– Совершенно верно. Отождествление европеизма и западничества некорректно. Европеизм предполагает некоторую общность социальных институтов и культурных явлений у христианских стран и народов, но никогда – намеренное подражание. Исторически ни западники, ни имперская бюрократия не способствовали продвижению России по европейскому пути. Вот в чём проблема. Это был европеизм для верхов и азиатчина, крепостное право – для низов. Отсюда и постоянный разрыв традиции, который наблюдался в истории нашей страны.
– Что вы имеете в виду?
– Проблема России в том, что её история – это регулярный разрыв с собственной традицией. Если угодно, традиция отказа от традиции. Происходило это под разными лозунгами, от большевистских до либеральных. Так, церковный Раскол – псевдореформа – привёл через много поколений к большевистской смуте. Эту пагубную тенденцию необходимо преодолеть. Сценарий прерывания традиции должен быть остановлен.
– Но что считать традицией в наше время? Боюсь, мнения разойдутся. Для кого-то это вольность дворянства, для кого-то – история дома Романовых, а для кого-то – нынешняя сырьевая стабильность…
– Прежде всего, это ценности общины, соборности, разделяемые когда-то 80 % населения. И сейчас эта цифра не сильно уменьшилась, уверяю вас. Несмотря на советские и либеральные десятилетия. Основа национальной традиции не может быть уничтожена до конца, это генетическая память народа.
– А в чём суть соборности? Для кого-то это церковное понятие, для кого-то мирское, крестьянское. Для кого-то – синоним коллективизма.
– Здесь важно и то, и другое, и третье. Используя формулу Макса Вебера, социальную модель русской нации можно определить как "православную этику и дух солидаризма". Эта модель действительно восходит к православному принципу "коллективного спасения". Который, конечно, сильно отличается от протестантской идеи "избранности" и индивидуального спасения "только верой", сформулированной Лютером. Идея соборности и коллективного спасения есть прототип нынешних представлений общества о справедливости.
– А какую роль в наполнении смыслом этого понятия сегодня играет Церковь?
– Определяющую. Поскольку Церковь – это единственный институт дореволюционной России, переживший ломку советского периода. Русская Православная Церковь Московского Патриархата в силу исторических обстоятельств выполняет в России не только религиозную и морально организующую функцию, как в остальной Европе, но и роль временного хранителя всей исторической традиции. Не только церковной.
– Временного?
– Да, конечно. Как только государство примет на себя бремя хранения традиции, Церковь расстанется с ролью временного исполняющего обязанности. Но останется моральным камертоном в обществе. Это нормальная ситуация. Но пока что государство (начиная с Петра) постоянно разрушает традицию.
– Отдельные ваши идеи можно встретить и в других источниках. Кто ваши исторические предтечи, кто на вас повлиял?
– Вообще-то о преемственности в России сегодня говорить трудно. Тем не менее исторические аналоги левоконсерватизму следует искать во взглядах славянофилов, консервативных народников и той умеренной части эсеров, которая не была склонна к насильственно-террористической деятельности. Также у немецких социал-консерваторов, идеологов "консервативной революции". А ещё много полезного об общине можно прочитать в Новом Завете, в частности в "Деяниях Святых апостолов". Современный аналог общины возможен как равноправное содружество работников умственного и физического труда.
– Давайте спроецируем это на политическую повестку дня. Что получится?
– Давайте попробуем. Левый консерватизм отвергает эксплуатацию большинства народа его мнимой "элитой". Это касается хозяйственной жизни в той же мере, что и культуры, нравов и мнений. В справедливой стране не может быть бедняков и миллиардеров, но могут быть разные уровни дохода. Защита государством личной и частной собственности отнюдь не означает свободы капитала, а рыночная экономика не означает рыночного общества. В справедливой стране невозможны такие явления, как сокращение пенсий, платное образование и здравоохранение, оскорбление народной памяти (истории) и религиозных чувств, ювенальная юстиция и узаконенные сексуальные извращения.
– Понятно. А кого бы вы назвали историческими противниками левого консерватизма?
– В Германии 1930‑х это были нацисты. Они пытались привлечь идеологов немецкой "консервативной революции" на свою сторону, как и многих других, но, разумеется, просчитались. В России начала XX века это большевики. Они увлекли крестьянскую массу обещанием земли, а потом уничтожили крестьян как класс в ходе коллективизации. А сегодня это либералы и коммунисты. В некоторых ситуациях они на удивление легко находят общий язык. Например, в борьбе против строительства храмов.
– Либералы тоже?
– Либерализм прямо противостоит христианской традиции. Поскольку исторически либерализм основан на идее тотальной конкуренции, то есть выживания сильнейшего. Иными словами, здесь дарвиновский естественный отбор переносится из животного мира на общество.
– Культивирование животного сознания?
– По сути да. В основе либерализма лежит отрицание всех высших ценностей, кроме свободы – таких как патриотизм, религия, героическое прошлое народа, национальные традиции, солидарность, взаимопомощь, традиционная семья. Эти ценности отрицаются как якобы "тоталитарные".
– Почему?
– Это отрицание следует из аксиомы: никакая ценность не может быть выше, чем её рыночная цена. Это постулат господствующей сегодня идеологии – рыночного фундаментализма. Приверженность внерыночным ценностям современный либерализм стремится объявить "тоталитарными комплексами", отклонением от социальной нормы. Это манипулятивная технология. Другая технология – культивирование в обществе искусственных различий. Такое общество не способно быть солидарным и единым. А значит, не может сопротивляться никакой тирании. Реальная демократия из такого общества испаряется.
Рыночная экономика порождает рыночное общество – статусное потребление, товарный фетишизм. Мир поделён на зоны – "золотого миллиарда" (центра) и его экономических колоний (периферии). Происходит постоянный вывоз капитала с окраин в центр. Товары производятся за гроши в странах третьего мира, но продаются на дорогих рынках Запада. Прибылью никто не делится. В таких условиях "модернизация" есть не что иное, как вечная зависимость.
В последнее время либеральный истеблишмент стремится привести к единому рыночному знаменателю такие общественные институты, как религия, семья, отношения полов. Отсюда принудительная секуляризация, ювенальные технологии и узаконивание однополых браков. Вполне тоталитарная практика.
– Вы считаете, что за левым консерватизмом будущее?
– Да. Думаю, в ближайшее время социальные и консервативные ценности выйдут на сцену в новом качестве. Их соединение естественно для России, а остальные идеологии исчерпали себя в ходе постсоветского политического спектакля. У нас есть возможность исправить ошибки прошлого. Левоконсервативный путь – это и есть работа над ошибками в национально-историческом масштабе.
Олег Охапкин (1944–2008)
Бронзовый век
С. С.
На Галерной чернела арка.
В Летнем тонко пела флюгарка,
И серебряный месяц ярко
Над серебряным веком стыл.
А. А.
Красовицкий, Ерёмин, Уфлянд,
Глеб Горбовский, Соснора, Кушнер…
Макинтошами, помню, устлан
Путь Господень в живые души.
Рейн да Найман, Иосиф Бродский,
Дмитрий Бобышев да Охапкин
Наломали пред Ним березки,
Постилали цветов охапки.
Ожиганов, Кривулин… Впрочем,
Дальше столько пришло народу.
Что едва ли строфу упрочим,
Если всех перечислим сряду.
Куприянов Борис да Виктор
Ширали… Стратановский, кто же
Не вспомянет о них! Без них-то
Было б грустно. Скажи, Сережа…
Чейгин, Эрль… может. Лён иль кто-то
Из других: Величанский, либо
Кто еще, но открыл ворота
Всей процессии. Всем спасибо.
И когда Он вошел в сердца нам.
Мы толпою пред Ним стояли.
Но дружиною стали, кланом.
Чуть бичи Его засвистали.
Он исторгнул из Храма лишних.
Торговавших талантом, чтобы
Воцарился в сердцах Всевышний,
А в торгующих – дух утробы.
И пошли по домам поэты.
Те, кто Бога встречали – с миром,
А купцы разбрелись по свету
Золотому служить кумиру.
Разбрелися по всем дорогам.
Приступили ко всем порогам,
И на бронзовосерых лицах
Тихо бронзовый век горел.
На Галерной пылала арка.
Доносились битлы из парка,
И на жарких старинных шпицах
Летний зной день за днём старел.
А по набережной блокадной
Той походкой слегка прохладной
Горемык, стариков, калек
Двадцать первый маячил век.
Век железный. Теперь уж точно.
Но в него мы войдем заочно.
Нас раздавит железом он –
Век машина, Число-закон.
Но поэзии нашей бронза
Над машиною встанет грозно,
Серафически распластав
Огнецветный души состав.
И над веком Числа незримо
Шестикрылого серафима
Отразит глубина сердец.
Так велел ей времён Творец.
И вспомянет нас новый Ньютон,
Ломоносов, Державин в лютой
И железной своей тоске.
Мы не строили на песке.
Мы стояли на тех гранитах.
Где священная речь убитых
Ваших пращуров, наших лир
Освятила грядущий мир.
Но в жестокие наши годы
Мы слагали вот эти оды.
Возводили алтарный свод.
Где Глагол к нам сходил с высот.
Это в бронзовом нашем веке
Совершилось. Пришелец некий
Босоногий меж нас ходил.
К вам доходит лишь дым кадил.
И за это видение Слова
Нам досталась такая слава,
О которой судить не нам.
Жизнь даётся по именам.
Им ещё прославляться рано.
Но, что делать, когда так странно
Открывается книга тех,
Кто из мёртвых восставил стих.
Эта бронза ещё в расплаве.
Но ваятель отливку вправе
Совершить на хозяйский глаз.
Помяните, поймите нас!
Мы пройдём, как пред нами те, кто
Назначал нам пути и вектор.
Но пройдёте и вы, кто там
Настигает нас по пятам.
Это всё, что хотел сказать я.
Впрочем, все стихотворцы – братья,
И в железное время то
Не осудит меня никто.
Я восславил не столько неких
Современников, сколько речь их,
На которой легла печать.
Приучившая нас молчать.
Бронзовеющий стих надыбав,
Я гляжу, как друзья на дыбах
Постаментов молчат и ждут
Послабленья. Напрасный труд.
Быстротечен их век и тесен
Круг назначенных Богом песен.
Всё, чему суждено греметь,
Им придётся в молчаньи петь.
Лишь тогда отдохнут от бронзы.
Как начнётся эпоха прозы.
Эх, поэзия! Грёзы, розы…
Русской лиры прямая медь.Ленинград, 1975
Об авторе
Александр Владимирович Щипков (1957) – общественный деятель, писатель, политолог, публицист, действительный государственный советник 3 класса, директор Московского центра социальных исследований, главный редактор интернет-журнала RELIGARE. Один из ведущих специалистов в России по религиозно-политической ситуации в стране и мире.
Автор книг:
1. Во что верит Россия. Религиозные процессы в постперестроечной России. Курс лекций. – СПб.: РХГИ, 1998.
2. Соборный двор / Предисловие акад. Л. Н. Митрохин. – М.: М.: Пробел‑2000, 2003.
3. Христианская демократия в России. – М.: Ключ-С, 2004.
4. Территория Церкви. – М.: Индрик, 2012.
5. Религиозное измерение журналистики. – М.: Пробел‑2000, 2014.
6. Традиционализм, либерализм и неонацизм в пространстве актуальной политики. – СПб.: Алетейя, 2014.
7. Национальная история как общественный договор: от экономического гегемонизма к консенсусу традиций – СПб.: Алетейя, 2015.
8. Диалектика экономического и религиозно-этического в становлении русского социал-традиционализма. – М. 2015.
Именной указатель
Аверинцев С. С.
Амальрик А. А.
Амельченков о. Серафим
Ахмадулина Б. А.
Ахматова А. А.
Багрицкий Э. Г.
Балахонов В. Ф.
Баратынский Е. А.
Белжеларский Е. А.
Береговская Э. М.
Бернес М. Н.
Блуа Л.
Бобышев Д. В.
Богданов Н. В.
Богораз Л. И.
Борисов-Мусатов В. Э.
Бродский И. А.
Бурич В. П.
Ватагин В. А.
Вебер М.
Величанский А. Л.
Виноградов А. К.
Власов А. А.
Вознесенский А. А.
Вучетич Е. В.
Галансков Ю. Т.
Галич А. А.
Гвоздев о. Леонид
Геббельс Й.
Гинзбург А. М.
Гитлер А.
Глазунов И. С.
Голубицкий П. М.
Горбаневская Н. Е.
Горбовский Г. Я.
Демидова И. Н.
Добриян М. Б.
Дудинцев В. Д.
Ельцин Б. Н.
Ерёмин В. Ф.
Ефремов В. М.
Ефремов М. Г.
Жданов А. А.
Живов А. П.
Жуков Г. К.
Жуковский В. А.
Заболоцкий Н. А.
Казачок А. Д.
Кант И.
Кантор М. К.
Кирилл, патриарх
Климент, митрополит
Ковалёв С. А.
Кодин Е. В.
Конёнков С. Т.
Красовицкий С. Я.
Крахмальникова З. А.
Кривулин В. Б.
Куксевич о. Сергий
Куприянов В. Г.
Кушнер А. С.
Лён Слава
Ленин В. И.
Лермонтов М. Ю.
Либкнехт К.
Липкин С. И.
Лиснянская И. Л.
Лихачёв Д. С.
Локк Дж.
Лотман Ю. М.
Люксембург Р.
Макаренко А. С.
Маллер И. М.
Марченко А. Т.
Матвиенко В. И.
Машкова В. Е.
Маяковский В. В.
Мельникова Т. П.
Мессерер Б. А.
Милкин А. Ю.
Миронов С. М.
Михеенков С. Е.
Найман А. Г.
Новиков-Ланской А. А.
Нольте Э.
Ожиганов А. Ф.
Окуджава Б. Ш.
Осипов В. Н.
Островский А. В.
Охапкин О. А.
Пастернак Б. Л.
Паустовский К. Г.
Петров Н. А.
Поленов В. Д.
Потапов И. Д.
Прохоров М. Д.
Путин В. В.
Пушкин А. С.
Распутин В. Г.
Рейн Е.
Рейн Е. Б.
Рихтер С. Т.
Рождественский Р. И.
Ромм М. И.
Самойлов Д.
Самойлов Д.
Сахаров А. Д.
Седакова О. А.
Сергеева Е. А.
Сидоренко И. В.
Синявский А. Д.
Слуцкий Б. А.
Снычёв И.
Собчак А. А.
Соколов Н.
Солженицын А. И.
Соснора В. А.
Сталин И. В.
Стратановский С. Г.
Сухомлинский В. А.
Твардовский А. Т.
Третьяков В. Т.
Тюренков М. А.
Тютчев Ф. И.
Утёнков В. И.
Уфлянд В. И.
Хаматова Ч. Н.
Хантингтон С.
Хрущев Н. С.
Цветаев И. В.
Цветаева М. И.
Церковников В. М.
Чейгин П. Н.
Черняховский С. Ф.
Чухонцев О. Г.
Шагин Д. В.
Ширали В. Г.
Щипкова Л. В.
Щипкова Т. Н.
Эко У.
Эрль В. И.
Эфрон С. Я.
Якунин Г. П.
Примечания
1
Настоящее и все последующие интервью помещены здесь в привязке ко времени первой публикации, но в авторской редакции 2015 года, и порой существенно отличаются от текстов, сделанных моими коллегами, которым я выражаю глубокую благодарность за внимание и сотрудничество, и имена которых непременно указываю (АЩ).