Данила Романович не успел помочь своему зятю-союзнику, но в том же году начал военные действия против монголов. Ему удалось разгромить войско ордынского бекля-ребека Хуррумши (Куремсы), племянника Батый и Берке, освободить взятый врагами Галич и часть Киевской земли. После этой важной, но далеко не решающей победы Данила Романович начинает сложную дипломатическую игру с папой Иннокентием IV, мечтавшим таким образом присоединить Русь к католическому миру. Римский понтифик обещал галицкому князю помочь в борьбе с монголами и поднять в крестовый поход против них монархов Европы. Поверив обещаниям папы, Данила Романович в 1254 году принял от его преемника Александра IV королевский титул и короновался. Но ни один из европейских королей не откликнулся на папский призыв и не выступил против Орды. Предоставленный сам себе, Данила Романович продолжал сопротивляться неприятелю, не приняв ордынских "численников" (в 1257 году по всей Русской земле происходила "запись в число" – перепись населения для обложения данью). Время для сопротивления оказалось не самым удачным – в 1258 году на Галицко-Волынское княжество напали литовцы, разорив окрестности Луцка. Другие литовские отряды воевали Смоленскую землю, окрестности Торжка. Почти одновременно с литовцами в удел Данилы Романовича вступило огромное войско монгольского полководца Бурундая. В составе этой армии находились не только ордынские тумены, но и дружины русских князей. Бурундай прислал Даниле краткий приказ: "Иду на Литву; оже еси мирен, иди со мною". И тому пришлось смириться. Галицкий князь послал с монгольским войском свои полки, поставив во главе их младшего брата, Василька Романовича. После окончания похода часть захваченной в литовских землях добычи ("сайгат") была отдана Бурундаю, что четко фиксирует не союзническое, а подчиненное положение и Василька, и самого Данилы Романовичей.
На следующий год Бурундай выступил в поход на Польшу и снова предъявил глицкому князю-королю ультиматум: "Оже есте мои мирници, стретит мя; а кто не сретит мене, тый ратный мне". Впрочем, на этот раз встретившим его с дарами Васильку, сыну Данилы Льву и холмскому епископу Иоанну были заявлены и другие, более жесткие требования, в том числе снести укрепления, которые на протяжении почти 20 лет возводились в галицких и волынских городах. При выполнении оказались срыты стены и башни городов Данилов, Стожеск, Львов, Кременец и Луцк. Позже волынянам пришлось "разметать" крепость и в своей столице Владимире. Уцелели укрепления княжеской резиденции Холма, жители которого не открыли ворот перед Бурундаем. Приказать им никто не мог, так как Данила Романович предусмотрительно отбыл в Венгрию. Оставив в покое непокорный город, ордынцы и присоединившиеся к ним неволей русские войска двинулись на южную Польшу.
В начале декабря 1259 года, следуя уже раз проложенным ими путем, монголы переправились у Завихоста через Вислу и осадили Сандомир. Город был богатый и сопротивлялся отчаянно. Летописец сообщает, что взять его удалось только после четырехдневного непрерывного штурма. Сохранилось интересное описание действий воинов Бурундая: "потом же приидоша к Соудомирю и объстопиша и со все стороне и огородиша и около своим городом и порок (камнеметы) поставиша и пороком же бъющим неослабно день и ночь а стрелам не дадоущим выникноути из заборол. И бишася по четыре дни. В четвертыи же день сбиша заборола с города. Татарове же начаша лествице приставливати к городоу и тако полехоша на город. Наперед же возлезоста два татарина с хоруговью. И поидоста по городоу секоучи и бодоучи…"
Уцелевшие защитники отступили в цитадель – "Детинец", как он назван в летописи. Но 2 февраля 1260 года пал и он. По польским документам сдаться сандомирцев уговорили Василек Романович и Лев Данилович.
К этому времени небольшие отряды монголов рассыпались по всей Малой Польше, грабя и сжигая все, что попадалось им на пути. Краковский князь Болеслав Стыдливый бежал из своей столицы, укрывшись в Серадзе у троюродного племянника, Лешека Черного. Краков был взят и сожжен (уцелел Вавельский замок, который монголы не штурмовали), та же участь постигла и Люблин. Продолжая поход, войско Бурундая дошло до силезской границы, после чего, отягощенное добычей, вернулось обратно.
Походами Бурундая была отмечена зона реального влияния Орды. Венгерскому королевству и польским князьям посчастливилось остаться вне ее. Галицким князьям – их близким родственникам (по крови, а не по вере) отстоять свою независимость не удалось.
Таким образом, во второй половине XIII века зависимость от Орды признавали бывшие владимирские, рязанские, черниговские, киевские, галицкие и волынские, туровские земли. Новгород и Псков, не испытавшие ужасов вражеского вторжения, вынуждены были считаться с политикой великих князей владимирских – ханских улусников – и участвовать в выплате дани. Вне жесткого контроля Орды остались полоцкие, смоленские, пинские земли. Местные князья рано или поздно вынуждены были налаживать отношения с получившей шанс стать сильным государством Литвой.
Первоначально в покоренных русских княжествах власть правителей Орды представляли не только князья, просившие и принявшие ханский ярлык на право владеть своей землей, но и баскаки (в переводе на русск. – "давители") – ханские наместники, контролировавшие действия княжеской администрации. Главной обязанностью и князей, и баскаков была организация бесперебойной выплаты дани. В 1257–1259 годах по всем русским землям ордынскими "численниками" производится перепись населения, определяется точный размер выплаты дани каждым из князей. Существовало 14 видов повинностей. Главной из них был "выход" (или "царева дань"), который обычно отправлялся в Орду в виде серебряных слитков – "саумов", весом по 155 г. каждый. Общее количество вывозимых в Орду слитков драгоценного металла (лишь в качестве "царевой дани" туда ежегодно доставлялось 1300 кг. серебра) вводило в заблуждение восточных авторов, именно тогда ошибочно писавших о Руси как о стране серебряных рудников. Все прежние попытки объяснить это противоречие наличием в подвергшихся нашествию княжествах запасов монетного металла в сокровищницах князей, бояр и купцов неубедительны. Организовать систематический сбор дани на территории "Русского улуса" можно было, наладив обмен имеющейся пушнины, воска, меда, возможно, хлеба, на западноевропейское серебро, ввозимое через Новгород и Литву, где уже с XIV века наблюдается обращение так называемых "пражских грошей" – чешских серебряных монет.
Помимо "выхода" попавшее в зависимость от Орды русское население выплачивало торговые сборы ("тамга", "мыт"), несло подводную и вестовую (ямскую) повинности, обязано было содержать ханских послов и сопровождавшие их отряды, участвовать в сборе "поминок" (подарков) для приближенных хана.
В середине XIII века сбор дани с русских земель ханом Берке был передан на откуп мусульманским купцам ("бесерменам"), стремившимся к быстрому обогащению за счет увеличения поборов с населения. Произвол "бесерменов" вызвал восстание в русских городах, после которого ханы передали сбор дани в руки князей, лишь в особых случаях посылая баскаков на Русь. Последним баскаком будет Чол-хан ("Щелкан Дюденевич"), действия которого в Твери в 1327 году спровоцировали восстание. Его жестоко подавили, но сбор "выхода" со всего "русского улуса" был передан московскому князю Ивану Калите.
После монгольского завоевания усобицы не прекратились. За лучший удел, за великокняжеский ярлык жестоко враждовали даже представители одного рода, одной семьи. Самым ярким примером тому может служить ссора двух сыновей Александра Невского – Дмитрия Переяславского и Андрея Городецкого. После смерти отца (14 ноября 1263 года) и недолгого пребывания на великокняжеском столе братьев покойного Ярослава и Василия Ярославичей, на него взошел Дмитрий Александрович. Но в 1281 году, после смерти хана Менгу-Тимура и воцарения Туда-Менгу, по злому совету своего боярина Семена Тонильевича городецкий владелец отправился в Орду и, "задарив" нового хана, получил от него ярлык на великое княжение и сильное ордынское войско нойонов Кавгадыя и Алчедая. К Андрею примкнул и ряд русских князей: Федор Ростиславич Ярославский, Михаил Иванович Стародубский, Константин Борисович Ростовский. При поддержке наводнивших русские земли татар Андрей и его союзники выбили Дмитрия Александровича из Владимира и Переяславля-Залесского, вынудив старшего брата спасаться бегством в Новгород. Но новгородцы отказали укрывшемуся в Копорье Дмитрию в своей поддержке и выступили против него. Тогда на помощь изгнаннику пришел его зять, псковский князь Довмонт. С горстью воинов он вступил в Ладогу, вывез оттуда казну Дмитрия и пробился к нему в Копорье. Затем, однако, осажденный новгородцами, выполнявшими приказ великого князя Андрея Александровича любой ценой выбить брата из Новгородской земли, Довмонт вместе с тестем оставил крепость и вернулся в Псков.
Не смирившись с поражением, Дмитрий Александрович обратился за помощью к Ногаю, могущественному правителю Дунайского улуса, который конфликтовал с Туда-Менгу, поддерживая притязания его соперника, Тула-Буги (Телебуги). Ставший беклярибеком Ногай приказал братьям помириться, добившись от Туда-Менгу возвращения ярлыка старшему из них, Дмитрию Александровичу. Реальная сила была у Ногая, и хану пришлось смириться с таким положением дел. Казалось бы ситуация в русских землях нормализовалась, особенно после переворота 1287 года, когда Туда-Менгу вынудили отречься от власти, уступив престол Тула-Буге. Но вскоре у нового хана испортились отношения с Ногаем, около 1291 года свергнувшим прежнего ставленника и возведшего на трон нового – Токту, одного из сыновей Менгу-Тимура.
За всеми этими переменами в Орде внимательно следил Андрей Городецкий, который, понимая, что и Токта не сможет ужиться с Ногаем, сумел заручиться его помощью. Он отправился к хану с жалобами на старшего брата, правоту которых подтвердил ростовский епископ Тарасий. В ответ на их просьбы на Русь во главе многочисленных ордынских войск был направлен царевич Тудан (Дюдень), брат Токты. Поход 1293 года, известный по русским летописям как "Дюденева рать", привел к очередному разорению и опустошению Владимира, Суздаля, Мурома, Юрьева, Переяславля, Коломны, Москвы, Можайска, Дмитрова, Углича и других городов. Летописцы, сравнивавшие это ордынское вторжение с прежними большими нашествиями – Батыя, Неврюя, – единодушны во мнении, что Дюденева рать была страшнее, так как ордынцы к этому времени уже научились выслеживать и пленять население, укрывавшееся в лесах.
Во время бегства от войск Тудана Дмитрий умер (1294), и Андрей Александрович стал великим князем. Его правление запомнилось походом против шведов, построивших в устье Невы 8-башенную каменно-деревянную крепость Ландскрона ("Венец земли"). В 1301 году во главе своих дружин и новгородского и карельского ополчений Андрей Александрович взял и разрушил эту фортецию, построенную по чертежам итальянских архитекторов. Умрет он, пережив сыновей, в 1304 году, и его смерть ознаменует собой начало новой эпохи, главным содержанием которой явится соперничество Твери и Москвы.
Возвышение Твери стало неслучайным. Поначалу все преимущества оказались у князей, правивших в этом городе. На рубеже XIII–XIV веков Тверской землей владел Михаил Ярославич, племянник Александра Невского, двоюродный брат Дмитрия, Андрея и Данилы Александровичей. При нем произошел расцвет Тверского княжества. В 1293 году Михаил Ярославич сумел отбиться от войска громившего Русь царевича Тудана. Тогда-то и хлынули в верхнее Поволжье беглецы из разоренных татарами мест. Княжество быстро наполнилось народом. По всей Тверской земле стали быстро расти старые и новые города и села, налаживаться ремесленное производство. Расцвела и торговля, развитию которой способствовало наличие важнейших торговых путей: первый шел вниз по Волге в Орду; второй – вверх по Волге и далее волоками в Новгород и страны Балтии; третий – на запад в Литву и страны Центральной Европы. В Тверь стали стекаться огромные богатства, позволившие Михаилу Ярославичу претендовать на Великое княжение Владимирское, завещанное ему двоюродным братом Андреем Городецким. Но уже в то время в борьбу за великокняжеский ярлык, помимо тверского князя, вступает расположенная по соседству Москва. Когда-то небольшой город, переданный в удел Даниле (ум. в 1303 году), младшему сыну Александру Невского, Москва также росла и крепла. При Даниле Александровиче в 1301 году к Москве была присоединена Коломна, в 1302 году – Переяславское княжество. При его сыне, взошедшем на престол в марте 1303 года, московским стал Можайск. Однако богатая Тверь поначалу легко одолела своего конкурента, не имевшего пока таких богатств и сил.
Когда в 1304 году умер великий князь Андрей Александрович Городецкий, к хану просить ярлык поехали его двоюродный брат, Михаил Ярославич Тверской, и двоюродный племянник, Юрий Данилович Московский. Исход этого соперничества оказался вполне предсказуем – в соревновании даров, розданных хану и знатным татарам, легко победил тверской князь, получивший вожделенный ярлык. Впрочем, и старое княжеское право было на стороне тверского государя, московский уповал на ханскую волю. Надо сказать, что временная неудача не обескуражила правителя московского княжества, готового продолжить борьбу за возвышение своего небольшого удела.
Начало возвышения Московского княжества. Складывание великорусского государства и освобождение его от ордынского ига
Процесс объединения русских земель начался вскоре после монгольского завоевания. Первоначально было несколько соперничавших между собой политических центров – Владимир (утрачивает значение после смерти Александра Невского в 1263 году), Городец, Тверь и прибиравшая к рукам западнорусские земли Литва. Но постепенно ведущую роль приобретает Москва. Сказалось несколько факторов, благодаря которым именно московские князья получили преимущество в деле собирания русских земель. На территории этого первоначально очень небольшого княжества сосредотачивается значительная военная сила – следствие переселения на эти земли ряда черниговских, киевских и ростовских бояр (Федора Акинфовича Бяконта, Нестера Рябца с сыном Родионом Нестеровичем, ростовского боярина Кирилла, отца Сергия Радонежского) со своими "дворами". Наличие чрезмерного для небольшого Московского княжества войска позволило его правителям вести активную и успешную политику, направленную на присоединение сопредельных территорий. Как уже было сказано выше, в 1301 году Данила Александрович отвоевывал у Рязани Коломну. Потом он присоединил выморочное Переяславское княжество, где княжил бездетный Иван Дмитриевич, завещавший свою отчину московскому дяде. Сын Данилы, Юрий, окончательно закрепил за Москвой принадлежавший ранее смоленским князьям Можайск.
В дальнейшем свою роль сыграла и оказанная Москве помощь со стороны митрополита Петра и его приемников, а также благожелательное отношение к ней ряда ордынских ханов, прежде всего – Узбека. Симпатии к Москве митрополит приобрел из-за нападок на него, организованных тверским князем Михаилом Ярославичем и тверским епископом Андреем.
После кончины 6 декабря 1305 году митрополита Максима его преемником константинопольский патриарх Афанасий определил Петра, игумена Спасо-Преображенского (Новодворского) монастыря на реке Рате недалеко от Львова. Этим выбором остался недоволен тверской князь Михаил Ярославич, владевший тогда ярлыком на Великое княжение Владимирское. Он хотел видеть главой Русской Церкви близкого ему игумена Геронтия. Поставление в святительский сан Петра Михаил Ярославич воспринял как личную обиду и вскоре, угождая своему князю, тверской епископ Андрей (принявший православие сын или другой родственник литовского князя Герденя) и новгородский протоиерей Вавила обвинили нового митрополита в симонии (мздоимстве), осудив практику ставленных пошлин в Русской митрополии, собираемых при рукоположении в дьяконы и священники. Чтобы разобраться в этом непростом деле, в 1311 (или в 1310) году по велению константинопольского патриарха Афанасия в Переяславле-Залесском состоялся церковный собор, в котором участвовали не только иерархи, но и многие князья. Великий князь Михаил Ярославич был в то время в Орде и его интересы представляли на соборе сыновья Дмитрий и Александр.
Отстоять свое доброе имя помогли Петру не только заступничество надзиравшего за ходом собора патриаршего клирика, но и поддержка московских князей, соперничавших тогда с тверскими в борьбе за главенство над Русью. Дальнейшая жизнь и служение митрополита оказались тесно связанной с Москвой, а в 1325 году он окончательно переехал в этот город. Так Москва стала духовной столицей Руси, получив важнейшее преимущество перед другими княжескими городами. По просьбе митрополита Иван Калита, бывший тогда московским князем, на самом высоком месте Боровицкого холма заложил первый каменный храм – Успенский собор. Произошло это 4 августа 1325 года. В нем Петр и был погребен после своей кончины 21 декабря 1326 года.
Не менее значимой стала для московских князей и поддержка ордынского хана Узбека. В 1313 году, после гибели хана Токты во время кораблекрушения на Волге, он убил его сына Иксара (Ильбасара) и стал правителем Улуса Джучи. Именно Узбек, ставший мусульманином и принявший имя Мухаммед, заставил своих татар принять ислам. Многие эмиры и беки, приверженцы старой религии монголов тенгризма (вариант шаманизма), были казнены. В их числе оказались и 120 чингизидов. Переменами в Орде воспользовался московский князь, который женился на сестре Узбека Кончаке (в крещении Агафье) и в 1317 году получил ярлык на великое княжение в качестве свадебного дара.
В конце лета 1317 года с татарским отрядом "сильного" посла Кавгадыя Юрий Данилович вернулся на Русь. Михаил Ярославич проявил покорность воле хана и, встретив Кавгадыя и московского князя у Костромы, отказался от своих прав на владимирский великокняжеский стол. При этом он предостерег Юрия от намерения вторгнуться в его земли.