* * *
Неудачный поход на Русь и последовавшая за ним гибель Ахмеда, разорение его улусов подкосили могущество Престольной державы – Большой Орды, но агония этого ханства растянулась еще на двадцать долгих лет. Вскоре в нем вспыхнула ожесточенная борьба за власть в которой сошлись братья, сыновья убитого Ахмеда – Муртаза, Сейид-Ахмед (Сеид-Ахмет, Сайил-Ахмед), Шейх-Ахмед (Ших-Ахмет) и их двоюродные братья, сыновья прежнего владетеля Престольной державы Махмуда – Касым и Абд ал-Керим (Абдул-Керим), закрепившиеся в Хаджи-Тархане (Астрахани). Ждать усиления кого-нибудь из них Иван III не собирался, но предпочитал использовать против "Ахматовых детей" своего союзника, перекопского хана Менгли-Гирея. 26 апреля 1481 года в Крым поскакал великокняжеский посол Тимофей Григорьевич Скряба Травин. Он должен был сообщить о приходе на Русь из Большой Орды войска хана Ахмеда, о его неудаче и отступлении, о смерти общего врага (Возможно известие об этом и стало причиной отправления посольства Скрябы в Киркор, хотя из текста наказа видно некоторое сомнение великого князя в достоверности сведений о гибели Ахмеда). Послу приказывалось просить помощи в том случае если Ахмед уцелел, или новый хан, "хто будетъ на томъ юрте на Ахматове месте… покочуетъ къ моей земле". В таком случае от имени великий князь Тимофею Скрябе Травину следовало призвать Менгли-Гирея и атаковать неприятеля.
Явно на пользу Ивану III были и возобновившиеся военные действия Крыма против Литвы. Осенью 1482 года Менгли-Гирей, придя "съ всею силою своею", сумел взять Киев. Воевода Киевский Иван Хоткевич был взят в плен. Его судьбу разделили многие киевляне. Внимательно следившие за этими событиями русские летописцы связали произошедшее с "неисправлением королевским", который за два года до этого "приведе царя Ахмата Болшие орды съ всеми силами на великого князя Ивана Васильевичя, а хотячи разорити христианскую веру".
Так стал реализовываться замысел московского государя, руками крымского союзника поражающего двух своих врагов – Литву и Большую Орду. У всех крупнейших игроков, способных грозить Руси, оказались надолго связаны руки. Удачно маневрируя на этом поле, Иван III в случае необходимости поддерживал Менгли-Гирея, продолжавшего воевать с "Ахматовыми детьми", сыновьями и племянниками убитого хана, направляя к нему не только отряды служилых или казанских татар, но иногда и собственные полки. Не без его участия Нурсултан, мать посаженного вскоре воеводами великого князя на казанский трон Мухаммед-Эмина, в 1486 году вышла замуж за Менгли-Гирея, еще больше упрочив связи Москвы и Крыма.
Пытаясь противостоять русско-крымской угрозе, Литва и Большая Орда также старались действовать сообща, но не так эффективно, как их враги. Летом 1484 года литовский посол посетил Сарай и подтвердил там союзный договор, заключенный с ханом Ахмедом. К тому времени Большая Орда смогла частично восстановить свои силы. Освобожденные Сейид-Ахмед и Темир собрали войска и нанесли неожиданный удар по юрту Менгли-Гирея. События стали развиваться зимой 1484/1485 года, когда крымские войска были распущены по кочевьям. Сейид-Ахмед усвоил урок, преподнесенный Ибаком и Ямгурчеем, и использовал тот же прием. Поводом к нападению стало его желание освободить брата, "царевича" Муртазу, участвовавшего в заговоре против Менгли-Гирея и содержавшегося в заточении в Кафе, а также стремление нанести максимальный урон старому врагу. Начатые Сейид-Ахмедом военные действия привели к частичному успеху. Он пробился в Крым и освободил Муртазу. Сообщается о происшедшем в Никоновской летописи, однако следует отметить, что ее составитель ошибся, называя Сейид-Ахмеда именем уже покойного дяди Махмуда: "Тое же зимы царь Ординский Муртоза, Ахматовъ сынъ, прииде къ Мен-Гирею царю Крымскому, хоте зимовати у него, понеже гладъ бе великъ во Орде. Мен-Гирей же Кримский, поимавъ его, посла въ Кафу, къ Туръскому царю, и посла брата своего меншаго на князевъ Темиревъ улусъ и останокъ Орды розгонялъ. Того же лета Ординский царь Махмутъ (выделено нами. – В. В.), Ахматовъ сынъ, со княземъ съ Темиремъ иде изгономъ на Мин-Гирея царя и брата своего отнемъ у него Муртозу, Ахматова сына; самъ же Мин-Гирей з бою тайно утече ис своей рати, той же Махмутъ приведе Муртозу и посади на царьстве. Мен-Гирей же посла къ Турскому; Турской же силы ему посла и къ Нагаемъ посла, велелъ имъ Орду воевати". Рассказал о событиях 1484/1485 года и живший в XVIII веке собиратель преданий из крымской истории Сейид-Мухаммед Реза, автор книги "Ассеб оссеяр, или Семь планет", добавивший к уже известным фактам еще несколько важных деталей. Замышляя совершить переворот и свергнуть Менгли-Гирея, Муртаза, живший в Крыму под предлогом ссоры с братом Сейид-Ахметом, стал собирать вокруг себя недовольных хозяином Киркора. Там он был благосклонно встречен, но вскоре перекопскому хану стало известно о замыслах Муртазы. Его схватили, но на помощь брату пришел, видимо, знавший о его планах Сейид-Ахмед. В его войске были и ногаи. В произошедшем сражении Сейид-Ахмед разбил войско Менгли-Гирея, который раненым бежал в свою столицу Киркор. Отряды Сейид-Ахмеда разграбили Солхат и осадили Кафу. Взять хорошо укрепленную крепость, он, похоже, и не пытался, потребовав выдачи Муртазы. Добившись своего, Сеид-Ахмед ушел из Крыма, так как на помощь его врагу спешили турецкие войска. Но ордынцы отошли недалеко за Перекоп и блокировали Крым с суши. Бежать оттуда им пришлось из-за начавшихся рейдов войск Московского государства.
Боевые действия активизировались и вскоре, во время ответного удара крымцев по Большой Орде, Сейид-Ахмед потерпел поражение. Люди великого князя принимали непосредственное участие и в нападении на "Орду". Информация об этом содержится в речах московского гонца Шемерденя Умачева, уполномоченного заявить в Крыму, что Иван III "послал под Орду уланов, и князеи, и казаков всех, колко их есть в его земле, добра твоего везде смотреть". Помимо этого Умачев, отправленный в путь 31 июля 1485 года, должен был сообщить Менгли-Гирею о том, что ратными людьми великого князя, ходившими "под Орду", были освобождены и отпущены к Перекопу пленники из числа крымских татар. В марте 1486 года в Киркор был направлен посол Семен Борисович, который от имени великого князя напомнил в Крыму о прошлогоднем походе: "…летось, коли с тобою были немирны цари Муртоза и Седехмат, и как есми послышал то, и яз посылал под Орду уланов и князей и казаков всех, колко их есть в моей земле. И они под Ордою были все лето и делали сколько могли".
В 1486 году Муртаза попытался разбить союз между Москвой и Крымом, прислав Ивану III и его вассалу Нур-Даулету, ставшему к тому времени касимовским ханом, предложение выступить вместе с ним против старшего брата (Менгли-Гирея). Взамен он обещал Нур-Даулету трон Киркора, а великому князю свою дружбу и союз. С большим опозданием, лишь в августе 1487 года получив оба послания (Нур-Даулета о предложении Муртазы даже не известили), московский государь сразу же отправил их Менгли-Гирею, подтвердив тем самым крепость уз, связывающих его с владетелем Крымского юрта. Впрочем, он и не смог бы их тогда вручить, так как Нур-Даулет находился в походе, действуя как раз против "Ахматовых детей". Сообщение об этом есть в грамоте Ивана III, тогда же отосланной в Крым: "И язъ и пережъ сего лета посылалъ есми брата твоего Нурдовлата царя и своихъ людей на Орду, и были все лето подъ Ордою и делали дело, как им было мочно. А и ныне брата твоего Нурдовлата царя да и своихъ людей шлю на Орду".
Новая вспышка боевой активности сторон произошла в 1490–1491 годах, потребовав прямого военного вмешательства Москвы в дела Большой Орды и Крыма.
Последовавшая тогда серия нападений ордынцев на юрт Менгли-Гирея произошло, несмотря на миротворческую миссию турецкого султана Баязида II. В 1490 году он попытался примирить Менгли-Гирея и "Аматовых детей", но неудачно. Разорив в Крыму "Барынские улусы", Шейх-Ахмед и Сейид-Ахмед остались на зимовку в низовьях Днепра, где и были атакованы перекопскими татарами. Менгли-Гирей нанес по ним ответный удар и разбил войска "Намаганского юрта", то есть Большой Орды. Победа была одержана, как признавал Менгли-Гирей в послании Ивану III, "вашею братьи моей пособью".
В следующем году военные действия продолжались. Как сообщал Менгли-Гирей в апреле 1491 года Ивану III, его людям удалось отогнать у их общего врага – намаганских татар коней "безъ останка". Этот удар призван был обеспечить успех летней кампании, в которой планировалось участие турков. В качестве авангарда османской армии в Крым султаном была отправлена на 10 кораблях тысяча янычар. Однако крымскому хану нужны были и русские войска, о присылке которых он настоятельно просил Ивана III, чтобы они "постращали" общих недругов.
Как видим, в 1491 году Менгли-Гирей собирался нанести решающий удар по врагу, испытывающему серьезные затруднения и вынужденному воевать на два фронта. Узнав о масштабных приготовлениях к войне в Крыму, Казани и Москве, "Ахматовы дети" снова прибегли к дипломатических маневрам. К султану Баязиду отправился посол Муртазы, который обвинил в развязывании новой войны своего брата Сейид-Ахмеда и заверял его, что готов прекратить боевые действия. Прислушавшись к мольбам хана, султан отменил уже происходившую отправку турецкого войска в Крым. О произошедшем известил Ивана III его посол в Крыму, Василий Васильевич Ромодановский.
Однако мирные предложения Муртазы оказались ложными. Вероломный хан надеялся избавиться от нависшей над его юртом угрозы и, одновременно готовил внезапный удар по своим врагам, возможно, что и по русским пределам – Крым, тесно связанный с Османами, становился слишком опасен для Ахмедовичей. Менгли-Гирей, получив своевременное сообщение о планах Муртазы, возобновил подготовку к военным действиям. Тот же В. В. Ромодановский писал Ивану III, что "царь, господине, слышевъ то, вышелъ былъ изъ Кыркора на четвертой неделе по Велице дни въ пятницу; ино, государь, стретили его вести, что царемъ на него борзо быти, и царь, господине, воротился опять въ Киркоръ. А речь его, государь, такова: дастъ Богъ будетъ ми помочь отъ брата отъ моего отъ великого князя да отъ турьского, и язъ на нихъ иду, а нынечя городъ осажу, а кони и животъ отошлю по крепостемъ". О происках "Ахматовых детей" с братом Менгли-Гирея Ямгурчеем было отослано срочное сообщение султану, о чем сам хан сообщал великому князю, дополняя это известие важной новостью о том, что "Боязыть салтанъ 70000 рати нарядилъ, Ямгурчею прикошовалъ, на Белгородъ идутъ, сего июня месяца быти надобе имъ, Божьею милостью… И какъ къ намъ Богъ донесетъ салтанъ Баязыть салтанову рать, седши на конь на недруга иду".
О замыслах Муртазы Менгли-Гирей незамедлительно сообщил в Москву, подчеркивая, что "Ахматовы царевы дети" Шейх-Ахмед и Сейид-Ахмед собирались идти на Русь, что не состоялось лишь благодаря его действиям. Хан подчеркивал, что именно на его юрт легла основная тяжесть ведения войны с Большой Ордой и вновь просил помощи у московского союзника. Иван III откликнулся на этот призыв и в конце июня выслал "рать свою на Поле". Командовал сын Нур-Даулета "царевич" Сатылган: "Съ весны рано посылалъ есми Сатылгана царевича и улановъ и князей и Русь съ нимъ твоего для дела подъ Орду, а приказалъ есми ему такъ, чтобы изъ-подъ Орды съ поля не ходилъ безъ моего слова и до зимы". С "царевичем" Сатылганом "под Орду" ходили воеводы Петр Никитич Оболенский и Иван Михайлович Репня Оболенский и воевода одного из братьев Ивана III – Бориса Волоцкого – с его полком, рати рязанских князей. Союзным казанским войском командовали Абаш-Улан и Бураш-Сеит (Бубраш-Сеит).
Летописное сообщение подтверждается и грамотой Ивана III своему послу в Киркоре. Проанализировав текст послания, Ю. Г. Алексеев пришел к выводу, что в этой грамоте был пересказан наказ великого князя своим воеводам. Он предусматривал три варианта развития событий, требующих оперативного решения на месте. Первый вариант подразумевал участие в боевых действиях против ордынцев, о чем и просил крымский хан: "Писалъ ко мне Менли-Гирей царь въ своихъ грамотахъ съ Мереккою и съ Кутушомъ, чтобы мне послати на Поле подъ Орду Саталгана царевичя, да и русскую рать и казанскую рать. И язъ Саталгана царевичя послалъ на Поле съ уланы и со князми и со всеми казаки, да и русскую рать; а въ воеводахъ есми отпустилъ съ русскою ратью князя Петра Микитича да князя Ивана Михайловичя Репню-Оболенскихъ; а людей есми послалъ съ ними не мало; да и братни воеводы пошли съ моими воеводами и сестричичевъ моихъ резанских обеихъ воеводы пошли. А въ Казань къ Ахметъ-Аминю царю посылалъ есми брата твоего князя Ивана, а велелъ ему есми идти съ казанскою ратью вместе наезжати Саталгана царевича". Второй вариант возможного развития событий предусматривал нападение "Ахматовых детей" на Русь и требовал решительных действий по пресечению этой угрозы. Допущение такого поворота в ходе кампании свидетельствует о более чем серьезном отношении Ивана III к предостережению Менгли-Гирея. Игнорировать угрозу своим владениям великий князь не собирался и готовился дать должный отпор неприятелю. Третий вариант предусматривал вероятность совместного похода с войсками крымского хана в "иную сторону" – возможно, против Литвы.
Вопреки сложившемуся мнению об отсутствии во время кампании 1491 года непосредственных столкновений с противником, государевым воеводам все-таки довелось проверить свои силы в большом сражении. Поначалу боевых столкновений "на Поле" действительно не было. Связываться с вошедшей в Западный Дешт большой армией Ахматовичи не стали и отступили. Преследовать их оказалось невозможно – из-за падежа коней, о котором сообщил в марте 1492 года Менгли-Гирею Василий Ромодановский. Поэтому действия великокняжеского войска свелись к рейдам отдельных отрядов "подъ Орду, и они, господине, лето были на Поле, подъ Ордою улусы, господине, и нихъ имали и людей и кони отганивали, сколко имъ Богъ пособилъ, столко делали". Именно тогда был разорен Сарай, и столицей Тахт-Эли стал Хаджи-Тархан (Астрахань).
Еще одним значительным успехом походной рати Ивана III в 1491 году стал разгром возвращающегося в Хаджи-Тархан войско Абд ал-Керима: "Обдылъ-Керимъ царь пошолъ былъ къ Азторокани, да наехалъ деи былъ, государь, на твоего царевича и на твою рать. И они деи его, государь, розгоняли, а что съ нимъ было и то поимали, а его самого застрелили (ранили стрелой – В. В.), и прибежалъ деи, государь, въ Орду раненъ, да поимавши царици, да опять пошолъ въ Хазторокань".
Столь внушительная демонстрация русских сил на южном рубеже, сумевших разорить вражескую столицу и разбить астраханское войско, имела огромное значение. Русские воеводы сполна воспользовались возможностью опытным путем ознакомиться с особенностями боевых действий на "Поле", лучше узнать маршруты движения неприятельских войск, их стоянки, тактические приемы татарских военачальников.
О том, что предостережения Менгли-Гирея о намерениях "Ахматовых детей" напасть на земли великого князя не были голословными, свидетельствует произошедший уже летом следующего 1492 года первый после Угорщины набег намаганских татар на Русь. 10 июля на волость Вошань под Алексиным напали "ординские казаки" под командованием Темеша. С ним было "двесте и 20 казаковъ". Разорив и пограбив русские селения, они отправились назад, но на обратном пути были настигнуты воеводами великого князя Федором Колтовским и Горяином Сидоровым с небольшим отрядом в 64 человека "и учинися имъ бой въ Поли промежъ Трудовъ и Быстрые Сосны, и убиша погони великого князя 40 человекъ, а Татаръ на томъ бою убиша 60 человекъ, а иные идучи Татарове въ орду ранены на пути изомроша".