1. На уровне построения теорий представляется столь же убедительным, сколь и многообещающим установление связи между дифференциацией пространственных форм образования общества и дифференциацией доксы. "Чувство своего места" в модусе образования общества, характерном для большого города, с неизбежностью будет иным, нежели аналогичное чувство в деревне. Докса большого города является в такой же степени предпосылкой, в какой и результатом вновь и вновь без всяких сомнений осуществляемого упреждающего ориентирования и приспосабливания субъективных диспозиций к условиям неопределенности, порождаемым плотностью и гетерогенизацией.
2. Докса большого города являет собой как бы фоновую мелодию, которая звучит во всех постановках городской жизни. То, что верно для "города" как объекта социологического знания и что нужно сделать концептуально плодотворным для теории собственной имманентной логики городов, должно быть – в эмпирическом ракурсе – верно для каждого города-"индивида". Каждый крупный город, гласит наш тезис, порождает свойственное именно ему "естественное отношение" к миру. Каждый крупный город имеет свой локальный фон, предписывает определенное знание о том, "каков мир" и "что как делается".
3. Индивидуальной или "локально-специфической" эта доксическая связь с местом является в отношении к негороду или к другим городам. Привычные диспозиции, "sense of one’s place", являются специфичными для места. То, что это "чувство места" подвергается раздражению, что ему бросают вызов, что "навязывается" что-то другое, заставляющее "приспосабливаться", – совершенно будничный опыт, связанный с любой переменой места.
4. Докса большого города – конструкт, который связан с сетью отношений. Индивидуальный случай внутренне дифференцирован, причем специфичным для каждой позиции образом, но всё же вписывается в некое целое, поддающееся описанию. Как сказал Пьер Бурдье, "у каждого тот Париж (или тот город, где человек живет), который отвечает его экономическому, культурному и социальному капиталу" (Bourdieu 1991: 32). У каждого свой Париж, но у каждого есть Париж, или иначе: Париж всё же остается Парижем.
5. Доксические определенности тематизируются только тогда, когда для них возникает угроза. В момент, когда ему бросают вызов, безмолвный опыт мира остается само собой разумеющимся, но уже не безмолвным: докса трансформируется в ортодоксию. Возникают стили, нарративные структуры, когнитивные схемы, которые теперь утверждаются в качестве легитимных в противоположность какимто другим, нелегитимным, и для которых, следовательно, характерен специфический локальный способ выражения. Теперь наш тезис может быть расширен: каждый крупный город порождает не только особое, свойственное ему естественное отношение к миру, но и особые, свойственные ему и только ему ортодоксии.
6. "Плотность" и "докса" – это те концептуальные рамки, при помощи которых можно описывать индивидуальные гештальты городов и сделать специфические локальные различия между городами полезными для теории "собственной логики городов". Под "собственной логикой" понимается специфический локальный модус уплотнения застроенной среды, материальных потоков, символических универсумов и институциональных порядков. Можно различить два уровня, на которых она существует. Рассматриваемая концепция на эмпирическом уровне нацелена на анализ исторической, "кумулятивной текстуры" того или иного города и многообразных гомологий, возникающих в этой локальной ткани. А на уровне интенции эпистемологической критики она нацелена на теоретическое приближение к тому, что получило название "урбанизации жизненного мира".
4. Собственная логика городов
Наметим вкратце те преимущества, которыми может обладать концептуальное понятие о "городе" как о пространственной форме образования общества, чей отличительный характер заключается в специфической пространственно-структурной организации плотности и городской доксы.
Первое: интуитивные прозрения отцов-основателей социологии города – "у города имеется собственная жизнь, он – состояние ума, набор обычаев и традиций" и т. д. (Park 1967: 1) – могут получить теперь обоснование в виде теории пространства и эмпирически изучаться как констелляция эффектов уплотнения, доксических связей с местом и локальных ортодоксий.
Второе: в этой перспективе оказывается возможной такая "социология [конкретного] города", которая направляет свое аналитическое внимание на специфическую форму образования общества и специфическую "провинцию смысла", чья базовая логика основывается на уплотнении и гетерогенизации. Уплотнение и гетерогенизация, повышение интенсивности контактов и реакций (и, следовательно, производство "нового") не только чувствительны к перемене масштаба: они включают в себя как материальную сторону, так и социально-символическое измерение. Впрочем, вопрос о том, можно ли будет выразить эти "взаимовлияния" посредством доксических понятий, которые социология выработала применительно к социальным феноменам (действие, смысл, коммуникация), остается открытым.
Третье: социология [конкретного] города делает возможной и необходимой эмпирическую исследовательскую программу, для которой "собственная логика городов" выступает в равной мере и объектом познания, и рамкой гипотез. Ведь концептуализация города как пространственно-структурной формы уплотнения обеспечивает теоретическую ориентацию для сравнения городов между собой, которое, в свою очередь, сулит новое знание о скрытых пока сторонах городских "собственных логик". Для Роберта Парка и для Чикагской школы в целом фигура отдельной, самостоятельной, собственной жизни "города" – с отсылкой к "деревне" – была самоочевидна. Но вызывает глубокое неудовлетворение то, что эта школа, стоявшая у истоков традиции, а за ней и вся социология города по сей день не интересовалась темой пространственно-структурных форм "уплотнения" городов. Социология же конкретного города переносит внимание с "города" вообще на множество конкретных городов: вместо "у города имеется собственная жизнь" – "у каждого города имеется собственная жизнь". Систематической референтной точкой этой исследовательской программы является потому вопрос о собственных логиках городов, которые рассматриваются компаративно, через интенсивность и модус пространственной организации уплотнения и гетерогенизации. "Города, – говорится в "Человеке без свойств" – можно узнать по походке, как людей". Надо лишь достаточно заинтересованно и терпеливо за ними наблюдать.
Литература:
Albrow, Martin (2002), The Global Shift and its Consequences for Sociology // Genov, Nicolai (Ed.), Advances in Sociological Knowledge, Paris, p. 25–45.
Beck, Ulrich (1997), Was ist Globalisierung, Frankfurt am Main [рус. изд.: Бек, Ульрих (2001), Что такое глобализация?, Москва. – Прим. ред.].
Berking, Helmuth/Neckel, Sighard (1990), Die Politik der Lebensstile in einem Berliner Bezirk. Zu einigen Formen nachtraditionaler Vergemeinschaftung // Berger, Peter A./Hradil, Stephan (Hg.), Lebenslagen, Lebensläufe, Lebensstile. Soziale Welt, Sonderband 7, Göttingen, S. 481–500.
Berking, Helmuth/Löw, Martina (2005), Wenn New York nicht Wanne Eikel ist… Über Städte als Wissensobjekt der Soziologie // Berking, Helmuth/Löw, Martina (Hg.), Die Wirklichkeit der Städte. Soziale Welt, Sonderband 16, Baden-Baden, S. 9 – 22.
Blasius, Jörg/Dangschat, Jens (1994) (Hg.), Lebensstile in Städten: Konzepte und Methoden, Opladen.
Bourdieu, Pierre (1985), Sozialer Raum und "Klassen", Frankfurt am Main.
– (1987), Sozialer Sinn, Frankfurt am Main.
– (1992), Rede und Antwort, Frankfurt am Main.
Castells, Manuel (1977), The Urban Question. A Marxist Approach (orig. 1972), London.
– (1977a), Die kapitalistische Stadt. Ökonomie und Politik in der Stadtentwicklung, Hamburg.
Dangschat, Jens (1999) (Hg.), Modernisierte Stadt – gespaltene Gesellschaft, Opladen.
Feld, Stephen/Basso, Keith (1996) (Eds.), Senses of Place, Santa Fe.
Giddens, Anthony (1990), The Consequences of Modernity, Stanford [рус. изд.: Гидденс, Энтони (2012), Последствия современности, Москва. – Прим. ред.].
Grathoff, Richard (1989), Milieu und Lebenswelt. Einführung in die phänomenologische Soziologie und die sozialphänomenologische Forschung, Frankfurt am Main.
Harvey David, (1989), The Condition of Postmodernity, Cambridge.
– (1996), Social Justice, Postmodernism and the City // Feinstein, Susan (Ed.), Readings in Urban Theory, Cambridge, p. 415–435.
Häußermann Hartmut/Siebel, Walter (1978), Thesen zur Soziologie der Stadt // Leviathan, 6. Jg., S. 484–500.
– (2004), Stadtsoziologie, Frankfurt am Main.
Häußermann, Hartmut/Kemper, Jan (2005), Die soziologische Theoretisierung der Stadt und die "New Urban Sociology" // Berking, Helmuth/Löw, Martina (Hg.), Die Wirklichkeit der Städte. Soziale Welt, Sonderband 16, Baden-Baden, S. 25–53.
Held, Gerhard (2005), Territorium und Großstadt. Die räumliche Differenzierung der Moderne, Wiesbaden.
Keim, Karl-Dieter (1998), Sozialräumliche Milieus in der zweiten Moderne // Matthiesen, Ulf (Hg.), Die Räume des Milieus, Berlin, S. 83–97.
– (2003), Das Fenster zum Raum, Opladen.
Krämer-Badoni, Thomas (1991), Die Stadt als sozialwissenschaftlicher Gegenstand // Häußermann, Hartmut u.a. (Hg.), Stadt und Raum: Soziologische Analysen, Pfaffenweiler, S. 1 – 29.
Lefèbvre, Henri (1972), Die Revolution der Städte, München.
Lindner, Rolf (2004), Walks on the wild Side, Frankfurt am Main.
– (2006), The Gestalt of the Urban Imaginary // European Studies, 23, Amsterdam/New York, p. 35–42.
Matthiesen, Ulf (1997), Lebensweltliches Hintergrundwissen // Wicke, Michael (Hg.), Konfigurationen lebensweltlicher Strukturphänomene, Opladen, S. 157–178.
– (1998) (Hg.), Die Räume der Milieus, Berlin.
– (2002) (Hg.), An den Rändern der deutschen Hauptstadt, Opladen.
Park, Robert (1967), The City (1925), Suggestions for Investigation of Human Behavior in the Urban Environment, reprinted in: Park, Robert/Burgess, Ernest, The City, Chicago, p. 1 – 46.
Schütz, Alfred (1971), Wissenschaftliche Interpretationen und Alltagsverständnis menschlichen Handelns // Schütz, Alfred, Gesammelte Aufsätze Bd.1, Den Haag, S. 3 – 54 [рус. изд.: Шюц, Алфред (2004), Обыденная и научная интерпретация человеческого действия // Избранное: Мир, светящийся смыслом, Москва, с. 7 – 51. – Прим. ред.].
Siebel, Walter (1987), Vorwort zur deutschen Ausgabe // Saunders, Peter (Hg.), Soziologie der Stadt, Frankfurt am Main, S. 9 – 13.
Simmel, Georg (1957), Die Großstädte und das Geistesleben (orig. 1903) // Landmann, Michael/Susman, Margarete (Hg.), Brücke und Tür. Essays des Philosophen zur Geschichte, Religion, Kunst und Gesellschaft, Stuttgart, S. 227–242 [рус. изд.: Зиммель, Георг (2002), Большие города и духовная жизнь // Логос, 2002, № 3(34), с. 1 – 12. – Прим. пер.].
Soja, Edward (1996), Thirdspace, Oxford.
Somm, Irene (2005), Lokale Zugehörigkeit und Status. Zur Analyse von Statusunsicherheiten in urbanen Mittelklassemilieus, Dissertation, Gießen.
Stichweh, Rudolf (2000), Die Weltgesellschaft, Frankfurt am Main.
Urry, John (2000), Sociology Beyond Societies: Mobilities for the Twenty-First Century, London.
Waldenfels, Bernhard (1989), Lebenswelt zwischen Alltäglichkeit und Unalltäglichkeit // Pöggler/Jamme (Hg.), Phänomenologie im Widerstreit. Zum 50. Todestag Edmund Husserls, Frankfurt am Main.
– (1994), In den Netzen der Lebenswelt, 2. Aufl., Frankfurt am Main.
– (2007), Topographie der Lebenswelt // Günzel, Stephan (Hg.), Topologie.
Zur Raumbeschreibung in den Kultur – und Medienwissenschaften, Bielefeld, S. 69–84.
Wirth, Louis, (1974), Urbanität als Lebensform // Herlyn, Ulfert (Hg.), Stadt und Sozialstruktur, München. S. 42–67 [рус. изд.: Вирт, Луис (2005), Урбанизм как образ жизни // Избранные работы по социологии, Москва, с. 93 – 119. – Прим. ред.].
Структуры собственной логики: различия между городами как концептуальная проблема
Мартина Лёв
Он уже ощущал себя его братом по молчанию и печали; этот исполненный боли Брюгге был ему братом, frater dolorosus. О, как хорошо он сделал, что переехал сюда в дни своей великой скорби! О молчаливое родство! Взаимное проникновение души и вещей! Мы проникаем в них, а они в нас.
Особенно у городов есть личность, есть свой дух, есть выраженный и неизменный характер, который соответствует радости, юной любви, воздержанию, вдовству. Каждый город – это состояние души, и едва приезжаешь в него, как это состояние передается тебе и переходит в тебя; оно словно флюид, который вводится под кожу, который мы вдыхаем с воздухом.
Жорж Роденбах, "Мертвый Брюгге", 1892
Проявления различий между городами у всех на устах. Со времени выхода книги "Creative Cities" Ричарда Флориды (Florida 2005) любой мэр знает, что в конкуренции городов главное – это три "Т" (ср. речи глав городов на их страницах в интернете): Технология, Талант, Толерантность. После того как журнал "Шпигель" (Spiegel № 34, August 2007: 98ff.) в материале под заголовком "Что делает города привлекательными" описал и прокомментировал конкуренцию городов за креативный класс, в феврале 2008 г. газета "Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung" опубликовала результаты проведенного по ее заказу агентством "Roland Berger Strategy Consultants" исследования "индекса креативности-2008", которым измерялась конкурентоспособность нескольких больших городов ФРГ (в качестве релевантных для анализа были отобраны Берлин, Гамбург, Дюссельдорф, Кёльн, Лейпциг, Франкфурт-на-Майне, Нюрнберг, Мангейм, Штутгарт и Мюнхен).
По итогам этих публикаций журналисты и общественность обсуждали важные вопросы, касающиеся различий между городами, – например, почему жители Франкфурта не создали, подобно жителям Кёльна, репертуара песен о своем городе и почему они не хвастаются, как кёльнцы, сортами местного пива. Может ли быть такое, что Кёльн как город рисует себя в качестве региональной единицы (ср. карнавальные песни вроде "Hey Kölle, du bes a Jeföhl" – "Эй, Кёльн, ты – чувство"), в то время как Франкфурт-на-Майне рассматривает себя как узел в глобальном потоке? Дебаты подобного рода указывают на то, что здесь есть поле для работы социологической урбанистики. До сих пор она не занималась вопросом, как исторические "отложения" в таком образовании, как "город", пересекаются и переплетаются с политикой различий и создания сетевых структур, а также с установлением релевантности на различных масштабных шкалах.
На специально созданном газетой "Frankfurter Allgemeine Sonntagszeitung" сайте, посвященном этому исследованию (http://ranking.faz.net/staedte/index.php, 26.08.2008), можно было голосовать за города. В составлении этого общественного рейтинга за три недели приняли участие 5000 человек. Главы городов Мюнхена и Берлина, Кристиан Уде и Клаус Воверайт, тоже не сочли пустой тратой времени специальную встречу-поединок, где они спорили о достоинствах и недостатках каждого из двух городов (München-Magazin 2007: 15ff.). Приурочена эта встреча была к 850-летию Мюнхена, по случаю которого город, как утверждалось на титульном листе журнала "München-Magazin", "изобретал себя заново".
Существует обширное обыденное знание о "характере" городов, и оно публично обсуждается главным образом в газетах и журналах. Чуть ли не ежедневно можно прочесть в прессе нечто подобное:
В Германии есть три типа городов: такие города, как Мюнхен, в которых много зарабатывают, но много и тратят; достаточно одного взгляда на кафе, магазины и спортивные автомобили на Максимилианштрассе, чтобы никаких сомнений в этом не осталось. Далее, существуют города, в которых денег почти вовсе не зарабатывают, но тем решительнее пускают эти несуществующие деньги на ветер: например, Берлин. И есть Франкфурт – город, в котором зарабатывают несметные деньги и почти ничего не тратят (Merian Frankfurt Heft 9, 2003: 136).
Или: "Мюнхен слишком чмоки-чмоки, Гамбург слишком холодный, Кёльн слишком голубой, значит остается Лейпциг" (Süddeutsche Zeitung 17./18. März 2007: III). И наконец: "Города – как люди. Кёльн – это веселый собутыльник, Берлин – небритый поэт, знаменитый в узких кругах, Амстердам – рыжая обкуренная подруга" (Spiegel Online 13. Juli 2007). В "Frankfurter Allgemeine Zeitung" сообщают маленькой заметкой, а в "Zeitmagazin Leben" (№ 32, 02.08.2007: 7) даже печатают карту – в каком городе какие запросы чаще всего вбивают в поисковую строку "Google":
Такие понятия, как "меланхолия", "лень" и "культура", в Германии нигде не вводят в "Google" чаще, чем в Берлине. Мюнхенцев, если судить по этому признаку, особенно интересуют "карьера", "прибыль", "спорт" и "радость". Гамбуржцы впереди всех по запросам "желание", "удовольствие", "высокомерие" и "ненависть". […] По словам "измена" и "страсть" чаще всего ведут поиск из Аугсбурга. "Поцелуй" чаще всего хотят найти жители Ульма, а "секс" – люди, живущие в Оснабрюке (Frankfurter Allgemeine Zeitung 3. August 2007: 7).
Градостроительное планирование тоже держится на том, что вычленяет особенности города и вырабатывает предложения по организации городского пространства, ориентирующиеся на них. При этом планировщики нередко исходят из того, что процесс выявления особенностей – c точки зрения стратегий, направленных на достижение максимальной узнаваемости и раскрытие собственных потенциалов, – следует проанализировать в первую очередь, чтобы на его основе разрабатывать подходящие индивидуальные решения для городов. Глава городского строительного ведомства г. Бонна Зигурд Троммер весьма отчетливо формулирует это в исследовательской программе "Город 2020", которая в 2000 г. была выпущена Федеральным министерством образования и науки ФРГ: "В городском организме заключено несметное количество талантов и опыта" (Trommer 2006: 37), пишет он и приходит чуть ниже к выводу: "Шансы города – в его таланте быть узнаваемым" (Trommer 2006: 42). Семь из 21 проекта, одобренного в рамках этой программы, были посвящены "городской идентичности" (такова выбранная в них формулировка), и это поначалу оказалось неожиданностью для отборочной комиссии. "В этих проектах доминировали вопросы и проблемы городской культуры, городских традиций, самопонимания города и его населения" (Göschel 2006: 15).