36. Азия, Европа – закоулки мира, весь океан – капля мира, Афон – комочек мира, все настоящее время – миг в вечности. Все мало, легко изменяется, в чем-нибудь исчезает. Все исходит оттуда, устремившись к бытию из того общего руководящего начала непосредственно либо последственно [kat’ ™pakoloЪqhsin]. Поэтому и львиная пасть, и яд, и любой порок, так же, как колючки, как грязь, – спутники известных значительных и прекрасных явлений. Поэтому не представляй, что это чуждо тому, что ты чтишь, но [постоянно] держи в мыслях источник всех вещей.
37. Кто видит настоящее, видит все, что возникло из вечности и уйдет в бесконечность, потому что все единородно и единообразно.
38. Чаще обдумывай взаимосвязь всех вещей в мире и их отношение друг к другу. Ведь все некоторым образом переплетается друг с другом, и все поэтому родственно друг другу. И за одним следует другое благодаря напряженному движению, согласному дыханию и единению естества.
39. Какие выпали обстоятельства, к таким и приноравливайся, и с какими людьми свел жребий, тех и люби, но только искренно.
40. Инструмент, орудие труда, любое приспособление, если исполняет свое назначение, хороши, хотя изготовитель не присутствует в них. В том же, что соединено природой, изготовившая эти вещи сила находится внутри и постоянно пребывает там. Соответственно ее и почитать следует больше и думать, что если учитывать ее волю и жить в соответствии с ней, то все у тебя будет получаться по уму. Ведь и во вселенной все совершается по уму этой силы.
41. Если о какой-нибудь из вещей, которые не в твоей власти, ты представишь, что она тебе ко благу или во зло, неизбежно, когда случится с тобой подобное зло или ускользнет от тебя подобное благо, станешь порицать богов и ненавидеть людей, действительно виновных или только подозреваемых тобой в том, что они виновны в исчезновении [блага] и возникновении [зла]. И многократно мы творим несправедливость оттого, что не безразличны к этим вещам [находящимся не в нашей власти]. Если, напротив, мы сочтем за благо или зло только то, что в нашей власти , то не останется никакого основания ни бога обвинять, ни по отношению к человеку становиться в положение врага.
42. Все мы трудимся совместно для одной цели, одни – сознательно и последовательно, другие – бессознательно, подобно тому, кажется, как Гераклит говорит о спящих, что даже они – работники и сотрудники происходящего в мире. Каждый участвует в совместной работе по-своему, даже тот, кто из своеволия порицает и пытается противостоять и уничтожать возникающее, потому что и в таком нуждается мир. Итак, впредь определяй, к кому примыкаешь. Ведь тот, кто управляет всем, в любом случае прекрасно воспользуется тобой и присоединит тебя к какой-нибудь части сотрудников и помощников. Ты только не становись той частью, какой является в пьесе пустячная, вызывающая смех строка, о которой говорит Хрисипп.
43. Разве солнце берется за дело дождя? Разве Асклепий берется за дело Плодоносящей? А любое из светил? Не служат ли они [все] при [всем своем] различии одной и той же цели?
44. Итак, если боги вынесли решение обо мне и о том, что должно со мной случиться, то их решение прекрасно: ведь нелегко даже помыслить бога неразумным. И потом, по какой причине они должны стремиться сделать мне зло? Какая от этого польза им и тому общему, о котором они более всего пекутся? Если же обо мне лично они не позаботились, то уж по крайней мере о целом они в любом случае позаботились, так что я должен охотно принимать и любить и это происходящее со мной как последствие [их решения]. Если же они ни о чем не заботятся – верить в это было бы проявлением безбожия, – ни к чему тогда ни жертвы, ни моления, ни клятвы ими, ни остальные наши действия, каждое из которых мы обращаем к богам как к присутствующим и находящимся в общении с нами. Значит, если даже они и не заботятся ни о чем, что касается нас, то я со своей стороны все-таки должен заботиться о себе самом, в моей власти рассмотреть, что полезно. Полезно же для каждого существа – жить согласно собственному устройству и собственной природе, моя же природа разумна и гражданственна.
Поскольку я – Антонин, для меня город и отечество – Рим, поскольку же я человек, для меня город и отечество – мир. Поэтому то, что полезно обоим этим городам, есть мое единственное благо.
45. Все то, что случается с каждой отдельной частью, на пользу целому. Этого было бы достаточно. Но при более точном рассмотрении увидишь, что и все случающееся с человеком или другими людьми [тоже на пользу целому]. В широком же смысле отнеси теперь пользу к средним вещам.
46. Подобно тому как противно тебе все увиденное в амфитеатре и такого рода местах, так как это неизменностью и однообразием вызывает пресыщение, то же испытываешь ты и при взгляде на жизнь в целом. Ведь вверху, внизу то же самое и из тех же самых элементов. Итак, доколе [ты будешь созерцать это]?
47. Постоянно держи в уме самых разных уже умерших людей самых разных занятий из самых различных народов, так что дойдешь при этом припоминании до Филистиона и Феба и Ориганиона. Перейди теперь к другому сорту людей. Все мы должны перейти посредством превращения туда, где столько искусных ораторов, столько замечательных философов: Гераклит, Пифагор, Сократ, еще раньше столько героев, а позже столько полководцев, тиранов. Кроме них, Евдокс, Гиппарх, Архимед, другие натуры: с изощренным умом, возвышенного образа мыслей, деятельные, во всем искушенные, уверенные в себе, насмехавшиеся как раз над тленной и кратковременной человеческой жизнью, как, например, Менипп и ему подобные. Обо всех этих людях держи в уме, что давно они лежат [в земле]. Что же плохого для них в этом? А для тех, имена которых вообще не упоминаются? Одно в этом мире стоит многого: идти по жизни, соблюдая правду и справедливость, с благосклонностью даже ко лживым и несправедливым.
48. Если хочешь доставить себе радость, подумай о преимуществах своих современников: один деятелен, другой скромен, третий щедр, у четвертого еще какое-нибудь достоинство. Ведь ничто так не радует, как образцы добродетелей, явленные в нравах современников, как бы собранные вместе и совпавшие. Вот почему их и нужно держать под рукой.
49. Разве сердишься ты на то, что весишь столько-то фунтов, а не 300? Точно так же не сердись и на то, что жить тебе столько-то лет, а не больше. Ведь как ты принимаешь, сколько отмерено тебе вещества, так поступай и со временем жизни.
50. Пытайся убедить их, делай это даже вопреки их желанию, если таково требование справедливости. Если же кто-нибудь противится тебе силой, обратись к благосклонному и беспечальному расположению духа и воспользуйся препятствием для упражнения в другой добродетели и помни, что твое устремление было небезоговорочно и что ты не желал невозможного. Тогда чего же? Именно такого небезоговорочного устремления. Его же ты всегда достигаешь. К какому действию нас подвели, такое и сбывается.
51. Человек, жаждущий славы, обретает собственное благо в проявлениях другого человека, любящий наслаждения – в собственном [чувственном] возбуждении, разумный – в собственном [разумном] действии.
52. Можно не составить об этом никакого мнения и не испытывать в душе [никакого] беспокойства, ведь сами вещи по природе таковы, что не обладают способностью производить наши суждения о них.
53. Приучай себя быть очень внимательным к тому, что говорит другой, и проникай, насколько это возможно, в душу говорящего.
54. Что не на пользу пчелиному рою, то не на пользу и пчеле.
55. Если бы матросы стали бы бранить кормчего, а больные – врача, к кому другому они обратились бы или как сам [кормчий] смог бы спасти плывущих или [врач] дать здоровье лечащимся?
56. Сколько их, с кем вместе пришел я в мир, уже ушло!
57. Страдающим разлитием желчи мед кажется горьким, а укушенные бешеной собакой боятся воды, детям же более всего нравится мячик. Поэтому чего же я гневаюсь? Или ты думаешь, что заблуждение имеет меньшую силу, чем желчь у страдающих разлитием желчи, а яд у страдающих бешенством?
58. Никто не помешает тебе жить согласно закону твоей природы. Против закона общей природы с тобой ничего не случится.
59. [Подумай] каковы те, которым они хотят понравиться, ради каких преимуществ делают это и с помощью какой деятельности. Как скоро вечность сокроет все и сколько уже сокрыла!
Книга VII
1. Что такое порок? То, что ты не раз видел. Вот и держи при всяком случае наготове мысль, что это есть то, что ты уже не раз видел. Вообще вверху, внизу ты найдешь одно и то же, чем полны предания древних, средних и новых времен, чем и ныне полны города и жилища. Ничего нет нового: все и привычно, и кратковечно.
2. Можно ли истребить основоположения как-нибудь иначе, кроме как путем угашения соответствующих каждому из них представлений, постоянно оживлять которые – в твоей власти? Я могу судить об этой вещи так, как должно судить о ней, а если могу, что же я беспокоюсь? То, что вне моего разумения, вообще ничто для моего разумения. Уясни это и будь прям. Тебе еще можно начать новую жизнь. Взгляни на вещи опять так, как начинал смотреть, потому что обновление – в этом.
3. Бесцельная суета процессий, театральные действа, стада крупного, стада мелкого скота, вооруженные схватки – кость, брошенная собачонкам, корм – в садок для рыбы, муравьиная кропотливая работа и таскание тяжестей, снование испуганных мышек, дерганье привязанных за нитку кукол. Поэтому нужно среди всего этого стоять благожелательно и не фыркать от недовольства, сознавая, однако, что каждый достоин того, чего достойно то, о чем он хлопочет.
4. В том, что говорится, нужно следить за каждым словом, а в том, что происходит, – за каждым движением, и во втором случае сразу смотреть, к какой цели это направлено, а в первом – улавливать, каков смысл обозначаемого [словом].
5. Достаточно ли мне моего разумения для этого дела или нет? Если достаточно, воспользуюсь им для дела как орудием, данным природой целого; если же недостаточно – либо уступлю тому, кто может совершить дело лучше, либо, если другому это не подходит, сделаю сам, как могу, призвав на помощь того, кто, воспользовавшись моим руководящим началом, сделает то, что в данный момент своевременно и полезно для общности. Ведь что бы я ни делал сам или с другим, следует стремиться лишь к тому, что полезно для общего блага и хорошо сочетается с ним.
6. Сколько людей, пользовавшихся громкой славой, уже предано забвению, и сколько тех, которые их прославляли, давным-давно нет!
7. Не стыдись принимать помощь, ведь твоя задача – как у воина при штурме крепостной стены: выполнять поставленное перед тобой задание. Что ж, разве нельзя с другим взойти на башню, если один ты не в состоянии из-за хромоты сделать это?
8. Будущее пусть не смущает тебя. Ведь если будет нужно, ты достигнешь его, имея при себе тот же самый разум, который служит тебе в настоящем.
9. Все сплетено друг с другом, и связь эта священная, и почти ничто не чуждо друг другу. Ведь все сопоставлено и соподчинено и вместе созидает порядок в одном и том же мире. Да и мир составлен один из всех частей, и бог один во всем, и естество одно, и закон один, разум же у всех мыслящих существ общий и правда одна, если и назначение возникших из одного источника и причастных одному и тому же разуму существ – одно.
10. Все материальное очень быстро растворяется в естестве целого, а все причинное очень быстро принимается обратно в разум целого, и память обо всем очень быстро погребается в вечности.
11. Для разумного существа действовать согласно природе и согласно разуму – одно и то же.
12. [Будь] правым, а не исправляемым.
13. Подобно тому как в объединенных [телах отдельные] члены тела, так и разумные существа предназначены, несмотря на разделенность, для некоей одной деятельности. Понимание этого усилится у тебя еще больше, если почаще станешь говорить себе: я – член соединения разумных существ. Если же ты считаешь себя частью потому [только], что ты – буква "с" в слове "часть", то еще не от [всего] сердца любишь ты людей, еще не радует тебя только само благодеяние, еще делаешь ты его только как должное, а не как благодетельствующий себе же самому.
14. Пусть какое угодно внешнее препятствие возникает перед тем, что может от этого препятствия пострадать. Ведь потерпевшее и будет жаловаться. Я же, если не признаю случившееся злом, уже не терплю вреда. Не признавать же – в моих силах.
15. Что бы ни делал или ни говорил кто-нибудь, мне самому нужно оставаться добрым. Как если бы золото, или смарагд, или пурпур всегда говорили так: "Что бы ни делал или ни говорил кто-нибудь, а мне нужно оставаться смарагдом и сохранять свой цвет".
16. Руководящее начало само не причиняет себе беспокойства, например, не устрашает себя самое, не печалит, не вызывает в себе влечения к желанному. Если же кто-нибудь другой может напугать или опечалить его, пусть пробует. Ведь само оно в своем суждении не согласится на такое видоизменение себя. Жалкое тело, если может, пусть само заботится о том, как бы не пострадать от чего-нибудь, и пусть само говорит, если от чего-нибудь страждет, и душоночка пусть нисколько не страдает от того, что вызывает страх, печаль, вообще все то, признанием чего она распоряжается, ведь ты сам не уступишь такому ее суждению. Не нуждается ни в чем, пока следует своей природе, руководящее начало, если только не создает самому себе потребность в чем-либо, и по той же самой причине не знает оно ни беспокойства, ни препятствий, если само себя не беспокоит и не чинит себе препятствий.
17. Благоденствие – это благой демон или жизнь под руководством благого демона. Тогда что ты здесь делаешь, представление? Уходи, богом тебя прошу, откуда пришло: не нужно ты мне. Ты пришло по давней своей привычке – не гневаюсь на тебя, но только уходи.
18. Кто-то боится превращения? Но может ли что-нибудь произойти без превращения? Что более мило или родственно природе целого? А ты сам сможешь ли вымыться, не превратив [в огонь] дрова. А сможешь ли принять пищу, не подвергнув ее превращению? Вообще что-нибудь другое можно осуществить без превращения? Поэтому разве ты не видишь, что и само твое превращение подобно всему этому и подобным же образом необходимо природе целого?
19. В естестве целого, словно в потоке, передвигаются все тела, сросшиеся с целым и сотрудничающие с ним, как члены нашего тела друг с другом.
Скольких уже Хрисиппов, скольких Сократов, скольких Эпиктетов поглотила вечность! Пусть та же самая мысль является тебе при взгляде и на любого человека, и на любое дело.
20. Меня волнует лишь одно: как бы мне не сделать того , чего не хочет устройство человека, или таким образом , каким оно не хочет, или того, чего оно в данный момент не хочет.
21. Близко твое забвение обо всем, близко и забвение всего о тебе!
22. Отличительное свойство человека – любить даже заблуждающихся. Это происходит, если сознаешь, что они тебе сродни и грешат по неведению или против воли и что оба вы скоро умрете, а главное то, что [заблуждающийся] не причинил тебе вреда: ведь твое руководящее начало он не сделал хуже, чем оно было прежде.
23. Природа целого из всего естества, словно из воска, вылепила вначале лошадку, затем, растопив это, использовала тот же самый материал, чтобы создать деревце, затем – человечка, а затем еще что-нибудь. Каждое из этих [творений] существует лишь самое короткое время. Для ящичка нет ничего страшного в том, чтобы быть разобранным, как и в том, чтобы быть сколоченным.
24. Гневное выражение лица слишком противоречит природе. Когда часто умирает в лице благообразие, оно наконец угасает совсем, так что вообще не может снова засиять. Именно из-за этого попытайся понять, что гнев противен разуму, ведь если и сознание заблуждения будет утрачено, какой смысл жить дальше?
25. Все, что ты видишь, природа, управляющая целым, скоро подвергнет превращению и из естества этих вещей сделает другие, а из естества последних – [еще] другие, чтобы мир был вечно юным.