- Твои дни - бешеные кони, - прошептала Джейн. - Они мчатся и ломают все на своем пути. Но когда впереди появится обрыв, им уже не остановиться, не свернуть… Еще не поздно поменять коней. Да ты не захочешь. Смирные не для тебя.
- А скоро ли мой обрыв?
На мгновение зрачки Джейн стали глубже бездонной пропасти. И она отвела взгляд.
- Бешеным коням недолго скакать…
"Вам не надо раздумывать, где найти подарок для любимой.
Цветы всех стран круглый год. В любое время дня и ночи.
По указанному Вами адресу в Нью-Йорке доставим цветы через двадцать шесть минут в любой уголок мира.
Через три часа сорок три минуты - в Париж, Осло, Берлин, Лондон…"
…Не услышал лишь смерть-невидимку
"…На этот твой вопрос, Кэт, я вынужден ответить самым длинным в своей жизни письмом.
Один древний мудрец советовал: прежде чем отправиться в дальний путь, посмотри на леса и горы, травы и воды, сядь и задумайся, куда и зачем ты идешь.
Человечеству всегда не хватало времени сесть и задуматься…
Куда и зачем мы идем?
Трагедия на американской атомной электростанции "Три майлз айленд" в семьдесят девятом и трагедия в Чернобыле в восемьдесят шестом году (несмотря на их несопоставимые масштабы) - жестокое предупреждение человечеству: задумайтесь, куда и зачем мы идем?
На всю жизнь мне запомнилась первая поездка в Чернобыль, через несколько недель после величайшей беды 26 апреля 1986 года.
На Днепре угасали пятна лунного света.
Ковшик Большой Медведицы переполнился то ли облаками, то ли туманом. И лилось из него на землю небесное молоко. Оно растекалось по лесу, приглушало предрассветные звуки и снова поднималось вверх до самых верхушек деревьев.
Час пробуждения ветра, птичьего восторга, шепота трав, рассветной песни леса…
Киевский лес. Сколько видел и слышал он?
Свист разбойничьих стрел, безжалостные пожары, удары топоров, засухи, взрывы, наводнения…
Выстоял. Выжил. Ко многому был готов. Не заметил, не услышал он лишь смерть-невидимку…
Водитель машины, на которой я ехал из Киева в Чернобыль, вдруг резко затормозил и сказал устало и отчужденно:
- Посмотри на эти деревья.
- Рыжие сосны… Что за странный цвет? И водитель, не оборачиваясь, пояснил.
- В лесу хвоя первая гибнет от радиации…
Май на Киевщине. Пение соловьев, цветение каштанов, плеск теплых днепровских волн…
Все это сохранилось. Но прибавилась тревога, предостережение, горестные раздумья.
Запомнилась и детская игра на улице Киева.
На асфальте мелом была нарисована спираль и в ней человек, птица, кошка, рыбка, цветок. А в центре - крест.
Прыгали на асфальте две первоклассницы. Совсем как в старой игре в "классики". Только прыгали не по квадратикам, а по спирали. От цветка к рыбке, от рыбки к кошке, от кошки к птице, от птицы к человеку, от человека…
- Нет, это не "классики", - объяснили мне девочки, - мы играем в "атомный реактор"…
Еще одно предупреждение всем взрослым! Еще один вопрос: куда и зачем мы идем?..
- Не надо об этом писать. Не надо фотографировать, - посоветовал один осторожный киевлянин и многозначительно поднял вверх указательный палец. - Там кое-кто не любит вспоминать апрель 1986 года…
Осторожный киевлянин поспешно отвернулся от спирали на асфальте.
Что это? Глупое благодушие? Трусливая потеря памяти? Закапывание поглубже своих грехов?
О, человек! Да научит хоть что-нибудь тебя?!
В тот год дорога от Киева до Чернобыля напоминала фронтовую. Не было видно частных машин. Грузовики и служебные легковые, со специальными номерами. Проверка на дорогах. Люди в военной и милицейской форме.
Повсюду брошенные дома. Опустевшие сады. Безлюдные улицы и проселки.
Через каждые четыреста-пятьсот метров - знаки-предупреждения: "Не съезжать с дороги!", "В лес не входить!", "Опасная зона!", "Грибы и ягоды не собирать!".
Вдоль дороги, у садовых заборов - яблони. В тот год их никто не собирал. Я никогда, Кэт, не видел таких огромных яблок.
Возле одного придорожного сада я попросил водителя притормозить. Вышел из машины и прислушался к тишине.
Даже птиц не видно, не слышно. Неужели и они почуяли беду?
Вдруг - шорох, скрип, легкий стон…
Я вздрогнул. Может, все-таки кто живет здесь?
Нет… То лишь ветер задел старую калитку, прошелся между деревьями, тронул отяжелевшие ветви яблонь…
Вахтовый поселок "Зеленый мыс" встретил меня веселым солнцем, пароходными гудками, сигналами автобусов и грузовиков, людским многоголосием.
Вдоль берега реки борт о борт стояли белые теплоходы. В них жили те, кто ликвидировал последствия аварии на атомной электростанции. Временно. Пока строился новый поселок.
Мне пришлось побывать на многих стройках. Эта вроде бы на первый взгляд ничем не отличалась от других. И только всмотревшись в глаза встреченным людям, можно было заметить в них необычную мудрую сосредоточенность, тревогу раздумья…
О, человек! Да научит хоть что-нибудь тебя?!..
Кэт, когда я приеду в Соединенные Штаты, расскажу подробнее о чернобыльских событиях.
Но почему ты упоминаешь в письме аварию на атомной станции "Три майлз айленд"?
Признавайся, Кэт! Чувствую, это неспроста…
И опять ни слова о Джейн?"
Я отправил письмо за океан, а вместе с ним будто помчались к далеким берегам незримые гонцы моей памяти. В прошлое, невозвратимое, неисправимое, свершенное…
Вокруг продолжалось веселье
…Мы вернулись, когда в разгаре были танцы.
Наверное, давно маленький придорожный ресторан не видел такого веселья.
И молодежь, и пожилые лихо отплясывали бесшабашный танец. Трое парней напевали под банджо старинную песню "Индианка Моги":
Я шел очень долго,
Я очень устал,
Как вдруг индианку
Вблизи увидал.
Красивая девушка
Молвила мне:
"Ты, друг, заблудился
В чужой стороне.
Но если ты хочешь,
То следуй за мной -
Наш край назовешь ты
Своей стороной…
Билл издали погрозил нам пальцем и сделал приглашающий жест в крут танцующих.
Но мы с Джейн здорово проголодались.
Возле стены - стол длиной почти в ползала, покрытый цветастой скатертью. В центре стола - огромный котел с пуншем. Бутерброды на подносах, пластиковые стаканчики и тарелки - вот и все гастрономические дополнения к свадьбе.
Увидев нас, парни, игравшие на банджо, весело подмигнули нам с Джейн и еще громче продолжили песню о красавице индианке:
Уж солнце за море
Собралось уйти,
А мы с индианкой
Все были в пути.
Шагали и плыли,
Не видя ни зги.
И к дому пришли
С индианкой Моги…
Наконец, я отыскал взглядом отца.
Он стоял в другом конце зала у стойки бара. Вокруг него собралась интернациональная компания: пухленький пожилой китаец, высокий, голубоглазый, с роскошными усами француз, ему под стать - рыжебородый ирландец, двое смуглых парней - то ли мексиканцев, то ли пуэрториканцев. К ним постепенно подтягивались и другие гости.
По лицам чувствовалось: за стойкой обсуждались важнейшие мировые проблемы. Взгляды у всех - глубокомысленные, сосредоточенные, и никак не вязались со свадебным весельем. Даже бармен перегнулся через стойку и пристально следил за движением рук отца.
Наверное, отец показывал что-то на географической карте. Не пересмотром ли государственных границ занялась интернациональная компания? Не начнутся ли дебаты, споры с возможными осложнениями?
Мы с Джейн подошли к стойке.
Я ошибся. Не было карты. Не пересматривались границы.
Отец одной рукой держал нож, опущенный в стакан с томатным соком, другой - лил из бутылки водку.
Бармен вдруг упрямо замотал головой.
- Я знаю этот коктейль. От Оклахомы до Колорадо его называют "русским".
- Нет, во всем мире его называют "Кровавая Мэри", - так же упрямо возразил отец. - От Москвы до Камчатки знает каждый, что это американское изобретение.
- Я пил что-то подобное в Мадриде, - вставил китаец. - Но не помню, как его называли.
- И я пил давным-давно, в юности, с очаровательной мулаткой, - мечтательно добавил француз. - Прелестная штучка…
Никто так и не понял, кого он назвал "прелестной штучкой": то ли коктейль, то ли свою мулатку.
- Лед и немного перцу, - закончил операцию отец. Бармен с ловкостью опытного ассистента выполнил команду.
- А теперь - за здоровье молодых! - провозгласил отец и высоко поднял стакан с коктейлем.
Хоть и не принято провозглашать свадебный тост со стаканом "Кровавой Мэри", но интернациональная компания засуетилась.
У всех выражение - будто факир обманул их ожидания. На стойку посыпались доллары. И бармен принялся готовить сразу с десяток подобных коктейлей.
Мы с Джейн тоже заказали "Кровавую Мэри".
"Даешь по-русски!"
Видимо, подогретый напитком покрепче пунша, кто-то из коллег Билла вспомнил вдруг сцену из кинофильма "Судьба человека". Разгорелся спор: может ли человек одним махом опорожнить стакан со спиртом?
Француз и ирландец доказывали: русские все могут.
Университетская братия тихонько возражала и выжидательно поглядывала то на отца, то на меня.
Смуглые ребята предложили пари. Их поддержал китаец.
- А как проверим? - пожал плечами рассудительный ирландец.
- Очень просто. Среди нас двое русских, - пусть покажут, на что способны, - с усмешкой подсказал француз.
- Даешь по-русски! - провозгласил кто-то у меня за спиной.
- Подобные штучки я вытворял в сорок пятом году, в Берлине, - улыбнулся отец, будто вспомнил детские шалости.
- Сегодня моя очередь, - ответил я. Мы с отцом переглянулись. Бармен заметил это и развел руками.
- Но у меня нет спирта.
- Зато есть русская водка, - подсказал ирландец.
- Это не равнозначно, - китаец сделал протестующий жест рукой.
Смуглые ребята заспорили между собой на испанском. Китаец от волнения стал произносить слова на неведомом мне языке. Расстроенный француз закурил трубку.
Господа в напудренных париках и красотки в купальниках укоризненно смотрели с портретов и календарей.
Все закончилось неожиданно мирно. Смуглые ребята вдруг шустро выскочили из ресторана. Вскоре они вернулись с бородатым верзилой.
Это был местный аптекарь. Когда они ворвались к нему, потребовали спирт и рассказали, что предстоит, он пожелал своими глазами увидеть замечательный эксперимент.
Аптекарь отдал пакет бармену, а сам уставился на меня восторженным взглядом.
Я вздохнул, обреченно посмотрел на Джейн и на танцующих. Бармен тем временем занялся подготовкой к невиданному в этих стенах эксперименту.
Интернациональная компания напряженно молчала. Только шелестели долларами китаец и ирландец. Кажется, заключали пари за моей спиной…
Под одобрительные возгласы публики я успешно разделался с первым стаканом спирта.
После второго стакана я обернулся к Джейн. Она с состраданием смотрела на меня, и глаза ее становились все грустней и грустней.
Но вокруг продолжалось веселье. Мне казалось, а может, так было на самом деле, что веселые музыканты снова затянули песню об индианке Моги, и теперь уже все гости подпевают им:
Моги на прощанье
Взмахнула рукой:
"Ну что же, будь счастлив
С любовью другой.
Пусть дни твои будут,
Как перья легки,
Но все ж вспоминай
Индианку Моги…"
И вот я вернулся
В родные края,
Друзья и подруги
Встречают меня.
Гляжу я на них,
Вадим Бурлак
А в глазах пелена:
В глазах у меня
Индианка одна!..
Внезапно песня смолкла.
Мне показалось, у одного господина на портрете стал съезжать парик. Я кивнул бармену, чтобы он помог старику. Но бармен истолковал это по-своему и протянул мне третий стакан.
- Аллее!.. - почему-то по-немецки провозгласил я и возвратил пустой стакан.
Красотки на календарях разинули рты. Француз от волнения принялся выбивать трубку прямо о стойку. Отец и Джейн с двух сторон сунули мне бутерброды. Ирландец приготовил сигару.
Танцующие стали присоединяться к нашей компании. Аптекарь яростно потер бороду и поцеловал меня:
- Теперь ты мой друг до гроба…
Ирландец ни с того ни с сего вдруг показал мне язык.
Я возмутился. Хотел сделать ему замечание, но увидел, что китаец начал отплясывать "яблочко".
Озадаченный, я взглянул на Джейн.
Она в ответ молча взяла меня под руку и повела к выходу.
Мы снова помчались в горы и долго плескались в ночном, ледяном ручье…
"Время никогда не накопишь.
Чаще всего вы швыряете время на помойку решения бытовых вопросов.
Зачем?
Все можно решить не выходя из дома, с помощью старины телефона. Билет на самолет, парикмахер, мойка окон, стрижка газонов, сантехник, биржевая игра, представитель торговой фирмы, страховой агент…
Все они подчиняются Вашему телефонному звонку…"
"Зря веселитесь, "Черные крысы "/Копы примчались слишком рано, и многие наши не успели вернуться с пляжа. Расплата впереди.
И не вздумайте вылавливать наших поодиночке.
На днях выйдет из тюряги Томми Бульдог, и мы снова соберемся в сквере. Давненько вы не пробовали его кулаков.
"Оранжевые змеи "".
Выплывали серебристые лебеди
Тускнели звезды.
От озера поднимался туман. А ночь все медлила и медлила. И рассвет не мог оторваться от зеленых зубцов Роки Маунт.
- Пора возвращаться, - сказала Джейн. - Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно.
- Может, объяснишь наконец, зачем ты вчера устроил балаган?
- Сам не знаю. Просто решил подурачиться. Поразвлечь американских друзей.
- Глупо.
- Наверное.
На озере послышался всплеск.
- Что это? - вздрогнула Джейн.
- Рыба… А может, кто-то следил за мной, да сдуру свалился в озеро?
Джейн засмеялась.
- У вас, советских, у всех развита шпиономания.
- Ничего не поделаешь, горькое бериевское наследие, - развел руками я.
Всплеск повторился. Дрогнули клубы сиреневого тумана и стали медленно расползаться по озеру. Джейн легонько толкнула меня.
- Смотри… Смотри!..
Из тумана один за одним, бесшумно, как во сне, выплывали серебристые лебеди. Они слегка шевелили крыльями и склоняли головы к воде.
И вдруг над озером разлились гортанные звуки. Вначале мне показалось, это уходящая ночь затрубила салют рассвету. А вслед за ней затрубили земля, озеро, небо…
- Лебеди встречают рассвет… - задумчиво прошептала Джейн.
Еще не погасло горное эхо, как снова повторились гортанные клики. Громче. Свободнее.
Им в ответ зашелестели деревья. И небо светло и весело расчищалось от ночного мрака.
Один за одним лебеди поднимались на крыло. Минута, другая, и они ворвались в рассветную полосу. Исчезли… Будто и не было их.
- Лебеди полетят в дальние края, - все так же задумчиво продолжила Джейн. - И всюду будут напоминать людям: время уносит все, и ничто никогда не повторяется… Взгляд ее был далек. Может быть, мысли блуждали где-то за вершинами Роки Маунт. Она взяла меня за руку совсем по-детски, и мы стали спускаться к машине…
Происшествие на шоссе
Сгорали одна за другой сигареты. Мчались куда-то в прошлое, в предрассветные сумерки, вершины. Проносились ручьи, деревья, лужайки. Из горных объятий нас принимала равнина. А мы все молчали и молчали.
Стало совсем светло. Впереди показался Форт-Коллинз. На лице Джейн появилась усталость. Руль она держала слишком напряженно.
Пустое шоссе. Ни единой машины.
Вдруг за поворотом - двое. Как отчетливо они виднелись на светло-сером шоссе в рассветных лучах!
Один лежал на дороге, другой, в черном костюме, щупал ему пульс. Когда заметил нас, принялся отчаянно махать.
Джейн затормозила в пяти шагах от пострадавшего. Мы выскочили из машины.
- Что случилось?!.
Человек в черном горестно развел руками, двинулся нам навстречу.
- Это ужасно… Это так нелепо и ужасно, - бормотал он. Лишь на мгновение его морщинистое лицо, скорбное и
безутешное, сжалось во что-то злобное.
И тогда интуиция или всевышний подсказали: не опоздай!
Кажется, это услышала и Джейн. Она не удивилась, когда после моего опережающего удара господин в черном рухнул на дорогу, а рядом с ним звякнуло что-то сверкающее.
Разглядывать не было времени. Тот, у кого щупали пульс, уже на ногах. Килограммов сто десять неслось стремительно и неотвратимо.
Этот не боец - даже с ножом. Непоротливый, тяжелый мешок! Предупредить бы по-русски: "Ша, урки, сейчас будет больно!"…
Но тут была Америка…
Господин в черном очухался первым и запустил трясущуюся лапу себе под мышку.
Джейн отреагировала раньше меня. В руке у нее сверкнул никелированный ствол браунинга.
- В машину! - коротко скомандовала она.
- Мне бы хотелось поболтать с пареньками…
- В машину! - оборвала меня Джейн.
Сто десять кило стояло на четвереньках. А господин в черном так и не успел выхватить пистолет. Оба зачарованно смотрели на ствол браунинга.
"Мустанг" не подвел. Через несколько секунд очаровательная пара осталась далеко позади…
- Бьешь очень жестоко, - сказала Джейн.
- Ты разбираешься в этом?
В ответ Джейн лишь молча пожала плечами.
- Что этим придуркам понадобилось? - снова спросил я.
- Откуда я знаю? Просто пьяные…
- Они трезвые, и на гопстопников не похожи.
- Что такое гопстопники?
- На воровском жаргоне - уличные грабители. Жаль, что ты не дала расспросить, какую фирму они представляют на наших дружеских переговорах.
- Это были просто пьяные.
- Сомневаюсь. Скорее, "агенты на всякий случай". Их нанимают спецслужбы на отдельные задания по дешевке, поскольку они не профессионалы.
- Откуда ты знаешь?
- Книжки читаю.
- Не злись, - Джейн оторвала взгляд от дороги и заботливо посмотрела на меня. - Как твоя рука?
- Нормально… Кстати, откуда у тебя пистолет?
- Подарок друзей.
- Где работают твои друзья?
- Какая разница?
- И разрешение на оружие они выдали?
- Это что, допрос?
- Милая Джейн… - я положил руку на ее плечо. Она нахмурилась.
- Ты так и не ответил на мой вопрос.
- Сценка на дороге напоминает мне дешевые детективные фильмы. Но не понятно, зачем она была устроена? Не знаешь?
- Ты подозреваешь меня? Я промолчал.
Джейн резко затормозила.
- Ты подозреваешь?
- Успокойся. Кто щупает меня: ЦРУ, разведка ВМС, ФБР, криминалка?