б. Современный мир (стихи 3-8)
Обратим внимание на слово "ибо" (gar), с которого начинается этот абзац. Павел приводит здесь вторую причину своего призыва к Тимофею. Она состоит в том, что, прежде чем Христос явится вновь и наступит решающий момент, тьма пойдет в наступление и настанут трудные времена. Апостол, похоже, предвидел, что ситуация будет ухудшаться, однако из этого абзаца, так же как из предыдущих, становится ясно, что для Тимофея "тяжкие времена" уже наступили. Это подчеркивается и описанием современного Тимофею мира, которое здесь дает Павел.
Что можно сказать об этих временах? Из всех их характеристик приводится одна, самая важная: люди станут нетерпимо относиться к истине. Они "здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей" (3). "И от истины отвратят слух и обратятся к басням" (4). Другими словами, истина станет для них непереносима, и они будут отказываться слушать о ней. Вместо этого они станут искать себе учителей в соответствии со своими прихотями, в которых окончательно погрязнут. При описании того, что будет происходить с людьми, в греческом тексте дважды упоминаются их уши. Имеется в виду особое патологическое состояние, называемое "уши чешутся" или "зуд на новости". ГАЛ объясняет это образное выражение как характеристику того рода любопытства, "которое падко на любые интересные и пикантные крохи информации". И этот зуд в ушах - эти прихоти - отпускают свою жертву только тогда, когда она слушает речи новоиспеченных лжеучителей. Иначе говоря, люди затыкают уши, когда им говорят правду (ср. Деян. 7:57), и широко открывают их, когда появляется очередной учитель; они поступают так в надежде, что он польстит их слуху (будет говорить то, что им приятно и интересно слушать).
Заметим также, что люди "здравого учения принимать не будут" (3) и "истину" тоже (4), предпочитая удовлетворять свои "прихоти" (3) и слушать "басни" (4). Следовательно, собственные причуды им дороже Божьего откровения. Критерием в оценке учителей для них служит не Божье слово (как это должно быть), а собственный субъективный вкус. Даже хуже. Вместо того чтобы сначала выслушать, а потом решать, истинно ли то, о чем им было рассказано, они поступают в точности наоборот: сначала решают, о чем они хотели бы услышать, а потом подбирают себе учителей, удовлетворяющих их запросам.
Как должен реагировать на это Тимофей? Кто–то может предположить, что в такой отчаянной ситуации ему не остается ничего другого, как хранить молчание. Если люди становятся нетерпимы к истине и не желают слушать ее, не будет ли самым благоразумным с его стороны просто помалкивать? Павел, однако, делает прямо противоположный вывод. В третий раз использует он два маленьких односложных слова, su de, переведенные здесь как "но ты" (5; ср. 3:10,14). И повторяет свой призыв к Тимофею не быть таким, как люди, о которых он говорил. Он не должен поддаваться распространившимся в обществе модным веяниям.
Далее следует "стакатто" из четырех коротких, но точных указаний, умышленно охватывающих весь спектр проблем, с которыми предстояло столкнуться Тимофею и другим людям, призванным к служению в церкви,
1. Поскольку люди легко меняют свои взгляды и подход к жизни, Тимофей должен быть "бдителен во всем". Буквально пёрho означает "быть трезвым, рассудительным", а фигурально - "всегда иметь ясную голову" и "быть уравновешенным, хорошо владеть собой" (ГАЛ). Когда люди вокруг отравлены одурманивающими их еретическими учениями и фальшивым блеском новостей, служителям церкви в особенности следует сохранять "спокойствие и здравомыслие" (НАБ).
2. Хотя люди не желают слушать "здравого учения", Тимофей должен настойчиво продолжать проповедовать его. Следовательно, ему необходимо быть готовым к тому, что придется "переносить скорби" ради истины, которой он должен придерживаться досконально, если не желает ее предавать. Как только библейская вера становится непопулярной, служители церкви во все времена испытывают сильное искушение умалчивать о тех ее моментах, которые вызывают наибольшее неприятие.
3. Поскольку люди в большинстве своем страшно невежественны во всем, что касается евангелизма, Тимофей должен "совершать дело благовестника". Не совсем ясно, что здесь имеется в виду; возможно, та специфика служения, о которой упоминается в других местах Нового Завета, где встречается это слово (Деян. 21:8; Еф. 4:11). Альтернатива такой интерпретации в том, что здесь речь идет о любой проповеди Евангелия и свидетельствах о Христе. Во всех случаях Павел настаивает на том, чтобы Тимофей "относился к благовестию как к основному делу своей жизни" (ИБ). Благую весть недостаточно защищать от искажений; необходимо широко распространять ее.
4. Даже если люди отвергнут учение, которое будет проповедовать им Тимофей, предпочтя то, о чем вещают учителя, "которые бы льстили слуху", Тимофей все равно должен "исполнять служение" свое. Здесь используется тот же глагол, что и в отрывке, где рассказывается о Варнаве и Савле, возвратившихся из Иерусалима "по исполнении поручения" (Деян. 12:25).
Именно так должен действовать и Тимофей - до тех пор пока не исполнит свое поручение.
Итак, мы видим, что эти четыре выразительных наказа Павла, отличаясь в деталях, в целом повторяют все ту же основную идею. "Тяжкие времена", когда, благовествуя, будет трудно добиться внимания слушателей, не должны лишить Тимофея мужества, отпугнуть его от выполнения задачи своего служения, принудить исказить его, приспособив к потребностям слушателей, и уж ни в коем случае не должны заставить его молчать. Напротив, они должны вызвать у него желание проповедовать истину еще энергичнее.
Все сказанное в равной степени относится и к нам. Чем труднее времена и чем меньше люди хотят нас слушать, тем более настойчиво и убедительно обязаны мы вести свою работу благовествования. Как выражает эту мысль Кальвин, "чем решительнее отвергают люди учение Христа, тем энергичнее следует убеждать их служителям Божьим, прилагая все усилия к защите неприкосновенности этого учения и тем самым противодействуя нападкам дьявола".
в. "Павел старец" (стихи 6-8)
Третьим побудительным мотивом апостольского призыва было приближение мученической смерти, которая вскоре ждала Павла. Связь между этим абзацем и стихом 5 предельно ясна. Павел рассуждает примерно так: "Но ты, Тимофей, ты должен "исполнять служение твое", потому что я уже стою на пороге смерти". Задача, стоящая перед Тимофеем, приобретает особенно важное значение именно потому, что дело жизни самого апостола практически завершено и совсем скоро он лишится возможности действовать. Как Иисус пришел вслед за Моисеем, Соломон за Давидом, Елисей за Илией, так Тимофею предстоит продолжить дело Павла.
Апостол использует два ярких выражения, чтобы описать приближение смерти; одно заимствовано из образов жертвоприношения, а второе (весьма вероятно) связано с судоходной терминологией. Первое: "…я уже становлюсь жертвою" или "уже жизнь моя принесена на алтарь" (НАБ). Он настолько убежден в том, что его мученическая смерть вот–вот наступит, что употребляет слово "становлюсь", как будто жертва уже приносится. И продолжает: "…время моего отшествия настало". Слово "отшествие" (analysis) постепенно стало одним из самых распространенных, когда речь идет о смерти, но из этого не следует делать вывод, что его первоначальное метафорическое значение полностью забыто. Буквально оно означает "освобождение" и может быть использовано либо в смысле "сняться с лагеря" (как предпочитает Локк, поскольку в следующем стихе Павел использует воинскую терминологию: "Подвигом добрым я подвизался"), либо "освободиться от оков" (такого мнения придерживается Симпсон), либо "сняться с якоря". Из этих трех вариантов последний, конечно, наиболее колоритен. При таком подходе между двумя образами, один из которых знаменует конец жизни (жертва, принесенная на алтарь), а второй - начало жизни другой (лодка, отчаливающая от берега), возникает определенная согласованность. Якорь уже поднят, якорная цепь вытравлена, и лодка готова поднять паруса, чтобы отплыть к другому берегу. Теперь, прежде чем начнется величайшее из всех его путешествий, Павел оглядывается назад на пройденный путь своего служения, которому было отдано около тридцати лет жизни. Он описывает его (ничуть не хвастаясь, а лишь придерживаясь фактов) с помощью трех сжатых выражений.
Во–первых: "Подвигом добрым я подвизался". Эти слова могут быть переведены как "я участвовал в великом ристалище" (НАБ), поскольку слово agon означает любое состязание, требующее напряженных усилий, будь это ристалище или бой (подвиг). Как бы то ни было, звучание этой фразы наводит на мысль о том, что Павел в какой–то степени комбинирует два образа, к которым уже прибегал, - воина и атлета (см. 2:3–5); во всяком случае, она свидетельствует, что ему пришлось выдержать нелегкую борьбу.
Во–вторых, он пишет: "…течение совершил". Несколько лет назад, обращаясь к старейшинам той самой церкви в Ефесе, которой теперь руководит Тимофей, Павел уже говорил о своем стремлении заниматься именно этим, "Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, - заявлял он тогда, - только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса…" (Деян. 20:24). Теперь он имеет все основания сказать, что сделал это. В обоих случаях употреблены одни и те же греческие слова. "Сейчас он оглядывается назад на то, что прежде было его целью", - комментирует это заявление Павла доктор права Уайт из Ньюпорта. Во всех фразах этого стиха Павел использует перфект, так же как и Христос, когда Он говорил в горнице со Своими учениками. В обоих случаях конец, несомненно, был близок.
В–третьих: "…веру сохранил". Это можно понять так: "Я сохранил веру в моего Господа". Однако в контексте всего послания, где постоянно делается акцент на важность сохранения "доброго залога" (то есть открытой Богом истины), вероятнее всего, Павел говорит о своей верности именно в этом смысле. "Я сохранил в неприкосновенности, как верный страж или управитель, сокровище благовестия, вверенное мне".
Итак, дело апостола, как и любого служителя церкви, проповедующего Евангелие, представлено нам как "подвиг добрый", "совершение течения [то есть служения]" и "сохранение сокровища". Все три вида служения сопряжены с огромным трудом, опасностью и даже жертвенностью. И все испытания Павел выдержал с честью.
Теперь его впереди не ждет ничего, кроме награды. Или, как он выражается, "…готовится мне венец правды", который возложит на него Господь "в день оный". Венок (или "венец") из веток вечнозеленых растений, сам по себе не представляющий никакой значительной ценности по сравнению с серебром и золотом, в греческих играх был величайшей наградой, вручаемой победителю. "Во многих небольших городах в те дни, - пишет епископ Хэндли Моул, - встречая на перешейке или в Олимпии победителя, увенчанного лаврами, люди выламывали из городской стены куски, открывая герою проход, которым никто не пользовался до него". Венец, ожидающий Павла, он сам называет венцом "правды" (dikaiosyne). Эти слова апостола воспринимаются скорее как "венец оправдания". Но, возможно, здесь они имеют еще и некоторый юридический оттенок, с помощью которого Павел умышленно подчеркивает контраст между Божьим Судом и человеческим правосудием, жертвой которого он должен стать со дня на день. Император Нерон объявил его виновным и приговорил к смерти, но вскоре "вердикт Нерона будет опровергнут другим, высочайшим Судом", который будет вершить "Господь, праведный Судия".
И все люди, "возлюбившие" явление Христа, также будут оправданы. Конечно, эти слова не надо рассматривать как учение о том, что за хорошо выполненное дело полагается награда. Вряд ли нужно напоминать, что Павел снова и снова повторяет мысль о спасении, дарованном нам Богом "не по делам нашим, но по Своему изволению и благодати" (1:9). "Венцом правды" будут награждены все, "чьи сердца радостно трепещут при мысли о вторичном пришествии Христа" (НАБ), но не потому, что за такое отношение полагается награда, а потому, что сама идея оправдания предполагает, как следствие, возможность награды. Неверующий человек (и, следовательно, лишенный оправдания) боится прихода Христа (если он вообще верит в этот приход или хотя бы задумывается о нем). Не будучи готовым к нему, он чувствует стыд перед Христом, и потому совсем не стремится к встрече с Ним. С другой стороны, верующий, оправданный самим фактом своей веры, ждет второго пришествия Христа, радуясь ему всем сердцем. Такой человек готов к Его приходу, и потому ему не придется "постыдиться пред Ним в пришествие Его" (1 Ин. 2:28). Только те, кто поверил в Христа после первого прихода, радостно ожидают Его нового появления во спасение свое (ср. Евр. 9:28).
Таков, без сомнения, и "Павел старец", как он называл себя в Послании к Филимону (стих 9). Он "подвигом добрым… подвизался, течение совершил, веру сохранил". Его кровь вот–вот прольется на жертвенный алтарь, а маленькая лодка готова поднять паруса. Он страстно ожидает того момента, когда на голову ему будет возложен "венец правды". И этот пример должен побудить Тимофея проявлять такую же верность, как та, на которую оказался способен "Павел старец".
Наш Бог - это Бог, являющийся действенной силой в истории человечества. "По мере того как год проходит за годом, Бог делает Свое дело". "Он хоронит Своих людей, однако работа Его не прекращается ни на мгновение". Одно поколение сменяется другим, передавая как наследство неугасимый факел Евангелия. Когда умирают религиозные лидеры старшего поколения, новые, приходящие им на смену, обязаны смело выйти вперед, чтобы занять их место. Сердце Тимофея непременно должно было отозваться на призыв Павла, старого, но мужественного воина, который в свое время привел его ко Христу. Кто привел ко Христу вас? Он тоже уже в годах? Человек, который привел ко Христу меня, сейчас доживает дни в уединении (хотя и не утратил своей активности!). Нам не следует рассчитывать на то, что предшествующие поколения и их лидеры сделают все за нас. Приходит время нам занять их место и взять руководство на себя. Именно такой день настал для Тимофея. Настанет он и для нас.
Теперь, зная, что нас ожидает приход Христа и Божий Суд, что современный мир не желает воспринимать Евангелие и что послание, которое мы рассматриваем, написал апостол, стоящий на пороге смерти, мы понимаем, что смысл этого последнего настоятельного призыва к Тимофею заключается всего в двух очень значительных, идущих от самого сердца словах: Проповедуй слово!
3. Пример того, к чему Павел призывает Тимофея (стихи 9–22)
9 Постарайся придти ко мне скоро. 10 Ибо Дымас оставил меня, возлюбив нынешний век, и пошел в Фессалонику, Крискент в Галатию, Тит в Далматию; один Лука со мною. 11 Марка возьми и приведи с собою, ибо он мне нужен для служения. 12 Тихика я послал в Ефес. 13 Когда пойдешь, принеси фелонь, который я оставил в Троаде у Карпа, и книги, особенно кожаные. 14 Александр медник много сделал мне зла. Да воздаст ему Господь по делам его! 15 Берегись его и ты, ибо он сильно противился нашим словам. 16 При первом моем ответе никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им! 17 Господь же предстал мне и укрепил меня, дабы чрез меня утвердилось благовестие, и услышали все язычники; и я избавился из львиных челюстей. 18 И избавит меня Господь от всякого злого дела и сохранит для Своего Небесного Царства. Ему слава во веки веков. Аминь. 19 Приветствуй Прискиллу и Акилу и дом Онисифоров. 20 Ераст остался в Коринфе; Трофима же я оставил больного в Милите. 21 Постарайся придти до зимы. Приветствуют тебя Еввул и Пуд, и Лин и Клавдия, и все братия. 22 Господь Иисус Христос со духом твоим. Благодать с вами. Аминь.
Павел, находясь в относительной безопасности в своей подземной темнице, не только дает Тимофею наказ проповедовать слово, но для убедительности описывает случай из собственной жизни, происшедший не когда–нибудь, а сейчас, в заключении: во время судебного разбирательства, перед лицом всего императорского Рима он смело провозгласил истину. И это подтверждает, что апостол, всю жизнь проповедовавший слово, продолжает свое дело.
Но прежде чем подробно рассмотреть замечательное выступление апостола, необходимо познакомиться с сопутствующими этому событию обстоятельствами. Вспомнив свое достойное всяческого уважения прошлое ("Подвигом добрым я подвизался…") и бросив взгляд в сторону ближайшего будущего, которое, с его точки зрения, было предрешено ("А теперь готовится мне венец…"), Павел мысленно возвращается к настоящему и к тому трудному положению, в котором оказался. Ведь великий апостол Павел тоже был созданием из плоти и крови, по своей природе и страстям ничуть не отличающимся от других людей. Хотя он завершил свое служение и теперь ожидал "венца", он по–прежнему оставался бренным человеком с самыми обычными человеческими нуждами. Он описывает свое положение в тюрьме, и чувствуется, что больше всего его тяготит одиночество.
Ощущение полной изоляции Павла возникает, когда он упоминает о предательстве друзей (9-13). Александр медник причинил ему много зла (14,15); и никто не пришел, чтобы поддержать его "при первом… ответе" (16-18).