь:
- Катрин… мама хочет мне что-то сказать?
Никакого ответа. Он никогда не получал ответа на свои вопросы.
- Где она? - спросил он снова. - Где мама, Ливия?
Никакого ответа.
Йоаким задумался, потом медленно проговорил:
- Что мама делала на дамбе? Зачем она туда пошла?
- Она хотела узнать….
- Что узнать?
- Правду.
- Правду? От кого?
Ливия промолчала.
- Где сейчас мама? - спросил он.
- Рядом.
- Она в доме?
Ливия молчала, но Йоаким чувствовал, что Катрин нет в доме. Она держалась в отдалении.
- Ты можешь с ней поговорить, Ливия? - спросил он. - Мама тебя слышит?
- Она смотрит.
- Она нас видит?
- Может быть.
Йоаким затаил дыхание. Ум его метался в поисках правильного вопроса.
- Что ты сейчас видишь, Ливия? - сказал он.
- Там кто-то есть на берегу… У маяков.
- Это, наверно, мама. Она….
- Нет, - ответила Ливия. - Это Этель.
- Что?
- Это Этель.
Йоаким похолодел.
- Нет, не может быть, - прошептал он.
- Да.
- Нет, Ливия! - громко произнес он, почти крикнул.
- Этель хочет поговорить.
Йоаким не мог даже рукой шевельнуть от страха.
- Я не хочу с ней говорить. Не хочу… - выдохнул он.
- Она хочет.
- Нет.
Сердце бешено колотилось в груди Йоакима, во рту у него пересохло.
- Она не может быть здесь.
Ливия молчала.
- Этель в другом месте… Она не может быть здесь, - повторил Йоаким.
Ему хотелось сбежать, бежать как можно дальше от детской комнаты, но он продолжал сидеть на краю постели Ливии, скованный страхом. Но то и дело помимо воли посматривал на приоткрытую дверь.
В доме было тихо.
Ливия лежала неподвижно под одеялом, отвернувшись от Йоакима. В темноте слышно было ее легкое дыхание.
Наконец он нашел в себе силы встать и выйти в темный коридор.
Ночь была ясной. Луна выглянула из-за облаков и теперь заливала бледным светом двор. Но Йоаким боялся подойти к окну. Боялся увидеть там женщину с тощей фигурой и разъяренным лицом. Опустив глаза в пол, он прошел в прихожую, где обнаружил, что входная дверь открыта. Почему он всегда забывает ее запереть? С сегодняшнего дня это должно войти в привычку. Йоаким быстро запер дверь, стараясь не смотреть в окно. Вернувшись в спальню, он взял с подушки ночную сорочку Катрин и крепко к себе прижал.
В ту ночь Йоаким решил больше не расспрашивать Ливию об ее снах. Слишком боялся он услышать ответ, да и не стоило поощрять и без того богатое воображение дочери.
В пятницу утром он отвез детей в Марнэс и продолжил заниматься ремонтом на первом этаже. Но, работая, он вел себя очень странно. Передвигаясь по дому и двору, Йоаким разговаривал со своей покойной сестрой.
Выйдя в кухню, он крикнул:
- Этель, тебе нельзя оставаться здесь!
Со стороны это могло показаться смешным, но Йоакиму было не до смеха. Потому что он чувствовал в эту минуту только невыносимое одиночество. Затем он вышел во двор и, обращаясь к морю, сказал:
- Этель, прости… но тебя здесь не ждут.
В конце концов он прошел к коровнику, распахнул дверь и крикнул в темноту:
- Этель, уходи отсюда!
Ответа он не получил. Впрочем, Йоаким на это и не рассчитывал. Просто, проделав все это, он почувствовал себя лучше, словно так заставил Этель держаться от него и детей подальше.
В субботу их навестили Лиза и Микаэль Хесслин, с которыми они жили по соседству в Стокгольме. Лиза и Микаэль предупредили заранее, что заедут на хутор Опо пути из Дании. Йоаким обрадовался. Ему с Катрин всегда нравились дружелюбные соседи.
- Йоаким, - обратилась к нему Лиза после того, как, припарковав машину, она и Микаэль вошли в дом, - мы так давно хотели тебя навестить. Ты выглядишь таким уставшим!
Она крепко его обняла.
- Да, это так, - сказал Йоаким, обнимая ее в ответ.
- Тебе нужно больше спать.
Йоаким только кивнул. Микаэль по-приятельски похлопал его по плечу и пошел разглядывать дом.
- Ты, я вижу, продолжаешь ремонт, - сказал он. - Полы просто фантастические.
- Старинные. Пол мы не меняли, - объяснил Йоаким. - Только отшлифовали и покрыли лаком.
- А какие обои! Вы знаете в них толк.
- Спасибо.
- Все комнаты будут светлыми?
- На первом этаже - да.
- Красиво, - заметил Микаэль. - Светло и уютно.
Впервые Йоаким ощутил гордость за свой новый дом. То, что начала Катрин, он продолжает, несмотря ни на что.
Лиза тоже оценила проделанную работу.
- Чудесно, - сказала она. И прибавила: - А вы все делали по фэн-шуй?
- Фэн-шуй? Не думаю, - ответил Йоаким. - Это важно?
- Конечно, особенно здесь, на берегу, где столько ветров. - Лиза огляделась по сторонам и прижала руку к груди: - Я чувствую очень сильные энергетические потоки на этом хуторе. Ничто не должно мешать их передвижению.
- Я подумаю над этим, - кивнул Йоаким.
- Я знаю хорошего консультанта по фэн-шуй. Она помогала нам обставить дачу на Готланде. Дать тебе номер?
Йоаким снова кивнул, представляя, как бы прыснула Катрин, услышав все это. Она всегда подсмеивалась над причудами Лизы.
Они устроили замечательный ужин. Йоаким приготовил жареную камбалу, купленную в Марнэсе. Лиза и Микаэль привезли бутылку белого вина, и впервые за много лет Йоаким употреблял алкоголь. Вкус ему не понравился, но вино помогло расслабиться и некоторое время не думать о словах Ливии, сказанных ею во сне. Ливия тем вечером была бодрой и энергичной. Она рассказывала Лизе о воспитательницах в детском саду, которые говорят детям, что идут подышать свежим воздухом, а на самом деле тайком курят. Микаэль рассказал детям, что они видели лосиху с лосенком, когда ехали на машине, и Ливия с Габриэлем увлеченно слушали.
Дети были рады гостям и долго отказывались ложиться спать. Йоакиму стоило больших трудов заставить их переодеться в пижамы. Габриэль заснул сразу, а Ливия попросила Лизу почитать ей историю про Эмиля. Через двадцать минут Лиза появилась в кухне.
- Она заснула? - спросил Йоаким.
- Она так устала, будет, наверно, спать без задних ног.
- Хотелось бы.
Еще час они сидели и болтали в кухне, а потом Йоаким помог друзьям занести сумки в угловую комнату.
- Я как раз закончил тут ремонт, - сказал он. - Вы будете первыми гостями.
Он еще днем растопил печку, так что в комнате было тепло и уютно.
По прошествии получаса Лиза с Микаэлем уже улеглись. Йоаким лежал в темноте, слушая, как они о чем-то разговаривают в комнате для гостей.
Ему было спокойнее от того, что в доме есть еще кто-то кроме него. На хуторе было так одиноко без Катрин. Олуддену не помешают гости. Живые гости.
Он вспомнил то, что ему рассказывали Карлсоны о покойниках, возвращавшихся на Рождество. Ливия сказала то же самое о Катрин.
Увидеть ее снова. Поговорить с ней. Хотя бы один раз. Нет. Нельзя об этом даже думать.
Через пару минут голоса стихли. Йоаким закрыл глаза и заснул.
В доме кто-то кричал. Йоаким дернулся и проснулся. Ливия? - мелькнуло у него в голове. Нет, это мужской голос. Йоаким лежал в постели, сонный и растерянный, недоумевая, что происходит, пока не вспомнил, что на хуторе гости. Это был голос Микаэля Хесслина. А вот в коридоре послышались шаги и голос Лизы.
Часы показывали без двадцати два. Йоаким вскочил с кровати и бросился проверить детей. Габриэль и Ливия спали спокойно, только Распутин вылез из своей корзинки и беспокойно терся об стену.
Йоаким пошел в направлении кухни. В прихожей горел свет, и там Йоаким нашел Лизу в сапогах и куртке. Лицо у Лизы было напряженное.
- Что случилось? - спросил он.
- Не знаю… Микаэль проснулся и начал кричать… Он побежал к машине, - прибавила она, застегивая куртку. - Я должна проверить.
Йоаким вернулся в кухню, не понимая, что происходит. Распутина нигде не было видно, и в доме царила тишина. Он поставил чайник на огонь.
Налив себе чашку чая, Йоаким подошел к окну и увидел Лизу с Микаэлем в машине перед домом. Снежинки блестели в свете окна, кружась и поблескивая.
Видно было, что Лиза задает вопросы, но Микаэль сидел, глядя прямо перед собой и только изредка покачивая головой.
Через пару минут Лиза вернулась в дом.
- Микаэлю приснился кошмар… - сказала она. - Он говорит, что кто-то стоял рядом с кроватью и смотрел на него.
У Йоакима перехватило дыхание.
- Микаэль вернется в дом? - спросил он.
- Мне кажется, он еще посидит в машине, - ответила Лиза. - Боюсь, нам придется переночевать в отеле в Боргхольме. Он открыт зимой?
- Кажется, да, - сказал Йоаким и после паузы спросил: - У Микаэля проблемы со сном?
- Нет, - сказала Лиза, - по крайней мере в Стокгольме. Но у него проблемы на работе, и последнее время что-то его сильно беспокоит, но он ничего мне не рассказывает…
- Здесь, на хуторе, нет ничего опасного, - сказал Йоаким, но, вспомнив разговоры Ливии во сне, тут же прибавил: - Конечно, в ноябре тут мрачновато, но мы не стали бы здесь жить, если бы было опасно…
Лиза огляделась по сторонам.
- Здесь очень сильные энергетические потоки, - повторила она сказанное накануне вечером. После чего тихо прибавила: - Ты не чувствуешь присутствие Катрин? Тебе не кажется, что она задержалась здесь, чтобы присматривать за вами?
Поколебавшись, Йоаким кивнул:
- Да, кажется.
И замолчал. Ему хотелось с кем-то поделиться тем, что произошло, но он чувствовал, что Лиза не самый подходящий для этого человек.
- Мне надо собрать вещи, - сказала она.
Спустя четверть часа Йоаким снова стоял у окна в кухне, глядя, как отъезжает машина супругов Хесслин. Он стоял, пока свет фар не исчез на горизонте и хутор снова не погрузился во тьму. В доме по-прежнему было тихо.
Оставив свет в коридоре включенным, Йоаким проверил, спят ли дети, и вернулся в спальню. Он долго лежал в кровати, вглядываясь в темноту.
В понедельник с утра Йоаким отвез детей в сад и принялся за последнюю спальню на нижнем этаже. Наклеивая обои, он прислушивался к звукам на улице, но ничего не слышал.
Йоаким поработал пять часов, пообедал, и к двум все было уже готово. Сварив себе чашку кофе, он вышел на веранду и вдохнул холодный воздух. Солнце уже садилось, на хуторе сгущались сумерки. Но Йоаким ясно видел, что дверь в коровник опять приоткрыта.
Надев куртку, он снова вышел на улицу.
Двадцать шагов до коровника. Йоаким распахнул тяжелую дверь и вошел в темноту. Нащупав на стене старый выключатель, он повернул его, и бледный свет залил каменный пол и пустые стойла.
В коровнике было тихо. Похоже, даже крысы не желали селиться здесь.
В каждое новое посещение Йоаким обнаруживал новые вещи, и на этот раз заметил, что пол подметен. Кажется, Катрин что-то говорила о том, что прибрала здесь в начале осени.
Йоаким посмотрел на лестницу, ведущую наверх, вспоминая, как поднимался на сеновал вместе с Мирьей Рамбе. Внезапно ему захотелось снова увидеть надписи на стене, что она показала ему тогда.
Поднявшись наверх, Йоаким с удивлением обнаружил, что лучи заходящего солнца проникли в окна сеновала и осветили помещение. Он осторожно пробрался среди разного хлама, лежавшего на полу, и оказался у дальней стены. В бледном свете солнца ясно видны были надписи, вырезанные на стене. На самой нижней доске - имя Катрин и дата. Его Катрин. Йоаким прочитал имя. Снова и снова.
Щели между досками были узкими и черными, но ему показалось, что в них можно что-то увидеть. Внезапно у него возникло ощущение, что перед ним не внешняя стена коровника. Пора было уже забирать детей, но Йоаким все равно вышел наружу и обошел сарай вокруг, пересчитывая окна: одно, два, три, четыре, пять. Затем он снова поднялся на сеновал.
Внутри он обнаружил только четыре окна, значит, пятое было по ту сторону стены.
Стена была сплошная: ни окна, ни двери. Йоаким подергал доски в палец толщиной, но ни одна не поддавалась.