Иными словами, используя означающие, я оказываюсь замкнут в контексте означающих [моя лингвистическая картина мира].
(Допустим, я встречаю некое слово (или другой знак, его заменяющий) на неизвестном мне языке.
Кажется, что достаточно перевести его на известный мне язык, и мне сразу станет понятно, о чем идет речь.
Однако, это "понимание" возникнет за счет толкования данного слова известными мне словами (или другими знаками, их заменяющими) [означающими], имеющимися в моей лингвистической картине мира, т. е. другими означающими [словами (или другими знаками, их заменяющими)].)
4.4322 Допустим, что я могу выйти за пределы моей лингвистической картины мира [контекст означающих], назвав некое слово или же просто знаком указав на вещь, значение которой, как мне кажется, это слово (или другой знак, его заменяющий) "представляет".
Однако, я указываю на эту вещь, заранее зная ее значение, а потому я не могу знать, отвечает ли мое слово (и/или этот жест) этому значению. (Предположим, что кто-то указывает мне на "мазок" на полотне и сопровождает его неизвестным мне словом.
Во-первых, почему я решил, что этот жест – "указание"?
Во-вторых, что дало мне основания считать, что мне указывают (если это указание) на "мазок", а не, например, "цвет" его "краски"? Чтобы показать мне "мазок", а не "цвет" (или что-то еще), указывающий должен сопроводить свое указание словами (или другими знаками, их заменяющими), которые были бы мне "понятны", чтобы создать во мне определенное "лингвистическое основание", которое позволит понять его жест и видеть в "мазке" – "мазок", а не "цвет" (например, "желтый").)
4.4323 Таким образом, перевод с одного языка на другой (слова и любого другого знака, его заменяющего) ровным счетом ничего не меняет: там, где в ход идут означающие ["представительства"], для их понимания [толкования] мне нужны другие означающие ["представительства"].
4.433 Мои компиляции означающих [слов (или других знаков, их заменяющих), "представительств"] в моей лингвистической картине мира – суть мои компиляции.
4.4331 Однако, в моей лингвистической картине мира – всякий элемент [слово (или другой знак, его заменяющий)] кажется мне означающим, что, впрочем, не свидетельствует о том, что оно [означающее] что-то [существующее] "представляет".
4.4332 Если же компиляции означающих ["представительств"] в моей лингвистической картине мира производятся мною, т. е. независимо от отношений моей схемы мира [контактов моей схемы мира и моей схемы меня], следовательно, я не могу ожидать, что у моих означающих [слов (или других знаков, их заменяющих)] есть означаемые ["представляемые" значения].
4.4333 То, посредством чего я компилирую разные означающие [слова (или другие знаки, их заменяющие)], – это означающие ["представительства"] без означаемого ["представляемого"], т. е. мнимо-означающие.
Но отличить одни от других (тех, что имеют под собой хотя бы условное означаемое ["представляемое"], от тех, что вовсе никакого означаемого ["представляемого"], пусть даже сколь угодно изменчивого, под собой не имеют) у меня нет никакой возможности, поскольку моя лингвистическая картина мира замкнута в самой себе.
4.5 Я определен контекстом.
4.51 Означенный, я оказываюсь в контексте означающих [моей лингвистической картине мира].
4.511 Поскольку контекст означающих замкнут в самом себе, а я [означающее] определен контекстом, то я оказываюсь замкнут в моей лингвистической картине мира.
4.5111 Поскольку любая проявленная мною вещь имеет значение, следовательно: любая проявленная мною вещь [значение] может быть означена.
4.5112 Я могу оперировать означающим [словом (или другим знаком, его заменяющим)], используя компиляции моей лингвистической картины мира (и только так), что создает желанную мною иллюзию определенности.
Однако, компиляции моей лингвистической картины мира [компиляции означающих] – не связи между означаемыми ["представляемым"] и означающими ["представляющими"], а также и не отношения вещей, равно как и не Мир, а связи контекста [компиляции означающих].
4.5113 Иными словами, любая проявленная мною вещь [значение] посредством означивания получает своего рода "проходку" в контекст означающих ["представлений"], где нахожусь и я [предмет], будучи означенным.
Однако же, "проходит" в мою лингвистическую картину мира, где я замкнут, не Мир, не вещь, не ее имя или значение, но только лишь означающее, подменяющее собой то, что есть, то, что бытийствует, и то, что существует.
Иными словами: в мою лингвистическую картину мира "проходит" означающее ["представительство"], которое – мои связи его [означающего] с означаемым ["представляемым"], и мои компиляции его [означающего] в контексте означающих (т. е. с другими означающими ["представительствами"]).
4.512 Я означиваю вещь, т. е. устанавливаю связи [мои связи] между означаемым и означающим, чтобы иметь возможность компилировать "представительства" условно означенных.
4.5121 Если бы я не означивал вещь, то как бы я мог ею оперировать?
Впрочем, ни вещью, ни ее именем или значением нельзя оперировать (скорее, они сами отношениями и контактами оперируют мной [акции]).
Однако, можно оперировать словами (или другими знаками, их заменяющими) [означающими], что, впрочем, не оперирование вещью, но "представительством" [означающими].
4.5122 Однако, даже если я понимаю всю абсурдность и бесперспективность моих попыток считать означающее "реальным" и "полномочным" представителем означаемого, я вынужден поступать таким образом, ибо я сам означен [предмет], в противном случае я окажусь в совершенно дурацком положении.
Итак, я нуждаюсь в означении означаемого, чтобы ориентироваться самому в "себе" [моя схема меня] и "мире" [моя схема мира].
4.5123 Почему же я нуждаюсь в том, чтобы ориентироваться в "себе" [моя схема меня] и "мире" [моя схема мира] с помощью означающих, вместо того чтобы быть Миром [есть] или, в крайнем случае, существовать [континуум существования]?
Здесь мы в очередной раз имеем дело с досадным недоразумением, поскольку иных поводов к подобной "нужде", кроме того, что я сам означен и потому замкнут в контексте означающих, у меня нет.
4.513 Однако, наличие меня в контексте моих означающих создает иллюзию моего (с разными оговорками) управления "миром".
4.5131 Отказываясь определять [означивать], я испытываю страх, так, словно бы "мир" потеряет тогда управление и отправится в тар-тарары.
Однако же, разве я контролирую Мир или хотя бы мою схему мира? Нет, никоим образом.
4.5132 Я контролирую только мою лингвистическую картину мира, и то лишь номинально, ибо установленные в ней условности распространяются и на меня, меня собой ограничивая.
4.5133 Очевидно, что я отношусь к себе не так, как к тому, что есть, не так, как к тому, что существует, но лишь так, как к тому, что наличествует [предмет].
Отсюда вполне ясны мои "загадочные" попытки управлять миром, и также не вызывает удивления мой страх неопределенности.
4.52 Означенный, я определен означающими.
4.521 Поскольку я означен, то я наличествую как предмет [означаемое], т. е. меня не только нет [вещь], но я еще и "менее" того, ибо я определяюсь даже не отношением с другими вещами [фигура на фоне], но компиляцией означающих.
4.5211 Предмет – суть абстракция, и я, означенный, – также.
("Субъект", действительно, приобретает в таком ракурсе изощренно метафизические формы.)
4.5212 Я не могу думать о себе как о неозначенном. (Думаю ли я о себе самом, "думая о себе"? Это вряд ли.)
4.5213 Даже если бы я мог воспринимать себя вне означающих, я окажусь замкнутым в моей лингвистической картине мира, т. е. в контексте означающих, рефлексируя результаты своего восприятия.
4.522 Поскольку я означен, я не существую.
4.5221 Я, замкнутый в моей лингвистической картине мира, абсолютно лишен какой-либо произвольности, я не только не действую как существующее (пусть даже и ограниченный отношениями значений, а также контактами моей схемы меня с моей схемой мира), но мои действия, кроме прочего, уже прописаны наличествующим контекстом.
Иными словами, если нет новых означающих (а уже имеющие место – известны, причем, перечень их [означающих] достаточно стабилен), и при этом все означающие определяют друг друга [толкование], то очевидно, что все возможные варианты их компиляции (с учетом условностей) уже фактически проделаны.
Можно сказать, что предмет (как реестр свернутых функций) [означающее] отвечает требованиям прагматичности, однако контекст означающих [моя лингвистическая картина мира], в котором он находится [означающее], фактически расчерчивает передо мой ограниченный набор возможных "ходов", которые, по сути, уже некий пройденный этап.
4.5222 Таким образом, означенный, я как бы наличествую в "прошлом", которого, понятно, нет (которое не существует).
Тогда как новое будет мною автоматически означено, что переведет его в разряд "прошедшего" (уже известного, т. е. "старого"). Настоящее, таким образом, для меня не только не существует, но даже не наличествует. (Остается только удивляться моему нахальству, когда я полагаю себя "познающим" и "испытывающим интерес"!)
Однако, трудность состоит еще и в том, что, замкнутый в контексте означающих [в моей лингвистической картине мира], я определяюсь означающими же, а следовательно, не существую, т. е. не могу действовать вне требований контекста и, кроме того, фактически интактен к существующему [континууму существования]. Если же Мир перманентно является мне новыми вещами, а я нечувствителен к ним, то очевидно, что моя прагматичность [означивание] далеко не так прагматична, как кажется.
4.5223 Контекст означающих при этом детерминирован "контекстуальной условностью", т. е. компиляции означающих определены не существующим, но границами "контекстуальных анклавов".
4.523 Поскольку, означенный [предмет], я наличествую и определен компиляцией означающих [моей лингвистической картиной мира], я не имею возможности усмотреть недостоверность самого феномена означивания.
4.5231 Если бы я хотел поставить под сомнение возможность достоверного использования означающих, мне бы пришлось поставить под сомнение достоверность означающего "достоверность", что сделало бы мою процедуру абсурдной.
4.5232 С другой стороны, как я могу не верить используемым означающим (словам (или другим знакам, их заменяющим))?
Я могу думать, что какое-то означающее не соответствует своему означаемому (или, иначе, означающее не означивает данное или вообще какое-либо означаемое), но поскольку сам я нахожусь в контексте означающих [моя лингвистическая картина мира], то понятно, что я не могу не верить слову (или другому знаку, его заменяющему) как таковому.
Иначе: обозначив нечто как слово (или другой знак, его заменяющий), я не могу допустить, что оно ничего не "значит", поскольку сам факт принадлежности его к контексту означающих [моей лингвистической картине мира] создает возможность его толкования.
4.5233 Даже если бы я имел возможность поставить под сомнение достоверность использования мною означающих (слов (или других знаков, их заменяющих)), то я бы лишился той определенности, которая обеспечивается феноменом означивания, а следовательно, не мог бы получить никакого определенного результата.
4.53 Означенный, я принимаю мою лингвистическую картину мира [контекст означающих] за "мир".
4.531 Если понятно, что, будучи означенным, я наличествую в контексте означающих [моя лингвистическая картина мира], то также ясно: "мир" для меня в таком моем "статусе" – суть контекст означающих [моя лингвистическая картина мира].
4.5311 Я – вещь, следовательно, я могу быть в отношении с другими вещами, и здесь я ничем не ограничен.
Учитывая полипотентную возможность вещи вступать в любые отношения, можно сказать, что степень моей свободы здесь практически не ограниченна.
Однако, явленный себе Миром [имя, отношение] и проявленный собою же [значение, отношение отношений], я теряю завидную степень свободы, из бытийствующего превращаюсь в существующего.
Если же, ко всему прочему, я еще и означен [означающее, предмет], то перестаю и существовать, но лишь наличествую, т. е. меня не только нет, но я еще и не существую.
4.5312 Поскольку же я обустраиваю свою схему мира (т. е. мой "мир") под себя [значения, потребности], то понятно, что аналогичные трансформации претерпевает и мой "мир", который теперь, когда я означен [предмет], также не существует.
4.5313 Несуществующий "мир" уже не есть моя схема мира [контакты моей схемы мира и моей схемы меня], но моя лингвистическая картина мира [контекст означающих], детерминированная условностями.
4.532 Если понятно, что, наличествуя, вещь – не ее имя или значение, но предмет [означающее], который – ни то ни другое, а суть абстракция, то понятно также и то, что, означенный [предмет], я наличествую в "мире" предметов, которые сами – означающие и ничто другое.
4.5321 Всякий предмет умозрителен, однако, меня "окружают" предметы, таковыми, по крайней мере, мне кажутся вещи, значения которых мною означены, а следовательно, и весь мой "мир" – суть умозрителен, а значения вещей для меня не существуют, заменяемые толкованием, которое, впрочем, с Миром и вещами [значениями, означаемыми] никак соотнесено быть не может. Иначе: между предметом и означающим нет никакой разницы, а потому, если я полагаю, что "окружен" предметами, я наличествую не в Мире, не в моей схеме мира [континуум существования], но в контексте означающих, т. е. в "пространстве" иллюзии.
4.5322 Наличие предмета [означающее] оправдано лишь с прагматической точки зрения [реестр свернутых функций]: он функционален. Однако, эта функциональность столь же умозрительна, сколь и сам предмет.
То, что я использую какой-то предмет по определенному функциональному предназначению, – только игра, которая, впрочем, мною как игра не осознается, поскольку я сам означен, а потому полагаю, что "окружен" предметами. Тогда как в этой игре я не только ничем не "окружен", но фактически исключен ею [игрой] даже из самого существования [значение], не говоря уже о бытии [имя] и Мире [есть].
4.5323 До тех пор пока эта моя игра в контексте означающих не будет осознана мною как игра, Мир, бытие и существование будут совершенно для меня недоступны, я же окажусь неприкаянным, испытывая бессмысленный страх утраты той иллюзии, которую я "по наследству" именую "миром".
4.533 Если же понятно, что мой "мир" – суть моя лингвистическая картина мира [контекст означающих], то понятно также и то, что до тех пор, пока я не стану относиться к нему [моему "миру"] как к моей лингвистической картине мира и только, я буду заложником игры означающих, даже не подозревая о своем бедственном положении играемого той игрой, которая плоть от плоти мое собственное производное, поскольку связи между означающим и означаемым устанавливаются мною [мои связи] (и это при том, что я еще утруждаю себя такие связи устанавливать, а не пускаюсь легкой дорогой создания мнимо-означающих).
4.5331 Если вещь находится в отношении, что, в сущности, весьма обаятельная игра Мира со мной, то означающее (взятое как означающее, а не как вещь, т. е. помещенное в контекст), обретающее себя лишь в толковании [компиляции], – суть моя игра с самим собой, причем об "игровом моменте" я, в данном случае, никак не догадываюсь, будучи сам означен [предмет].
4.5332 Очевидно, что все мои компиляции означающих ровным счетом ничего не стоят, однако, я, не подозревающий о данных обстоятельствах, продолжаю рассчитывать на некое "достоверное познание", притом что оно априори недостоверно и даже никакое не познание вовсе, но лишь перебирание уже известных элементов [означающих] и предрешенных (с учетом условностей) их толкований.
4.5333 Фактически, означенный, наличествующий в моей лингвистической картине мира [контексте означающих], я сам "вожу себя за нос".
Однако, это было бы не столь печально, если бы, с одной стороны, я знал, куда я себя "веду", а с другой, имел бы возможность "выйти" за пределы этой замкнутой "арены" [моя лингвистическая картина мира] и справиться о своем действительном желании двигаться в предписанном мне [означающее] мною [означающим] направлении.
5. Меня нет.
5.1 Меня нет, но я существую, ибо я – вещь.
5.11 Я существую вещью [значение], проявляя себя [фигура] на фоне других вещей [значений].
5.111 Мои значения образуют мою схему меня.
5.1111 Мир является мне мною, и я бытийствую как вещь [имя].
(Данное утверждение необходимо считать гипотетическим.)
5.1112 Я проявляю себя [фигура] на фоне других вещей, т. е. существую как вещь [значение].
5.1113 Мои значения [моя схема меня] находятся в отношении [контакт] со значениями моей схемы мира.
5.112 Моя схема мира образована значениями [вещами], которые я проявил из тех, которыми Мир является мне.
5.1121 Я проявляю вещи [значения] моей схемы мира, комплементарно значениям [потребностям] моей схемы меня.
5.1122 Отношение значений [вещи] моей схемы меня образуют конфигурацию (ограниченные своей содержательностью) [структура], а я организую мою схему мира конгруэнтно моей схеме меня.
5.1123 Таким образом, я проявляю только те вещи [значения] моей схемы мира, которые комплементарны моим значениям [моя схема меня].
5.113 Отношение между моей схемой меня и моей схемой мира – суть контакт.
5.1131 Моя схема мира и моя схема меня конгруэнтны друг другу, благодаря комплементарности их значений, а изменения в одной из схем с неизбежностью влекут за собой изменение в другой.
5.1132 Эта "динамика" обеспечивается обязательной комплементарностью значений [вещей] моей схемы мира и моей схемы меня, т. е. конгруэнтностью структур этих схем.
5.1133 Указанная "динамика" – суть отношение между моей схемой меня и моей схемой мира, т. е. контакт [акции] между ними.
5.12 Будучи означенным, я [означаемое] наличествую в контексте означающих [моя лингвистическая картина мира], который – "мир".
5.121 Значение может быть означено с помощью слова (или другого знака, его заменяющего), которое "представляет" означаемое.
5.1211 Для означивания я использую слова (или другие знаки, их заменяющие), устанавливая связи [мои связи] между означаемым и означающим.
Контекст означающих – суть моя лингвистическая картина мира.
5.1212 Однако, связь означаемого и означающего – условна. Я, не имея никаких реальных способов воздействия на вещи, могу компилировать означающие (слова или другие знаки, их заменяющие), ошибочно полагая, что таким образом я оперирую вещами.
Если что и можно было бы считать инструментом моей операции над вещами – так это контакты между моей схемой мира и моей схемой меня, однако, контакты – суть отношения [акции], но не связи.
5.1213 Означивание превращает вещь в предмет, однако, последний – умозрителен и суть абстракция. При этом, я [предмет] наличествую именно в "мире" предметов, что ведет меня к утрате собственного существования.
5.122 Означающее означивает значение [означаемое], однако, может ли оно означивать контакт (отношение моей схемы меня и моей схемы мира) [акцию]?
5.1221 Я означиваю значение меня [моя схема меня], я также означиваю значение вещей моей схемы мира, однако, контакт [отношение] моей схемы меня и моей схемы мира остается неозначенным.